Высокий сезон

Наталья Кошаева, 2023

Что порой творится в голове у автора? Полнейшая чехарда! Сами посудите, автора кидает из эпохи в эпоху, то он спускается на дно, то зависает под сводами оперного театра, и вдруг находит себя где-то между огородом и коровником… В сборнике «Высокий сезон» – четыре миниатюры и мини повесть. Первая миниатюра – это брызги игристого. Вторая попытка ответить на вопрос: «А что бы было если бы было так?». Третья – это классический роман пути. Ну и четвертая – дань моде на все восточное. Ну а повесть – это теплые воспоминания о деревенском детстве. И все же, по мнению автора, есть то, что объединяет эти произведения. «Все на самом деле не так как в действительности,» – эта фраза могла бы стать эпиграфом ко всему сборнику.

Опера-Буфф.

«…Я же в сторонку тихо направлюсь,

И позабавлюсь с той и другой,

Да с той, с другой, да с той, с другой.

Больше десятка их, для порядка,

Завтра запишешь в список ты мой…» из арии Дон Жуана из оперы «Дон Жуан»

Действующие лица:

Представители закона:

Старший следователь прокуратуры города Севильи

Младший альгвасил

Сеньорита стенографистка

Подозреваемый:

Дон Жуан де Тенорио

Пострадавшая:

Донна Анна

Свидетели:

Дон Оттавио жених донны Анны

Лепорелло — слуга подозреваемого

Донна Эльвира де Тенорио — утверждает, что она жена подозреваемого

Селяне и селянки

Место действия Севилия конец 17 столетия. Вечер. Отделение полиции в ближайшем пригороде Севилии.

Действие первое.

Дверь хлопнула и впустила в помещение полицейского управления старшего следователя севильской прокуратуры. В этот душный летний вечер разбираться с делами совсем не хотелось. Весь небольшой предбанник перед кабинетом был забит пестрой разношерстной толпой, а в обезьяннике, за художественными решетками отдыхал арестованный.

Сквозь зубы брошенное приветствие, щелчок пальцами и вслед за следователем пристроилась сеньорита стенографистка, а у двери кабинета застыл младший чин.

— Альгвасил, приглашайте сначала потерпевшую, потом свидетелей по одному. — возмущение толпы было пресечено следователем в зародыше только одним грозным взглядом.

Листы протоколов белели на столе из темного дерева. Аристократичный палец прошелся по столешнице, изъеденной жучком, и остановился у пачки бумаг. Холеный ноготь провел черту под именем главного подозреваемого. Глаза живо пробежались по первым строкам верхнего протокола.

Стенографисточка — тонкая, почти прозрачная, опустилась в углу и приготовилась записывать.

— Альгвасил! Давай первого! — дверь скрипнула, впуская молодую девушку, закутанную с головы до ног в черный траур. Она изящно опустилась на стул у стола следователя и приподняла густую вуаль.

— Доброго вам дня, — звук его мелодичного голоса заставил чиновника оторваться от чтения протокола и внимательно поглядеть на даму.

— С кем имею честь?

— Донна Анна, — просто ответила дамочка.

— Кем вам приходился пострадавший, то есть убитый?

— Убитый… — девушка осеклась, промокнула глаза платочком и продолжила — мой батюшка, Дон… Дон Командор.

Потребовалось время, чтобы потерпевшая глотнула воды и успокоилась, — Что можете рассказать по делу?

— Я сидела дома, — голос девушки то и дело прерывался от сдерживаемых рыданий, — вдруг передо мной возник мужчина в плаще и полумаске!

— Дальше, — сухие интонации следователя не давали потерпевшей скатиться в истерику. — Этот мужчина угрожал? Или же он совершал иные насильственные действия против вас?

— Нет! Что вы! Он же идальго! Он пал предо мною на колени и признавался в любви…

— И?!

— Все. — слезы высохли в момент, — Вы не понимаете? Мужчина! У меня! Это же конец моей репутации!

— Дальше!

— Я закричала, он умолял меня не шуметь и не звать на помощь. Попытался скрыться. Я ухватила его за край плаща.

— Я правильно понимаю, что подозреваемый вам не нанес вам никакого урона, кроме того, что неожиданно решил объясниться в неземной любви, и попытался покинуть место преступления сразу, как только вы подняли крик?

Благородная донна кивнула. — Этого мало?

— На шум вышел батюшка, а я убежала к себе.

— То есть вы не видели, что было дальше?

Девушка закрыла лицо руками и с надрывом протянула, — Нееееет…

— Когда я… вышла в сад, с женихом…, отец уже лежал на земле бездыханный…

— Ага… А жених…?

— Дон Оттавио.

— Да, — взгляд на протокол, — Дон Оттавио, он тоже был у вас в гостях? А как же ваша репутация?

Донна сначала покраснела, потом побледнела, и кусая губы ответила, — Но ведь он же жених…

Сеньорита в углу громко хмыкнула.

— Что дальше?

— Я поклялась, что отомщу убийце. И вот… мы с женихом решили прогуляться. Тут за городом встретили… нашего старого знакомого.

–…Это он… батюшку… — донна Анна снова задохнулась от рыданий.

— Как вы можете утверждать, что это он, если вы не видели его лица?

— У меня абсолютный слух, я узнала этот голос.

— Сеньорита, пометьте — провести следственный эксперимент. Да, еще экспертизу закажите — кровь на шпаге подозреваемого совпадает с кровью убитого. — И к потерпевшей, — Что-нибудь еще?

Донна Анна молча мотнула головой, и была тут же отпущена следователем.

— Простите… — прошептала молодая дама, опуская вуаль, и пошатываясь вышла из комнаты.

Следующим в кабинет зашел просто одетый немолодой мужчина со свежим кровоподтеком на скуле.

— Кто вы у меня?

— Я слуга господина Дона Жуана, Лепорелло.

— Что можете сообщить по делу?

Мужчина наморщил лоб, соображая, что сказать, посмотрел в потолок, оглянулся на стенографистку, а затем нагнулся ближе к следователю. — Я служу его милости уже… — загибая пальцы попытался сосчитать, — уже много лет…

— Ну ей богу, у меня уже больше нет сил терпеть его выкрутасы! Арестуйте его пожалуйста, пусть посидит. Может у него в местах, не столь отдаленных, мозги на место встанут? Везде, куда не приедем бабы, бабы, бабы, обманутые мужья, женихи, отцы, братья. Моя жизнь превратилась в кошмар. Мы ни где не задерживаемся больше чем на три дня. И ведь его милость он же как ребенок! Увидит бабу и все — готов! А они-то, они-то шагу ему ступить не дают. Летят к нему как мухи на сладкое. Уж я их гоняю, гоняю. И все равно некоторым удается просочиться.

— Это что? — свиток, поданный стенографисткой хрустнул в тонких пальцах следователя.

— Ах это… — Лепорелло мнется, — Да дурь полная!

— Мой, — кивок в сторону обезьянника, — список составляет якобы своих «побед»!

Следователь пробегает глазами длинный список, — Что правда?! Три тысячи?

— Ну какие там три тысячи! — Лепорелло морщится, — Я же говорю, дурь, и брехня!

Свиток отброшен в сторону, интерес к нему утерян. — Вы присутствовали при поединке между вашим господином и Доном Комондором?

— Да, ваша милость. — Лепорелло почесал затылок, — было дело…

— Значит, стою я у ограды и вижу выбегает во двор мой хозяин, а в него как пиявка вцепилась дамочка и не отпускает. Крику подняла. Ну батюшку и разбудили, он выскочил чуть ли не в ночном колпаке, но зато со шпагой в руке. Оне ж благородные! Дамочка хозяина отпустила и в дом убежала, а батюшка ейный начал ругаться и шпагой грозить. Мой все уйти порывался, но старик больно прыткий попался. Ему бы у камина сидеть кости греть, а туда же… Короче. Если бы мой шпагу не вытащил, сейчас бы по нему поминки справляли…

— То есть вы хотите сказать, что это была своего рода самооборона?

— Ну как есть она самая! И вот после этой самообороны, мы рысью к себе. По дороге от него еще одну Донну отлепил, потом мы еще чуть невесту не увели со свадьбы, ну и так по мелочи… А тут и та дамочка объявилась, нас арестовали и сюда доставили…

— Хорошо, следующего зови!

Через несколько мгновений место перед столом занял молодой худощавый мужчина. «Нервничает», — наметанный глаз следователя замечал все: и новомодный кружевной воротник, и серьгу из крупной жемчужины, и богатую золотую цепь на шее.

— Так, вы у меня кто? — интонациями следователя можно было замораживать, и это не смотря на духоту вечера.

— Дон Оттавио. — представился модник.

— Дон… Оттавио, Дон Оттавио… — пришлось пересмотреть все протоколы, нужный лежал самым последним. — Кем вы приходитесь пострадавшему?

— Я — жених Донны Анны. — гордо заявил свидетель.

— Понятно, — пальцы следователя забарабанили по столу, — А скажите мне пожалуйста, жених, где вы находились в момент убийства?

— Я был со своей невестой! — с вызовом ответил молодой человек.

— То есть в тот момент, когда убивали вашего будущего тестя вы были подле невесты? — о взгляд следователя можно было уколоться, — И даже не поспешили ему на помощь?

— Скажите, а где вы вообще находились, когда к вашей невесте заявился подозреваемый. Или нужно задать вопрос с кем?

Вопрос следователя застал жениха врасплох, он совсем не по-аристократически захлопал глазами. — Вы забываетесь! Как вы смеете…

— Смею, ваша милость! Так что же?

Молодой человек понял, что отвечать придется. Дон Оттавио насупился и нехотя поведал, что в тот момент, когда наверху разворачивалась драма, он приятно проводил время со служанкой. — Поклянитесь мне на распятии, что вы не расскажите об этом сеньорите. — потребовал он в конце.

— Свободны, дон Оттавио. — взмах руки в сторону двери, — следующего позовите.

Место подле стола пустовало недолго, его заняла заплаканная молодая дама, — Донна Эльвира, — представилась она.

— Я жена этого… супостата.

Удивлению следователя не было пределов. — И как, извините, вам это удалось?

И дальше, обращаясь к стенографистке, — Сеньорита, приобщите к делу, свидетельство о браке. И, да! Экспертизу подлинности, тоже.

— Итак, синьора де Тенорио, что можете сообщить следствию? Где вы были в момент убийства?

Дама мелко затряслась и всхлипнула, отрицательно мотнула головой. — Он же клялся мне… А всего три дня и поминай как звали.

— Посадите, посадите его, злодея! Чтобы до него наконец дошло, что… — дама опять зашлась в беззвучных рыданиях.

Донна Эльвира свела брови к переносице и изящным пальчиком несколько раз стукнула по столешнице, — Пусть посидит, подумает, как он обошелся со мной! Я его… Я его… — она дернула воротник и снова зарыдала.

— Я его ждать буду… — из-за обшлага прокурорского мундира был вытащен кружевной платок и подан расстроенной женщине.

— Все, сеньора де Тенорио, свободны, идите там в коридоре начинайте ждать своего супруга, поскольку срок ему светит вполне конкретный и позовите следующего. Много их там еще?

Супруга подозреваемого встала, опустила на лицо вуаль и двинулась к выходу. У следователя появилась минутка потянуться и размять затекшую шею. Дело вырисовывалось вполне ясное, нужно было уже заканчивать со свидетелями и переходить к подозреваемому.

Ну а пока еще двое — которые тоже ничего конкретного сообщить по делу не могли, но пылали праведным гневом и жаждали покарать преступника.

Пока опрашивали свидетелей уже стемнело, из открытого окна потянуло свежестью. После небольшого перерыва на кофе, альгвасил привел на допрос подозреваемого.

Это был ладно скроенный молодой мужчина, приятной внешности, одетый в изысканный камзол, слегка помятый во время задержания.

Мужчина, лишь войдя в помещение, сразу обратил внимание на стенографистку, сидевшую в дальнем углу.

— О! Киса! Рыбка! — широко улыбаясь мужчина плавной походкой двинулся к девушке. Стенографистка зарделась и смущенно потупилась.

— Подозреваемый, фу! — раздалась команда.

Мужчина застыл, обернулся, и его улыбка стала еще шире.

— Киса? Рыбка?! — в его черных глазах заплясали искорки.

— Сидеть! — снова скомандовала следователь и поднялась из-за стола, а подозреваемый наоборот опустился на стул, буравя влюбленными глазами сеньору следователя.

— Ну, Киса… — проворковал мужчина.

Следователь процокала мимо арестованного на высоченных двенадцатисантиметровых шпильках.

Мужчина, пока она дефилировала туда-сюда, успел ее раздеть глазами, а потом снова одеть.

— Рыбка! — мужчина еще прошелся горячим взглядом снизу вверх и обратно, сконцентрировавшись на умопомрачительно элегантных туфлях.

— Да, — сеньора следователь картинно выставила ножку в блестящей лодочке, — Босс носит Прадо, ну и нам тоже… приходится.

— Униформа, — пояснила она.

С этими словами Госпожа следователь уселась за стол, сняла треуголку и пригладила волосы около аккуратных рожек.

— Ну что, подозреваемый, признаваться будем?

— Киса! Рыбка! — мужчина прижал правую руку к сердцу, а левой послал ей воздушный поцелуй.

— Он мне, определенно, нравится. — пробормотала следователь под нос.

— Так как? Чистосердечное подпишем, супруге твоей подарок сделаем? — следователь пододвинула чистый листок и перо к мужчине.

Мужчина испуганно глянул на дверь, наморщил лоб силясь вспомнить, — Киса?.. Рыбка?..

— Да твоя киса тут у меня рыдала, обещала тебя дождаться…

Мужчина замотал головой, перебивая ее, — Киса!

— Тогда подписывай это! — рявкнула следователь и подтолкнула к подозреваемому другую бумагу.

Он восхищенно уставился на нее, — Рыбка! — и потянулся к чернильнице.

— Стой! — следователь остановила его руку, — кровью подписывай.

Подозреваемый с готовностью протянул ей руку и сеньора следователь острым стилетом кольнула его палец.

Как только окровавленный палец дона Жуана де Тенорио был прижат к договору раздался удар грома, и порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно, задул все свечи.

В наступившей темноте светились только глаза госпожи следователя. Она встала, подошла к мужчине. Он поднялся ей навстречу и с готовностью предложил руку, обернутую краем короткого плаща.

Сеньора следователь усмехнулась, вложила свои пальчики в протянутую руку, — Я его забираю, — сказала она.

Снова ударил гром и с очередным порывом ветра они исчезли. Стенографистка, сидевшая в углу, не проронила ни слова, потому как она уже давно была в глубоком обмороке.

Действие второе.

Через три дня в зале опустевшей виллы Дона Жуана де Тенорио, Лепорелло наслаждался жизнью сидя у камина. Рядом с ним стояла пузатая бутылка в оплетке, к которой он то и дело прикладывался. Напротив него сидела молодая дама — корреспондент местной газеты с блокнотом в руках. Лепорелло давал интервью и рассказывал о своей жизни рядом с легендарным Доном Жуаном.

Это уже была не первая журналистка, за эти три долгих дня Лепорелло уже много раз рассказал свою историю, которая обрастала все новыми и новыми подробностями.

Эта дамочка была к тому же еще и очень хорошенькой она так мило краснела, когда Лепорелло рассказывал ей о похождениях его покойного хозяина.

— И вот господин мне и говорит: «Лепорелло, а не на эту ли сеньориту ты обратил внимание?»

— А я ему: «Да, ваша милость!»

— А он мне…

И в этот момент дверь с грохотом открылась и на пороге появился Дон Жуан собственной персоной, который увидав журналистку, сразу направился к ней.

— О! Киса! Рыбка!

Лепорелло тихо сполз с кресла на пол, — А я и не сомневался, — горестно пробормотал он.

— Три дня — то уже прошли. Небось и там, — Лепорелло неопределенно ткнул пальцем вверх, — набедокурил…