Когда ты был Богом

Наталья Ивановна Колмогорова

«Когда ты был Богом» – это истории, случившиеся в разные временные промежутки, в разных географических широтах: от морского побережья Крыма до Сибирской тайги.«Когда ты был Богом» – это весело о грустном и грустно – о смешном. А ещё эта книга про то, что мечты сбываются, и даже чаще, чем ты думаешь!

ДВА ОЛОВЯННЫХ СОЛДАТИКА

(часть вторая)

Вчера мой друг Непляй умер…

Вернее, Сашка Непляев жив и здоров, но как друг он для меня перестал существовать.

Теперь он дружит с Ахмедом, который старше Сашки на целых два года.

У Ахмеда чёрные жёсткие волосы, круглая, как мяч, голова и кривые ноги.

— Айда на балку, — уговаривал я Сашку.

— Нее-а, — отвечал Непляй, — у нас с Ахмедом важное дело.

Какое дело, Сашка не говорил, но при этом делал загадочное лицо.

У Непляя вдруг появились деньги, — не много, но всё-таки.

— Да пошёл ты со своим Ахмедом, — сказал я тогда Сашке и обиделся.

А сегодня Сашка сам подошёл ко мне на перемене:

— Мы с Ахмедом решили взять тебя с собой… Обещаешь держать язык за зубами?

— Я что, девчонка?

— Ладно, Пончик, тогда после обеда за тобой зайду…

Про эти катакомбы я слышал от своего отца.

— Говорят, там партизанский отряд от немцев прятался… Не ходи туда, сынок, страшное это место.

Папку я всегда слушался, но не потому что боялся — просто не хотел огорчать.

— Идёшь с нами? — спросил Непляй. — Ахмед уже ждёт нас на автобусной остановке.

— Это же далеко — катакомбы. Если мамка узнает — убьёт!

— Что, струсил, Пончик? — Непляй смачно сплюнул мне под ноги.

— Ничего я не струсил! Пошли.

На остановке нас действительно ждал Ахмед.

Мы залезли в полупустой пыльный автобус, а потом ехали примерно час.

До конечной остановки мы добрались втроём — остальные пассажиры сошли намного раньше нас.

Я огляделся: в этой черте города мне бывать ещё не приходилось.

Автобус развернулся, обдав нас выхлопными газами и оглушив жутким урчанием двигателя.

Мы двинулись в путь…

Солнце ещё пекло, но не так сильно, как пару часов назад — день близился к концу.

Впереди, по пыльной дороге, шёл Ахмед, за ним — Непляй, последним шёл я.

За спиной у Ахмеда болтался старый, потёртый рюкзак.

Мы миновали большой пустырь, поросший низкорослой полынью и колючками.

Дальше, за пустырём, начинались заросли барбариса и ещё какого-то кустарника.

В глубине этих зарослей, невидимая глазу, тревожно попискивала птичка.

Постепенно начинался подъём, и идти становилось всё труднее.

Густые заросли больно царапали лицо и руки; пот катился градом, заливая глаза.

Вдруг я зацепился штаниной за ветку и неожиданно упал.

— Заткнись, — прошипел Ахмед, когда я вскрикнул от боли.

Я поднялся, отряхнул штаны и взглянул на Непляя — он виновато отвёл взгляд.

А вот, наконец, и пещера…

У меня пересохло во рту, сильно хотелось пить.

Только воды не было — мы забыли взять её с собой.

Вход в катакомбы загораживал земляной вал.

По всей его длине растянулась ржавая сетка, на которой была прикреплена табличка с надписью «Вход воспрещён».

Но кто-то проделал лаз в сетке и мы, пригнувшись, продолжили путь.

Под ногой Ахмеда вдруг что-то хрустнуло, и этот неожиданный звук, словно выстрел, заставил нас вздрогнуть.

— Ты остаёшься здесь, — сказал Ахмед, не называя меня по имени. — Если увидишь что-то подозрительное, кинь камень в пещеру, мы услышим. Понял?

— Мы быстро, — успокоил меня Непляй.

Я молча кивнул головой и опустился в пожелтевшую колючую траву.

Ахмед включил фонарик, и они с Непляем смело шагнули в черноту пещеры.

Я лежал в траве и слушал, как стрекочут в траве цикады; и мне мерещилось, будто это стрекочет партизанский пулемёт.

А ещё я представил, как партизаны ночью, тайком, копают ров у входа в катакомбы.

— Выследили, гады, партизан, — сказал как-то отец.

— Кто, немцы? А кто-то остался в живых?

— Все погибли, — вздохнул отец, — газом потравили. А катакомбы проволокой обнесли. Говорят, археологи или историки скоро приедут. Схрон партизанский, вроде бы, там имеется. Катакомбы на много километров под землёй тянутся, сразу-то схрон и не найдёшь.

Конец ознакомительного фрагмента.