Vенера. В чужих руках

Наталья Оско, 2022

Чем я заслужила предательство мужчины, которого считала своим? Марк втянул меня в порочные игры, сломал изнутри и принес много проблем. Подонок сбежал и что теперь?… Меня душит страх, оттого что в сети всплывут пошлые фотографии с моим участием и расстраивает презрение молодого музыканта, ставшего свидетелем моего позора. Как очистить свое имя и обрести простое женское счастье? А есть ли оно? Надеюсь, что привлекательный музыкант расскажет об этом.

ГЛАВА 4. Столкновение

Уже который день сижу взаперти, игнорируя всех и вся. На дверях салона украшений ручной работы «Сапфир» вывесила объявление «Закрыто по техническим причинам».

Моя квартира и мастерская находятся в одном дворе и окна квартиры очень кстати открывают обзор на лестницу и крыльцо, ведущую в салон. Я закрылась ото всех и подсматриваю за движением и жизнью на улице из-за приоткрытых жалюзи. Также партизаню за подходящими к двери салона клиентами. Они дергают ручку, читают объявление, и не веря написанному, хвастаются за телефон.

Звонок, звонок, звонки…

С момента моего добровольного заключения прошло два дня и накопилась уйма сообщений на автоответчике, с десяток писем на почте и, наверное миллион в соцсетях. Меня атакуют с настырной настойчивостью заказчики, друзья, знакомые, что действует раздражающе.

Все это вгоняет в жесточайшую депрессию, я не сплю, не ем, мучаюсь головной болью, но отключить телефон не могу, жду, когда со мной свяжется отец. Боюсь и жду.

На момент происшествия он был в отъезде и вряд ли получил информацию. Но это произойдет рано или поздно. Отец обязательно позвонит, а мама…

Она единственная чья поддержка мне нужна, но мамин телефон молчит вот уже два дня. И когда на дисплее наконец-то всплывает надпись «Мамуля», со вздохом принимаю вызов, но холодею, услышав в трубке злой голос отца.

— Венера, ты дома? Я приеду, поговорим, — звучит без лишних предисловий.

— Привет, я плохо себя чувствую, давай по телефону… Где мама?.. — растерянно шепчу и умолкаю под властным рыком отца.

— Вы обе меня предали и втоптали в грязь! Одна позарилась на кусок молодого мяса, другая выставила себя похотливой шлюхой. Предательница, развратная девка и доверчивый старый осел — хороша семейка! — распаляется мужчина, переходя на крик.

— Папа, прости! Не знаю, как это вышло. Я не хотела, — всхлипываю и размазываю влажные дорожки по щекам. Я так расстраиваюсь и недоумеваю, что мое состояние ощущает Василиса и пытается утешить, забирается на подоконник, ластится и мурлычет.

— Да неужели? Тебя силой в постель не тащили! — возмущается мужчина.

— Ты видел запись? — стыдливо закрываю глаза и жду уничижительный и правдивый ответ.

— Это так мерзко. И как докатилась до такого? Тебя имел табун мужиков и я должен молчать, хранить репутацию распутной дочери, когда хочется кричать? — срывает голос отец и заходится кашлем. Слушаю и жду, пока приступ закончится. Он много курит, а сейчас, наверное, особенно.

— Ты сможешь простить меня? — всхлипываю, но отец точно не слышит и продолжает грузить меня, наваливая одну проблему на другую.

— Знаешь, что сделал Андреев? Опустошил активы компании, провел несколько незаконных сделок, загнал меня в долги, а эта… Твоя разлюбезная мать очаровалась ублюдком, помогла обчистить меня и укатила с этим куском дерьма в закат, но она ему не нужна. Тот бросит ее на первой заправке, — выговаривается, тяжко вздыхает и затихает, точно отдал все силы на последние признания. Злость и агрессия уступают место отчаянию и разочарованию.

— Бедный мой папочка, прости. Хочешь, я приеду? — чувствую такую жалость к нему, что сердце сжимается в болезненный комок.

— Нет, мне нужно обдумать и пережить все это, а ты… Тебе и своего дерьма хватает, — шепчет отец и снова кашляет.

— Что ты будешь делать? — с опаской спрашиваю.

— Ничего, — удрученно отвечает тот и попрощавшись вешает трубку.

Сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать!

Как мама могла так поступить с отцом? Наверняка знала и о затевавшемся безумии, но не предупредила и предала меня. Неужели совсем голову потеряла? Конечно, я замечала ее неоднозначное отношение к Андрееву. Мама была то равнодушна, то сердито смотрела, то кокетничала и с радостью принимала комплименты и ухаживания. Ее щеки не раз и не два вспыхивали при взгляде на него, но я не придавала этому особого значения. Ведь порой Марк в разговор добавлял шутки непристойные, но умело завуалированные. Распознав смысл, каждый мог смутиться. И все это казалось невинной шуткой.

А у Агаты Милон моей матери был обожаемый муж, отец семейства, солидный и харизматичный мужчина, умеющий проявлять любовь и заботу в мелочах. Мечта, а не спутник жизни! Мама принимала все это «богатство» с легкостью, упростив чувства, сделав их обыденными и в один «прекрасный момент» позарившись на яркую внешность и молодое тело.

Как страшно жить с человеком, и не ожидая подвоха, получить нож в спину. Бедный папочка. Он не заслужил предательства.

Разочарованно вздыхаю и глажу Василису, устроившуюся на подоконнике.

И что теперь? Как компенсировать отцу затраты? Даже если я продам студию, то не смогу погасить и половину долга. Мне кажется, даже на четверть не наскребу. Вряд ли амбициозный и наглый гад Андреев смог довольствоваться малым. Сгреб все и мамулю прихватил.

Деньги — понимаю, но зачем ему женщина вроде Агаты Викторовны? Не думаю, что Марк воспылал искренними чувствами к женщине, которая старше лет так на двадцать. Конечно, в свои пятьдесят она выглядит шикарно и на свой возраст не тянет, но все же… Не верю.

Назойливые и неприятные мысли атакуют с такой яростной настойчивостью, что скоро голова начинает раскалываться, а в доме нет элементарного аспирина.

Завариваю успокаивающий чай с мелиссой, который помогает расслабиться, но не в этот раз. Несмотря на дневное время, закрываю жалюзи и ложусь в постель, пытаюсь уснуть, но тщетно. Промучившись какое-то время, обессиленная и злая встаю, одеваюсь и впервые за несколько дней намереваюсь выйти на улицу.