Муж в черном скафандре. Три года жизни с абьюзером

Наталья М

Позвольте вам представить мою книгу, сотканную из любви и боли. Она собрана из моих ночных записей, размышлений, мучительных поисков выхода из самой кошмарной ситуации в моей жизни. Я писала эту книгу даже не для других, а в первую очередь для себя – мне было жизненно необходимо сохранить хоть какую-то почву под ногами, опору в виде логики. Чтобы не сойти с ума.

Мой сад и начало проблем

Встречались мы примерно полгода. Потом я устала гонять каждый день за 10 км, тем более что было лето-осень, и у меня была куча дел у папы на доме, а это еще 10 км в другую сторону.

После мамы остался большой сад сортовых плодовых деревьев — она заказывала саженцы и семена со всей страны. Яблоки, груши, слива, смородина, жимолость, малина, черноплодка, боярышник, калина, орешник, ежевика, виноград — все это у нас росло в огромных количествах, некоторые культуры по 10 кустов и больше. Мама хотела выращивать их на продажу, но успела только посадить и обиходить. А потом рак, ей было всего 56. Моя мамочка была уникальной женщиной, настоящей декабристкой — 30 лет за папой по гарнизонам, от Венгрии до Дальнего Востока. Спасибо тебе за все, родная, и прости меня.

Когда на меня свалилось все это богатство, я честно старалась справляться с урожаем: варила варенье, закрывала несчетное количество банок компота, всякие закуски, сушила. Это уж потом, из-за отсутствия нормального ухода, кусты и деревья стали вырождаться и плодоносить все слабее. А в лето знакомства с Геной буйство ягод и фруктов еще было в самом разгаре.

— Я сегодня не смогу приехать, мне сливу надо собирать… Жалко, падает.

— Давай, давай. Вешай на уши старому замшевому оленю

В общем, одно другому стало мешать. Потом зима, по снегу еще хуже ездить. И я решила. Поговорила с папой и предложила любимому переехать ко мне. Ну ясно же было, что мы друг без друга уже не можем. Хотя Гена был вообще не в восторге:

— Всегда мне говорили — никогда не живи в примаках.

Так он называл жизнь на территории женщины, а я и слова-то такого не слышала. Хотя, по сути, именно этим он после развода и занимался, как потом выяснилось. То у одной жил, то у другой. Словом, деваться некуда было — я никак не могла прийти на его территорию, хотя он даже начал делать на ней ремонт. У меня и дочь, и папа, и бабушка. Как я всех брошу?

— Я за два месяца евро сделаю, я все умею.

Это была правда только с одной стороны — умел он все. Но по факту «евро» было представлено дешевыми обоями и дешевой потолочной плиткой. Я не против, лишь бы было чисто, я сама никогда в роскоши не жила. Но зачем тогда преувеличивать? Так бы и сказал: «Сделаю ремонт, наведу порядок, будет чисто и красиво». Ладно, это мелочи, просто для полноты картины. Я денег и богатства не искала, я душу искала. Любое безденежье принимала спокойно, и жила бы так и дальше, если бы он не уничтожал меня морально.

Просто я верила всему, что он говорил, а по факту оказывалось большое расхождение с реальностью. Я и с этим смирилась. Вообще в этом последнем браке я смирилась почти со всем. По молодости взбрыкивала, как норовистая кобыла, терпеть ничего не хотела. Но я же поумнела, повзрослела, книг умных начиталась! И решила, что теперь с кем угодно смогу договориться, как-то ужиться. Гордыню и нетерпимость свою засунула в нелитературное место. Научилась молчать. Я все свои силы душевные и физические положила на этот брак, большего сделать просто уже не могла. Но события развивались вопреки всем сценариям.

Началось все именно с ревности к сливе. И к тому, что он не всегда знал, где я. Конечно, это бесит всех мужчин. Но не все из-за этого становятся злыми и неуправляемыми. Вообще ругаться можно по-разному. Можно просто высказывать недовольство, можно поорать друг на друга и тут же пожалеть, помириться. Самый тяжелый вариант — когда слова сопровождаются злобой. Тяжелой, черной, глухой. Я поняла только теперь, почему злобу глухой называют — она никого не слышит, достучаться через нее невозможно, к логике или светлым чувствам призвать тоже… Но она стала проявляться не сразу, конечно же.

Наталья: Привет) я тоже соскучилась… но сегодня не смогу приехать

Геннадий: Ничего страшного. Я все понимаю. Дело молодое.

Наталья: Не понимаешь) у меня три ведра сливы стоит, сегодня вахта по кухне

Наталья: Заплати за интернет, поболтаем хоть

Геннадий: Хорошо. Еду помогать. Я тоже умею банки закрывать и губы закатывать.

Наталья: Ну хватит ревновать, мой лев) к банкам — это смешно) мне еще и доучиться надо, никак не могу. Вот теперь ты понимаешь, как я злилась, когда ты не звонил и не писал)

Геннадий: Врешь ты все. В один прекрасный момент ты скажешь как я старый козел мог поверить чтобы такая небесная стюардесса повелась на земного замшевого оленя.

Первое, что меня сильно удивило и должно было стать красным сигналом опасности — его никогда не трогали слезы. Вообще никак. Ни разу. Он мог довести меня до такой истерики, какие вообще мне, интроверту с редко демонстрируемыми эмоциями, были не свойственны. И когда я рыдала, пообщавшись с ним по телефону, и думала, что небо сейчас рухнет или я не выдержу той боли, которую он причинил, — мне хотелось, чтобы он увидел меня в этом состоянии и понял, что натворил. Какая глупая. Когда мы стали жить вместе, он уже все прекрасно видел, но ни одного раза не пожалел. И даже не прекращал издеваться, оставлял меня в таком состоянии и уходил.

Мужчина, который не реагирует на женские слезы, — психически не здоров. Теперь я это точно знаю. Бегите от таких мужчин сразу, это первый признак жестокости. Глубинной, заложенной в подсознание где-то очень далеко, в детстве скорее всего. Причем ситуацию не изменит ни беременность, ни маленький ребенок. Проверено на себе.

Вторым удивлением было отношение человека к самому себе. Отдельным пунктиком у Гены всегда было самолюбование. На его ноутбуке, потом и на флешке, было около двухсот фотографий самого себя. На работе — во всех местах, которые там есть, в спортзале, дома, на улице. И везде он красовался на камеру, расставляя ноги, выпячивая грудь, стараясь улыбаться. Я была сначала удивлена, а потом уже это стало просто смешно.

У меня и то нет столько фотографий, я вообще не люблю сниматься в последние годы, потому что себе не нравлюсь. Да, молодая любила. Но чтобы селфи занимался мужчина в 50 лет, да ещё неплохо потрепанный, — я такое тоже видела впервые. Хотелось сказать — ты в зеркало на себя посмотри сначала. Мне-то было все равно, я красоты в мужчинах никогда не искала, но надо же адекватно себя оценивать, в конце концов. Не мальчик ведь уже. И мне постоянно слал свои фотки, как будто я забыла, как он выглядит. Я даже не знала, что отвечать на такие фотосообщения…

И вообще — как надо себя любить, чтобы не понимать, что жизнь подходит к концу, что надо уже о других вещах думать, а не о куске мяса и своём отекшем лице. Крема себе покупал от морщин.

— Гена, если бы были крема, действительно эффективные, все женщины давно перестали бы стариться. Неужели ты думаешь, что этот дешевый крем тебе чем-то поможет? Лучше наладить питание и сон, исключить кофе и сигареты в огромных количествах.

Но он не слушал. Постоянно повторял, что из-за меня он теряет вес («ножки, как у кошки»), очень беспокоился о своей фигуре, о бицепсах, и жаловался, что от недоедания или воды на ночь у него такое опухшее лицо. Это выглядело очень глупо. Такое лицо бывает даже не от болезней или проблем с питанием, а совершенно по другим причинам — от слишком бурной жизни и пороков. Я тоже много в жизни глупостей наделала, потому и отнеслась к его внешности соответственно — ну ошибался человек, но понял и исправился. По себе людей судим…