Изумительное дело

Наталья Нальянова

Жанна не может жить без приключений. Она так устроена. И в этот раз она попадает в историю, которую смело можно назвать судебным триллером губернского масштаба. Перед Жанной стоит невыполнимая задача. Но именно это и привлекает её. Она дерзает добиваться невозможного. Удастся ли ей сделать это в суде? Судебные реалии наших дней – «из первых рук».

II

Меня пробудил тонкий пронзительный свист, в котором было что-то смутно знакомое.

Пытаясь вспомнить, что же это такое, я настойчиво, но безуспешно вырывалась из пучины сна. Помог мне Михаил:

— Да возьми ты, Христа ради, свой сотовый. Тебе звонят. И отключи этот жуткий звонок. Свихнуться можно от этого свиста мин. Я скоро здесь траншею начну рыть. Прямо в комнате. Неужели нельзя подобрать что-нибудь мелодичное? — нудел он.

— На вас не угодишь, сударь. То вам мой музыкальный вкус кажется примитивным. А то и немузыкальные пассажи раздражают. Мне лично такой звонок нравится — сразу мобилизует внимание и включает в дело, — вполне резонно заметила я, утихомиривая свой «Nokia», который не только безумно свистел и вибрировал, но и ритмично сигнализировал светящейся панелью. Маленький, а столько шума. Он мне нравился.

— Слушаю вас, — доброжелательно сказала я, включив связь.

— Это Жанна Валерьевна Фурасьева? Вас беспокоят из администрации города. Директор департамента правовой работы Шалун Игорь Иосифович приглашает вас завтра к десяти часам для заключения трудового договора, — произнёс приятный женский голос. — Вам предлагается муниципальная должность консультанта по юридическим вопросам.

— Благодарю вас. Буду обязательно, — с достоинством ответила я. — Мне, конечно, хотелось поинтересоваться, почему департаментом правовой работы руководит какой-то шалун, но я не нарушила делового этикета и протокола.

Проигнорировав полный любопытства взгляд Михаила, я неторопливо прошествовала в кухню и попросила Ираиду сервировать стол для чая и кофе в гостиной.

Моя неторопливость была чистым притворством. Меня буквально раздирало нетерпение узнать, в чём будет заключаться моя работа, подойдёт ли мне она, какое мне предложат денежное содержание, какие у меня будут сослуживцы.

И какой он, этот директор департамента правовой работы Игорь Иосифович Шалун?

Шалун оказался большим человеком. Как он помещался в своём кресле — я решительно не могла взять в толк.

Говорил он так складно и убедительно, что я моментально почувствовала опытного манипулятора и насторожилась. — Дух Биркина витал в этой комнате.

Но как я ни противилась, он всё же произвёл на меня приятное впечатление и расположил к себе. Мне очень не хотелось, чтобы он оказался совсем уж похожим на моего прежнего начальника, поэтому я изо всех сил боролась с искушением довериться ему, дабы не стать разменной фигурой в его игре.

Он расспросил о моём опыте работы в судах и был удовлетворён ответом.

— А приходилось ли вам вести дела по искам о возмещении вреда здоровью? — допытывался он.

— Конечно, приходилось. В нынешних производственных условиях случаи причинения ущерба здоровью часты и практически неизбежны.

— Ну, вот и отличненько. У нас есть для вас одно совершенно изумительное дело о возмещении вреда здоровью. Им и займётесь. На время работы с ним мы вас направим в управление по спорту. Там есть для вас небольшой кабинетик, компьютер, обеспеченный электронной справочно-правовой системой. И все материалы дела хранятся там. Сейчас я напишу письмо руководителю управления, и с завтрашнего дня можете приступать, — говоря это, он довольно потирал свои белые и мягкие руки.

— И на сколько же вы меня туда отправляете? Насовсем? — поинтересовалась я.

— Пока не выиграете дело, — пояснил он и, увидев мои удивлённые глаза, добавил:

— Да вы не волнуйтесь и не переживайте. У вас там будет одно-единственное занятие — ведение именно этого дела. Можете сами планировать свою работу, но обо всех процессуальных действиях и их результатах докладывайте мне. Денежное содержание будет вам перечисляться на банковскую карточку. Кстати, денежное содержание у вас будет отнюдь не маленьким с учётом того, что юристам, работающим по доверенности администрации города в судах, мы платим хорошие надбавки, а за каждое выигранное дело даём премии в размере процента от выигранной суммы. Рабочий день будет у вас ненормированным. Выходных дней два — суббота и воскресенье. Ну, остальные условия вы узнаете, когда посмотрите законодательство о муниципальной службе и трудовой договор. — Он испытующе смотрел на меня.

Я не задавала вопросов. Этот человек и его обещания вызывали у меня явное недоверие.

Однако любопытство по поводу этого «изумительного» судебного дела уже загорелось внутри. В его синем пламени с треском рассыпались мои благие намерения, напускная предусмотрительность, осторожность и недоверие к этому человеку. Я сразу приняла предложение о работе и не стала затягивать собеседование, чтобы побыстрее получить доступ к делу.

В отделе кадров я быстро написала заявление о приёме на работу, ознакомилась с трудовым договором и подписала его. С завтрашнего дня мне надлежит приступить к работе.

Вернувшись в приёмную Шалуна, я получила у референта письмо на имя начальника управления по физической культуре и спорту администрации города, узнала адрес управления и как туда добраться.

Оказалось, что это структурное подразделение администрации города расположено в том же районе, где и мой дом.

Это расценивалось мной как отдельное удобство, потому что ежедневная езда на гору уже сейчас казалась мне карой небесной.

Мне очень хотелось приступить к работе сегодня же, но я не стала торопить события и поехала домой.

Оставшуюся часть дня я потратила на детальное изучение Гражданского кодекса, и законодательства о возмещении вреда здоровью. Ознакомилась я и судебной практикой по таким делам. Столь любимая мной электронная справочная правовая система, как и прежде, вполне отвечала моим потребностям.

За ужином я сообщила Михаилу, что нашла работу и рассказала в какой организации.

— Ты совсем не считаешься с моим мнением, — заобижался он. — А может быть, я не хочу работать в одиночестве. Мне требуется твоё внимание, присутствие. Ты совсем не любишь меня.

— Ну и логика у тебя! Я же объяснила, что для меня жизненно необходимо сменить сферу деятельности. Тебе ведь не безразлично моё душевное состояние? Ты-то ведь любишь меня?

— Я-то люблю. Поэтому и нуждаюсь в том, чтобы быть вместе с тобой.

— Мы и так будем вместе. Я тебе буду после работы рассказывать о своих успехах, а ты мне о своих. Представляешь, как нам будет интересно общаться?

— Представляю. Ладно уж, иди, работай. Тебя ведь всё равно не удержишь. Но у меня отчётливое предчувствие, что ты в очередной раз вляпываешься в какую-то дрянь. Бразильский сериал продолжается.

— У меня тоже такое предчувствие. Но остановиться я уже не имею возможности. Мне так интересно! — восторженно восклицала я.

Михаил обнял меня и, поцеловав, прижал к себе. «Маска скорби» проступила на его лице.

— Хороший мой, самый лучший на свете, топтыжка, славный Винни, — шептала я, слушая его тяжкие вздохи. — Я так люблю тебя! Наверно, это уж в последний раз я позволяю себе делать то, что мне хочется. Отпусти меня с лёгким сердцем, а?

— Отпускаю, — милостиво улыбнулся он.

Вечером мы играли в кинга, и Михаил, против обыкновения, совсем не жулил. В итоге я выиграла заказную игру, от чего моё настроение ещё улучшилось.

На следующий день, облачившись в офисный костюм с белоснежной блузкой и элегантную короткую шубку, я приехала в управление по физической культуре и спорту.

Начальник управления прочёл письмо, вызвал начальника финансового отдела, представил ей меня и попросил ввести в курс дела.

— Хохрякова Лидия Александровна, — слегка «окая», представилась она, когда мы вышли из кабинета.

Она взяла в своём сейфе ключ, открыла им дверь маленького кабинета в самом конце коридора, и показала мне два шкафа, где хранились судебные документы. Одну папку она принесла из своего кабинета.

— Вот, последнее дело, — пояснила она и удалилась в свой кабинет.

Папка-скоросшиватель содержала всего два документа — повестку в суд и исковое заявление гражданина Г. И. Клеандрова к управлению по физической культуре и спорту администрации города о взыскании в текущем году расходов на санаторно-курортное лечение в Крыму, включая расходы на проезд туда и обратно, а также расходы на сопровождающее лицо.

Истец писал в своём заявлении, что является инвалидом первой группы в результате травмы, полученной на соревнованиях в 1970 году. По решению районного суда от того же года спорткомитет Исполкома городского Совета депутатов трудящихся признан виновным в причинении ущерба его здоровью за грубые нарушения правил проведения соревнований.

«По состоянию здоровья нуждаюсь в ежегодном санаторно-курортном лечении в Крыму в санатории для спинальных больных в течение двух месяцев», — писал далее Клеандров. — «На основании предыдущих судебных решений управление по физической культуре и спорту в течение многих лет осуществляет мне выплаты в возмещение вреда здоровью, в том числе: утраченный заработок, возмещение дополнительно понесенных расходов на специальный медицинский и бытовой уход, дополнительное питание, на лекарства и изделия медицинского назначения, а также на санаторно-курортное лечение в г. Саки (Крым) и др.

Согласно приложенному прейскуранту стоимость путёвки на два месяца лечения составляет 90 тысяч рублей. Расходы на сопровождающее лицо составляют 45 тысяч рублей (проживание, лечение и питание в санатории). Стоимость проезда в спальном вагоне туда и обратно составляет 30 тысяч рублей.

Прошу взыскать с ответчика названные расходы, поскольку добровольно он платить отказывается».

Я закрыла папку, отложила её в сторону и осмотрелась на местности.

Папки, стоящие в шкафах содержали судебные решения и исполнительные листы по искам Г. И. Клеандрова за предыдущие сорок с лишним лет. В общей сложности сорок папок — по одной за каждый год. И практически все иски заявителя, которые я увидела в папках, были удовлетворены судом.

«Ну и что же здесь интересного и изумительного?» — думала я. — «Такое дело выиграть невозможно. Разве что обжаловать самое первое решение, которое создало преюдицию. Но его наверно и без меня уже обжаловали. А сейчас уже и сроки давно прошли».

Поискав в самых старых папках сведения об обжаловании первоначального решения, я их не обнаружила. Не нашла я и самого первого решения по иску Клеандрова. На этот судебный акт ссылались все последующие решения, но найти сам документ мне не удалось.

В папке за 1998 год я обнаружила письменные объяснения юриста администрации города Кокриной М. А., представителя ответчика в суде, о том, что на запрос в районный суд с просьбой о выдаче первоначального решения, она получила официальный ответ, о том, что «данное дело уничтожено в связи с истечением сроков хранения». Самого ответа суда в папке не было.

«Здесь есть нечто необъяснимое, — размышляла я. — Надо во что бы то ни стало найти первоначальное решение суда от 1970 года и официальный ответ из суда об уничтожении дела №2—55».

Я снова «зарылась» в документы. Искомого не обнаружила, зато нашла любопытную справку Главного бюро медико-социальной экспертизы о том, что причиной инвалидности Георгия Ивановича Клеандрова является трудовое увечье.

Включив компьютер, я «полистала» «ГАРАНТ», ещё порылась в папках и утвердилась в своих подозрениях о невероятности фактических обстоятельств: инвалид первой группы по трудовому увечью Клеандров, являвшийся ранее работником моторного завода, а ныне застрахованным лицом в течение сорока с лишним лет получает от управления по физической культуре и спорту денежные средства в сумме более 200 тысяч в год.

Кроме того, на средства ответчика за названный период времени им поочередно приобретены четыре автомобиля: запорожец, ока, жигули и хёндай-солярис.

При этом у него также имеется право и на страховые выплаты в связи с потерей здоровья в результате трудового увечья. Во всяком случае, ничто не мешает ему их получать. За ним, как инвалидом, сохраняется право на получение пенсии по инвалидности, бесплатной путёвки на санаторно-курортное лечение один раз в год, бесплатных лекарств, бесплатного специального автотранспортного средства один раз в семь лет на основании Федерального закона «О социальной защите инвалидов».

«Вот это личность! — восхитилась я. — Как просто и красиво! Неужели потомок знаменитого „турецкоподанного“ проживает в нашем скромном городе? В таком случае — какая же мне честь выпала!».

День уже клонился к вечеру. Я пропустила обед, просто забыла о нём, роясь в пыльных папках.

Чтобы эффективно завершить этот рабочий день и иметь овеществлённый результат труда, я быстренько написала запрос в Главное бюро медико-социальной экспертизы о том, на основании каких нормативных правовых актов увечье Клеандрова признано трудовым, заявление в суд о выдаче решения по делу №2—55 и запрос в прокуратуру района о том, не сохранилось ли этого дела там.

Письма я отдала секретарю для получения подписи руководителя управления, а также передала через неё просьбу о предоставлении служебного транспорта для поездок по городу.

«Завтра отвезу запросы и заявление по адресам, так как на почтовые отправления у меня не имеется времени, — рассуждала я. — Пора также получить доверенность представителя администрации города для ведения дел в суде. Шалун как-то совсем умолчал об этом».

Пришлось позвонить ему и напомнить о предоставлении необходимых полномочий.

Он ответил, что доверенность на моё имя за подписью главы администрации уже ждет меня в канцелярии департамента правовой работы.

Я оперативно набросала план на завтрашний день. Под номером 1 в план было включено получение доверенности представителя администрации города на ведение дел в суде.

На этом я поставила жирную точку в делах на сегодняшний день и поехала домой.

В доме витали запахи вкусного ужина.

С чувством удовлетворения от того, как прошёл день, я поцеловала Михаила, который всё ещё прозябал за компьютером, вымыла руки, сменила одежду и пошла на кухню, чтобы посмотреть, как идут дела у Ираиды.

На ужин она приготовила фаршированного карпа, салат из цветной капусты и суфле из бананов.

За ужином, несмотря на расспросы, я не особо распространялась о своих делах, поскольку законом о муниципальной службе мне предписывалось не разглашать сведений, ставших мне известными в связи с исполнением обязанностей по муниципальной службе. Значит, нечего болтать и — точка.

Я просто сказала, что работа интересная и мне подходит.

Мы распили за ужином бутылочку сухого испанского вина и, придя в веселое расположение духа, с удовольствием поиграли в кинга.

Карточный турнир продлился заполночь.

В ходе его я обнаружила, как Михаил дважды пытался сменить прикуп после начала игры, а также неоднократно делал попытки сбросить на кон нежелательные карты, имея на руках соответствующую масть.

Такие его номера уже не проходили. Теперь ему придётся повысить свою шулерскую квалификацию. Все эти проделки устраивались им, конечно, в шутку, но сам процесс, как видно, весьма увлекал его своим творческим началом.

Ираида Яковлевна, игравшая с нами в качестве третьего игрока, полностью разделяла моё негодование по поводу уловок Михаила, но не выражала этого явно, так как привыкла считать его своим постоянным партнёром по игре в «дурака» и, следовательно, союзником.

Однако и её лояльность была небезграничной. Поэтому игра в целом была азартной, и время мы провели очень весело.