Кто я тебе?

Наталья Рассихина

В жизни Алисы всё было идеально: любимый парень, учёба в престижном институте. И ничего не предвещало беды, пока в её рюкзаке не нашли пакетик с белым порошком. Девушка была в шоке от находки и не могла взять в толк, каким образом он вообще попал в её рюкзак. Следователю, который вёл дело девушки, до этого не было никакого дела. И в один прекрасный день Алиса, которая всеми силами хотела избежать участи оказаться за решёткой, предложила следователю, в обмен на свою свободу, одну услугу…

АЛИСА

Прежде, чем меня вывели из кабинета следователя Айдарова (фамилию я мельком увидела на протоколе, когда трясущейся рукой его подписывала), меня отвели в полутёмный кабинет, освещённый парочкой люминесцентных ламп и сняли отпечатки пальцев, а потом повели по узкому коридору к дальней двери, которая, по-видимому, вела в изолятор, который находился, здесь же, при управлении. Все происходило будто в кошмарном сне, я с трудом запоминала свои действия и передвижения по этому мрачному зданию, которое навевало ужас и немыслимую тоску. Я с трудом слышала, что мне говорили и, говорили ли со мной вообще? Очнулась лишь тогда, когда за мной с треском лязгнула металлическая дверь. Я вздрогнула и огляделась.

Находилась я в пустой узкой небольшой душной комнате, метра три на четыре, в которой стояло пара двухъярусных металлических кроватей, над высоким потолком виднелось небольшое зарешётчатое грязное окошко, а за спиной молчаливо и упёрто стояла железная дверь с круглым глазком посередине. Сев на одну из кроватей, я горько разрыдалась не понимая, как я смогла здесь оказаться? Это что, чья-то злая шутка или злой рок? Как тот злосчастный пакетик попал ко мне в рюкзак? Как бы там ни было, но я не была наркоманкой! Да, что уж там говорить, я никогда в жизни ничего не употребляла. Если только… мне могли его подложить. В душе закралось сомнение и как гром среди ясного неба в мозгу всплыло имя: ОКСАНА! Меня аж всю затрясло от ненависти, злости и обиды. Неужели и правда? Ведь она недавно мне угрожала, что сделает все возможное, чтобы от меня избавиться, и получается, сдержала своё обещание? Ногти с болью вонзились в ладони, а мысли перенеслись в недалёкое прошлое.

Артём играл на гитаре, пел, был хорошим скейтером и просто душой компании. Нас познакомила общая подруга — Тоня Ивлева. Чуть ли не силком привела в его компашку, в которой сама частенько ошивалась, и зычным голосом представила меня:

— Алиса Дворцова. Прошу любить и жаловать, и не обижать, соответственно!

По компании, которая состояла из пятнадцати человек, прошелестел тихий смешок. Девушки смотрели на меня с вызовом, а парни оценивали. Артём улыбнулся мне, и как мне показалось, даже подмигнул. Длинные пальцы с ухоженными ногтями скользнули по тугим струнам и послышался звук его чарующего голоса. Я растаяла, зачарованно смотря на красавчика, не смея отвести от него взгляд. Я не знала встречался ли Греков с кем-то на тот момент, но в душе настроилась на самое худшее. Даже если у него и есть девушка, то это не помешает мне любоваться им и тайно восхищаться. Но, в последствие, оказалось, что девушки у него нет. Он сам сказал мне об этом, когда после занятий напросился проводить меня до дома. Конечно же я согласилась, хотя провожали нас совсем недружелюбные взгляды. Особенно со стороны девичьего населения.

Как-то все быстро завертелось и закружилось, и вот уже Артём предложил мне стать его девушкой. Отказаться я не могла, так как была безумно влюблена в этого сероглазого блондина с очаровательной ангельской улыбкой. Как только эта новость пролетела со скоростью света по институту, ко мне, после пар, когда я осталась доделывать практическую работу, неожиданно ввалились трое девчонок. Среди них была Оксана Зайцева. Высокая нескладная брюнетка с непослушной гривой курчавых волос и озлобленными зелёными глазами. Встав в боевую стойку, она высокомерно посмотрела на меня и ядовито произнесла:

— Думаешь ты тут самая умная? Не таких обламывали, девочка!

— Что, простите? — я похолодела внутри, постаралась ничем не выдавать волнение и оставаться спокойной.

— Что слышала, первогодка! — хмуро ответила Зайцева, смотря на меня исподлобья. — Только поступила и уже права начала качать? Ты вообще знаешь, кто я такая? Да я тебя в порошок сотру!

Оксана подходила ко мне ближе, а две другие девушки остались стоять в дверях и поглядывать по сторонам, чтобы в кабинет не проник никто посторонний.

— Не понимаю, что вам от меня надо? Не знаю я вас, а должна?

Брюнетка рассмеялась, оглядываясь на своих девчонок.

— Слыхали? Не знает она меня! Я девушка Артёма Грекова! Уяснила? Или тебе доходчивей объяснить?

Мне стало не по себе. Мне вспомнилось, как Тоня раньше говорила о какой-то девушке, с которой тот встречался первые два курса, но потом они с громким скандалом разбежались по разным сторонам, но, по-видимому, считал так только Греков.

— Оксана, кажется? — выдавила я из себя.

Та хищно улыбнулась.

— О-о-о, вспомнила-таки? А я уж хотела память тебе слегонца освежить. Так вот, я не поняла, это что за приколы? Говорят, ты с моим Тёмиком у меня за спиной шашни крутишь? Это правда?

Я приподнялась со стула и коротко кивнула.

— Да. Уже несколько недель. Странно, что донесли тебе только сейчас. И не за спиной, а в открытую. Мы таиться и не собирались.

— Что-о-о?! — Оксана угрожающе нависла надо мной, глазами метая искры. — Что ты сказала, курица? Да я же сейчас тебе табло расквашу за такие изречения!

По спине пробежал холодок, я оценивающе осмотрела обстановку и поняла, что дела мои плохи. При серьёзной потасовке, я огребу не хило от трёх здоровенных кобыл, которые прижали меня в тесном кабинете, на третьем этаже, куда заходят крайне редко. Черт меня дёрнул пойти именно сюда, хотя свободных кабинетов был вагон и на первом этаже. Захотелось уединения? Теперь придётся выкручиваться самой.

— Послушай, Оксана, — попыталась я до неё достучаться, медленно пятясь спиной к окну. — Насколько мне известно, вы больше не встречаетесь, и нет смысла сейчас доказывать мне обратное. Будь это не так, я не стала бы лезть не в своё дело и разрушать чужие отношения.

— Ты уже влезла не в своё дело, пытаясь сейчас что-то вякать в своё оправдание! — девушка разъярённо подскочила ко мне и вцепилась в мои распущенные волосы. — Артём был моим, есть и будет всегда! И никакая дешёвая шавка вроде тебя не посмеет его у меня отобрать. Ты поняла? Я не слышу: ты ПОНЯЛА?!

Я скрючилась от боли, чувствуя какой железной хваткой эта гарпия впилась в меня, пытаясь содрать скальп живьём.

— Нет! — громко вскрикнула я, пытаясь отодрать свои многострадальные волосы, но они ещё сильнее были намотаны на мощный кулак оппонентки. — Вы давно разбежались, так что оставь его и меня в покое! Он был твоим, но теперь он со мной и тебе придётся смириться. Отпусти меня немедленно!

— Ах ты ж… — Оксана замахнулась свободной рукой и хотела нанести мне удар по лицу, или голове, но её остановил громкий вскрик со стороны дверей.

— Зайцева! Ты что творишь?

Мы обе одновременно подняли глаза в сторону кричавшего. Им оказался Артём. Он зло растолкал толпившихся подружек у дверей и проскочил в кабинет, направляясь в нашу сторону. Я вздохнула с облегчением. Как же я была рада его видеть. А Оксана скривилась.

— О, Греков, лёгок на помине! А мы только что выясняли, так с кем же ты всё-таки встречаешься? А, милый?

— Мы всё давно с тобой решили, Оксана, так что нет смысла возвращаться к одному и тому же разговору сотый раз, — он подошёл к нам и смотря в глаза посеревшей девушке, взял её руку и освободил мои волосы. Я отскочила в сторону, обиженно потирая голову.

— Это ты для себя решил, Греков, — фыркнула Зайцева, яростно посмотрев на него. — Я же ничего не решала и решать не собираюсь. Я так это не оставлю. Думаешь, вот так просто можешь отделаться от меня? А вот хрен тебе! — она показала два средних пальца парню, и быстро направилась к двери, потом обернулась и, посмотрев в мою сторону, недовольно выпалила: — А ты теперь щемись, тварь. Я с тебя живьём не слезу.

— Зайцева не надо угрожать! — попытался образумить её Артём, но та уже поспешно покинула кабинет, прихватив с собой ухмыляющихся подруг. Парень подскочил ко мне, и нежно обняв, спросил: — Ты как, солнышко?

— Бывало и лучше, — я прильнула к парню всем естеством и всхлипнула. — Мне чуть не досталось из-за тебя. Мог бы и предупредить, что твоя бывшая такая сумасшедшая.

— Прости, — сквозь зубы выдохнул Греков, погладив меня по спине. — Зайцева все никак не может понять, что, между нами, всё данным давно кончено. Постоянно донимает меня SMS-ками, звонками, я уже все её номера в чёрный список добавил, но нет — она всё никак не может угомониться! Достала, ей-богу.

— И что мне теперь делать? Она и меня слушать не стала.

— Просто не обращай внимания. Когда-нибудь она отстанет. Мне все равно на неё, поверь. Ну не избивать же её, чтобы до неё дошло? — в голосе парня проскользнула досада. — Хотя пару тумаков для профилактики ей бы не помешало.

— Не трогай ты её, Тём. А я постараюсь держаться от неё подальше. А то мало ли что…

— Не бойся ты её, — Греков обхватил моё лицо ладонями и ласково поцеловал в губы. — Она обычная пустословка. Только угрожать и может, но сделать никогда не сделает! Пошли, милая. Опоздаем на автобус.

Мы медленно вышли из кабинета и направились к лестнице, которая вела на первый этаж. Покинув институт, мы, взявшись за руки, зашагали к автобусной остановке. Вспоминать о неприятном инциденте не хотелось, но душу нестерпимо жгло неприятное чувство тревоги, которое не покидало меня долгое время.

Слова Артёма о том, что Зайцева пустословка, оказались ложью. В дальнейшем моя жизнь в институте стала невыносимой. Оксана делала всё возможное и невозможное, чтобы меня задеть и насолить мне. Так однажды она сорвала мне выступление на Новый год, который должен был состояться в актовом зале учебного заведения, испортив мои сценические вещи, в которых я должна была появиться на сцене. В итоге пришлось выступать в том, в чём была. Преподаватель была в ярости, а Зайцева всю премьеру сидела на первом ряду и показывала мне «факи», и ржала как лошадь. Она подстерегала меня на углу и несколько раз выливала мне на голову или одежду кефир, якобы случайно. Отвратительные граффити с участием моего имени и фамилии, красовались на всех заборах институтского стадиона. А уж о попытках избить меня нет и речи — их было множество раз, но мерзавке не удавалось воплотить задуманное, так как со мной был или Артём, или Тонька, или ещё кто. Я редко прогуливалась одна, так что гадине приходилось лишь кусать локти от досады.

Артём пытался неоднократно с ней поговорить, как он утверждал, но был мягко послан и попытки доконать меня со стороны этой ненормальной не только не прекратились, а наоборот усилились. Она делала всё чтобы вывести меня на эмоции, разозлить и встретиться один на один. Но я, хоть и злилась, но не хотела идти у неё на поводу. Пусть бесится и дальше, а я продолжу делать вид, что её как будто не существует.

В таком темпе прошло полгода. Ближе к весне Зайцева притихла, видимо осознав, что ничего у неё не получиться. На какое-то время наступило долгожданное затишье. Я вздохнула с облегчением. Но, оказалось, это была преждевременная радость. Оксана просто попала в больницу с острым аппендицитом и некоторое время находилась в лечебнице. Но как только она соскочила с больничной койки, мне опять на телефон стали поступать гневные смс с незнакомых номеров и угрожающей просьбой, оставить Артёма в покое. Летом, когда учёба осталась позади и дело дошло до сессии, я решила серьёзно поговорить с Грековым. Мы сидели у меня дома, в моей комнате и, обнявшись, сидели на диване, смотрели какую-то мелодраму, когда я спросила:

— И когда это закончится?

— Что именно, малыш?

— Ты знаешь, о чём я.

Греков нахмурился, убрав руку с моего плеча и скрестил их на груди.

— Что ты хочешь от меня услышать, Алис? Ты же знаешь, что я пытался поговорить с ней, — всё бестолку!

— Но нельзя чтобы это продолжалось! Не дай бог эта умалишённая мне в лицо кислотой плеснёт или что похлеще. Такое ощущение, будто тебе всё это нравится!

— Да что ты говоришь?! — вспылил Артём, вскочив на ноги. — Почему это я должен разбираться в ваших девчачьих проблемах?

— В наших проблемах? — обиженно протянула я. — Так это из-за тебя началась эта травля, дорогой. Разве не так?

— И что? Я теперь должен всем и каждому что-то доказывать? Не нравится, что мы встречаемся — так и скажи, и не надо сюда впутывать Зайцеву, или кого-то ни было!

— Что? — я опешила от такого дерзкого высказывания. — Мне не нравится то, что ты не поговорил с Оксаной начистоту! Она до сих пор надеется, что вы будете вместе, поэтому строит мне всякие козни. А ты так спокойно рассуждаешь, будто ничего не происходит!

— Да говорил я с ней и ни один раз. Как о стену горох. И чем больше ты будешь уделять ей внимание, чем сильнее мы отдаляемся друг от друга. Разве ты не видишь сама, что каждый раз наши встречи начинаются с того, какая Зайцева плохая. Знаешь, честно я уже устал от всех этих разговоров.

— Устал?! — я разозлилась, кидая в него подушкой. — Ну знаешь не ожидала я от тебя, что вместо поддержки, будет одна немощь. А давай вообще тогда разбежимся? Сделаем Зайцевой приятное, а глядишь, ты вернёшься к ней, раз я такая хреновая!

— Отлично! Хочешь тайм-аут? Да пожалуйста!

Артём быстрым шагом направился к двери, я не побежала за ним следом, но полными боли словами крикнула в спину:

— Только крысы сбегают с тонущего корабля!

Греков не ответил и, громко хлопнув дверями, ушёл. Я разревелась, падая на диван плашмя, пряча лицо в ладонях. Впервые мы так серьёзно поругались. И было бы из-за кого! Наревевшись в волю, я собрала остатки мужества в кулак, и взяв дрожащими руками мобильник, нашла ненавистный номер и нажала на кнопку вызова. Спустя мгновение трубку сняли и послышался глухой самодовольный голос Зайцевой.

— Алло?

— Ты увидеться хотела? Так давай увидимся!

— О-о-о, смотрите-ка, кто позвонил, — мерзкий смешок пронзительно прозвучал в ушах. — Отлично. В восемь за гаражами на Смольной. Знаешь где это?

— Знаю, — глухо ответила я. — Только давай без своих подпевал. Один на один, как честные люди.

— Окей, замётано.

Не успела я произнести дальше, как в трубке послышались короткие гудки. Отбросив мобильник на стол, я посмотрела на часы, что висели на стене. Было начало седьмого вечера. Нужно собираться. Я не знала, иду ли я на бой или на самоубийство, но одно знала наверняка: я не позволю больше этой мерзавке вставать у меня на пути! Нацепив на себя первые попавшиеся голубые джинсы, синюю клетчатую рубашку и белые кеды, я выскочила из дома, предварительно засунув в задний карман джинсов мобильник, и пару сотен рублей. Доехать до Смольной пришлось на маршрутке, ведь эта улица находилась от моего района в другом конце города. До гаражей тоже пришлось пройти приличную часть пути, но в моей груди горел такой огонь ненависти, что я больше половины дороги прошла погруженная глубоко в свои мысли. И вот уже первые строения показались в поле видимости, как вдруг я заметила впереди себя знакомую фигуру и одежду. Я замерла на полпути, не понимая с какого бока он здесь оказался? Сомнений не осталось. Это был Греков, и он направлялся к самому дальнему гаражу, который скрывался в зелёном покрове деревьев. Мне пришлось спрятаться за ближайшую постройку, чтобы он меня не заметил. Когда он скрылся из вида, я медленно, крадучись, пошла по его следам. Сердце колотилось так бешено, что, казалось, перекрывало все звуки вокруг. Я еле справлялась с переполнявшими меня эмоциями, но я должна была выяснить, что он здесь делает и зачем сюда пришёл. Приблизившись настолько насколько мне позволяло моё положение, я застыла на углу гаража, не решившись идти дальше, чтобы раньше времени не дать себя обнаружить.

Послышался голос Грекова:

— Какого чёрта ты здесь забыла? Неужели нельзя было встретиться где-нибудь в городе и поговорить?

— Нравится мне здесь, — проворковал голос Зайцевой, отчего мне стало противно. — Разве не помнишь, ты привёз меня сюда впервые на отцовском «Форде», и мы занялись любовью на заднем сиденье?

— Нашла что вспомнить, — не поддержал её энтузиазма Артём. — Это было давно. К чему ворошить прошлое?

— К тому, что ты от меня без ума и любишь до сих пор, хотя и стараешься это скрывать. Но я уверена, что наши отношения ещё можно спасти, если ты перестанешь избегать меня и делать вид, что меня не существует.

Послышался короткий холодный смешок Грекова.

— Оксана, ты бредишь! Когда ты угомонишься, в конце концов? Пойми ты наконец, что НАС больше нет и не будет. Есть только ты и есть только я, а ещё я встречаюсь с Алисой, и счастлив с ней! Когда хоть это дойдёт до твоей несчастной головушки?

— Не ври! — истерично взвизгнула Зайцева. — Ведь ты сам недавно говорил, что любишь меня!

— Да, говорил! — вскричал Артём и, я впервые за всё время, что была с ним, услышала в его голосе боль и обиду. — Но когда это было? До того самого момента, как ты прыгнула в койку Матросова! Или тебе напомнить, что случилось год назад?

— Не надо, — фыркнула девушка. — Было и было, что теперь говорить об этом? Но я уже сполна расплатилась за свои косяки! Думаешь, мне приятно сейчас видеть, как ты прилюдно целуешься и обнимаешься с Дворцовой?

— Она моя девушка и мы вправе делать всё, что нам хочется. И никто, в том числе ты, Зайцева, не имеешь никакого права мешать нашим отношениям! Отстань от Алисы! Разбирайся со своими чокнутыми тараканами в голове сама, и перестань искать со мной встреч! Мне это не интересно. Пора уже расстаться с прошлым, которым ты не просто живёшь, а грезишь. Так и до дурки не далеко. Остановись пока не поздно.

— Ну уж нет, — лицемерно произнесла Оксана. — Не хочешь по-хорошему, тогда будет по-плохому!

— Чего? Ты сейчас мне угрожаешь?

— Нет, миленький, не тебе будет хреново, а твоей кобылке резвой.

— Да отвяжись ты от неё, мать твою! — заорал как резаный Греков, отчего вороны, что сидели на краю гаража разлетелись по сторонам, а я вздрогнула. — Только попробуй её пальцем коснуться, я тебе такую кузькину мать покажу, что мало не покажется!

— Да не собираюсь я её трогать. Думаешь, не найдётся методов как её проучить? Ошибаешься, красавчик. Только помяни мои слова: сам в скором времени будешь бежать от неё, как от прокажённой!

— С чего это вдруг?

— Сам увидишь!

— Что ты надумала? А?

— Не твоего ума дело! И вообще, я позвала её час назад сюда, но эта лживая сука не приехала.

— Зачем?

— Расставить все точки над «И». Но теперь это неважно. Я пошла.

— Подожди!

— Чего тебе?

Я не стала слушать дальше их разговор и развернувшись пулей помчалась в сторону видневшихся трёхэтажных домов, чтобы спрятаться от этой чокнутой, которая, даже не видя меня воочию, продолжала мне угрожать. Но по крайней мере я убедилась в том, что Артём заступился за меня, и действительно, всё было бесполезно. У Оксаны точно было всё не в порядке с головой. Я постаралась побыстрей вернуться домой, потому что не желала оказаться на одной остановке с Артёмом или этой разъярённой курицей Зайцевой. Греков позвонил мне в тот же вечер и извинился за своё поведение. Я простила его, но не стала рассказывать о том, что была у гаража и слышала, а он так же умолчал, что был там и беседовал с Зайцевой обо мне.

И вот спустя неделю в моем рюкзаке нашёлся пакет с непонятным содержимым. Совпадение ли? Не думаю. Стало так горько и погано, отчего захотелось выть. И что мне делать? Если в пакетике действительно окажутся наркотики — я попала по полной. Как быть? Мысли лихорадочно метались в мозгу, вызывая боль. Я должна буду отстоять свои права и выйти отсюда чтобы мне это ни стоило!