Многоточия… Стихи и проза

Наталья Коноплева-Юматова

Эта книга – не выкрик вдогонку уходящему гостю, а продолжение диалога с интересным собеседником, когда ни одна, ни десять встреч не могут вместить того, что они могут друг другу поведать. Поэтому в каждой моей книге есть своё важное и неповторимое. Здесь это и рассказ о моих «придворных» музеях, и об эзотерических лавках, и о ревнивой Музе, и о волшебности нашего мира, если мы будем наблюдательны и одарим его своей любовью, здесь и фразы и стихи – об отношениях с тем, что внутри нас и вокруг.

Снова о ревнивой Музе

Уже не раз говорила о том, что наши отличия друг от друга могут быть настолько велики, что кто-то, как инопланетянин, может быть вовсе чужд и непонятен. Эти различия касаются не только качеств характера человека, но и особенностей его судьбы. Кому-то дарована полноценная жизнь, где и творчество, и семья, и широкий круг общения — да мало ли что ещё можно сюда добавить! — Интересную работу, увлечения… А другому — что-то одно: либо — либо. У меня именно так. Была ситуация, когда мне очень хотелось научиться рисовать — вернее, в моём случае вернуться к этому, поскольку рисовала в юности, потом бросила, и вот настало время, когда вернувшееся желание рисовать дополнилось неуверенностью в себе — а как? смогу ли? Именно её и хотела преодолеть, снова взявшись за карандаш. Мне повезло, что я пришла к прекрасному художнику, поэту и учителю, Борису Семёновичу Илюхину, в его «Старую Школу». И он мне просто сказал выбрать натуру (а там есть из чего выбирать!) и рисовать! — И всё!.. Я выбрала вздыбленного коня… где-то лежит этот рисунок… Что же дальше? Пошла книга, и я отказалась от уроков рисования, поняв, что совмещать не смогу — она требует меня целиком… Также позже был порыв пойти в хор. И брали! Но, представив себе, сколько времени надо будет отдавать этим занятиям (два репетиции в неделю, ежемесячно полная смена репертуара и выступления), отказалась, даже не сделав попытки… И это не всё! Где-то говорила, что вал стихов пошёл тогда, когда не осталось других забот и привязанностей — примерно через год после ухода мужа. Получается, что, только лишив меня всего остального, мне было дано высказать всё то, что копилось в течение всей длинной жизни! Да я и сама понимаю, что моя теперешняя жизнь в постоянном потоке стихов (на волне) была бы невозможна в семье — эти многократные (по две-три строчки) ночные подъёмы, да и в другое время — ты постоянно открыт и готов принять слово. Оно приходит, и после того, как уложится в две-три строки, сперва «покатав», ища размер и более точное выражение, начинаешь записывать, не имея представления о том, куда оно может вывести… Часто стихи дописываются на другой день или позже — просто навещаешь их периодически, вслушиваясь, какое отзовётся… А ревнивая Муза? Пусть будет рядом — столько, сколько ей захочется! Мне бы хотелось — до конца пути…

16—17.08.22