КАПЛЯ В КАПЛЕ. Стихи

Наталья Метелица

В этот сборник включены стихи разных лет, написанные до 2020 года. Они классифицированы по темам: «Мистика и эзотерика», «Философская лирика» – и далее по оглавлению.В начале книги несколько стихотворений текущего года, которые были написаны недавно и поэтому не успели войти в предыдущие два сборника» «Слова – для тишины» и «Голые заплатки».Стихи прошлых лет сохраняют свои стилистические и ритмические особенности, даже если не вписываются в «идеальность» ритма и проч.Спасибо за ваш выбор!

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ 2020 г. (Из уже опубликованных и новых.)

Выше

Когда мы будем выше потолков

и выше неба, что от нас устанет, —

в движениях мельчайших пустяков

мы сможем наконец постигнуть тайны,

которые всю жизнь нас берегли

и ждали наше детство после смерти,

подняв наверх с игрушечной земли

туда, где взрослый мир

спасают дети.

Излишества во имя потерь

из написанных раньше

Было всё вовремя, было всё в меру,

Что берегли от избытка желаний.

Входят во вкус и мужланы, и сэры,

Распотрошив зарождение Тайны.

Всё тебе мало. Иная. Иные.

Пусть ублажают и взгляд, и «пощупать»…

Но никогда не вернутся р о д н ы е —

Кто не дожил до спасительных шлюпок…

2018

Под-д-елка

Из цветной бумаги

можно сделать солнце.

Можно даже сердце

вырезать своё.

Ч т о сам'ой бумаге

в цвете остаётся,

если всё на свете —

из неё?!

Капля в капле

Ты же видишь, как мало осталось в ладонях…

Руки моются чаще — от радостной лжи.

Капля в капле легко океаны утопит.

Лучше правду — для слёз — расскажи.

Где-нибудь и наполнится снова стихами,

Что сегодня — слезами. Растратится боль.

Буду тратить усердней… Авось, между нами

Хоть усердие станет судьбой.

Продолжение

из написанных раньше

Бывает же так, что всё надоело.

Роняешь желанья в копилку для смелых.

И жизнь твоя — где-то — посмеет случиться

чужими глотка’ми родимой водицы.

Но вдруг и чужое становится близким.

Твое откровение — в чьей-то записке.

И всё в этом мире — Единая сила,

Единая слабость, что силу любила.

Не проливая

Воду наливаю, наливаю…

А нести опять пустые вёдра.

Ты же говорил, что я живая.

А нашёл живее,

словно кто-то

и меня в себе примерил, —

дружно

за меня и счастье выпивая.

Пожалел.

Оставил только лужи.

Поклонись им.

В них — вода живая.

Главная причина

Между небом и землёй

только рифма — остров мой.

А иначе — нет мне места.

Сироте без дома тесно

быть и мёртвой,

и живой.

Без апелляции

Мы будем с тобой

орфографией Бога

в ошибочном тексте земли.

А Бога не судят —

ни страстно,

ни строго.

Но страсти всё ж

приберегли…

Просто ты

Просто

ты.

Хочется одной лишь

п р о с т о т ы.

А не тех метафор суицида,

где уже давно умерший ты,

но ещё влюбляющий для вида

в жизнь свою других, — кому черты

мало, чтоб рисунок был прочитан.

Мои ли?

Рот растворял слова и звуки,

и вот напиток тишины

мне лечит кровь, а чьи-то руки

её воруют — вплетены

в мои весенние деревья

из тонкой кожи голых вен.

Гляжу в себя — а вижу зверя.

Мне тычет в морду документ,

что, мол, имеет право тыкать

и быть со мной одно лицо.

А руки… руки чьи?!..

Интрига

всех подселённых

близнецов.

Старенький наряд

Швы не спасали старенький наряд.

Заплатки расползались после стирки.

Но скорости ещё благоволят

к убожеству костюмчика, — и нитки

пытаются заштопать душу вновь.

По узелкам подсчитывая раны.

И думая: когда ж, в конце концов,

по-честному?!..

Шик святости и срама…

Правда ли?

Мы боимся правды и —

неправды.

Знания, которые войдут

навсегда… —

не вытащить обратно.

А терпеть их —

слишком горький труд.

Меньше слов

За границей случайного слова

не осталось спасительных дел.

И молчание выкрадет снова

ключ от самых практичных идей.

За молчанием даже полезней

можно дело в себе отыскать.

Если выживем после болезни

и в слова не уткнёмся опять.

Непонятливые

Воздух гладил вдох под кожей.

Много нежности внутри.

Но снаружи нежность строже

С чьим-то вдохом говорит.

Вроде воздух одинаков,

А усвоен — хуже нет.

Проще стало на бумаге

Разгадать чужой ответ.

Да и свой давно прозрачней

Без коверканных гримас.

Мой противник, мой приятель,

Кто понятливей из нас?..

Есть головы…

Есть головы, которые малы

для замыслов

космического мозга.

Куда бы мне сбежать

или уплыть…

И просто жить…

когда всё так

не просто.

Равнодушие

Бродячая тоска

искала дом — иль будку.

Хотя бы уголок

вечернего тепла.

Но люди не хотят

тоску и на минутку

впустить — и отогреть.

Тогда она вошла

иначе… Через вдох,

что жаловать бродячих

особо не привык —

особенно в сердцах.

И кто виновен в том,

что сердце стало плачем

холодной пустоты

в заполненных домах?..

Так мало места…

В многоугольнике так мало места,

когда теряешься найти свой угол.

Или давно уже неинтересно

искать его. А в нём —

живого друга

без постановочных

страстей и квестов.

Не та вера

Верится с трудом,

что так возможно.

Вымокла тобой

душа и кожа.

Пальцы поскользну-

лись

на изгибах.

Я привыкла

к памяти

ошибок.

Дыши

Дыши. Это — главное! Дальше само повернётся.

Когда же надышишься, вдохи храни на потом.

Двуногому солнцу сломали все десять… Но солнце

уже так надёжно привыкло к своим костылям,

что их принимает как ноги. Встаёт — и смеётся.

А всё остальное — пусть катится дальше

к чертям!

Ст’оит ли?

Нам так важно рассказать кому-то

самое заветное внутри…

Кажется, что станет легче будто.

Стало ли?… А если говорить

смысла нет??.. Раздавленные строчки

под тяжелым взглядом знатока

умирают медленно — и точки

просыпает щедрая рука

женских одиночеств каждый вечер,

где сказать и некому о том.

Может быть, поэзия и лечит,

но хотелось

н а с т о я щ и й

дом.

«Страница букву потеряла…»

Страница букву потеряла.

Странице плохо без неё.

И хоть написано немало,

а всё — подделка и враньё

без буквы той, что без страницы

достойна стала целых книг.

Свобода! Значит, больше снится.

Придумай правду — и усни…

Спонтанные души

Я слишком простая

для странных метафор.

Простое дороже позёрств.

И если б любого

лишить каллиграфий,

он стал бы прозрачен и

прост.

А ты?.. Слишком сложный?!

Но очень прозрачный.

Бывает с другими и так.

Сакральная странность:

смеётся, и плачет.

Но главное —

странность без врак.

Биполярности

Человек придумал человека.

Человеку нужно было, чтоб

Кто-нибудь оказывался сверху

Да и получал за это в лоб.

Роли для того и существуют.

Жертва примеряет палача.

Даже если казнь и вхолостую

Тратит тело, душу волоча.

Понарошку — самое взаправду!

Правда ведь и мачеха, и мать.

Человеку в человеке падать,

Но и в человеке — вырастать.

Ломались

Ломалось что-то между нами.

Хотя не знали точно что.

Мы отдыхали меж ночами,

а ночи превращали в торг

хороших снов

и слишком длинных,

чтоб быть хорошими для нас.

Но говорили, что повинны

не мы, а кто-то —

кто горазд

ломать

ломать

ломать

и позже

не возрождая ничего

с красивой вывеской «хороший»,

но с оговоркой «чуть живой».

……

Рассвет не очень торопился.

Он будто выгорел дотла,

терпя, как нолик с единицей

желали б'ольшего числа…

Удиви меня ничем

Уже случалось столько разного,

что удивляться стало нечему.

Ты развлекал меня рассказами —

и развлекался между встречами.

Уж лучше б ты свои рассказики

писал для новых дур и дурочек.

А старым — хватит… Море в тазике.

И путешествия по стульчикам.

Зато без всяких воздыхателей,

кому и воздух — много щедрости.

Дышали б мимо — и не гадили.

Я б удивлялась

н е и з в е с т н о с т и…

Выйти из себя

Можно выйти из рассудка.

Можно снова посетить.

Только толку? Если в сутках

не хватает часа жить

без разумной скуки мыслей,

без холеного ума…

Выходите — да и брысьте!

Отдохну — войду сама.

Весна-2020

Моих нетронутых фантазий

под платьем девственной весны

хватило б для пристойной фразы,

что не смутила б даже сны,

где можно было бы позволить

себе и больше, и смелей.

Но… что за счастье в полуслове

полусвиданий?.. Полутлеть,

когда весь мир поджечь готова,

развеяв танцем пепел тайн?..

И наконец найдётся Слово:

«Вот ты и выросла.

Л е т а й!».

«А жить ведь надо?.. Даже летом…»

А жить ведь надо?.. Даже летом

Которому судьба на час.

И всё, что высохло, — согрето.

И каждый любящий — фантаст…

Ты

Ты.

Решила начать иначе.

Звуки вымазать.

Тыыыыыыы…

Звучит?

Нет, нисколечки!

Только плачет.

Или воет…

Красивый стыд,

что пора

некрасивым сделать,

но и чище.

Без всяких я.

И тобою измазать

тело.

Чтоб честнее

душа моя.

Возвращайся назад частями

Возвращайся назад

частями.

Целиком —

не смогу простить.

Уходил от меня ногами.

А вернулся?

Словами? —

быть

ни при чем,

говоря о бывшем.

Ну а память мою куда?!

Тоже выгоним?

Частью лишней.

Чтоб простились

твои все.

Да???

Нелогичное

Вычисли меня по тем приметам,

о которых я сама не знаю.

Мне уже не спрятаться от лета,

если вся приметная.

Живая.

Пусть же станет сладко —

но не сразу.

Или даже больно —

но короче.

Что с того?

Лишь девственные фразы…

Вечер не дотянется до ночи.

Это не безумные капризы.

Это одиночество порядка,

что несчастной логикой прилизан.

Лучше я растрепана.

Но — рядом!

Скучаешь, мой любимый?

Скучаешь, мой любимый?

А я тебе — простое.

И даже не желаю

сложнее говорить,

когда досадно мимо

проносится живое,

а я и не живая —

но мучаюсь дожить.

Вот так всё и бывает:

нас кто-то ждёт другими,

а мы приходим теми,

кем сами и не ждём.

Возможно, не права я…

Любимые, враги ли,

а нужно в старой теме

быть свеженьким враньём?

Нелепое лето

Вот такое нелепое лето…

Даже зонт устает от дождей.

У тебя есть поэзия где-то.

У меня — ничего.

Я детей

лишь хотела в стихах!

Чтобы деток

укрывать от насмешек чужих.

И какая мне разница, лето

или осень!

Когда нет живых…

Пошутил

Выживут сильнейшие. Мне сила

не нужна, чтоб выжить. Я без сил

буду жить!

И помнить, как любила

всё, что ты и в шутку

не любил…

До чего же вы скучны

До чего же вы скучны,

правильные люди…

Так и хочется штаны

снять с того, кто судит

цвет, фасон и все дела

у чужой фигуры.

Ах, какие зеркала

вас жалели… Урны

не желали ваш наряд,

в Зал Почёта вхожий.

Бестолковый маскарад

грамотных обложек…

«Такое солнышко снаружи…»

Такое солнышко снаружи,

и птицы добрые поют…

Вот так бы вытащить всю душу.

Пускай снаружи!

Легче тут,

чем перетаскивать в утробу

и солнце, и свободу птиц.

Давай хотя бы на субботу

назначим встречу вне границ

тюрьмы физических инстинктов,

где каждый занят лишь собой.

Ты хочешь внутрь?!..

Там лабиринты

не знают выхода Любовь…

Безумцы?

Мой сумасшедший, любимый, единственный.

Нам ли с тобою бояться уродств?

В каждом уродстве — красивая истина,

где всякий ясен и прост.

Слёзы прозрачны… С размытыми веками

зрение бережней к влажной душе.

Пусть для чужих будем просто калеками.

Проще не надо уже…

Проще и так не бывает в доверии,

если не стыдно другим показать,

где изувечен ты — и лицемерами

брошен… —

юродивым стать.

Группа риска

Если мы играем, значит,

мы — не мы.

Храм теперь в сарае.

Свет — послушник Тьмы.

К черту эти игры!

Каждый кончить рад.

Извращенцы лиры

глотку теребят.

У кого почтенней.

Плодовитей чей

орган словотрений…

Справочник врачей

расширяет списки

гениев и муз.

Снова в группе риска

клоуны искусств.

Гуляй дальше

Промахнулась ночь сегодня.

Ты ни с ней и ни со мной.

Но ведь где-то всё же бродит

неслучившийся герой.

Может, ночь не виновата.

Может, ты мазила сам.

Прёшься в летние закаты,

пнув весенние — и там

цикл вселенского порядка

треснул, выронив звено.

Нет героя. Опечатка.

Героиня!.. Сплетено

Н о в о е — нежнее ночи,

где не рвётся верный шов.

Лето знать тебя не хочет,

если март латать не шёл.

По-новому

Раны залечены.

Шрамы расписаны.

Память исписана в хлам.

Может, и незачем

сны с кипарисами

видеть? Банально…

Раздам

прежние радости

ради по-новому

спать наяву. И прощай,

псевдореальности

зеркало сонное

в рамке мечты

из плюща…

Мир не изменится:

та же иллюзия.

Только свой мир изменить!

Пусть у метелицы

лето и грустное,

лишь бы самой не грустить.

Отдай моё тепло своим метелям

Я всё отдам — и сразу станет легче.

Неважно, где умрёт последний вечер,

когда важней — метель твою спасать,

хоть б на миг её очеловечив…

А и Но

Благодарить тебя труднее.

Вся благодарность лишь на час.

Пока не вспомню о затее

Играть в великолепность фраз.

А дело — входит и выходит.

И тело стонет без любви.

Мы договаривались вроде,

Что нас устроит только вид —

Н е з а м о р о ч е н н ы й…

Но, знаешь,

У женщин всё наоборот.

Пусть ВИРТуоз —

всепобеждающ,

А рядом с ней

он — идиот.

Те же глупости

Гадать на кофе глупо, если мы

всё сами предсказали нашей встречей.

Ложилось расставание на плечи

уже в начале сладкой кутерьмы,

которая пугала даже больше,

но набирала скорость высоты,

страх возводя в бесстрашие —

чтоб сброшен

достойнее разбиться…

Я и ты

не знали только новых траекторий

привычного крушения игры —

еще один гештальт в себе закрыть

и наважденьям призрачным

не вторить!

Не замолкай

Не замолкай в чужом приюте.

Ты звуком ранен навсегда.

И, даже если кто осудит,

тебе что водка, что вода.

Чужие могут потихоньку,

но очень верно добивать.

А ты ещё такой ребенок:

не прочь довериться опять.

Они тебе игрушку всунут,

а звук отнимут — слушай их.

И ты заплачешь в свой рисунок,

где молча умирает стих.

Тишина Тайны

Ты прятал голос свой.

Тебе хотелось

остаться Мыслью Бога

в тишине.

А я всю жизнь

искала страх

и смелость

без звука слышать

Тайный Смысл

во мне.

«У кого-то март как три апреля…»

У кого-то март как три апреля.

А потом и замуж — недозамуж.

Может, сразу в дурку (ЗАГС?) пора уж,

Чтобы жизнь казалась веселее?

Да и ладно. Снова показалось.

Март давно весёлый и нарядный.

Просто вспоминать ему не надо,

Что весь мир — безумный голодранец.

За чертой

Как будто растаяла нежная кожа,

и стыдно за нежность её нищеты.

Мой плач о тебе навсегда обезвожен,

но разве не вечность лишает черты

границ узнавания и зарождений

иного лица… Перемешан в одно

живущий в приюте погибших видений.

А если и видеть — уже всё равно…

Растает вчерашних свиданий прохлада.

Почти испарившись, заветрится мысль.

И память моя станет чистой и гладкой —

ненужной любви милосердный каприз.

К чёрту идеалы!

Изнанка смотрится богаче,

когда всё лучшее ушло

в себя… и ничего не значит

оставшийся для зренья слой.

Смотреть дороже не глазами,

но дорого глазам платить

за блажь картинок, где прозаик

решил стихами пошутить.

А может, даже и серьёзно

уверовал в то божество,

которому не хватит роста

вписаться в памятник живой.

……

Разочарованный романтик

искал изнанку — опознать.

Но зрения уже не хватит

постичь изнаночную стать…

В загоне

Напрасно тыкать буквы в нервах…

Их азбука давно не та.

Бескровный рот голодной стервы

Сжевал божественный диктант.

С весенним солнцем вопли выше.

И тушки кажутся свежей.

И только замысел унижен

Реализацией страстей.

Наверно, нервам нужен новый

Хозяин — в теле или без.

А буквам хватит и загона —

Арестом избранных существ.

Лучше меньше, да?

Человеку много и не надо.

Много — лишь откормленная блажь,

от которой сам страдаешь, рядом

мучая другого… Тот кураж

вечен, да и б'ез толку об этом.

Просто новый повод позудеть

в зубе мироздания — поэтом,

кто устал от м'алого болеть.

«Кресло теряет ножки…»

Кресло теряет ножки.

Ножки теряют пол.

Им не хватало кошки.

Чтоб кто-нибудь пришёл.

Лёг. Походил. Остался.

Лапой обнял:

«Моё!!!»

Или хотя б чесался

спинкой…

Уже б житьё

было

с каким-то смыслом

ножки и пол беречь.

Надо хотя бы числа

вспомнить

последних встреч.

ПроЯкали

А я тебе любимая.

А я тебе желанная.

Хотя порой нервирую

И даже стерва я.

А ты мне снова: «Милая,

Ну разве это главное?

Поделимся квартирами.

Не зря была семь — я».

«Оплевала. Облизала…»

Оплевала. Облизала.

Чтобы снова оплевать.

То ли много, то ли мало.

То ли ангел, то ли бл@дь… —

Всё никак не разберётся

Бес-толковая душа.

Жарко! жарко! жарко!

Солнце??

Нет!

То ангелы грешат.

Не оцифрованная

Глаза разбитого сознанья

ещё мечтают быть не-телом:

примкнув

к р а з б и т о с т я м

а б с т р а к т н ы м,

не знать

конкретных чисел слёз.

Но кто-то:

«Как живёшь, Наталья?..» —

и ты поймёшь, что плохо дело.

Пока живая…

Числа прятать…

И ненавидеть

тот вопрос…