Ведьмы живут на крыше

Наталья Мазуркевич, 2021

Что такое любовь? Для кого-то это настоящее испытание, требующее недюжинной силы воли, а для меня – сделка. Сделка между моей жабой, логикой и здравым смыслом, отступившими перед обаянием Мартина Клейна, человека прекрасного во всех отношениях, кроме личных, и кровожадностью его юриста, готового пустить меня по миру в случае нарушения нашего контракта. Увы, брачного, с рабочим я бы так не встряла.

Глава 4. Все ведьмы делают это

Я отпустила вестника лишь тогда, когда в доме напротив погас свет. Выждала с полчаса, обрекая себя на синяки под глазами, и, встав на табуретку, приоткрыла чердачное окошко. Мало похожий на комок бумаги, коим был минутой ранее, черный сгусток вылетел на улицу и исчез, сливаясь с ночной тьмой. Я выдохнула. Теперь у Ларин будет мой адрес, и она сможет написать, удалось ли что-то выяснить за те дни, что я тряслась в почтовом дилижансе.

Сонно зевнула, чувствуя, как на тело наваливается игнорируемая ранее тяжесть, и легла на кровать. Не знаю, что случилось раньше: мое ухо коснулось подушки, или я заснула, но, казалось, стоило мне прикрыть глаза, как в дверь застучали, призывая меня проснуться.

С трудом заставила себя подняться с постели, одним глазом глядя на не успевший за ночь измениться чердак. Зевнула, прикрывая рот ладошкой, и посеменила открывать. Сонное сознание еще не вполне понимало, кто это может быть, но главная чувствительная зона подсказывала, что вчерашние приключения едва ли решат закончиться быстро.

— Ты еще не готова? — Вихрь имени леди Марлы второй раз за сутки ворвался на чердак. — Ох, дорогая, ты выглядишь настоящей ведьмой. Правда, двухсотлетней давности, но это поправимо. Переодевайся. У нас на сегодня большие планы. Мали, помоги Ларин, — распорядилась леди, зонтиком подтягивая к себе такую же сонную, как и я, любительницу сладкого. — Я придержу экипаж, но не больше четверти часа. Опоздаете — будете пешком добираться до «Атласного чуда» и «Шелковых нарядов госпожи Пилиены», — предупредила леди.

Мали, сцеживавшая зевок в кулачок, мгновенно подобралась и даже глаза раскрыла во всю ширь. Правда, надолго ее не хватило. Едва леди скрылась на лестнице, девушка рухнула на стул и взмолилась:

— Давай ты сама переоденешься? Только быстрее. — И посетовала себе под нос: — А я так надеялась, что про меня хоть на неделю забудут.

— Не в этой жизни, — сочувственно протянула я и, чувствуя неотвратимость рока, избавилась от розового безобразия, теперь уже с трудом узнаваемого. С отчаянием покосилась на пустой тазик для умывания, наполнять который следовало этажом ниже, как и мыться, и расцвела в довольной улыбке, ощущая, как по телу пронесся легкий освежающий ветерок.

— Можешь не благодарить. Но одевайся быстрее. Отсюда до «Атласа» пешком не меньше часа. Я на каблуках, — она вытянула ноги, демонстрируя семь сантиметров дополнительного роста, — не дойду.

— Пять минут, — пообещала я и принялась механически переодеваться. То есть быстро и не особенно задумываясь о том, сочетаются ли цвета. Благо, сундук оказался рядом с Мали и девушка бросала в меня одеждой.

Так, одевшись, но не проснувшись, я сбежала вслед за своей новой знакомой по лестнице и божьей милостью, не иначе, не споткнулась о ступеньку дожидавшегося нас экипажа.

— Ну наконец-то! — оторвавшись от чтения утренней газеты, воскликнула леди Марла. — Густав, в «Атлас», — приказала она, и лошади зацокали по брусчатке. — Дорогие мои, вам следует уделять больше внимания тому, как вы выглядите, — начала наставлять леди Марла, внимательно оглядев нас с Мали с ног до головы. — Я понимаю, что для вашего поколения уже не столь важно соответствовать требованиям моды и, в целом, согласна, что корсет изживает себя — все же мы не светские сплетницы, у которых кроме искусственно созданной фигуры и показать нечего, но, девочки, важно каждое утро встречать с искренней улыбкой. Улыбкой, Мали, а не оскалом. Ларин, тебя это тоже касается. Нужно радоваться каждому дню, а не желать ему мучительной смерти. Соберитесь, девочки. Как вы собираетесь очаровать своих жертв, если не можете очаровать утро?

Мы с Мали переглянулись… и промолчали. Леди Марла неодобрительно качнула головой и начала краткий экскурс в хитросплетение родственных и ведьминских связей горожан. Я с тоской косилась в окно, понимая, что чужие имена проносятся мимо меня так же быстро, и не оставляя иных следов, кроме головной боли, как и фасады домов по ту сторону занавески.

— Ларин, — неожиданно остановилась леди. Я перевела унылый взгляд на нее. — Во сколько ты легла? — Я пожала плечами. — Бедняжка. Выпей пока вот это. — Мне протянули тонкую, узкую неподписанную бутылочку, в которой было не больше трех глотков. — Поможет не свалиться с ног в течение дня, а завтра, я обещаю, никто тебя не потревожит. Будешь весь день отдыхать.

— Спасибо. — Я слабо улыбнулась и, наученная горьким опытом дегустации ученических зелий от обучавшихся в Вальехе ведьмочек, залпом выпила содержимое флакона. На удивление, оно не обладало ни ярко выраженным вкусом болотной тины, ни ароматом прокисшего молока, ни даже цветом воды в ведре служанки, прибиравшей холл. Зато бодрость дарило настоящую, как и завистливый взгляд Мали, которой не досталось животворящего зелья. — Не больше шести глотков в неделю, — напомнила Мали леди Марла и пообещала мне: — Я поделюсь рецептом. Вижу, в столице перестали учить на совесть. Но ничего, мы все исправим. Будешь приходить ко мне, и я помогу освоить азы. Алхимия — полезнейшая наука. Доступна даже бездарным. Прости, — она прикрыла рот ладонью, — правильно говорить неодаренным. Мы — прогрессивные ведьмы и должны работать над собой, искореняя тысячелетние предрассудки.

Мали не выдержала и прыснула. Да и у меня не вязались нынешние слова леди Марлы с ее же пренебрежением на ночном собрании.

— Но это не значит, что мы должны раскрывать свои объятия этим возомнившим о себе… — Леди сжала кулачки. — Неодаренные и общество Изящного Локона — разные вещи. Совмещать их нельзя.

— Да, леди Марла, — по привычке согласилась Мали, отворачиваясь. Она, верно, про соперничество ведьминского сестринства и Изящного Локона знала не понаслышке. — Локону стоит быть благодарными, что мы терпим их в нашем городе.

— Верно, Мали, — уже спокойнее сказала леди и с милой улыбкой пояснила для меня: — Локон, как и мы, сражается за внимание лучших жертв этого города. Пока ничья, но ты, моя дорогая, должна изменить счет в нашу пользу. Потому мы и идем на такие жертвы, вставая так рано. Мы будем к самому открытию, выберем лучшие ткани и фасоны. Валин уже караулит в «Атласе», Сати встретит нас в «Шелке», определимся с фасонами. О ткани можешь не переживать, для своих у господина Ржее всегда есть пара дополнительных мотков на случай непредвиденных обстоятельств. Еще и со скидкой. — Мечтательно закатила глаза леди Марла, вспоминания о чем-то очень приятном. — Мали, тебе тоже нужно присмотреться. Пусть твою миссию и отложили, но это не значит, что можно расслабляться.

— Да, леди Марла, — понуро согласилась девушка и забросила удочку: — А после лавок мы заедем к Мине? Говорят, в кондитерской появились новые пирожные…

— Если мне не придется делать тебе замечания.

Слова нашей старшей спутницы обладали поистине великой магией: Мали встрепенулась, втянула живот и выпрямила спину, демонстрируя достойную королевы осанку. Вздернутый подбородок так и намекал на превосходство своей хозяйки надо всеми, а в глазах появился пренебрежительный холодок.

— Молодец, — похвалила леди. — Но без презрения. Ты должна знать себе цену, держать себя гордо, но не заносчиво. Будь снисходительна, но не опускайся до откровенной жалости.

— Я учту, леди Марла, — пообещала Мали, бросая на меня быстрый, полный превосходства взгляд. И тут же получила веером по ладони, благо, та была в перчатке и следов на коже не должно было остаться.

— Среди своих — все равны, — напомнила старшая. — Не забывайся. Мы сильны своим единством, а в единстве не может быть тех, кто выше или ниже. Хочешь занять высокое положение, как леди Кондида, заслужи его сначала. Очаруй своих «сестер», заслужи их уважение и почтение, и уже тогда, когда вокруг тебя будет много тех, кто готов поддержать в любой ситуации, устанавливай свои правила.

— Я запомню, старшая. — Мали склонила голову. Не слишком довольная внезапной выволочкой, но не смея оспаривать слова леди Марлы.

Больше она не проронила ни слова, не рискуя прерывать старшую и вызывать ее неудовольствие. По всему выходило, что Мали не успела заслужить одобрение своих леди, потому она и не появлялась без их сопровождения. Но если для Мали такое положение дел и было привычным, я себе подобного позволить не могла.

Остановка экипажа стала желанной неожиданностью. Леди Марла тепло улыбнулась кучеру, спрыгнувшему с козел, чтобы помочь ей выйти. Нам пожилой господин также подал руку, после чего, повинуясь приказу, остался ждать на улице. Мы же ступили на крыльцо, чтобы спустя пару шагов оказаться в просторном, обитом розовыми и персиковыми панелями салоне. Несмотря на ранний час, посетительницы здесь уже были.

Знакомая мне по ночным посиделкам темноволосая Валин повела выдающимся носом в нашу сторону и приветливо кивнула. Поднялась, не забывая разгладить складки на платье, и торопливо пересекла половину салона, оказываясь подле леди Марлы, прошептала ей что-то и, обменявшись заговорщицкими улыбками, старшая сказала:

— Девочки, нас уже ждут, — обрадовала нас леди и повела к узкой двери, у которой, сложив руки на груди, стоял, подпирая стену, грозного вида мужчина из тех, чей род деятельности можно легко разглядеть в сломанном не единожды носе и шраме, делившем лицо на две неравные части. Про глаза и говорить нечего: под его взглядом мне, не замышлявшей ничего против его нанимателей, с трудом удалось сдержать волну мурашек, решивших парадным маршем пройтись по спине.

— Вас уже ждут. — Мужчина кивнул и открыл перед нами дверь, запуская нашу, похожую на утиную, процессию: впереди леди Марла, поигрывающая зонтиком, за ней представительная Валин, договаривавшая о визите, а после мы с Мали. Ровнехонько по росту. Сначала она, потом я.

— Кого мы сегодня одеваем? — Выпорхнула из-за шторки чересчур молодая для хозяйки подобного места смуглая девушка с чуть раскосыми глазами. — Мали? Или новенькую?

Мне достался придирчивый взгляд, медленно оценивший все мои достоинства и недостатки. И почему-то мне показалось, что последние перевесили, ибо незнакомка печально вздохнула.

— Сначала займемся Ларин. — Кончик зонтика устремился в мою сторону. — После, Рен-ши, подберем обновку для Мали. Надеюсь, нам не придется переходить улицу.

— Конечно, нет, — расплылась в улыбке — не искренней — представительница пустынного народа. И если внешность девушки оставляла поле для раздумий, то имя — нет. Подобные имена давали лишь представителям пустынного народа, да и «ши» в данном случае было не частью имени, а указанием на статус, расслышав который я незамедлительно склонила голову. Когда же подняла, поняла, что сделала что-то не так. Три недоумевающих взгляда и один заинтересованный буравили меня со всех сторон.

— Оставьте нас, — спустя некоторое время сказала Рен-ши тоном, не терпящим пререканий. Леди Марла поджала губы и… ушла, прихватив с собой и Валин с Мали.

Дверь бесшумно закрылась, оставляя нас с пустынницей наедине.

— Раздевайся, — приказала хозяйка салона, казалось, игнорируя вежливость, хотя ши как раз могла себе это позволить, и указала на невысокий табурет. — После встанешь сюда. И, пока я буду работать, поведаешь, как здесь оказался кто-то знающий о ши.

— А разве это тайна? — удивилась я, послушно раздеваясь. В конце концов, чем быстрее я это сделаю, тем меньше времени придется мерзнуть на табурете.

— Нет, но местные больше интересуются своим городом, чем иными народами.

— И расами, — улыбнулась я.

— И расами, — подтвердила Рен-ши, забирая у меня платье и вешая его на плечики, чтобы не помялось. — Как ты здесь появилась? Когда — знает весь город.

— Приехала, — пожала плечами, не желая вдаваться в подробности даже ради удовлетворения любопытства ши. Не съест же она меня посреди бела дня. Рен-ши понимающе улыбнулась, обнажая ровные жемчужные зубы. Впрочем, рассчитывать, что у кого-то из ши будет плохое здоровье не приходилось.

— Бежишь от кого-то. — Понимающе качнула головой девушка. — Не бойся. Когда-то и я сбежала из пустыни. Этот город принимает всех беглецов. Видно, таково его предназначение.

— А какое у вас? — не удержалась от любопытства я, зная, что каждый ши получает на пятнадцатилетие предсказание, определяющее его судьбу.

— Искать свое место вдали от дома, — усмехнулась девушка. — И помогать тем, кому моя помощь необходима. Например, другим беглецам.

Намек был столь прозрачен, что у меня покраснели щеки.

— У меня все хорошо, — неловко призналась я и, сама не веря в собственную ложь, добавила: — Насколько это возможно.

— Разумеется, — кивнула Рен-ши и неожиданно больно уколола меня невесть откуда взявшейся иголкой. — Терпи, так надо, — вот и все ее объяснения, когда я посмотрела на нее с недоумением и мукой. — Потом спасибо скажешь. Возвращаю тебе то, что твое по праву. — И она снова меня уколола. На сей раз куда-то под лопатку.

Я хотела было дернуться, сойти с проклятого табурета и выскочить за дверь, но тело отказывалось повиноваться. Оно стояло и равнодушно ожидало новый укол, пока мечущееся сознание пыталось этому воспрепятствовать. А в груди начинало разливаться незнакомое тепло. С каждым ударом сердца, с каждой новой вонзившейся иглой… Тепло превращалось в жар, запертый внутри, но стремящийся выбраться, вырваться наружу, явить себя миру и — защитить меня.

Понимание последнего было столь четким, что я не сдержала удивления. По телу прошла обжигающая волна. Стон сорвался с моих губ, вторя резкой боли внутри. Но все длилось не больше мгновения, а после мое тело накренилось, и я чуть не упала с табурета, вовремя подхваченная ши.

— Все-все. Больше не буду колоть, — пообещала девушка, укладывая меня на низкий диванчик со смешным названием козетка. — Полежи пока. И сегодня воздержись от любых тонизирующих отваров. Если голова разболится или пальцы будут плохо слушаться, не пугайся. Это нормально. Слишком хорошо над тобой поработали. — Рен-ши присела рядом, коснулась моего пылающего лба и нахмурилась. — Скажешь Марле спасибо, что сразу ко мне потащила. Могла бы и выждать пару дней, пока бы гардероб обсуждали. А там и поздно могло стать.

— Поздно для чего? — Я нашла в себе силы приподняться, но ши лишь ткнула мне в грудь пальчиком, и я рухнула обратно.

— Для силы твоей. — Рен-ши поморщилась. — Сколько тебе уже? Восемнадцать-девятнадцать? — Я моргнула, кивать лежа было сродни подвигу. — Вот-вот. Пока ребенок маленький — силу от него закрыть легко. Не знаешь о ней, не сопротивляешься. Куда взрослые привели, где посадили — там и сидишь. Делаешь, что скажут. — Рен-ши горько усмехнулась. — Да только потом, как расти начинаешь, чувствуешь, что не так с тобой что-то. Сны странные не снились? Убежать подальше не хотелось?

— Хотелось, — призналась я, но слабо заметила, срываясь на шепот: — Но всем подросткам хочется. Разве нет?

— Не так, — улыбнулась Рен-ши и погладила мои волосы. — Разве тебе хотелось подвигов и славы? Доказать глупым взрослым, что знаешь и умеешь лучше? Вас, запертых, обычно не к людям тянет, а от них. Подальше от людей, подальше от тех, кого запертый дар считает виноватыми, поближе к стихиям, порой — так близко, что вернуться вы уже не можете.

— Я не хочу вам верить.

— Не верь, — усмехнулась Рен-ши. — Только не сожги ничего. Не знаю, будет ли сродство с другими стихиями, но огонь тебя любит.

— Только я его нет, — тихо призналась, чувствуя, как по коже марширует полноценный мурашечный парад. Огонь я не любила еще с тех пор, как в поместье случился пожар. Давно, мне только двенадцать стукнуло. Леди Шарлотта тогда чуть не сгорела, но защитные амулеты не дали.

— Напрасно. Он тебя защитить хотел. И себя показать. Родная стихия ни магу, ни ведьме не вредит. Еще поймешь это. Вот только если долго от силы своей отказываться, запирать ее, не давая выхода, она внутри побушует, да и вольется в сдерживающий ее же контур.

— А вы…

— Нарушила контур, — кивнула Рен-ши. — Марле сама все объясню. Хотя и объяснять не придется. Ее чутью только позавидовать можно. Учуяла тебя, даже сквозь все барьеры. — Девушка уважительно присвистнула, поднимаясь. — Мерки я сняла, по цветам предпочтения будут?

— Не горчичный и не розовый, — попросила я, делая попытку подняться.

— Идет. — Рен-ши мне подмигнула. — Полежи пока. И не удивляйся. Ты не особенная, просто вам, ведьмам, на роду написано в неприятности раньше попадать, чем разговаривать связно научитесь. Но мир вам благоволит: где нужно подскажет, помощь приведет. А там вы и сами разберетесь. Обращать проблемы себе на пользу — ваш особый талант. Запомни и доверяй себе. Все ведьмы так делают.