Прим. Роман про вампира

Наталья Кацай

Моя первая книга! Надеюсь, моим читателям она понравится. Спасибо вам заранее. Ранее пробовала писать стихи. И вот решилась на книгу. Прошу не судить строго!

© Наталья Кацай, 2021

ISBN 978-5-0055-4090-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРИМ

Глава I. Страх моей юности.

Я родилась и жила в небольшом провинциальном южном городке. Моя семья была достаточно обеспеченной, хотя богачами вряд ли нас можно было назвать. Тем не менее жили мы в достатке, и я ни в чем не нуждалась, ну так считали мои родители. Да, а родители у меня были очень строгие и никогда не баловали меня излишествами. Но надо заметить, что мне это совсем не мешало быть шкодливым ребенком. Если бы в моем детстве было выражение — «Золотой ребенок», меня именно так и называли бы люди, которые знали меня. Папа никогда не разрешал хвастаться перед друзьями или людьми, которые на тот момент времени жили плохо, даже можно сказать впроголодь. Один раз, я решила похвастаться перед друзьями нашим достатком, как ту же это услышал мой отец, возвращающийся в тот момент со службы. Был очень серьёзный и долгий разговор на эту тему, который я усвоила на всю свою жизнь. Тем не менее, я была довольна своей жизнью!

Мы жили в обычной трехкомнатной квартире, в самом обычном жилом доме. Но квартира была с шикарным ремонтом и дорогой мебелью. Во общем шик, блеск, красота! И так же имелась у нас прекрасная дача, которая находилась в живописном месте, неподалёку от прекрасного озера, в котором плавали дикие уточки. Ни чего здесь не могло нарушить красоту и тишину этого места.

Двухэтажный домик, стоявший посередине сада, смотрелся мило, среди фруктовых деревьев и роскошных роз. Рядом были еще дачи, но некоторые из них были совсем заброшенными. С самой ранней весны и до поздней осени мы все выходные проводили на нашей даче. С отцом мы очень любили ходить рано утром на рыбалку. На озере ещё туман, который окутывал своею пеленой все озеро, камыш и деревья, растущие рядом. Удивительное время, когда кажется, что все вокруг тебя, живое и неживое, ещё спит.

Мы очень любили собираться на нашей даче, на праздники со своими друзьями и многочисленными родственниками. Папа знал много анекдотов и всегда понимал, какой и когда будет уместен, и смешон. Его все любили за чувство юмора, а еще он отличался такой чертой как правдолюбие и честность, именно этим чертами я похожа на своего отца.

Мама же моя хоть и была женщиной гостеприимной и хлебосольной, отличной хозяйкой и красавицей, но тем не менее была очень строгой женой и мамой.

Как-то раз, когда мне было лет пятнадцать, я проснулась среди ночи и, лежа на кровати, осмотрела темную комнату. Никого рядом не было. Мне стало как-то одиноко, но я не боялась оставаться в комнате одна; я была из тех детей, которым не рассказывали на ночь ни страшные сказки, ни историями о привидениях, из-за которой дети боятся и прячутся под подушку, едва скрипнет дверь или погаснет свет. Я не испугалась, но решила позвать маму, и только я решила крикнуть во весь голос, как вдруг я, к своему удивлению, увидела, что у кровати стоит молодой юноша, очень высокий, с привлекательной внешностью, он смотрел на меня, совершенно не улыбаясь, но при этой строгости он совершенно не казался злым и сердитым. Он стоял на коленях, руки его были прикрыты одеялом. Он мне понравился, и я перестала хныкать. Руки его ласкали меня; он лег на кровать, улыбнулся и обнял меня. Мне стало очень хорошо, я успокоилась и тотчас заснула. Проснулась я от резкой боли: мне показалось, что в грудь мою, вонзились две острые иголки. Я громко вскрикнула. Незнакомый юноша отскочил, не сводя с меня глаз, и соскользнул на пол. Мне показалось, что он спряталась под кроватью.

Только сейчас я испугалась по-настоящему и завопила что есть мочи. На крик прибежали родители. Выслушав мой рассказ, они не отнеслись к нему всерьез и принялись, как умели, утешать меня. Но я, хоть и была ребенком, все же заметила, что они встревожились, хотя не подавали никакого вида. Они бросились обыскивать комнату: смотрели под кроватью, заглядывали под столы, открывали шкафы. Я услышала, как моя мама шепнула отцу: «Пощупай вмятину на постели: здесь явно кто-то лежал. Это место до сих пор теплое».

1

Мама погладила меня по голове, она внимательно осмотрела мою грудь, там, где я почувствовала уколы, и заявила, что на коже не осталось никаких следов.

Мама просидела со мной до утра. С того дня и до семнадцати лет со мной обязательно оставалась на ночь мама.

После этого случая я очень стала бояться темноты и оставаться в комнате ночью в одиночестве. К маме на помощь приехала моя бабушка, мама моей мамы. Бабушка была очень строгой женщиной, любила порядок во всем. Она была очень набожным человеком и каждую ночь перед сном она читала молитву. Она стала жить у нас и спать со мной в одной комнате.

Помню, как в спальню зашел отец; он стоял возле кровати и ласково разговаривал со мной. Потом он задал несколько вопросов мне и от души рассмеялся над моим ответом. Он погладил мои волосы, поцеловал и сказал ничего не бояться: это всего лишь сон, со мной не случилось ничего плохого.

Надо признаться, меня это не успокоило: ведь я-то знала, что визит странного юноши — не сон.

Папа пытался убедить меня, что это он заходил в комнату, смотрел на меня и прилег рядом; должно быть, я в полусне не узнала его лица. Ему вторила и мама, однако меня эти объяснения до конца не убедили.

В тот же день родители, по совету моей бабушки, пригласили старого священника. Он вошел в комнату в сопровождении мамы и бабушки, задал им несколько вопросов и очень ласково поговорил со мной. Лицо у него было доброе и спокойное. Он сказал, что мы будем вместе молиться, соединил мои руки и велел тихо повторять: «Господи, услышь наши молитвы, Христа ради». Думаю, я точно помнила эти слова, потому что часто твердила их про себя, а бабушка долгие годы учила меня заканчивать ими молитвы. Отчетливо помню доброе задумчивое лицо седоватого священника в черной сутане. Он стоял посреди моей полутемной комнаты, обставленной мебелью по моде. Сквозь тяжелые портьеры едва пробивался луч света. Священник стоял на коленях, мама, бабушка и я, последовали его примеру, и он начал читать молитвы. Молился он трепетно и тихо, как мне казалось тогда, ещё и очень долго. Я не помню ничего, что было пред этим событием, и многого из того, что случилось потом. Однако эта картина, описанная мною, стоит у меня перед глазами всегда.