Железный Аспид. Книга 2: Мир

Наталья Мар, 2019

Вторая книга дилогии. Бракованный робот вышел из Железного Аспида: попирает машинную логику, дерзит, криво пилотирует, плохо дерется. Теперь ему нужно убить дочь заклятого врага и уничтожить целую планету, пока не поздно… чтобы спасти границы империи. Выбор тяжел, и робот совершает ошибку за ошибкой, теряя время в ожидании чуда. Но он все-таки дает врагу шанс. Железный Аспид летит в аномальный мир арахнидов и мудрых растений. Там Его Величество ворует звездолеты, рубит головы и торгуется на космической барахолке – в надежде спасти всех. Или так не бывает, и всех спасти нельзя?

6. Глава, в которой от зла до не-совсем-зла один разговор по душам

Где-то ниже Самину барахтало в пурге. Карфлайт не мог набрать высоту, и вместо курса на запад, к вормхоллу, ее несло к подножью горы. Лавина позади настигала. Голубые вихри казались не снегом, а потоком из расколовшейся плотины.

— Ну же! Да взлетай же!.. — Самина колотила по штурвалу, но тот врубил автопилот, как только видимость из-за снега упала до нулевой. На предгорье густо рос можжевельник, и карфлайт тащило прямо в колючки. Аппарат тыкался в кусты, крутился на высоте не выше трех метров, а снег и ледяные обломки напополам с гравием били в корму. Аварийные огни замигали в режиме эвакуации. Разблокированный клинкет распахнуло навстречу пурге, и в салон нанесло веток, мерзлой земли, палок. Самина отстегнулась, чтобы добраться до консоли управления и закрыть дверь, но карфлайт взбрыкнул, и ее выкинуло наружу.

Девушка успела вдохнуть. Немного. Это все, что она успела, прежде чем лавина упаковала ее в грязный снег. В темноте и неестественной тишине Самина попыталась дернуть ногой. Или рукой. Да хотя бы пальцем, черт возьми! Это же снег, детка, давай! Нет. Ей показалось, что снаружи шумит что-то, но… нет, слишком размеренно: это была ее кровь. Сосуды в ее голове. Бушевали, как ратрак на склоне. Новый звук — щелчок — включился термоконтроллер комбинезона. С одной стороны это было хорошо. Она замерзла. С другой — лишнее тепло превратит снег вокруг нее в ледяной саркофаг. Хотя… она что, еще надеется выбраться? «И умерли в один день», — вот что примирит их с андроидом в конце хроник.

* * *

Лучший день в жизни. Честное имперское. На пути под гору Эйдена прокатило по всем прутьям внутри клетки. Но потом был удар о валун, и на повороте андроида выбросило через ту дыру, что он успел проделать. Конечно, она была куда меньше, чем робот. Конечно, он оставил внутри целый рукав, часть куртки и даже изрядный кусок брюк. Конечно, все это вместе с кожей. От правой щеки и до колена она осталась шкварчать где-то под снегом, на сетке. Признаться, запах горелой синтетики вовсе не похож на барбекю.

Но он был свободен — это раз. И все нужные части тела остались при нем — это два, три, четыре и даже, пожалуй, пять. Было свое преимущество и в руке без такого баловства, как высококлассная кожа. Черствый снег куда легче крошился в блестящих пальцах, а жестким стальным плечом удалось разрыть себе достаточно места для дыхания. До поверхности здесь было недалеко, и Эйден заработал на пределе сил. Тотчас под ребра навалило снега, песка и черт знает, чего еще. Края его ран запаяли сами же прутья клетки. Хоть опасности потери крови уже не было. Но потеря кожи все-таки была ощутимой. Здесь, под снегом, синтетик не мог оценить в полной мере, сколько в нем осталось от прежнего человекоподобия. Но он скоро узнает. Уже недолго.

Он пробил тяжелый наст и выбрался на свет. Снег еще голубел, было раннее утро. Да, лавина стащила его вниз всего за несколько минут. Робот оглядел и ощупал себя. На ногах его держала только злость, не иначе. Металл черный и светлый, матовый неопластик просились наружу с правого виска и вниз по скуле, где кожа сошла узкой лентой. Уху повезло. Зубы наружу не торчали, тоже большая удача. Кость нижней челюсти оголилась совсем чуть-чуть. А дальше был кошмар. Тонкие жгуты и прутья шеи, стержень ключицы, правая сторона груди и живота блистали родием. Сбоку и на спине андроид был исполосован серебристыми волокнами мышц. Правая рука от самого плеча была целиком освежевана. Вселенная смилостивилась, где надо, и разрыв ушел в сторону, но закончился только у колена. И весь торс внутри запорошило грязным снегом. Эйден отряхнулся, как пес, но едва ли помогло. Он спускался и выскребал можжевеловые иглы из-под ребер прямо на ходу, когда увидел впереди обломок карфлайта.

Самина тоже попалась! Самый. Лучший. День.

* * *

Комм в запястье Шиманая тренькнул. Код Самины.

— Да, моя птич… — киборг подавился фразой и вскочил с места, когда экран развернул ему мрачного робота. — Э… э-э… Эйден?

— Чирик-чирик, — рыкнул синтетик. — Чего же ты всполошился так, Шима? Не чересчур ли. Давай, скажи мне, что ты здесь не при чем.

— Где Самина? Что с ней?

— Я сперва подумал на Бена, но кибернетик точно увязался бы за ней в горы.

— Где Самина!

— А потом я решил… нервизолер, форма, плазмосеть… какой сложный реквизит, и кто же мог все это достать?

— Где она, Эйден? Умоляю…

— Здесь. Надеюсь, целиком.

Изображение сместилось вниз, где у ног синтетика был разрыт грязный снег. Из-под корки виднелась белая рука. Ссадины и занозы, обмороженные пальцы, ногти сломаны в безуспешных попытках выбраться наружу. Очевидно, с этого самого запястья синтетик только что снял комм. Хорошо, если только что!

— Пульс еще есть. — он равнодушно тронул бледные пальцы носком ботинка и перевел экран на себя. — Под снегом почти не осталось воздуха. Так что жизнь ее зависит от того, насколько быстро ты примешь мои условия.

— Не заставляй меня выбирать между ней и Браной!

— Тогда я отпилю эту мороженую плеть и брошу на реле, — синтетик вскинул зазубренную иглу нервизолера.

— Реле откликнется только живой жрице Диастимы!

— О, неужели?! Тогда, выходит, я отпилю ее зря!

От накала ярости затрещал экран и рисковала сойти еще одна лавина. Шима заподозрил, что в таком состоянии андроид мог исполнить любую угрозу. Он замолк и ждал, когда схлынет эта имитация бешенства. Имитация, слишком близкая к правде.

— На Роркс мне уже не попасть. — продолжал андроид. — Вы двое отняли у меня неделю. Четверть от максимального срока, который я отвел на то, чтобы рискнуть всем ради нее. Довольны?

Кафт вышел из оцепенения:

— Что мне надо сделать?

— Мои координаты уже у тебя. Лети в ближайший вормхолл и лопни по швам, но достань корабль, способный доставить нас к Алливее.

— Вас?

— «Вас?» — раздраженно передразнил робот. — Нас с тобой, киборг! Тебя нельзя оставлять на одной планете с Саминой. За ней здесь присмотрят… И да, найми приличного межзвездного пилота.

— Да где же мне взять пилота?!

— Меня это не касается. Но со мной одним ты живьем не долетишь.

— Когда мне все успеть, Эйден? Кротовины для бранианских кораблей будут открыты с девяти до полудня!

— Вот ты и определил для себя дедлайн. Увидимся на месте.

— Эй?!

Но комм уже отключился. Шима наспех свернул биоскоп, смахнул мышей в террариум и, как был в медицинском комбинезоне, бросился на стоянку.

* * *

Бледный свет, черный снег. Самина жмурилась и мотала головой в надежде вытряхнуть землю и воду из ушей. Андроид нарочно откопал ее только наполовину и стоял над ней, страшно разодранный. Справа он был словно вывернут наизнанку. Если вся эта требуха металлом наружу отражала хоть десятую часть его злости, ей стоило всерьез опасаться нервизолера в освежеванной руке. Ткань имперской формы чинила себя прямо на глазах, прикрывая раны.

— Слишком буквально ты восприняла мои слова о врагах, — этот резонирующий о ребра голос, как тогда в тюрьме, вызывал головную боль. — Посчитала за призыв к безумию и убавила шансы выжить на двадцать пять процентов. Молодец. Хочешь ликбез по имперским андроидам, мое хладнокровное крем-брюле?

Эйден нагнулся, чтобы взять немного снега с можжевеловыми колючками:

— Он совсем короткий: эту твою жалость надо было загнать мне в позвонки до восьмого щелчка.

— Я… — продолжить ей не дал крепко слепленный, увесистый снежок, прилетевший точно в лицо. Девушка согнула омертвевшую руку, чтобы стряхнуть мокрый снег со щеки. Когда она смогла открыть глаза, синтетика на утесе уже не было.

«До восьмого. Как скажешь. В следующий раз не обсчитаться бы».

* * *

Из подлеска, царапая кусты брюхом, выскочил синий карфлайт. Пилот собирался взлететь к утесу, но заметил синтетика у подножья и вильнул, чтобы затормозить. Машина послала в робота сырой песок и ветки, прежде чем затихла.

— Ах ты, живучая рептилия, — из машины лениво выпорхнул Бритц. — И что же у нас с тобой общего?

Ну, конечно. За каким еще дьяволом мчать тысячу миль к тому, кто пришпилил тебя к стене, как не за тем, чтобы задать риторический вопрос. Эйдена еще колошматило от снега за глазницей и внутри тела.

— Родились в один и тот же день, — он сорвал остатки кожи с шеи. — Я возьму твой карфлайт.

— Что? — Бритц попытался ухватить клинкет, но синтетик изловчился и вспрыгнул на подножку.

— Там на утесе одну идиотку придавило снегом, карфлайтом и неподъемным эго. Верни домой и не спускай с нее глаз пару недель.

— Ты слишком наглый для безработного, — эзер угрожающе выпустил крылья.

— Мне некогда парировать, надо успеть к вормхоллу.

— Одну секундочку… Не объяснишь мне, если не трудно, мою мотивацию?

— У меня правда нет времени, пожалуйста, Кайнорт!

Эзер цокнул языком и закатил глаза:

— Тебе стоит потренировать тон волшебных слов. Твое «пожалуйста» все еще звучит как «голову с плеч».

— А зачем прилетел-то?

— Не знаю. Добить.

Эйден усмехнулся и сразу посерьезнел.

— Нет, я первый. Кай, я хочу разорвать магнетарную цепь. Помоги мне. Пожалуйста.

— Вот так новости! А разве я не должен защищать интересы Харгена? Я здесь на неплохом гонораре, между прочим.

— И хочешь сказать, Зури купил тебя. Ты минори, серый кардинал насекомых, и что ты чувствуешь всякий раз, как Харген распыляет планеты? Кто следующий попадет в немилость или просто под руку? Нравится жить, как на пороховой бочке?

— Я должен убить тебя, машина. — Бритц охрип и говорил тихо, в изумлении распахнув глаза, большие и совершенно белые. — Даже не арестовать, слышишь? Убить на месте. Ты хоть понимаешь?

— Давай. Ты сильнее меня. Я молчу про зрение сто кадров в секунду против моих сорока восьми. Так превратись и убей — за своего хозяина, за гонорар, за все, что было между мной и Эзерминори! Нет? Ты прилетел сюда, не зная о моих планах — лишь потому, что интуитивно считаешь меня правым. Теперь ты все знаешь, но даже не взвел свой армалюкс. Так перестань же болтаться из стороны в сторону! Кайнорт, я разберусь с наводчиком. А ты береги ее.

— Цепь невозможно разорвать, Эйден. — рука эзера уже не так уверенно держала клинкет. — Магнетары тебе не по зубам.

— Вы так думали об Эзерминори когда-то.

Кай разжал пальцы, и дверь щелкнула за синтетиком. Карфлайт качнулся, взвизгнул и исчез в лесу. Эзеру не осталось ничего, кроме как закурить.

— Аспид. — сплюнул он, расправляя крылья. — Замотивировал? Или завоевал… не поймешь.

Утес из голубого стал белым: дневная атмосфера изменила длину лучей. Звонок андроида прервал очередной перекус. Теперь из-за потери крови и большой высоты Кайнорт берег кислород и не превращался полностью. Крылья, хвост для балансировки. Девчонка торчала из-под снега даже не наполовину. Синтетик дюже разозлился на нее, раз оставил в таком виде. Кожа на руке и шее покраснела, лицо обветрилось, пальцы не чувствовали боли, хотя сильно кровоточили. Самина продолжала грести и отламывать куски наста. Она пыталась высвободить себе место, чтобы вдохнуть поглубже. Вот она узнала вибрацию в воздухе, закрутила головой, но только запуталась в волосах, полных комьев снега.

— Так-так. — эзер нарочно встал так, чтобы ей пришлось вывернуть к нему шею. — Тут я должен как-нибудь щедро поглумиться над тобой, но охота убраться отсюда поскорее. Я уже испачкал кеды.

— Чтобы отомстить, тебе сначала надо меня выкопать.

— Мстят равным. Не шевелись.

Для того, чтобы разрыть спрессованный лавиной снег, он выпустил из грудины четыре жесткие лапы. Самина зажмурилась, когда в лицо ей полетели камушки и мерзлый песок. Она не знала, стоит ли помогать энтоморфу. Боялась, что он не спасает ее, а добывает себе пропитание. Свежую заморозку.

— Как ты вообще нашел меня?

— По запаху.

— То есть я имею в виду… зачем?

Кайнорт раздраженно откинул упавшие на лоб волосы и почесал щеку стрекозиной лапой, оставляя на лице грязный след. Еще один темный штрих на слишком ровных, симметричных чертах минори. Черные брови, черные ресницы на чистом листе — вот и все, что видели жертвы. За редким исключением, когда он злорадствовал, это лицо невозможно было нарисовать или запомнить. А может, дело в том, что мало кто и хотел-то, собственно.

— Ты из научного интереса любопытствуешь или с целью переубедить меня и остаться тут, под снегом? Эйден попросил — я копаю.

— Уж лучше гнить тут, чем под твоим присмотром. Слушай, чем он тебя купил? Лекарство ты уже забрал, ты теперь от него не зависишь! Он получил под зад от своего же канцлера, больше ему нечего тебе предложить!

— Не двигайся, я ведь сказал, — его когти соскочили с глыбы, резанули теплый комбинезон Самины и кожу под ним.

— Только дай мне добраться до биоскопа. Теперь я знаю, для чего он на самом деле нужен.

— Не выходи из берегов. — тоном нежной матери посоветовал Бритц. — Его волнует твоя жизнь, но о здоровье речи не было. Даже не думай мне угрожать. Твой вид для меня — скот, кровяная колбаса. А ты видела, как я веду диалог со скотиной.

— Навозный жук!

Оставляя последнее слово за ней, Кайнорт продолжил копать молча.

— Погоди. — нахмурилась девушка. — Ты сказал… «попросил»? Эйден?

— Представь.

— И ты поплыл! Это просто какой-то новый уровень манипуляции.

— Чертовски приятный. Он даже сказал «пожалуйста» — два раза. Это войдет в анналы.

Самина была почти свободна, когда обнаружилось, что снизу ее ноги прижимает карфлайт. Машина давила на глыбы льда, под которыми застряли ноги биолога. Вот почему она не могла их вытащить, как ни извивалась. Бритц попрыгал на верхней глыбе, отчего Самина не сдержала ругательство, и скептически качнул головой.

— Возможно, и не долетим. — процедил он в никуда.

Он превратился целиком, чтобы свернуть тяжелые глыбы. Девушка отталкивала средние и мелкие. Перчатки давно потерялись, она царапала руки о лед и щепки. Эзер уперся хвостищем в утес и обхватил тяжелый зад карфлайта шестью лапами. Крылья всколыхнули и затрясли воздух, нагоняя грязную пургу, и наконец машина поддалась. Самина вытащила ноги из капкана и отползла повыше. Она еще не могла встать, но чувствовала: цела.

Онемение сменялось жгучей щекоткой. В сосуды возвращалась кровь. Рядом Бритц мучительно принимал человеческий облик: руки-ноги, последним он втянул хвост и упал на колени, задыхаясь. Самина увидела порезы на его ладони. Эзер поцарапался, когда крошил наст. Кровь была прозрачной.

— А-а, да. — кивнул он, проследив ее взгляд. — Я пуст и голоден, как древний упырь. Жалеешь теперь, что оставила меня истекать кровью в лаборатории? Что делать будем? Как я потащу тебя в город, а?

Только не это.

— Постой, ты же не будешь…

— Твои предложения? Лететь часа три. Оброню тебя где-нибудь в пустыне, если не запасу эритроцитов для имаго.

Пока он говорил, его ленивый взгляд лизал скалы. Но в итоге так и вернулся к Самине. Она была готова броситься с утеса вниз, лишь бы перед глазами не маячила картинка с растерзанной рабыней из башни эзеров.

— Нет, Кайнорт. Я доберусь пеш…

— Прекрати, в конце концов, не все же подыхают, когда я ем!

Он рассмеялся и превратился — в последний раз. Самина знала, что больше ему не взлететь, пока не получит крови, а значит, он сделает все, чтобы закончить трапезу. Девушка упала и сжалась на снегу, когда к ней ринулась стрекоза.