Чары Великого Леса

Наталья Екимова

Великий Лес таит много опасных тайн. Кого-то он одарит любовью, а кому-то станет последним пристанищем.Средняя дочь главы города Льдинки Вьюга привыкла всегда получать то, что хочет. Приручить такого дикаря, как охотник Владир, мечтали многие, да вовремя отступились. Этот мужчина был таким же непредсказуемым и диким, как Великий Лес. Только мешать колдовство и любовь – смертельно опасный коктейль.

Глава 4

Марле снова не спалось, хотя за день она устала даже больше обычного. События катились на Великий Лес точно неотвратимая снежная лавина в маленькой горной долине. Встречи с ними избежать уже не удастся никому. Перед глазами снова встал призрак её дочери Мэйвин. Старшая из детей Хранительницы принесла много бед и слёз Волшебному Народу. Просто потому, что позволила страсти к обычному смертному мужчине взять верх над мудростью и чутьём вошедшей в возраст лесной чаровницы.

Всё окончилось катастрофой. Девушка нарушила все мыслимые и немыслимые законы. Добившись своего, вскоре разочаровалась. Снедавшее душу и тело пламя погасло слишком быстро, а уголья подёрнулись стылым пеплом. В награду она обрела только горечь, боль и разбитое на тысячу осколков сердце.

Вместо того чтобы тихо удалиться на заповедный остров, воспылала лютой ненавистью к недавнему возлюбленному. В итоге погубила его и принялась мстить людям за то, что не оправдали сокровенных надежд. Когда её попытались урезонить, досталось и тем, кто жил рядом под поющими на ветру кронами и недалеко от заповедных мест.

Силы Леса, посовещавшись, пытались вразумить несчастную, но та так и осталась глуха ко всем их уговорам и гневным требованиям. Поняв, что что-либо менять уже слишком поздно, Чары наказали бедовую юную фею, превратив в обычную смертную женщину, лишённую и тени дара. Она прожила долгую, по человеческим меркам, жизнь в горьком одиночестве в ветхой землянке в глубине обычного леса без капли волшебства вокруг.

Марла тоже получила свою долю наказания за то, что не уследила за бедовой девицей. Теперь большую часть времени она пребывала в теле серой совы-неясыти. Хранительница тяжело пережила смерть любимого ребёнка. Хотя и понимала, что Мэйвин сама заслужила такой печальный конец. Только сердцу не прикажешь. Призрак опальной бывшей лесной колдуньи незримо следовал за матерью, давая знать о себе только тогда, когда события могли привести к катастрофе.

В тот раз Волшебному Народу пришлось покинуть обжитые места, чтобы иметь возможность хотя бы отчасти исправить причинённый людям вред. Они долго скитались, пока Силы Великого Леса не отыскали для них новую тихую обитель. Всё могло повториться, но, на этот раз, всему виной была страсть смертного мужчины к прекрасной дочери Проклятых Болот.

— Не в твоей власти вмешаться в эту историю, Марла! — голос был явно мужской, наполненный печалью и могуществом. — Каждая фея в начале своего пути, став взрослой, проходит самое главное испытание. Твоя дочь выбрала яркий и мимолётный всполох страсти. Она никогда не любила Дарэя. Каждый получает только то, чего достоин! Таковы нерушимые законы здешних мест, и в этом есть великая Правда! Если Эссианн тоже не устоит перед искушением, то с ней произойдёт то же самое, что с Мэйвин или матерью Вельды. Тэлиан стала вечной пленницей амулета, что носит на груди синеглазая ведьма. За любой поступок, дурной или хороший, не важно, немедленно следует справедливое воздаяние. Мы строго следим за этим. Если Эсс сумеет отказаться от страсти, предпочтя подождать того, кого полюбит всем сердцем, её жизнь сложится счастливо. Каждый, кто находится под сенью этих заповедных мест, должен доказать, в первую очередь самому себе, что достоин доверия. Иначе как понять, что ребёнок стал взрослым и может принимать самостоятельные решения и отвечать за последствия собственных поступков и мыслей?

Марла ничего не стала говорить, только поклялась, что донесёт до всех волю Сил Великого Леса. Сама не станет вмешиваться в тёмную историю с Владиром. Та уже была готова затянуть в свою пучину ни о чём не подозревающую Эссианн. Обернувшись большеглазой птицей, промчалась сквозь объятую дрёмой чащу и топи, неся весть от тех, от кого напрямую зависело благополучие этих мест.

В это самое время охотник покинул постоялый двор «Могучий Кабан». Он сразу почуял, что ему тут теперь совсем не рады. Причём не только всегда становившийся мрачным при встрече с ним хозяин, но и лекарь. В нём чувствовалась изрядная примесь нечеловеческой крови. Решив, что позволить обоим заиметь на себя зуб будет откровенной глупостью, заплатил до медной монетки за постой и лечение и вышел в сумрак наступающего утра. Поклялся себе: обязательно разыщет приютившую его на долгую зимнюю ночь фею, чего бы это в итоге ему не стоило.

Арл проводил Владира обеспокоенным взглядом и едва слышно выдохнул, делясь собственными опасениями с гномом:

— Вся надежда на чутьё и благоразумие Эсс. Надеюсь, её никогда не постигнет горькая участь Мэйвин, Тэлиан и всех, кто мотыльком бездумно летел на пламя страсти, чтобы сгореть дотла, оставив после себя без числа боли и горя.

— Кто знает? Дочь Марлы и мать Вельды тоже казались рассудительными. Пока не повстречали свою судьбу в виде смертных мужчин. Увы, выпить эту горькую чашу обеим пришлось до самого дна, — Карвин не скрывал своего беспокойства за дальнейшую судьбу юной феи. К этой волшебнице он относился как к родной дочери, которой у него никогда не было. — Самое страшное, что этот ухарь поднаторел в искусстве прокрадываться в девичьи сердца. Очень жаль, что после себя он оставляет лишь пустоту в душе и груду хрустальных осколков. До самих бедняжек ему нет совсем никакого дела. Такие люди живут одним днём и стараются урвать как можно больше удовольствий и благ. Им нет дела до тех, чьи судьбы в итоге будут исковерканы до неузнаваемости.

Арл мрачно посмотрел на старинного друга и не стал ничего говорить. Гном и полунимф прекрасно понимали друг друга без трескучих, часто лживых или пустых слов. Потом лекаря позвали к захворавшему ребёнку молодой пары. Семья въехала в комнату, которую совсем недавно покинул Владир, и он поспешил исполнить свой долг целителя.

Эссианн проснулась от звука того, что где-то разбилось хрустальное зеркало. Ничего такого на её острове было. Поэтому девушка сразу поняла, что это предупреждение Сил Великого Леса. Испытания на зрелость, через которые в здешних местах проходит каждый, уже буквально топчутся на пороге.

Брюнетка присела на ветвь дерева и крепко задумывалась, прислушиваясь к своим способностям предвиденья. Что-то внутри настойчиво предупреждало об опасности повторить те же страшные ошибки, что и Мэйвин и Тэлиан. Они потом жестоко расплатились за собственную недальновидность.

Лесная чародейка поклялась себе, что будет предельно осторожна и никому не позволит втереться себе в доверие и разбить сердце на тысячу осколков. Слишком уж ещё свежи были в памяти воспоминания о страшной судьбе её старшей сестры. Та и была матерью Вельды. Вздохнув, подновила чары, что должны любого чужака уводить обратно на твёрдую землю за пределами Проклятых Болот и медленно растворилась в вечерних сумерках, оказавшись внутри любимого дуба. Его она посадила тут в тот самый день, когда Волшебный Народ выбрал для постоянного житья эти благодатные земли.

Владир в это время целенаправленно топал в сторону диких мест, где встретил фею. Лесная волшебница, на свою беду, пожалела смертного мужчину и спасла от неминуемой гибели в жадных объятиях бездонных топей. Перед его мысленным взором всё чаще вспыхивал пленительный образ колдуньи с каре-зелёными глазами. Платье было похоже на то, что носили зажиточные горожанки. Местные девицы не встречали гостей из мира людей в невесомых полупрозрачных одеяниях, в каких они танцевали в Полнолуние на заповедных озёрах, куда чужакам был путь заказан. Если, конечно, не собирались соблазнить незваного гостя.

Охотник далеко не сразу заметил, что незнакомые чары ненавязчиво отправляют его туда, откуда он пришёл. Разозлившись, достал из мешка верёвку с узлами и стал помечать путь. Благо, чахлые деревца росли буквально на каждой моховой кочке. Мимо пролетела неясыть, ударив нахала крылом по щеке. Огромные медные глазищи выражали крайнюю степень неудовольствия.

Марла не могла повлиять на судьбу Эсс, но в её власти было попытаться отговорить мужчину от опрометчивого шага. Он может принести слишком много горя и слёз по обе стороны от границы Великих Топей и Леса.

Серая сова-неясыть грузно опустилась на замшелый камень у самой чаши родника. Ударившись оземь, обернулась зеленоглазой женщиной. Её возраст выдавал лишь бездонный взгляд. Волосы цвета полуночи лежали волосок к волоску. Узкие губы изогнулись в презрительной усмешке. Платье было настолько многослойным, что даже полупрозрачный шёлк не позволял рассмотреть ладную фигуру Хранительницы этих мест. В глубоком голосе плескался гнев:

— Не по себе ты берёзу выбрал, чужак! — она посмотрела на мужчину с таким видом, словно он был раздавленным червяком или гнилым яблоком.

— Не лезь не в своё дело, чародейка! Я привык сам решать, куда мне направить свои стопы и кого любить моему сердцу! — тёмно-карие глаза не выражали ничего, кроме уверенности в собственной правоте.

Марла сразу поняла, что ни словами, ни чарами предотвратить встречу этих двоих уже не удастся. Она снова превратилась в неясыть и с печальным криком помчалась прочь, оплакивая несчастливый жребий, выпавший Эссианн.

Владир же продолжил путь, старательно вспоминая, как он шёл в тот раз, когда из-за приворота Вьюги чуть не стал добычей трясины. Наконец, ему удалось заметить огромный валун, на вершине которого рос ясень. Как такое могло быть, мужчина понять не мог, но именно мимо этого стройного дерева он проходил, когда воспользовался гостеприимством лесной феи.

Эсс уже успела облачиться в полупрозрачный наряд из тех, в каких дочери Волшебного Народа танцевали в честь Полнолуния, и укладывала волосы в подходящую случаю причёску, скрепляя блестящие пряди серебряными шпильками. Одеяние практически ничего не скрывало, лишив охотника даже тех жалких остатков благоразумия, которые ещё не покинули его бедную голову. Не оборачиваясь, девушка равнодушно проронила:

— Оставь меня в покое, смертный! Нам никогда не идти по одной дороге. Запомни одну простую истину. Кто охотится лишь за страстью, не пожнёт ничего, кроме осколков собственного сердца. Она горит ярко, но всего несколько мгновений. Опаляет и калечит тех, кто принимает её миражи за настоящее чувство. Пламя же любви может быть не менее сильным, но ровным, и радовать обоих долгие годы. Оно всегда дарит полноту бытия и не иссушает душу, — брюнетка истаяла за краткий миг до того, как потерявший голову охотник успел сомкнуть объятья.

В руках у Владира остался только кусок полупрозрачного лесного шелка. За такую добычу любая модница была готова отдать даже собственную душу.

Силы Леса решили на этот раз не карать наглого пришельца, а погрузили его в полный кошмаров сон. После чего перенесли в полуразвалившуюся землянку на самом краю своих владений. Конечно, испытание Эссианн только началось, но первый раунд в борьбе за собственное счастье она выиграла.

Марла снова попыталась вразумить чужака, но словно ударилась об невидимую стеклянную стену, что отозвалась печальным звоном разлетающегося на мелкие осколки хрусталя. В голове набатом прозвучал голос, в нём не было и тени эмоций:

— Мы понимаем, что тебе жалко Эссианн, но не можем позволить вмешаться. Она должна доказать, что не все лесные чародейки ветрены и безголовы. Если Владир разобьёт ей сердце, то она тоже станет призраком, как Мэйвин. Тэлиан не переступила роковую черту, как твоя старшая дочь. Поэтому мы смягчили наказание за то, что она ослушалась заветов, что должны строго соблюдать все дети Великого Леса без исключения, — тело Хранительницы окутала туманная дымка, а когда она рассеялась, на островке, исторгнутом топью, зашелестел серебристыми листьями стройный ясень. — Если охотник не собьёт девушку с правильного пути, ты получишь свой прежний облик. В противном случае всё останется так навечно, а нам придётся избрать новую Дочь Луны, наделённую этой нелёгкой долей. Нельзя жалости позволять одерживать верх над благоразумием. Иначе слишком велика опасность наломать дров.

Эссианн славно повеселилась вместе со всеми в самом сердце Великого Леса, что вырос среди опасностей Проклятых Топей. Была она ещё совсем юной по меркам Волшебного Народа, поэтому могла не забивать себе голову такими серьёзными вещами, как брак. Полная Луна струила свой серебристый свет, выбелив почти чёрные волосы феи. Она лихо отплясывала танцы, такие же древние, как сама Вечность, смеялась и пела причудливые гимны в честь Царицы Ночи, что сегодня вошла в полную силу.

Только людям было невдомёк, что во время каждого такого праздника Силы сплетали охранные чары, не дающие обоим мирам, соседствующим друг с другом, причинить соседям много бед и горя. Ещё слишком свежи были в памяти воспоминания о проступке Мэйвин, его та совершила во власти страсти.

Волшебство сделало своё дело, о чём свидетельствовали льющие нежное сияние мелкие белые цветочки с едва уловимым ароматом. Он будил в каждом только самые светлые стороны его души. Добыть Поцелуй Луны и подарить будущей жене на счастье считалось у людей верхом доблести и самым лучшим свадебным подарком. Только далеко не каждому мужчине удавалось исполнить свою заветную мечту. Кто шёл не с открытым сердцем и чистой душой, часто или возвращались ни с чем, или и вовсе пропадали без следа.

Эсс с удивлением заметила, что всё чаще кружится в танце с эльфом с серебристыми волосами и пронзительными карими глазами. Ночной ветер, смеясь, сообщил, что Кириэль давно уже засматривался на ладную и не по годам рассудительную лесную чародейку. Просто никому не позволено искать любви феи, что ещё не доказала Силам Великого Леса, что стала достаточно взрослой, чтобы отвечать за собственные желания и поступки.

На рассвете Владир открыл глаза и с удивлением увидел замшелые стены полуразвалившейся от старости землянки. В утлом жилище с протекающей крышей из лесного дёрна явно уже много лет никто не жил. В первый раз в жизни мужчина столкнулся с тем, что ему категорически отказали. Обычно любая женщина или девица, на которую падал его благосклонный взгляд, была готова на что угодно, лишь бы видеть охотника как можно чаще. Фея оказалась строптивой и посмела перечить его желаниям.

В карих глазах зажёгся нехороший огонёк. Бедолага и не заметил, что и для него Силы Великого Леса подготовили собственное испытание на зрелость. Устоит Эссианн перед соблазном в его лице, или нет, он тоже получит награду или кару сообразно полученному результату. Прикинув и так, и этак, решил, что обычными ухаживаниями горю не поможешь. Поэтому решил поискать лесную колдунью, чтобы попытаться решить неприятную проблему не совсем честными методами.

От стены отделился полупрозрачный призрак болотной ведьмы, что одарила Вельду собственным даром. Голос незваной гостьи был похож на шелест ветра в сухой траве:

— Меня звали Марда, — лицо женщины при жизни было настолько уродливым, что взглянуть на него второй раз никому бы и в голову не пришло. — Что ты можешь мне предложить за то, что я помогу тебе соблазнить Эсс?

— Была бы ты живой, проблем бы не было, но что тебе может быть нужно от меня? И почему сама предложила свои чародейские услуги? — в глубоком голосе было столько недоверия, что призрак поспешил развеять малейшие опасения собеседника.

— Это личное, Владир. Вельда — племянница Эссианн. У них обеих есть то, чего нет, и никогда не было у меня: внешняя красота. Они живы и радуются каждому прожитому дню, а я вынуждена прозябать на границе между Миром Живых и Обителью Мёртвых. Только потому, что моя преемница умудрилась не нарушить древних законов Великого Леса. Да и люди стараются придерживаться тех же правил. Конечно, к таким, как ты, это не относится.