Синдром отложенного счастья

Наталья Криммер

Многие люди абсолютно уверены, что обязательно будут счастливы. Счастье придёт, но, чтобы его встретить, нужно сделать шаг. Всего один только шаг, но как это трудно. Трудно и страшно. Спугнуть. Потерять. Не суметь. И вырабатывается синдром. По утверждению медицинской энциклопедии: «СИНДРОМ – это комплекс связанных между собой признаков». Сухо. Холодно. Безразлично. А если это Синдром отложенного счастья? Чем излечить его? Любовью и невозможностью отложить чувство на потом.

© Наталья Криммер, 2018

ISBN 978-5-4493-1762-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Кравцов по рассказам подруги

— Ну, ты даёшь, Ольга! Как будто с Луны свалилась. Прямо Лунтик какой-то недоделанный!

— Генка, что ты на меня набросилась? Ну, не знаю я, кто такой Кравцов.

Странное дело, Ольга обратилась к подруге «Генка», но это была именно подруга — миловидная маленькая блондиночка; женский род обращения был бы совершенно очевиден и оправдан, но, тем не менее, девушку звали «Гена». Правда, откуда появилось мужское имя, легко объяснялось. На самом деле, звали студентку Гелена — Гелена Муравьёва, но своё имя она почему-то категорически не принимала. И сначала представилась однокурсникам на китайский манер «Ге», но китайская версия как-то не прижилась. И Гелена велела друзьям называть её Гена. Мужское имя никого не удивило, и Гелена легко переименовалась в Гену.

Сейчас две подружки — Гелена Муравьёва и Ольга Антонова после лекции задержались в аудитории, немножко поболтать и обсудить животрепещущие темы.

На самом деле обычно подружек было три — Ольга Антонова, Гелена Муравьёва и Мария Терлецкая. Как-то так получилось, что на неожиданно «перенаселённом» представителями мужского пола курсе Литературного института, оказалось всего восемь девочек. Три из них, вышеназванные: Оля, Гена и Маша как-то сразу сдружились. И теперь две представительницы дружеского трио, третья убежала куда-то по неотложным делам, обсуждали известного писателя.

— Как не знаешь? — поразилась Гена, услышав ответ подруги. И со значением подчеркнула, — ты же в Литературном институте учишься, как можно современного классика не знать?

— Да нет, писателя Кравцова я знаю, по-моему, все его романы читала. Особенно ранние произведения мне нравятся. Он очень здорово пишет: образно, живо.

— Образно, живо! — передразнила Муравьёва и соорудила на лице печальный смайл, — я тебя не про книжки спрашиваю, а про самого Олега Кравцова.

— Вот самого Олега Кравцова, — огрызнулась Ольга, — я не знаю. Фотографии на обложках книжек видела, но это не значит знаю.

— Ну, ты даёшь! — опять завела Муравьёва, — он с телика не вылезает, во всех ток-шоу первая звезда. То премии вручает, то ему вручают, то скандалы какие-нибудь разбирают, то он сам в них участвует, то оценивает всякие дрязги как эксперт, то в играх телевизионных свои познания демонстрирует, то интервью у него берут. Как этого можно не знать?! Ты же не в лесу живёшь!

— Не в лесу. Но я, правда, его не знаю. Я и телевизор почти не смотрю.

— А что же ты в свободное время делаешь? — ехидно поинтересовалась Муравьёва.

— Ты не поверишь, — засмеялась однокурсница, — я книжки читаю.

Поскольку девушки были студентками Литературного института, поверить в это было действительно трудно.

— Книжки то читать понятное дело нужно, — вздохнула Гелена, — но отставать от жизни интеллигентный, образованный человек не должен. И телевизор тут смотреть совершенно необязательно, — она потыкала в айфон, — ну вот же он, смотри.

Ольга посмотрела на экран, протянутого подругой гаджета.

— Ой, точно, я же его видела и не раз.

— Скажи, клёвый мужик?!

— Да, симпатичный, — кивнула Оля, — даётся же людям сразу и внешность, и талант.

— Внешность хорошая, — согласилась Гелена, — не красавец, конечно.

— Смотря что считать красотой мужчины. У него вполне мужественная внешность.

— И в придачу к этому: мозги, умение правильно организовать свою жизнь, и дело поставить.

— И даром литературным он, конечно, наделён в полной мере, — заметила Ольга, разглядывая писателя, потом добавила, — только взгляд у него какой-то мрачный.

— Не мрачный, а демонический, — поправила Муравьёва. И мечтательно продолжила, — вот бы заарканить такого и всю жизнь можно ничего не делать.

— По-моему, ничего не делать, радость небольшая, — усмехнулась Оля. Потом сказала, — а скорее всего этого Кравцова, наверное, как ты говоришь, «заарканили» уж давно.

— А вот и нет. На свободе гуляет, — сообщила всезнающая Генка.

— Откуда ты можешь знать?

— Знаю. Надо светской жизнью интересоваться, тогда тоже будешь знать.

— Да зачем нам всё это? — Ольга ещё раз посмотрела на экран Геленкиного телефона, — а он выглядит гораздо моложе, чем я думала.

— Да ему лет не так много.

— Как немного? Я ещё в школе его книжками зачитывалась.

— Правильно, его первый роман вышел, когда ему лет двадцать было. Значит, сейчас ему лет тридцать пять. Может, чуть побольше. Ну до сорока, точно.

— Молодой да ранний, — усмехнулась Ольга и поделилась, — я помню, его первый роман «Огненные стрелы», на меня такое впечатление произвёл, что я, по-моему, именно в тот момент под впечатлением сама книжки писать начала.

— Да, парнишка хороший, — Гелена опять уставилась на экран, — только, знаешь, сдаётся мне, что последнее время, он не сам пишет. Ну не может нормальный человек, раз в полгода или даже чаще, полноценное произведение выпускать.

— Ты тоже заметила? — поддержала Ольга, — мне кажется, что его последние романы послабее ранних. И язык проще и образы не такие яркие.

— Конечно, небось, целый отряд литературных негров на него пашет. А ведь не все же способные, есть и ремесленники.

— Может, всё-таки сам, — предположила добрая Оля, как-то не хотелось верить, что любимый писатель пользуется услугами книгеров, — впрягся пятнадцать лет назад, так и тянет лямку без передышки. Просто отдохнуть нужно. Придут новые впечатления, писаться сразу легче будет.

— Может быть, — откликнулась Генка, выключая гаджет, — да ладно, что там у него мы не знаем и, наверное, никогда не узнаем.

— Да нам и не особенно нужно, — засмеялась Ольга.

— Нам гораздо нужнее подумать о своих делах. Что там наши доблестные педагоги за дурацкое задание придумали с текстом в подражании какому-то известному автору?

— Я, честно сказать, даже не слышала, что кто-то такие работы раньше писал.

— Это только нам несчастным такое удовольствие досталось. Креативные очень, на наше несчастье, нам педагоги попались, — вздохнула Гелена, потом деловито спросила, — ты кому подражать собираешься?

— Не знаю. Они вроде сказали, что можно любому российскому автору.

— Ага. А то возьмёшь какого-нибудь зарубежного автора, будешь надрываться, — захихикала Гелена, — а в результате получится, что переводчику подражала. Так кому ты всё-таки подражать планируешь? — ещё раз переспросила она.

— Не думала ещё, — покачала головой Ольга.

— А уже пора бы, — наставительно сказала Муравьёва, — а то время пролетит и уже работы сдавать придётся. Хотя, ты-то у нас талантливая, всё успеешь, а мне надо заранее мозгами пораскинуть, или посоветоваться со знающими людьми.

— Это, с какими же интересно «знающими людьми» ты собираешься советоваться?

— Ну, например, с тобой или с Машкой, — расхохоталась Генка.

Девушки ещё немножко поговорили о своих студенческих насущных проблемах и разбежались по домам трудиться над курсовыми работами.