Present simple

Наталья Путиенко, 2020

Когда-то она мечтала любить и быть любимой. Оставить позади прошлое и наслаждаться настоящим. Но, разбираясь в своей жизни, случайно стала свидетелем тайны, и теперь на нее объявлена охота. Осталась одна цель – выжить. Победить в неравной схватке того, кто могуществен и не перед чем не остановится. Welcome to hell! Добро пожаловать в PRESENT SIMPLE! Содержит нецензурную брань.

Глава 2

— Мне определенно не нравится, что ты тут трешься, — нахмурилась я, глядя на клоуна по имени Саша. — И то, что слишком уж лезешь туда, где тебе не рады.

— Ты про кафе? — весело подмигнул он, приветственно открывая дверь автомобиля. — Карета подана, сударыня. Готов предоставить вам своего коня.

— Я про личное пространство, — покачала головой, не сдвигаясь даже с места.

— Готов компенсировать это, — Саша тут же пошел на компромисс. Чёрт, мутный он какой-то. А в свете последних событий, не удивлюсь, если и этот свалился на макушку неспроста.

— Все компенсации я принимаю только в европейской валюте и добровольным переводом на мой личный счет. Чтобы минимизировать наши встречи, — мрачно пошутила я, однако тот не растерялся.

Достав из кармана смартфон, он потыкал пальцами в экран и, подняв на меня глаза, выдал:

— Сколько?

— Что сколько? — не поняла я, уставившись на мужчину, как баран на новые ворота.

Бараном быть не хотелось, но в этой ситуации ассоциации напрашивались сами собой.

— Тебе нужны деньги, вот я и спрашиваю: сколько? — послушно разжевал он мне и вновь уткнулся в телефон.

— Ты идиот? — разозлилась я. — Или удачно прикидываешься?

— Идиот, который удачно прикидывается, — кивнул он, широко улыбнувшись.

Я не нашла, что на это ответить, поэтому просто бессильно покрутила у виска пальцем и, обогнув его автомобиль, подошла к дороге ожидая свое такси, которое почему-то задерживалось.

— От разговора сбегать неприлично, тем более, когда он еще не закончен, — он тут как тут оказался рядом.

— Чё тебе надо? — вспылила я, резко поворачиваясь и буквально утыкаясь носом ему в грудь.

— Скучно, — признался он. — Решил позлить тебя, настроение себе поднять.

— А я тебе собака на цепи, которая гав-гав и на слюну исходит, потому что покусать не может? — поинтересовалась и вздохнула с облегчением, заметив автомобиль, притормаживающий у обочины. — Мне пора. Надеюсь, следующая наша встреча произойдет не скоро.

— Вечером, — с готовностью озвучил он срок моего «не скоро». — Я приглашаю тебя вечером на свидание.

— Я замужем, — выпалила я, спасаясь бегством в сторону такси.

Спиной я ощущала его взгляд, который будто пронизывал насквозь, до самых костей. Мне стоило больших усилий побороть искушение повернуться. Плюхнувшись на теплое сидение, машинально пристегнула ремень безопасности и уставилась вперед. Пришло осознание, что мне теперь покой будет только сниться.

В банк я входила донельзя загруженная своими мыслями. Потыкав на сенсорный экран стенда, стоящего у входа, получила талончик с номером своей очереди, и примостившись на один из комфортных диванчиков, принялась покорно ждать. Звукоизоляция в помещении была идеальная. Посторонние шумы с улицы, которые могли бы отвлечь работников, не доносились вообще. Лишь тихое монотонное урчание офисных принтеров и сканеров, редкие хлопки печатями и женский голос из динамиков, объявляющий номер талона и окошка, в котором ждут клиента.

Неудивительно, что через каких-то десять минут я начала ловить себя на том, что засыпаю. Глаза закрывались сами собой, а рот, казалось, порвется от уха до уха, если я и дальше продолжу так зевать. Желая сосредоточиться, я стала рассматривать рекламные плакаты с услугами банка, которые были расклеены по всем стенам. Вчитывалась в буквы, хотя те плыли из-за слезящихся глаз.

М-да… Представляю себя со стороны. Та еще красотка. Такую ночью в переулке темном встретишь — вовек крестом не отмашешься. Буду сниться несчастным в кошмарах, требуя либо душу, либо просто кровушки испить. Скиньтесь отрицательным резус-фактором на пропитание голодному вампиру, блин!

Я не сразу сориентировалась, когда прозвучал номер моего талона. Сидела и ушами хлопала, мечтая не уснуть. Да только, судя по всему, открытые глаза — не есть залог успеха.

— Девушка, — осторожно потрясла меня за плечо пожилая женщина, сидящая рядом.

— А? Что? — встрепенулась я, переводя взгляд затуманенных глаз на нее.

— Ваша очередь, — улыбнулась она, кивая на электронное табло, где горели цифры.

— Спасибо, — я потерла глаза и поднялась. Немного пошатывало.

— Набухаются с утра, — раздраженно буркнула она мне в спину. — Такая молодая, и так себя не бережет.

Я на секунду замерла. Нет, ну вообще офигеть. В любой бы другой ситуации я бы вернулась и высказала все этой мадам, которая сидит там и строит невероятные теории заговоров, однако сейчас не было времени.

— Добрый день, — мило улыбнулась девушка, сидящая напротив за стеклянной стеной. — Вы по какому вопросу?

— Здравствуйте, я бы хотела положить деньги на счет и восстановить карту, — выдавила я улыбку, протягивая паспорт и банковские документы, которые забрала из кафе.

— Пишите, — кивнула она, просовывая в небольшую прорезь лист бумаги и ручку.

Я принялась заполнять заявление. Удивительно, что не допустила ни единой ошибки в таком состоянии.

А потом потянулись минуты ожидания. Консультант проверила заявление, отсканировала его и принялась ксерить мои документы, подсовывая мне все новые и новые бумаги. На одних требовалась просто подпись, на других подпись с расшифровкой фамилии, на третьих «копия верна», число и подпись. Мне уже начало казаться, что конца и края этой череде не будет. Однако, совсем скоро он достала запечатанный конверт из ящика стола и ловко вскрыв канцелярским ножом, выудила пластиковый прямоугольник.

— Это временная карта, которую я привязала к корпоративному счету, — пояснила она, набирая что-то на клавиатуре. — Постоянную получите через две недели. Вам придет смс на телефон с номером отделения и датой, когда можно забрать. Спасибо, что пользуетесь услугами нашего банка.

— Скажите, — выпалила я. — А можно получить такую же временную карту, только от личного счета?

— Да, конечно, — с готовностью кивнула девушка и подсунула мне еще одно заявление.

И вновь потянулась вереница бесконечных бумаг, которые я брала, подписывала и возвращала. Только на этот раз мне приходилось еще выбирать оформление личной именной карты, которую также должны будут доставить в отделение через две недели, о чем меня оповестит смс.

— И последнее, скажите, для того чтобы пройти в кассу мне нужен новый талон? — улыбнулась я, окидывая глазами полный зал. Когда только набежать успели?

— Нет-нет, что вы, я сейчас переведу номер вашего талона в очередь в кассу, и все, — вернула улыбку консультант и снова поблагодарила за то, что пользуюсь услугами их банка.

Наконец, я спрятала документы в сумочку и уставилась на два кусочка пластика, отличающихся только цветом. Ну, спасибо, что она подумала обо мне. Главное теперь не забыть: серая карта корпоративная, голубая — личная. Думаю, две недели вполне продержусь, а там уже точно не спутаю — на карте будет написано.

Выйдя из банка, я с удивлением уставилась на улицу. Кинула взгляд на часы и произвела нехитрые расчеты. Внутри я пробыла всего час, и за этот час в город пришел армагидец. Все вокруг было засыпано снегом. И он не прекращался, он продолжал мелкими хлопьями спускаться на землю. И его было столько, что дальше пары метров впереди ничего не видно. Ситуацию отягощал ветер, который сильными порывами больно хлестал по щекам, пробирался под куртку, вынуждая меня дрожать, как осиновый лист.

Я сегодня одета явно не по погоде… В легкой короткой кожанке, тонких легинсах и кроссовках. Чертыхнувшись, полезла в сумочку за телефоном. Только такси вызывать, и чем скорее, тем лучше. Выудив смартфон, я ошалело уставилась на потухший экран.

— Да ну блин же! — отчаянно заскулила, вспоминая, что забыла на работе его подзарядить.

Лика и Вадим, названивавшие мне с самого момента моего побега, все же посадили батарею.

— Убить бы вас, да злости не хватает, — выдавила я, спешно вспоминая, в какой стороне находится метро. Там уж точно смогу поймать таксиста, хоть и частника. Заломит цену втридорога… Но ладно, это лучше, чем слечь с простудой.

До дома я добралась быстро, что само по себе было удивительно. Еще более удивительно было то, что такси не застряло ни в одной пробке, хотя, опираясь на логику, интуицию и московские зимы, это было практически нереально. А вот завидев автомобиль Вадима во дворе, я не удивилась ни капельки. Лишь глаза закатила, попытавшись представить, какое открытие меня ждет сейчас. Переживу или сломаюсь?

Озвучив у себя в голове этот вопрос, я как-то отрешенно подумала о том, что мне уже плевать. Все равно. Вырвали сердце из груди, оставив пустоту. И душу забрали. Да подавитесь вы ими. Сотни тысяч людей живут без сердца, без души и ничего ведь. Просыпаются по утрам без будильника, а по привычке. Пьют горячий кофе или чай, прокручивая ленту новостей или читая сообщения в соц.сетях, оставленные кем-то. Одеваются, словно на автопилоте. Расчесываются, умываются… И думают, постоянно думают о том, как они устали. Что нет больше прелести в этой серой, потрепанной бабке, которую мы величаем Жизнью. Что кот опять нагадил мимо лотка, а значит надо потратить драгоценное время на уборку. Что дети заболели, и хлюпают носами, капризно требуя вкусняшек. Что муж вчера опять напился и теперь ходит по квартире, волком зыркая на домочадцев и орет. А на работе шеф, который вечно чем-то недоволен. Да и вообще, закомплексован он сильно, этот шеф. Орет так, будто от одной маленькой ошибки армагидец случится.

Но живут! Обувшись, выходят в подъезд, в котором снова намусорили ночные залетные неразлучники. Спускаются по лестнице и приветливо улыбаются соседям, у которых свои заморочки. Терпят давку в метро или автобусе, проклиная все министерство транспорта, не сумевшего найти деньги на дополнительные автобусы и вагоны… И бегут, бегут, бегут по этому замкнутому кругу, не в силах разорвать его.

А все почему?

А все потому, что боятся потерять хрупкую стабильность. Она маячит рядом с ними, призрачной рукой маня в свои сети и тихонько нашептывая «лучше уж так, чем как у Ленки из третьего подъезда».

И Ленка та, как назло, цветет и пахнет. И не скажешь по ней, что муж ушел к другой, оставив жену одну с тремя детьми. Родителей давно нет, помощи ждать неоткуда. И как она, эта Ленка, до сих пор не приуныла? Носится реактивным веником между домом, садиком, школой и работой, да еще и выглядит лучше других. Нет, ну ее, эту Ленку с ее заморочками. Стабильность же есть…

В замешательстве я потрясла головой. Откуда вдруг взялись такие мысли? Наверное, когда устал и дико хочешь спать еще не такое в голову придет.

Поднялась по лестнице и, привалившись лбом к двери, еще раз тяжело вздохнула. Нет, надо решать что-то с жильем, ведь совсем неизвестно, какие сюрпризы ожидают меня впереди. А нервничать еще больше не хочется. Так легко можно дойти до состояния нервного тика. И буду ходить, подмигивать всем вокруг. Нет уж, у меня и так много проблем. Еще одна вон нарисовалась. Имя ей — Саша.

В замочной скважине провернулся ключ и я едва успела отскочить, чтобы не получить дверью в многострадальный лобешник. На пороге застыла Лика и удивленно на меня уставилась.

— Ты чего это в жом не заходишь? — подозрительно спросила она.

— А? Да я что-то задумалась, — отмахнулась я и проскользнула в квартиру. — А ты куда?

— Я по делам, — улыбнулась Лика, но как-то натянуто. — Буду поздно вечером.

— А, ну хорошо, — кивнула я и закрыла за ней дверь.

Вадима я нашла — вы не поверите, где — на кухне. Мысленно застонала. Похоже это место стремительно превращается в точку соприкосновения всех кривых и прямых. Не удивлюсь, если именно с нашей кухни начнется апокалипсис.

— Прости, — тихо сказал Вадим, протягивая мне чашку чая.

Я склонила голову на бок и с интересом уставилась на него. За что это мы прощения просим?

— За то, что утром повел себя, как последний идиот, — продолжил он, на что я лишь фыркнула в ответ.

Ясно. Идиот. Диагноз окончательный. Лечению и восстановлению не подлежит.

— А еще я ревнивый, — зачем-то выдал он.

И это признание далось ему нелегко. Видела я, как заходили желваки на щеках.

— Мне все равно, — равнодушно пожала плечами. — Ревность — это недоверие. А любые отношения без доверия не имеют под собой крепкого фундамента. Секс может временно его заменить, но быстро потянет на разнообразие.

— Мне многое нужно тебе рассказать, — прикрыл глаза он. — Но сейчас не время. Пока еще не время.

— Отчего же? — иронично хохотнула я. Куда уж затягивать? Ждать, пока рак на горе свистнет?

— Я хочу уладить все вопросы. Чтобы закрыть эту страницу жизни раз и навсегда, — выпалил он, взъерошив волосы на голове. — Пойми, я не хочу, чтобы ты пострадала.

— Жаль, что ты не хочешь спросить у меня, чего же хочу я, — склонила голову набок, наблюдая за реакцией. Однако ее не последовало.

Вадим, казалось, был настолько погружен в свои мысли, что до конца понимал, где находится и с кем разговаривает.

— Скажи, у тебя с Глебом все? Нет больше никаких связующих? — вдруг спросил он.

— Их и не было. Не знаю, что ты себе там придумал, но Глеб для меня давно закрытый гештальт, — улыбнулась я.

Ну да, конечно! Закрытый. Вот разберусь с ним, а после может быть закрою.

— А мужчина, который был рядом с тобой утром? — осторожно спросил Вадим.

— Если так выглядит твоя ревность, то это очень мило, — увильнула от ответа я. — Прости, мне надо поспать. Голова вообще не соображает, да еще и перемерзла сильно.

— Тебе набрать горячую ванну? — подскочил Вадим.

— Чтобы я в ней уснула и утонула? Нет, а ведь неплохой вариант разом решить все мои проблемы, — рассмеялась я.

— Думаешь, что говоришь?

— Нет, конечно! Я же говорю: голова не варит совсем. Спать хочу, — пояснила я и поднялась из-за стола.

Хотя идея с ванной не казалась мне такой уж плохой. Намерзлась, пока искала такси. Плюс, у частника была старая, потрепанная жизнью тарантайка, в которой ветер задувал из всех щелей. Печка была выключена. Как сказал водитель на ломанном русском языке: нечего вхолостую гонять горючку.

Да и в квартире температура не была комфортной. Зима внезапно свалилась на голову и теплосеть только к завтрашнему дню раскочегарит свою печку. Или что она там кочегарит, чтобы батареи были обжигающими?

Потопала в комнату, и переодевшись в теплую пижаму, нырнула под одеяло, накрывшись им с головой. Было холодно. Свернулась калачиком и мечтала об одном — согреться. Выходило плохо.

В какой-то момент я стала проваливаться в сон, несмотря на то что по-прежнему зуб на зуб не попадал. И почувствовала спасительное тепло, которое словно укутало меня со всех сторон. Повернувшись, уткнулась носом в грудь Вадиму и сладко засопела.

Да, пусть он и козел, но спать рядом с ним удобно: тепло, уютно и спокойно. Решено: буду использовать его в кровати. Бэд-бой… Я прыснула, представив, насколько двусмысленно это прозвучало. То ли кровать-мальчик, то ли плохой мальчик. Однозначно, и то, и другое звание ему подходило шикарно.

Проснулась я посреди ночи. Очень хотелось пить. В носу неприятно покалывало, как и в горле. Кажется, я все-таки добегалась до простуды. Громко и неожиданно для самой себя чихнула и испуганно уставилась на Вадима. Нет, кажется, не разбудила.

Свесила ноги с кровати и снова повернулась к мужчине. Собственно говоря, у него что, своего дома нет? Чего он в моей кровати спать повадился?

Нахмурилась. Решив, что разберусь с этим утром, потопала в кухню. Лика сидела на подоконнике у открытой форточки и курила. Сонно взглянув на меня, потушила сигарету в пепельнице и как-то неуверенно пожала плечами.

— Не спится, — тихо проговорила девушка, посильнее кутаясь в халат.

— Тоже, — хмуро кивнула я, наливая в стакан воду. — Я сегодня займусь поиском жилья.

— Жилья? Зачем? — испуганно спросила Лика.

— Думаю, наши пути давным-давно должны были разойтись. Просто почему-то раньше я медлила, не думала об этом, — пожала плечами я.

— Что изменилось, Тань?

— Хотелось бы сказать, что все, но нет. Я изменилась. Я больше не доверяю тебе, — глядя в глаза, честно ответила я. — Мне нужно время, чтобы обдумать все.

— Прости, если я тебя чем-то обидела или зацепила, — опустила голову Лика. Нет, вы посмотрите, актриса драмы, не иначе. Так натурально сыграть сожаление… Станиславский оценил бы.

— Не говори мне никогда слово «прости», — попросила я. — Оно для меня не имеет никакого значения. Сначала делать то, что хочется тебе, и плевать, что кому-то будет больно, а потом «прости». Знаешь, это как подорожник к рваной ране приложить и надеяться на его целебные свойства.

— Мне кажется, что ты утрируешь, — фыркнула Ликуська. — Я искренне попросила прощения.

— А я искренне пожелала тебе оставить прощение при себе. Бог простит, если нужно будет, — зло ответила я. — А с меня всепрощения достаточно. И давай больше не поднимать эту тему. Иначе закончится это плачевно для всех.

Какая муха меня укусила? Непонятно. Как и непонятно, почему же у меня в груди не осталось никаких чувств, кроме злости и желания делать больно в ответ. Наверное, мама была права: всему есть свой предел, после которого мы просто возвращаем в люди то, чем нас наполнили. Ведь если в бутылку налить воды, а потом вылить обратно, то выльется только вода, а не вино, как многим хотелось бы. Меня наполнили болью, предательством и злостью. Значит и избавляться мне придется именно от этих чувств. А как избавляться? Вопрос третий. И ответа на него у меня пока что нет.

Да и вообще, слишком много вопросов, которым суждено остаться без ответа. И мне это определенно не нравится.

Забравшись под одеяло, я снова прижалась к Вадиму. Он сонно повернулся и приобнял меня рукой. Двоякие чувства внутри. И вроде хочется забыть все, что было, чтобы насладиться этими моментами, когда рядом любимый человек. А с другой стороны хочется разбудить его и бить: руками, ногами — неважно. Захлебываться слезами и требовать рассказать мне всю правду. Ведь если бы он сам мне все честно рассказал, то многое можно было бы изменить. Возможно, эта правда могла бы спасти нас.

Возможно…