Наказаны любовью

Наталья Лариони, 2023

Двадцать лет назад они любили друг друга. Их разлучила сама жизнь. Он думал, что она умерла. Она решила, что он забыл ее. Спустя двадцать лет, жизнь снова сталкивает их. У каждого из них своя семья, дети. Возможно ли возродить первую любовь?

Глава 4

Весть. Сообщение. Все это может вселить надежду, обрадовать. Или же просто выбить почву из-под ног. Двигаться дальше — немыслимо. Ведь то, что давало возможность дышать, бороться — рухнуло, разбилось в дребезги.

Алехандро смотрел на Кристину. Она ему совершенно не нравилась. Сейчас он видел лишь тень от той девушки, что сбил на дороге. Она лежала и смотрела в одну точку. Не реагировала ни на что. Он, как всегда, приехал к ней. Хотел с ней развлечься, но сегодня он ее не узнавал. Уже ложась в постель, он встретил ее взгляд: пустой, холодный, равнодушный. Даже постоянно отстраненная от реальности Августа и то так не смотрела. Кристина молчала, она не пыталась ни сопротивляться, ни противостоять ему. Ей было абсолютно безразлично, что сейчас с ней происходит…

Откатившись от девушки, Алехандро испытывал раздражение. Даже сегодняшняя разрядка не принесла ему никакого удовольствия. С холодной Августой и то было проще, чем сегодня с Кристиной. После душа он ушел, Кристина же даже не пошевелилась.

— Бруно, — Алехандро нервно закурил. — Что произошло с Кристиной?

— С ней все в порядке. Просто небольшая депрессия. У беременных это бывает. Сеньор Винсенте предупреждал об этом. Я постараюсь в эти дни постоянно находиться рядом, не беспокойтесь, сеньор. Ваш ребенок будет в полной безопасности рядом со мной.

Алехандро достал телефон. Слова Бруно его не успокоили. Ему нужны было подтверждение Винсенте. Слишком многое поставлено на карту. Он не мог допустить не единой возможности потерять ребенка.

Бруно начал беспокоиться. Он скрыл факт потери сознания Кристины. А вдруг она ударилась головой? Вдруг будут последствия для Кристины или ребенка. Он об этом не подумал. Все произошло так быстро. Только он уложил Кристину в кровать, как появился Алехандро. Нервный. Взвинченный. Зашел в комнату к Кристине и попросил его выйти. Бруно даже ничего не успел сказать.

Рамона нервничала, уже было слишком поздно. А Роберто не было до сих пор дома. Она не понимала его: зачем ему нужны были развлечения на стороне, когда дома его ждет молодая красивая жена. Вмешавшись в жизнь своего сына, она кардинально изменила его самого и его отношение к жизни. Теперь он просто стал брать, ничего не давая взамен. Конечно, со временем все придет в норму. И может быть Роб немного остепениться. Дай бог, поскорее бы забеременела Палома. Тогда у него появились бы обязательства, не сможет он тогда вот так безразлично относиться к своей семье. Ребенок все изменит. Рамона старалась в это верить.

Роберто сидел в машине. Он не хотел идти в дом. Да и не чувствовал он этот дом своим. Дом там, где тебя любят, ждут, заботятся. Где нет лжи и лицемерия. Здесь он провел детство. Много было радости, надежд, связанных с этим домом. Сейчас же царила пустота. Родная мать стало чужим человеком. Страшно взрослеть за один день. Страшно смотреть вперед — зная, что ничего хорошего уже не будет. Что нельзя мечтать. Нельзя надеяться. Не бывает сказок. Есть человеческие пороки. Просто одним удается прожить жизнь и не встретиться с ними, другие же просто не замечают этого, живут и радуются. Роберто не знал, как ему быть дальше. Вроде бы он что-то решил для себя, определился, но вот привыкнуть стать роботом ему нужно время. Зато, наверное, так удобнее будет жить. Без чувств, без эмоций. Без надрыва.

Он вышел из машины. Ветерок тронул его волосы. Когда-то он наслаждался каждым дуновением ветерка. Сейчас же даже не обратил внимание, все естественно. Ему хотелось сделать глоток виски. Пить он не любил, но вот эта маленькая потребность в обжигающем напитке — согревала его на миг. Роб не удивился темноте в холле. Его никто не ждет. А Кристина бы ждала. Мысль, как молния пронеслась, всколыхнула боль, и исчезла. Как и сама Кристина. Почему так трудно забыть человека и выбросить его из своего сознания, своего сердца. Своей души? Почему воспоминания терзают? Почему боль потери и ненависть от предательства не могут найти равновесие в его сознании. Скрывая от всех свои чувства, Роб научился за это время надевать маску. Когда же она станет его вторым я, что не придется притворяться. Он налил себе немного виски. Сделал глоток. Это единственное давало ему ощущение того, что он еще не умер, что жизнь продолжается.

–Ты так сопьешься, сын, — Рамона смотрела на него сверху.

Роберто поднял взгляд. Его мать стояла на лестнице.

— Не спится? — усмехнулся Роб.

— Не груби, — Рамона стала спускаться с лестницы.

Роберто сделал еще глоток. Ему стало абсолютно безразлично, что подумает или скажет ему сейчас мать. Сам то он знал, что до алкоголизма ему далеко. Бокал виски в день или пара, еще не делают его алкоголиком.

— У тебя молодая жена, ты каждую ночь проводишь с ней. И в то же время таскаешься по другим женщинам. Чего тебе не хватает, Роб?

Роберто резко развернулся к матери. Его взгляд пронзительный, жесткий, казалось режет ножом. Его нутро кричало — тепла, любви, ласки, нежности, но это нельзя купить. Нельзя получить то, от чего в дрожь бросает все тело. Нельзя заставить любить, нельзя заставить хотеть. Буря, бушевавшая внутри, внешне даже не проявилась.

— Мужчине всегда мало. Он любит разнообразие. И потом, пока я молод — от жизни надо брать все, что в принципе я и делаю, — Роберто долил себе виски. Он не хотел уже пить. Но сейчас делал это назло матери.

— Что ты с собой делаешь?

— А что же я плохого делаю? Я работаю, при чем зарабатываю достаточно, чтобы обеспечить не только нас, но и своего тестя. Ему кстати была нужна большая сумма денег. Он их получил. Ты же тоже этого хотела. Хотела его политической карьеры. Кстати, может он твой любовник?

Рамона открыла рот от услышанного. Вся ее сдержанность. Всего лишь маска приличия.

— Как ты смеешь, — она занесла свою руку для пощечины, но Роберто перехватил ее руку, сдавил, не причиняя сильной боли.

— Не смей поднимать на меня руку. Я уже предупреждал тебя. Я стоял перед тобой на коленях, но ты была непреклонна. Теперь ты пожинаешь плоды, что посеяла, — Роберто отпустил руку матери, сделал два больших глотка. — И потом, что я такого сказал. Это всего лишь одна из сторон жизни. Если мужчина общается с женщиной, при чем достаточно долго, то явно между ними что-то есть, было или будет. Как говорится вопрос времени.

— Что ты говоришь, — Рамона была поражена услышать такие слова от своего сына.

— Правду. Так ты спала с Армандо? Может ты изменяла отцу с ним еще в молодости. Все может быть. И сейчас твое слово против моего. И где правда? И потом какая она — правда? Всего лишь пустые слова. Оправдания. За чем? Ни к чему. Мне абсолютно безразлично, что ты можешь или хочешь мне сказать. — Он поставил пустой бокал на каминную полку. — Да, кстати, ты мне напомнила — наверху меня ждет молодая жена. Пора бы уже напомнить о себе.

Роберто прошел мимо матери, впервые она не могла подобрать слова.

— Ты знаешь, иметь несколько женщин имеет свою привилегию сравнивать и оценивать. Хотя думаю, что тебе это знакомо, мама.

— Роберто, твой цинизм не имеет границ.

— О, мама. Я еще даже не начинал.

— И так ты собираешься воспитывать своего ребенка? Какой пример ты ему будешь показывать?

На этих словах Роберто остановился.

— Воспитывать ребенка, — он сделал паузу, — я, пожалуй, доверю тебе. У тебя это хорошо получается. Смотри какой сын у тебя вырос. Пойду постараюсь, чтобы у тебя было кем заниматься. Чтобы ты наконец-то оставила меня в покое.

Роберто быстрым шагом направился к двери своей спальни. Захлопнув дверь так, что Палома подскочила на кровати.

— Что случилось? — она растеряно смотрела на своего мужа.

— Муж пришел, а жена его не встречает — вот что случилось, — Роберто раздраженно стал снимать одежду, не обращая никакого внимания на испуганную женщину. Раздевшись, пошел в душ.

Палома встала с кровати, собрала разбросанную одежду. Вся одежда была пропитана женскими духами. Ее муж встречается с другими женщинами. Паломе было больно осознавать, но ничего поделать, даже сказать ему об этом она не могла. У них договоренность, что она не имеет права вмешиваться в его жизнь. Сможет ли она вынести все это…

Алехандро засиделся на работе допоздна. Идти домой не хотелось. Ехать на ранчо, после утреннего события — не было абсолютно никакого желания снова там появляться. Хотя бы какое-то время. И все же радость переполняла его. У него будет ребенок. Это будет сын. Он знает, уверен. В его семье рождаются только мальчики. Другой мысли он даже не допускал. Алехандро стал обходить кабинеты. Его переполняло чувство обладания всем этим имуществом. Увидев свет в одном кабинете, Алехандро нахмурился. Это был офис Николаса. Все было хорошо в работе, но присутствие Николаса. Сына этой женщины. Как вечное напоминание ее незримого присутствия в его жизни. Как бы ни старался Алехандро, не замечать Николаса, он не мог. Он мог порой его подставлять. Но отец пресекал эти его попытки. Любая ошибка Николаса воспринималась, как подножка Алехандро. В конце концов Алехандро понял, что смысла в подставах просто нет. Отец всегда был на стороне своего приемного сына. Сына, с семьей которого он жил. Совершенно чужими ему люди. Он общается с сыном Николаса, называет его внуком. Скоро у него появится его родной внук. Именно это заставило его зайти к Николасу.

— Скоро закончится твое торжество, ты лишишься моего отца. Ты ему никто. Как и вся твоя семья.

Николас, молодой мужчина, с тонкими чертами лица. Он был сильно похож на свою мать. Может именно это держит отца. Его внешнее сходство с ней, женщиной, которая заняла место его матери.

— Роберто, никто не забирал твоего отца. Он сам решил жить с нами. Видимо с тобой ему неудобно.

— Неудобно? О чем ты говоришь? Как ему может быть неудобно в своем собственном доме? Там, где его семья. А его семья — это я. Я его родной сын.

— Бывает так, что родные становятся чужими. А чужие — становятся ближе и роднее.

— Мне все равно, но ты никогда не получишь наследство моего отца. Как его не получила твоя мать. Так и тебе его не видать.

— Я не стремлюсь к обладанию. У меня есть работа. У меня дом. Есть семья. Отец, который вырастил. Пусть не родил, но научил жить.

— У тебя это есть, пока отец тебе это дает.

— Отец меня поддерживает. Семью нужно создавать самому. Это кропотливая и долгая работа. Но думаю, тебе этого не понять. Мне искренне жаль тебя — ты ничего не видишь из-за своей навязчивой идеи.

— Я вижу то, что самозванец хочет обладать тем, что ему не принадлежит. Пусть отец и живет с тобой сейчас, но очень скоро все измениться. Все встанет на свои места.

— У тебя патологическая мания вернуть отца. А ты хоть раз задумывался — почему он ушел из дома.

— Из-за твоей смазливой мордашки. Она так напоминает ему его шлюшку.

Николас подошел близко к Алехандро.

— Никогда, слышишь, не называй мою мать шлюхой. Она была замужем за твоим отцом. За человеком, который принял меня. Воспитал. Считает своим сыном. Я не позволю тебе причинять ему боль.

Алехандро не стал развязывать драку. Не потому, что боялся, просто не хотел в очередной раз доставить удовольствие Николасу поплакаться отцу. Он отступил.

— Я его не трогаю. Но скоро, очень скоро все измениться.

Алехандро с такой силой захлопнул дверь, что посыпалась штукатурка. Николас устало опустился в кресло. Работать здесь ему совершенно не хотелось, но обещание, данное отцу, не позволяло ему уйти с этой работы. Он должен быть здесь. Практически правая рука Алехандро. Порой выгодные контракты очень трудно заключать, ввиду их постоянного конфликта. И слава богу Алехандро в последний момент изменяет тактику и сменяет гнев на милость — только бы получить контракт, и чтобы потом как можно меньше общаться с Николасом. Правда последнее время их стычки стали реже. Алехандро выбрал тактику игнорирования. Не раз они задерживались в офисе допоздна, оставшись одни. Но каждый раз уходили по одному, так и не встретившись. Обсуждать вопросы было сложнее, но они возникали. Порой передавали документы друг другу через секретарей. Ко всему можно приспособиться. Николас устало потер виски. Обещание и обязательство, данное отцу, крепко привязали его к этому месту…

Время не стоит на месте, движется. Один день сменяется другим. Кто-то не замечает времени. Для кого-то же оно тянется. Порой мы считаем минуты. А бывают случаи, когда всем существом стараемся остановить время. Но это не подвластно человеку. Он может лишь наблюдать за его ходом.

Прошло еще две недели.

Кристина устала села на кровати. Заставлять себя вставать каждое утро давалось с трудом. Свет померк. Не осталось того, что заставляло стремиться к побегу. Августа теперь приходила к ней каждый день. Молча сидела рядом. Как поняла Кристина, ей так было проще, когда человек молчал. И вот так вдвоем они часами могли находиться в одной комнате, не произнеся при этом ни единого слова. Раньше Кристина ее жалела, пыталась разговорить, но теперь ей не хотелось ничего. Только естественные потребности — сходить в туалет, поесть, но даже еда потеряла свой вкус. Даже Бруно перестал ее беспокоить. Алехандро после того случая больше не приезжал. Казалось, что ей жизнь дала передышку. Но она ей в этот момент была не нужна. Может если бы что-то происходило, она бы поняла, как быть. Но, как назло, ничего не происходило. И только одна мысль, что Роб, ее родной Роб женился. Создал семью. Он даже не искал ее. Она просто исчезла из его жизни. До этого события, она еще надеялась хоть как-то оправдаться перед ним, но сейчас все было потеряно. Сейчас он принадлежит другой женщине. И сейчас очень сложно понять, и принять, что она осталась совсем одна. Как тогда, в день, когда ее родители разбились. Жуткий приступ тошноты заставил ее бегом направиться в ванную. Когда рвота закончилась. Кристина опустилась рядом с унитазом на пол. Сердце колотилось в груди. Сил совсем не осталось. Слезы хлынули из ее глаз. Она оплакивала свою судьбу. Родителей, что так рано покинули этот мир. Любовь, которой так и не успела насладиться. И была ли любовь? Сейчас она в этом сильно сомневалась. Никогда она больше не станет доверять мужчинам. Никогда, даже если ей удастся выбраться из этого дома, она не увидится с Робом. С его предательством и обманом. Очередной приступ тошноты прервал рыдания. Изменения, происходившее в ее организме, дали о себе знать. У нее будет ребенок. Только ее. Не позволит она больше мужчинам управлять ее жизнью. Она будет жить для ребенка. Отдаст всю свою любовь, нежность и заботу. Она постарается огородить его от всех неприятностей. Ее ребенок не будет страдать.

Кристина вышла из ванной. В комнате находился Бруно.

— Плохо? Тошнит? Врача надо вызвать? — он внимательно смотрел на нее. После того случая он старался не выпускать ее из виду. Игры кончились. Больше он не даст ей ни малейшей возможности на побег. Иначе Алехандро просто оторвет ему голову, случись что-нибудь с ребенком.

— Обычное явление, — хрипло произнесла Кристина. — Токсикоз при беременности.

Она поправила халат.

— Пусть врач посмотрит, — Бруно настаивал.

— Он ничего нового не скажет. Только подтвердит мои слова. Я хочу что-нибудь впить. Может воды с лимоном. Она поможет.

Бруно с удивлением смотрел на Кристину. Она вернулась. Он даже улыбнулся про себя. Но все равно в ней что-то изменилось. Исчезла вся наивность. Она повзрослела. Пусть она и была еще достаточно молода, но весь ее вид говорил о другом. Она стала другой. Она плакала, когда была в туалете. Но сейчас здесь она не показывала свою боль и разочарование. Пусть по лицу и были видны ее еще недавние слезы. Сейчас же весь ее вид говорил об обратном.

— Я посмотрю до обеда, и если тошнота повторится, то я вызову врача, — Бруно вышел из комнаты. Почему сразу теряется интерес, когда человек меняет свою позицию. А Кристина изменилась. Она оставила попытки сбежать, как будто смирилась со своим положением, это было очень подозрительно.

Кристина прикоснулась к животу, как будто защищая свое нерожденное дитя.

— Я буду жить для тебя. Только ты и я. Больше нам никто не нужен. Мы обязательно убежим. Я еще не знаю как, но верь мне.

Кристина улыбнулась. Улыбнулась своему ребенку. Больше ей было некому улыбаться.

Алехандро зашел в комнату к Кристине и увидел ее улыбку. Он остановился. Еще ни разу он не видел, как она улыбалась. Все ее лицо озарилось. Глаза засияли. Стало тепло и уютно от ее улыбки. Он не смог подойти к ней. Боялся спугнуть это видение. Он шагнул назад из комнаты. Он испугался самого себя. Своей реакции на женскую улыбку. Когда-то он так радовался этому чуду. Улыбки мамы. Кристина своей непосредственностью и естественностью напомнила ему о былом. Он уехал, так и не потревожив ее. Не хотел снова вспоминать то, что утратил. То, чего лишила его эта женщина, та, что украла у него не только воспоминание о матери, но и его отца.

Роберто пытался решить вопрос, возникший при строительстве. И он никак не мог сосредоточиться. Он очень устал, мало спал. Загонял себя работой, вечера проводил в компании разных женщин. Но всегда возвращался домой. Еще немного, и он уедет. Подальше из этого города, где все напоминало о Кристине. Порой он сам удивлялся самому себе. Его предали, обманули. Как он может до сих пор еще что-то чувствовать к ней. Это неправильно. В каждой женщине он искал Кристину. И каждый раз испытывал разочарование, так и не найдя ее. Почему так странно устроен человек — почему нельзя устроить перезагрузку. Раз — и ничего не помнить, ничего не знать, начать жизнь с белого листа.

Роберто достал папку. В этой папке лежали чертежи, эскизы их дома с Кристиной. Он хотел сделать ей подарок на годовщину их свадьбы. Но теперь некому было его строить, их больше нет, нет ни Кристины, нет ни Роберто, однако стройка продолжалась. Она шла. Не мог он ее остановить. Дом Кристины сгорел. Его собственный дом превратился в ад. А то, что он строит — там уже некому будет жить. Стройка шла. И он знал, что доведет дело до конца. Но никто и никогда не будет там жить. Это будет огромным памятником их любви, пусть она его и не любила, но были мгновения, которые еще до сих пор тревожат душу. Ее предательство останется на ее совести. Он любил ее всем сердцем. Так, как никогда и никого уже не полюбит. Он отдал ей всего себя, а остался с разбитым сердцем. Роберто закрыл папку. Никто не должен знать об этом. Он отложил папку в сторону, посмотрел на часы, осталось время выпить кофе, и потом надо было ехать на работу.

За столом уже сидели Рамона и Палома. Роберто сел на свое место. Раньше он всегда целовал маму. Но вот уже больше месяца как это перестало быть традицией. Рамона и Палома старались не трогать Роберто, так как не знали, как он отреагирует. Палома зажала рот рукой и выбежала из-за стола. Рамона удивленно посмотрела ей в след. Роберто же сидел довольный.

— Палому тошнит, — Рамона посмотрела на Роберто.

— Ну думаю, что этого и следовало ожидать. В полнее нормальная реакция.

— Ты хочешь сказать, что она беременна, — Рамона была очень удивлена.

— Все возможно, но ты же любишь доказательства. Поэтому я отвезу ее сегодня к врачу, и мы будем знать точно, — Роберто встал из-за стола, — но одно могу сказать, я старался. Тебе не в чем меня упрекнуть.

Рамона не нашлась что ответить ни на новость, ни на его грубость. Однако само осознание того, что Роберто самостоятельно повезет Палому к врачу обрадовало ее. Может все еще измениться. Может быть, Роб станет таким, каким был. И Рамона улыбнулась. Мир встает на свои места. Просто нужно было подождать.

Винсенте встретил Роберто и Палому. Осмотрев ее, он подтвердил беременность. Сказал, что все в порядке, что все протекает, как положено. Надо сдать некоторые анализы, пройти небольшое обследование, но для этого надо задержаться. Роберто оставил Палому, сказав, что заедет позже.

— Как поживаешь, Палома, — Винсенте внимательно посмотрел на свою давнюю подругу.

— Хорошо. Вышла замуж, как ты видишь. У меня замечательный муж. Будет ребенок.

— Да. Я вижу, что ты хорошо устроилась. А как твой отец?

— У него тоже все хорошо. Жизнь наладилась.

В этот момент зашла медсестра и забрала Палому. Винсенте был удивлен встречей. Но жизнь не стоит на месте. У него тоже скоро будут изменения. Он в этом уверен.

Рамона ждала сына и невестку. Ей так хотелось услышать положительный ответ, понимая, что только это может изменить ее сына. Только ребенок, от которого нельзя будет так просто отмахнуться. Услышав шум входной двери, она поспешила на встречу.

Палома вошла первая, Роберто за ней. Он сразу же прошел к камину. Налил себе виски. Попросил служанку собрать его чемодан, чем удивил Рамону.

— Что происходит? Куда ты собрался?

— Палома беременна, можешь праздновать, — Роберто выпил виски.

— Беременна, девочка, какая радость, — Рамона обняла молодую женщину. — Сынок, дай тебя поздравить. Какая радость — какое счастье.

Роберто отстранился от матери.

— Ну этого следовало ожидать. Ты хотела своих внуков. Ты их получишь через некоторое время. Так что вам женщины есть чем заниматься, а мне пора вернуться к делам. Сегодня я уезжаю заниматься проектом. Я и так уже откладывал эту поездку, больше тянуть не могу,

Роберто поставил пустой бокал на каминную полку и поднялся по лестнице.

— Палома, вы поругались? Он тебя обидел? — Рамона кинулась с расспросами к молодой женщине.

— Нет, что вы. Просто Роберто необходимо уехать. Он уже не раз откладывал свою поездку. Врач подтвердил мою беременность. Сделали необходимые анализы — со мной все в порядке. Так что нет необходимости Роберто и дальше тянуть с отъездом.

— Девочка, какая ты еще молодая, — Рамона присела рядом с Паломой. — Женщина должна быть умнее. Можно было попросить врача, чтобы он сказал, что тебе необходим покой, внимание, забота. Ты могла бы задержать Роберто. Это самый удивительный момент в жизни. Это могло бы сблизить вас.

— Мы обговорили с Роберто его поездку. Мы уже подозревали, что я беременна, просто не получалось поехать к врачу. А сегодня все случайно получилось и…, — Палома замолчала. Она не привыкла делиться. Ее мама умерла рано. Воспитывал ее один отец. — Все будет хорошо. Роберто вернется к родам.

— Но это ведь еще не скоро. Он что уедет так на долго, — Рамона была очень удивлена и расстроена. Все ее надежды на то, что Роберто может измениться, рухнули.

— Это выгодный проект. Родиться ребенок, будут расходы, — Палома говорила практично, без эмоций.

Рамона встала. Надо что-то сделать. Надо остановить сына. Она поднялась наверх к нему.

— Ты не можешь уехать. Ты просто не можешь ее бросить.

— Я могу, и я уеду, — Роберто подошел к матери.

— Ты не можешь бросить свою жену в положении. Это важный момент в вашей жизни. Это может вас сблизить.

— О неужели ты впервые говоришь правду, мама, — Роберто покачал головой. — Только, к сожалению, она никому уже не нужна. Я никого не бросаю. Я ничего никому не обещал. Ты хотела, чтобы я женился на Паломе. Я женился. Ты хотела, чтобы она забеременела. Это получилось. Теперь ты требуешь моего присутствия. Игры в семью. Ее нет и не будет. Не я выбирал себе жену. И у тебя больше нет прав указывать, как мне поступать. Ты их утратила, вмешавшись в мою жизнь. Ты хотела себе игрушку, ты ее получила. Скоро появится визгливый малыш. Тебе будет кем заниматься — оставь меня в покое. Я буду жить так, как хочу, — Роберто схватил чемодан и вышел из комнаты.

Рамона опустилась на кровать. Она потеряла сына. Ничто не сможет его вернуть. Даже ребенок. Любая мелочь будет гнать Роберто из дома. Он будет возвращаться и снова уходить. Вот что она сделала. Она лишила сына покоя. Она украла у него жизнь. Потому что то, как он живет сейчас — это не жизнь. И виновата в этом Кристина. Эта девчонка с улицы, что вскружила голову сыну. Даже сейчас, понимая, что получилось, она продолжала обвинять другую.

Палома смотрела, как за Роберто закрылась входная дверь. Он уехал. Он даже не попрощался с ней. Так стремительно покинул дом, как будто бы за ним гнались. Не скоро они теперь увидятся. Палома подошла к каминной полке. Взяла бокал Роберто и налила себе виски. Она уже так долго сдерживалась. Сейчас, пока никто не видит — она выпьет. Немного, всего чуть-чуть…

Прошло 3 месяца.

Рафаэль был очень рад. У него будет дочь. Луз сделает ему такой подарок. Винсенте только что принес ему эту новость. Через несколько месяцев он сможет взять на руки свою девочку. Маленькую Сабрину. Именно так хотела Луз назвать дочку, если она забеременеет. И вот сейчас Рафаэль радовался один. Луз больше никогда не сможет присоединиться к нему. Не сможет разделить с ним такие минуты и другие, которые еще будут в его жизни.

Винсенте наблюдал за радостью Рафаэля, понимая, что скоро тот будет скорбеть по утрате. Не будет у него ни дочери, ни жены. Он жаждет стать начальником, тогда у него будут развязаны руки, он сможет делать свои делишки, и никто не будет ему мешать.

Кристина погладила живот. Он уже заметно вырос и округлился. Теперь уже нельзя скрыть ее беременность. Она слышала, как Бруно запер дверь ее комнаты. Он теперь очень бдителен. Не отпускает ее от себя ни на один шаг. Она предприняла еще одну попытку бежать, но он перехватил ее у порога дома. Закрыв его в столовой, она даже не успела открыть входную дверь. Как его руки схватили ее в охапку и отнесли наверх в ее комнату. Каким образом ему удалось так быстро ее вычислить, она не поняла, но теперь он точно не даст ей такой возможности. Кристина чуть не заплакала от безысходности. С каждым днем она понимала, что Августе нельзя доверить ребенка. Она немного не в себе. Ею бы отвести к врачу. Но Алехандро даже думать об этом не хочет, ведь для всех беременна его жена. И если сейчас у нее обнаружат такое заболевание, то под угрозой окажется мнимая беременность. Если Кристине не удастся сбежать, то что же станет с ее малышом. Как она сможет жить дальше, зная, что ее ребенок у этих людей.

Палома практически не вставала. Беременность протекала тяжело. Винсенте часто приезжал к ним домой. Что-то делал. Давал рекомендации. Предлагал положить в больницу, но Палома отказывалась. Она не хотела никуда выходить. Постельный режим она соблюдала и дома. Рамоне пришлось нанять медсестру для постоянного ухода за Паломой. Роберто же не возвращался. Он даже не звонил. Где он и как никто не знал.

Еще прошло 4 месяца.

Рамона вышла из комнаты Паломы. Ее живот был просто огромен. Палома передвигалась с осторожностью, держась за стены либо опираясь на руку медсестры. Сегодня она вела себя беспокойно. Нервничала, ничего не могла взять в рот. Рамона спустилась вниз, и вдруг сверху раздался шум и крик. Рамона кинулась наверх. Она уже была не молода, но ноги сами несли ее наверх. Палома лежала в коридоре, она стонала и держалась за живот.

— Сеньора. Я вышла в туалет, она сама вышла в коридор, споткнулась и упала. Нужно срочно ехать в больницу.

Рамона присела рядом с Паломой. Она вед может потерять ребенка. Еще очень рано, и это падение. А может оно и к лучшему. Отношений между молодыми совершенно нет никаких. Рамона стала набирать номер Винсенте, и чуть не выронила трубку, услышав голос Роберто.

— Что у вас тут происходит? — Роберто поднялся по лестнице.

— Палома упала. Она может потерять ребенка, — Рамона сказала это со злостью. — Тебе же абсолютно все равно было все это время.

Роберто ничего не сказал. Он молча поднял Палому на руки. На его белой рубашке, на рукаве тут же выступила кровь. Он просто спустился вниз с Паломой на руках.

Рамона ничего не могла больше сказать. У нее не было сил. Что произойдет в больнице ее уже не волновало. Пусть будет так, как будет. Она просто устала. Палома не сможет вернуть Роба. Не сможет этого сделать и ребенок. Так что родиться он или нет, ее не беспокоило. Это уже ничего не даст. Рамона ошиблась, заставив сына жениться. Это еще больше отдалило его. Она не давила на него. Она просто привела Палому в дом. И вот что из этого получилось.

Винсенте вышел к Роберто. Он изменился за эти несколько месяцев. Ведь Роберто был молод. Но легкая седина тронула его виски. Так, как будто художник слегка провел кистью.

— У вас родилась дочь, но она очень слаба. Семимесячные дети мало имеют шансов, но у вас девочка. А они до конца борются за жизнь. Так что остается только молиться.

— И когда точно будет известно, — Роберто смотрел Винсенте прямо в глаза.

— Всегда тревожные первые сутки. Если она их переживет, то думаю, что все будет в порядке. Ваша жена чувствует себя удовлетворительно.

— Хорошо, я буду здесь, может отлучусь не на долго, — Роберто решил пройтись по коридору.

Столкнувшись в коридоре с мужчиной, он помог поднять тому бумаги.

— Извините, я вас не заметил, — Роберто посмотрел на Рафаэля.

— Ничего страшного, — Рафаэль улыбнулся. — Думаю, что у вас родился ребенок. Молодые отцы всегда немного рассеяны.

— Да. Вы правы, — Роберто еще раз извинился и пошел дальше.

Ему не хотелось больше находиться в больнице. Палома родила. Теперь надо ждать. Все решится в течение суток. Он пождет и снова уедет, ему надо закончить проект. Домой к матери ехать не хотелось. Не хотелось слушать вопросы, не хотелось разговаривать. Он поехал в гостиницу, там можно спокойно выспаться. Но сначала надо заехать на строительство дома, в котором никто не будет жить.

Кристина чувствовала, как ребенок шевелится. Это такое невероятное ощущение, просто не передать словами. Если бы Роберто был рядом. Роберто. При чем здесь он. Кристина нахмурилась. Она гнала от себя мысли о нем. И вечером каждого дня она осознавала, что день родов приближается, а она так ничего и не смогла предпринять.

Рамона пила чай. Ей никто ничего не позвонил. Отсутствие новостей тоже новость. Она допила чай и пошла спать.

— Как вы назовете дочь? — спросил Винсенте у Роберто.

Роберто смотрел, как Палома кормит крохотную девочку. Ничего не колыхнулось в его душе. Он ничего не чувствовал. Его сердце умерло.

— Виктория. Я хочу назвать дочь Виктория, — Палома смотрела на девочку.

— Хорошее имя, — подтвердил Роберто. — Когда я смогу их забрать и отвезти домой?

— Пусть они полежат неделю. Все-таки девочка родилась недоношенной. Да и лишнее наблюдение не помешает, — сказал Винсенте и вышел.

Роберто подошел к окну.

— Ты сам сообщишь Рамоне? Ты ведь ей не звонил.

— Да я ей скажу.

— Ты не хочешь ее взять на руки?

— Нет. Она слишком мала. Я слишком большой и неуклюжий. Потом как-нибудь когда-нибудь, — Роберто смотрел в окно, если бы сейчас здесь лежала Кристина. Если бы их ребенок родился. Роб закрыл глаза. Как хотел бы он, чтобы это стало реальностью, но повернувшись, он смотрел на Палому. — Не буду тебе мешать. Я вернусь через неделю.

— Ты снова уезжаешь?

— Нет. Я буду в городе, но у меня есть дела, — Роберто уже выходил из палаты.

Он займется домом. Стройка приостановилась на время, пока он отсутствовал, и сейчас, вернувшись, он развернул ее в полном объеме. Памятник его прошлого. Роберто опять столкнулся с Рафаэлем.

— Я постоянно на вас натыкаюсь, — Роберто опять поднимал бумаги с пола.

— Я вас понимаю, дети — это такое чудо.

Роберто посмотрел в сторону — было бы чудо, если бы это был их с Кристиной ребенок.

Уже в машине он набрал домашний номер.

— У тебя родилась внучка. Она слаба, так как недоношена, но она выживет. Доктор в этом уверен. Они будут находиться в больнице еще неделю. Через неделю я их привезу. Подготовь все к их приезду, — Роберто положил телефон, не дав Рамоне сказать и слова.

Неделя пробежала быстро. Рамона несколько раз приходила в больницу, но ни разу не видела там сына. Палома говорила, что он приходит к ней каждый день, в чем Рамона сильно сомневалась. Наверняка он таскается с очередной вертихвосткой, пока его жена восстанавливается после родов.

К удивлению, Рамоны Роберто не уехал после того, как привез Палому домой. Он приходил домой поздно. Возникли небольшие проблемы со строительством дома, ему пришлось задержаться. Но он ничего никому не говорил. Этот дом-памятник был его тайной. Рамоне же стало немного спокойней, что по крайне мере Роб находится в пределах города. Но на долго ли это. Он не проявлял никакого интереса ни к жене, ни к дочке. Вел себя так, как будто ничего не изменилось в его жизни.

Прошло полтора месяц.

Кристине стало тяжело ходить. Ребенок постоянно бился. Порой ей казалось, что там целая гвардия. О побеге уже не было речи, так как передвигаться по дому она еле могла. Роды могли начаться в любой момент, так сказал Винсенте. Теперь он осматривал ее каждый день. Срок еще не подошел, но плод слишком крупный и велика вероятность преждевременных родов. И сегодня целый день тянет живот и болит спина. Кристина поняла, что все произойдет сегодня.

Рафаэль не мог найти Винсенте. У Луз начались роды. А его не было. Правила не позволяли принимать ему их самому, как самому делать кесарево сечение своей жене. Его руки дрожали, делая надрез. Он понимал, что наркоз не нужен, и теплилась маленькая надежда, что может быть его жена придет в себя во время операции. Но этого не произошло. На свет появилась маленькая девочка. Сабрина. Теперь он не один. Теперь есть смысл в его жизни.

Винсенте выпроводил всех из комнаты. Кристина рожала, но что-то шло не так. Уже отошли воды, а ребенок все не появлялся. Страх, что сейчас он может сделать что-то не так, сковал сознание Винсенте. Он боялся совершить ошибку. Уже три часа, как начались роды, Кристина полностью измотана. Надо что-то предпринять. Кристина уже практически теряла сознание. Комната не была приспособлена под операционную. Ему не хватало рук медсестры, но Алехандро запретил кого-либо еще посвящать в эту историю. Он четко сказал ему: если встанет выбор, выбираешь ребенка, она уже и так для всех мертва.

С приходом очередной схватки Кристина потеряла сознание, но зато Винсенте увидел головку. Делая надрез, причиняя боль, он вернул Кристину в сознание. Она закричала. Он забыл анестезию. Схватил только чемоданчик с инструментами и все. Кристина сорвала голос от боли, слезы катились по ее щекам.

— Уже совсем немного, уже показалась головка. Постарайся, если хочешь жить. Иначе у меня не будет просто выбора. И выбор будет не в твою пользу, ты же понимаешь, — пот выступил на лбу у Винсенте. Он знал, что, если через пять минут Кристина не родит, он разрежет ее и вытащит ребенка, убив ее при этом.

Кристина хрипела. Слова Винсенте доносились сквозь туман боли. Последнее усилие и ребенок родился. Кристина потеряла сознание. Винсенте схватил ребенка. У него замерло сердце в ожидании первого крика. И младенец заплакал. Это был мальчик. Алехандро хотел сына, он его получил. В комнату вошел Алехандро и Бруно. Винсенте попросил помочь ему с ребенком. Пока он занимается Кристиной, но Алехандро остановил его, сначала ребенок. Потом она. Винсенте отступил от кровати. Он помыл ребенка, осмотрел его. С ним все было в порядке.

— У вас родился здоровый малыш. Поздравляю, — Винсенте передал ребенка Алехандро.

— Сеньор, с ней что-то не так, — Бруно смотрел на Кристину, она так и не пришла в сознание. Кровать была залита кровью. — У нее начались судороги.

Винсенте наклонился к женщине. Он не верил своим глазам. Она была без сознания, но у нее начались схватки. Он не мог понять, что происходит.

— Она умирает, — спросил Алехандро, даже не смотря на нее. Все его внимание занимал сын. Его пропуск к отцу и наследству.

— Нет. Она рожает, — проговорил Винсенте.

— Рожает, — Алехандро был удивлен? — она уже родила.

— Она рожает. У нее двойня. Второй ребенок всегда находился за первым. Не прослушивалось его сердцебиение. Может он и не жизнеспособен. Не стоит надеяться.

Кристина так и не приходила в сознание. Алехандро не мог поверить в свою удачу. У него может быть два ребенка.

— Ты его выходишь.

Винсенте пришлось сделать еще надрез. Теперь правда Кристина уже этого не чувствовала. К ней не возвращалось сознание. Может оно и к лучшему. Второй ребенок был обвит пуповиной. Винсенте пришлось помогать ему выйти. Но ребенок не издавал ни звука.

— Его легкие не могут раскрыться.

— Ты не дашь ему умереть, — Алехандро положил ребенка рядом с Кристиной.

Винсенте старался реанимировать малыша. Ему это удалось, но крик был очень слабым. Дыхание затруднено.

— Надо в больницу, здесь я не смогу ничего сделать, можете держать меня на мушке, — Винсенте держал малыша на руках.

Алехандро мигом позвал Августу. Приказал Бруно подогнать машину. Они все вышли из комнаты. Алехандро методично говорил жене, что и как она должна делать. Винсенте нес малыша. Все забыли о Кристине.

Кристина пришла в себя. Внизу она слышала какой-то шум и разговор. Рядом лежал ребенок. Ее ребенок. В комнате никого не было кроме них.