Змеиные поцелуи

Наталья Дёмина

История стара как мир: вполне успешный мужчина после нескольких лет брака вдруг влюбился в молоденькую и начинает с ней свой путь с чистого листа. Его жизнь теперь наполнена яркими звёздами ночью и теплом солнечного счастья днём.А что осталось его бывшей жене?Глотать слёзы и тонуть в жалости к себе? Посвятить себя сыну?Или… влюбиться? А ещё лучше влюбить в себя. Молодого и интересного. Брата разлучницы, например.

Глава 36

«Люби себя!» — пишут во многих модных глянцевых журналах и продвинутых книгах по психологии и самосовершенствованию. Вот только никто не объясняет, как это сделать, если комплексы стали не просто привычкой, но иногда и смыслом жизни. Эдаким ритуалом, как спрятать себя от посторонних глаз. Так проще жить, засунув голову в песок, словно страус.

Лида расстроенная поднималась на свой этаж. Она была благодарна Кириллу, что он не пошёл её провожать, а молча отпустил. Правда она чувствовала спиной его пристальный взгляд. Взгляд больных и растерянных глаз.

«Ничего, — вяло убеждала она себя, — вернётся к своей девушке и забудет обо мне. Да и зачем я ему? А он мне? Потешить самолюбие? Нет, всё правильно. Встретились и расстались. Мне новые отношения не нужны, я ещё со старыми не разобралась. А ему? Глупости всё это. Блажь!»

Она открыла квартиру и вошла внутрь.

— Мама, это ты? — раздался голос Саши из кухни.

— Конечно я. Или ты ещё кого-то ждёшь?

— Думал бабушка, — молодой человек вышел в коридор.

— Кристина Олеговна! Точно! А где она? — хлопнула себя по лбу женщина. — Я совсем забыла. Её же надо было встретить. Уверена, что Дима, как всегда, забыл.

— Так и есть, — улыбнулся парень. — Она направилась, — он указал указательным пальцем наверх, — и до сих пор не вернулась.

— Ох, — только и могла произнести Лида. Она-то знала, какой несносной может быть мать Димы.

— Думаю, бабушка потеряла свою квалификацию, — театрально вздохнул Саша.

— Что?

— Отец ещё не сбежал от её праведного гнева.

— Может ей понравилась новая подруга твоего отца.

«Боже, как это дико звучит: новая подруга… Димы…» — вздохнула она.

— Не смеши мои копыта, — фыркнул молодой человек. — Давай, лучше мой руки. Завтрак на столе.

— Я, — осеклась Лида. Признаться, что она уже плотно поела, ей было неудобно. Всё-таки сын старался, — спасибо, — улыбнулась и поспешила в ванную комнату.

Неожиданно протяжно зазвонил дверной звонок.

— А вот и беженец пожаловал, — засмеялся Саша и пошёл открывать дверь.

«Ничего не меняется, — подумала Лида. — Хотя, на самом деле, всё изменилось».

— Где он! — Ольга, как разъярённая тигрица ворвалась в квартиру, оттолкнув опешившего парня.

— Да, — следом за девушкой вошла Кристина Олеговна, — где мой сын! Лидка, немедленно вытаскивай моего мальчика из своей постели.

— Дима! — закричала Оля.

— Дима! — вторила ей Кристина Олеговна.

Саша смотрел на них раскрыв рот, забыв закрыть дверь.

— Хватит орать! — вышла из ванной комнаты Лида. — Димы здесь нет!

— Как нет, — ахнула Ольга.

— Не ври! — наседала Кристина Олеговна. — Куда он мог деться?

— Можете хоть всю квартиру обшарить, — пожала плечами Лида. — Но Димы здесь нет.

— А где же он? — допытывалась Ольга.

— К другой любовнице пошёл, — пробормотал Саша.

— Что? — побелела Оля.

— А что, — улыбнулась мама Дмитрия. — Куда ещё мужик босиком и в трусах мог деться. Другое дело успел он спуститься или был перехвачен ещё этажом выше.

Оля тяжело задышала. Её щёки покраснели то ли от стыда, то ли от злости.

— Дальше подъезда босиком в одних трусах он уйти не мог, — произнесла девушка. — Я обойду все квартиры, но найду его. Никто и никогда так не унижал меня! — она вылетела из квартиры и побежала на верхний этаж.

— Вот и правильно, — усмехнулась Кристина Олеговна и направилась за ней.

— Дурдом! — хохотал Саша, закрывая дверь.

— Ой, что будет, — вздохнула Лида.

— Что-что, — будничным голосом ответил ей сын. — Вернётся папаня после такой встряски обратно. Как пить дать, вернётся.

Лида ничего не ответила. Она вдруг поняла, что ей совершенно всё равно где Дима, с кем, в трусах или без, босиком или обут.

«Неужели я переболела им?» — не знала она то ли радоваться, то ли грустить.