Ведьмы живут на крыше

Наталья Мазуркевич, 2021

Что такое любовь? Для кого-то это настоящее испытание, требующее недюжинной силы воли, а для меня – сделка. Сделка между моей жабой, логикой и здравым смыслом, отступившими перед обаянием Мартина Клейна, человека прекрасного во всех отношениях, кроме личных, и кровожадностью его юриста, готового пустить меня по миру в случае нарушения нашего контракта. Увы, брачного, с рабочим я бы так не встряла.

Глава 8. Ведьмы VS локон

Дни до приема прошли так быстро, что я даже не успела к нему морально подготовиться. Все мои мысли занимал огонь. По словам леди, я прогрессировала очень быстро. Настолько, что она приказала убрать жаровню, лишая меня дополнительной подпитки. Вот только это никак не повлияло ни на скорость появления огненных всполохов на моих пальцах, ни на их яркость и силу.

Вчера вернувшийся раньше обычного лорд Манкольм чуть не бросил меня в озеро, испугавшись за жену, таким большим был зависший над нами огненный шар. Правда, без купания все равно не обошлось. Зачарованная собственной силой, я оступилась и полетела в холодную воду. Впрочем, даже купание не заставило меня упустить контроль, и это было настолько хорошо, что леди всплеснула руками от торжества, а после, убедившись, что пламя стабильно, помогла мне выбраться и заставила мужа извиняться. Правда, тот все равно взял с своей леди обещание носить защитный амулет.

Я улыбнулась, вспомнив их лица. Стоило этой паре встретиться глазами, как они забывали обо всем вокруг. И неважно было ни суровому лорду, ни его внимательной супруге, что в двух метрах от них дрожит от холода гостья, да и вообще ужин пора подавать.

Замечтавшись, я чудом разминулась со стулом. Мизинец прошел в каком миллиметре от ножки, спасая меня от участи возлечь на полу, проклиная всех и вся. Увы, ничто не спасло бы меня от посещения приема в загородном доме семейства Эдингтон. С одной стороны в ушах до сих пор стояли насмешливые слова господина Моргана, с другой — не явись я на прием, и ведьмы сами придут за мной, оденут, накрасят и приведут, чего бы им это ни стоило. Впрочем, им уже это стоило немало.

Я покосилась на полный платьев шкаф. С корсетами и без, с пышными юбками и больше похожие на ночную сорочку, чем на платье. Похоже Рен-ши решила воплотить в жизнь все свои задумки, раз уж выдалась такая возможность.

— Тебе помощь с прической нужна? — зевая, осведомилась Мали. Ее уже традиционно отправили ко мне для помощи и инструктажа. Впрочем, ни первое, ни второе не было реальными основаниями, почему она вызывалась навестить меня. Порой мне казалось, что истинной причины такой любви Мали к моему чердаку была возможность еще немного поспать. Потому каждая наша утренняя встреча была похожа на предыдущую: Мали стучала в дверь, дожидалась, пока ей откроют, а после, предложив для приличия помощь и получив отказ, заваливалась спать на мою кровать. Как у нее не мялось платье? Магия, какие еще могут быть сомнения. Увы, из-за этой самой магии, заставлявшей Мали в чужих глазах выглядеть лучше, чем было на самом деле, никто кроме леди Марлы и леди Кондиды не мог понять, насколько губительными для девушки стали тонизирующие зелья и, видя ее сонной, предлагали поделиться своими, раз уж старшие так жестоки.

— С прической — да, но я сначала оденусь. Сколько у нас времени?

— Полтора часа. — Мали прикрыла рот рукой. — Меня заранее за тобой отправили. Позже за нами заедет леди Марла и заберет.

— Она не отправится в столицу к детям? — удивилась я, вспомнив, как предпочитает проводить выходные старшая.

— Лорд Манкольм заберет их на выходные. И, конечно, увидеть внуков захотят и бабушки, потому в поместье будет так шумно и многолюдно, что леди предпочла сбежать на полдня, давая всем время успокоиться.

— Понятно, — проговорила я задумчиво, а рука сама потянулась к дверце шкафа.

Платья с корсетами были отвергнуты мною сразу: не хотелось из-за глупости повредить себе внутренние органы. Клиентов у целителей и так хватает, незачем пополнять их список. После были отвергнуты пышные рукава. С моей везучестью я скорее порву их в дороге, а если и довезу до приема в целости и сохранности, то лишь для их неминуемой встречи с соусом, свечным воском или благим свидетельством, что птицам в Грастине определенно есть что есть.

Наконец выбор мой пал на струящееся фиолетовое платье с высокой талией. Оно было достаточно простым, без кружев и золотой вышивки, но я не смогла от него оторваться. Шелк так и льнул к коже.

— Тебе помочь? — снова напомнила о себе Мали, приоткрыв один глаз. — Помочь, — тяжело вздохнула она и с трудом вытянула платье у меня из пальцев. — Сейчас оденешься и можешь наслаждаться. Рен-ши не просто так зовут ведьмой, хотя она и не одна из нас. От ее работ всегда веет чем-то… своим, что ли, — хмыкнула Мали и, не церемонясь, напялила на меня платье, будто одевала куклу. Но высказать ей свое недовольство я не успела. Зеркало на дверце шкафа попало в поле зрения, и у меня перехватило дыхание. Первый раз в жизни я настолько себе понравилась. Возможно потому, что впервые это был именно мой выбор. Безоговорочно мой, без оглядки на вкусы тетушки или принятые в Вальехе правила.

— Тебе идет, — заметила Мали. — Не выглядишь такой худой. И кожа перестала казаться бледной. Неплохой выбор, — похвалила ведьмочка и буквально силком усадила меня на стул. — Замри, можешь мечтать, но головой не дергай. Мне еще с твоими волосами что-то делать.

Я тяжело вздохнула. Не потому, что не верила в силы Мали — еще как верила, но больше этого я доверяла своей прорезавшейся интуиции, и она ни о чем хорошем не предупреждала, а вот о долгих минутах мучения — еще как.

«Что-то» в понимании Мали оказалось высокой прической, для фиксации которой мне на голову было вылито столько эликсира, что можно было мост построить — он бы ближайшие два века на одном нем простоял бы. Но ведьмочка все хмурилась и добавляла новые заколки, утяжеляя конструкцию. Прошло не меньше получаса прежде, чем она отступила на шаг, оценивающе взглянула на деяние рук своих… и принялась доставать из монолита пару прядей. Дескать, они должны красиво спадать вниз, делая акцент на шею. А поскольку слова с делом у Мали в данном случае не расходились, я поняла, что два века для моста дала напрасно. Он простоял бы все три, судя по тому, с каким трудом ведьмочка выдирала из монолита несчастные волосы.

— Все? — сквозь зубы уточнила я, не рискуя открывать глаза.

— Почти, — устало, но довольно откликнулась Мали. — Сейчас только еще раз все закрепим…

Мой полный отчаяния стон, наверное, слышали все соседи. Но прийти на помощь никто не решился.

Одобрительный кивок леди Марлы и ее широкая улыбка стали наградой за перенесенные мною мучения. В отличие от нас с Мали, леди не стала идти на поводу у молодежи и платье выбрала самое что ни на есть классическое. Потому, глядя на ее корсет и помня картинки, показанные нам в Вальехе на уроке биологии, я сглотнула и отвернулась.

— Молодцы, девочки, — похвалила нас леди и первой забралась в экипаж. Ей на это потребовалось больше времени, чем нам, — сказывался корсет, а потому едва за Мали хлопнула дверца, карета медленно заскрипела, увозя нас к месту приема.

Мои пальцы дрожали. То ли от дорожной тряски, то ли от накатывающей на меня тревоги. Да, это был не первый прием в моей жизни, и я не сомневалась, что не ударю в грязь лицом, но на душе было неспокойно. Слишком много кошек замерло над ней в прыжке, готовые сорваться и расцарапать мои надежды на счастливый исход вечера.

— Не волнуйся. Если он тебе не понравится, напоим его приворотным зельем, а после — разведешься, оставив его без половины состояния.

— А так можно? — заинтересовалась Мали.

— Можно. — Леди поморщилась. — Не совсем по правилам, но жизнь жертвы определенно станет хуже, и память сохранит причину таковых перемен. Но это самый крайний случай, — наставительно заметила леди Марла, а я потихоньку перевела дух. По всему выходило, что главное — свершившийся факт замужества, а там можно и развестись по причине… да по любой причине, главное, чтобы суд ее принял. — Если другого выхода нет, — предупредила леди и одарила нас с Мали внимательным взглядом. Мы сделали вид, что интерес наш сугубо теоретический, и леди облегченно выдохнула. — Готовы, девочки? Увы, прием не только для своих, а значит там будет и Локон, — сообщила леди и подобралась, как перед боем: вытянула шею, расправила плечи, гордо вздернула подбородок, натянула на губы снисходительно-вежливую усмешку, поселив в глазах выражение вселенской скуки. Мали старательно повторяла за старшей.

Они так и вышли из экипажа. Гордые, буквально кричащие, что делают великое одолжение тем, что вообще посетили прием, и, выбравшись из кареты следом за ними, я поняла почему. Такого ушата презрения и снисходительной жалости на меня еще никогда не выливали. Я не успела сойти с последней ступеньки экипажа, а уже должна была скончаться в муках от собственного несовершенства под взглядами незнакомых мне леди, перетянутых корсетами так, что мне в первый миг захотелось вызвать целителя, напомаженных, присыпанных пудрой так щедро, что казались статуями, а не живыми людьми.

Я сглотнула и непроизвольно расправила плечи, пытаясь скопировать так удивившее меня прежде выражение лица леди Марлы. Кажется, получилось. По крайней мере, мне показалось, что сквозь пудру, удерживающую высокомерные маски, проступили судороги недовольства.

— Идем, — шепнула мне Мали, задержавшаяся в дверях и невидимая для леди, застывших на балконе. — И готовься. Эти ведьмы пусть и не настоящие, но мало чем отличаются от героинь детских сказок, — предупредила девушка и втянула меня в полный людей зал.

Сказать, что мое появление произвело эффект разорвавшегося над головами гостей огненного шара, значило бы соврать. Леди и лорды, а также другие уважаемые жители города были заняты исключительно друг другом. Леди фыркали, подмечая изъяны в облике своих противниц и хвалясь сторонницам, лорды отошли подальше, не желая участвовать в дамских разборках, буде такие случатся, а уважаемые жители города, обделенные титулами и необходимостью доказывать собственное превосходство, предпочитали проникаться не аристократическими замашками, а низменными слабостями, отдавая всех себя десертам и закускам. Отчего-то я ощутила явное сродство к последним и осторожно потянула Мали к столику с едой.

— Потом поешь, — хмуро заявила ведьмочка и, ухватив меня за запястье, потянула в другую сторону. К уже знакомым мне ведьмам, в соседнее помещение, где помимо столиков с закусками имелись еще и низкие диванчики с мягкими подлокотниками. — Сначала нужно поприветствовать старших, а потом уже брюхо набивать, — сказала Мали под осуждающий аккомпанемент собственного желудка. Последний был больше согласен с моим маршрутом, чем с навязанным правилами хорошего тона. Оттого и моя спутница выглядела одновременно и расстроенной, и раздраженной.

Леди Кондида приняла наши идеальные книксены с лицом полным удовлетворенного превосходства. Учитывая, что смотрела старшая ведьма города куда-то за нашими спинами, взгляд предназначался явно не нам с Мали, а кому-то из заклятых подружек. Таковые определенно должны были найтись в этом провинциальном городке. Иначе просто быть не могло. Даже у нас с Ларин в Вальехе была такая подружка. Мадлен Уолти. Порой ее присутствие очень помогало — держало в тонусе и заставляло думать о последствиях своих поступков, ибо сомневаться в том, что Мадлен доложит директрисе о любом нашем просчете и с Ларин снимут обязанности старосты, не приходилось.

— Кондида, душа моя… — протянули откуда-то сзади, а у меня зубы заныли, как после двухчасового марафона со сладкими напиткам. С трудом удержала улыбку, но цвет лица определенно мог меня выдать. Меня, но не леди Кондиду и леди Марлу, обошедшую нас по кругу и наградившую говорившую уже готовой улыбкой. — Вижу, у вас пополнение. Как обычно, без вкуса и совести, верно?

Чьи-то острые коготки впились мне в плечи, заставляя развернуться и встретиться глазами с довольным взглядом сухой и сморщенной, как яблочко после месячной сушки, женщиной. Назвать ее леди у меня язык не поворачивался, такой странной она казалась. Как сказочная злая королева, морщинистая и бугристая, с тонкими ножками, которые с трудом удерживали тело поистине монарших размеров. Я моргнула, не понимая, как низенькая старушка может впиваться ногтями мне в плечи, если это физически невозможно.

Конец ознакомительного фрагмента.