Дирижёрская палочка для мышонка

Наталья Детская

Можно ли утонуть в шоколадном креме? Что важней: длинный нос или длинный хвост? Что сверкает ночью в небе ярче звёзд и луны? Кто такой на самом деле дедушка Одуванчик и что он подарил Королю? Зачем главной фрейлине ходить в тапочках да ещё на цыпочках? На эти и другие невероятные вопросы ты найдёшь ответ в истории об удивительных приключениях мышонка Шустрика и его верных друзей.

© Наталья Детская, 2023

ISBN 978-5-0055-2802-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Золотой грошик

— А мне с лынка плинеси мятного пляничка! У меня завтла День лоздения, мне нузен подалок! — едва открыв глазки, заканючила малышка Белый Хвостик из своей крохотной кроватки. У неё, как ни странно, хвостик был не серый, как положено мышам, а белый-белый — с самого рождения.

— А нам печенья овсяного с изюмом! — толкаясь и пинаясь, так как опять что-то не поделили, заголосили мышата-близняшки Пупик и Нупик.

Старший мышонок Шустрик разнял дерущихся братишек:

— Вот продам коврики на рынке и обязательно принесу вам печенья, но только, если ссориться перестанете!

— А пляник мне тогда узе не плинесёс?! — взглянув на брата блестящими глазками-бусинками, неуверенно пискнула Белый Хвостик.

Шустрик погладил сестрёнку по головке:

— И тебе, конечно, принесу, только маму слушайся!

— Холосо, я пока маму буду слусаться! — пообещала Белый Хвостик.

— Сынок, главное, хлебушка на рынке купи, да сам поскорей возвращайся! — грустно вздохнув, сказала мама Серая Спинка. — В доме ни крошечки хлеба, и поменять-то на хлеб уже нечего! — Она обвела лапкой почти пустую комнатушку, в которой кроме кроватей, стола с шатающейся ножкой и двух стареньких табуреток ничего не было. Лишь на столе лежали залатанные штанишки братишек и юбочка младшей сестрёнки. Мама Серая Спинка аккуратно их штопала. — А я вот закончу чинить одежду и ещё коврики сплету, завтра тоже на рынок отнесёшь. Ах, лишь бы они продались…

Шустрик маме во всём помогал. Он и дрова пилил, и печку топил, и ремонтировал, если вдруг что-то ломалось в доме. Отец в прошлом году попал в мышеловку, семья осиротела. Это было большое горе.

И, как ни старалась мама-мышка, из бедности выкарабкаться им никак не удавалось. Серая Спинка собирала соломинки, плела из них чудесные коврики, а Шустрик продавал на рынке.

Чтобы коврики получались с разнообразными узорами и картинками, — завитками, цветками, листиками, или с черепашками, к примеру, — соломинки непременно должны были быть новенькие, не помятые, и, конечно, разных оттенков. Поэтому бегать приходилось за ними далеко в поле за город. Это было непросто, но Серая Спинка неустанно работала с утра до вечера. Правда, продавать на рынке Шустрику их удавалось всё меньше. Ковры, сотканные на крупных городских фабриках, брали куда лучше.

Однако мама со старшим сыном старались не унывать. Ведь в семье росли малыши, поэтому нельзя было поддаваться плохому настроению…

Итак, взяв в охапку коврики, весело вприпрыжку Шустрик отправился на рынок, который находился недалеко от их улицы «Мышиной А». Ему нравилась эта работа, ведь на рынке всегда полно народу, чего только не увидишь и не услышишь! Но его башмачки тут же грустно застучали по мостовой:

— Тук-тук, тук-тук!

Слышишь наш печальный звук?

Тук-тук, тук-тук!

Это мы стареем, друг!

Тук-тук, тук-тук!

«Совсем износились, наверное, скоро на них появятся дырки!», — озабоченно подумал Шустрик, мельком глянув на свои стоптанные серо-буро-малиновые башмачки. Однако заказать у соседа сапожника Полкана новые малиновые с блестящими пряжками, — а именно о таких башмачках мечтал мышонок, — денег не было. Тот всю работу производил вручную, точнее, в лапную, поэтому дело двигалось медленно, и каждая пара стоила очень дорого.

Полкан жалел Шустрика, но сам еле сводил концы с концами.

— Мне на похлёбку бы хоть какую-никакую заработать, о косточках и не говорю! — оправдывался добросовестный честный пёс. Будка его была полна щенят, и всех нужно было кормить. А Шустрик знал, как это не просто.

«Что ж, когда совсем износятся, буду ходить босиком! — беззаботно подумал он. — Бегают же мыши-полёвки всю жизнь в поле без всяких башмачков. И ничего!».

…Долго стоял Шустрик со своими ковриками на рынке, но так ни одного и не продал. Равнодушно глянув, покупатели проходили мимо. А какая-то разодетая в пух и прах толстая дама-мышь небрежно бросила: «Сейчас такие уже не в моде! Я предпочитаю геометрический орнамент!»

«Хм… хм… но всё же нужно как-то подзаработать! А то даже хлеб не на что купить! — подумал Шустрик, откладывая никому не нужные коврики в сторонку. — Но как?».

И вдруг:

— Эй, малыш! Поди-ка сюда!

Это кричал толстый продавец зерном из лавки напротив. Шустрик знал, что в его лавку привезли много мешков пшеницы.

— Это вы мне? — встрепенулся мышонок.

— Тебе, тебе, если можешь, подойди!

Подхватив коврики, Шустрик направился к продавцу.

— Вот видишь, некоторые мешки дырявые, сколько зерна теряется!

Действительно, вокруг прилавка валялось рассыпанное зерно. Да так много, что даже воробьи уже, видно, наклевавшись до отвала, ходили по нему с толстыми животами и только равнодушно поглядывали то одним то, другим глазком.

— Собери все до одного зёрнышка, чтобы ничего не пропало, а я тебе заплачу, не обижу!

Не зря нашего мышонка звали Шустрик! Живо снуя туда-сюда между ногами покупателей, он быстро справился с работой, собрал все до одного зёрнышка.

— А коврики почём продаёшь? — неожиданно поинтересовался продавец.

— Сколько дадут!

— Ну, вот тебе золотой грошик за работу и за коврики, я их в лавке расстелю, чтобы чисто было.

Шустрик сначала даже не поверил своему счастью: настоящий золотой грошик! Раньше кроме медных копеечек ему ничего не платили! Вот теперь-то он накупит хлеба не только чёрного, но и белого и сладостей разных! Ах, как мама, сестрёнка и братишки обрадуются! И может, даже… ещё немного останется… на его мечту… на дирижёрскую палочку?! Ведь больше всего на свете Шустрик хотел стать дирижёром.

Однажды, когда он был совсем маленьким, на какой-то праздник они всей семьёй гуляли в городском парке, играл оркестр.

— Это духовой оркестр! Видишь, музыканты дуют в разные трубы, воздух внутри них колеблется, и они издают такие красивые звуки. Поэтому они и называются — духовые инструменты! — объяснил тогда папа, с удовольствием слушая бравые марши. А потом заиграли вальсы.

Малышу Шустрику тоже очень понравилось и особенно, как дирижёр размахивал своей палочкой, а весь оркестр по его команде играл…

С тех пор они ни разу больше в том парке не были, ведь папы не стало, а за вход нужно было платить, но денежек на это уже не было… И вот теперь… может… ему хватит, чтобы купить дирижёрскую палочку, и он сам станет дирижёром?!

Зажав в зубках грошик, приплясывая от радости на ходу, Шустрик побежал в лавку с хлебом и сладостями. «Нужно будет узнать, где продаются дирижёрские палочки!», — подумал он.

Вдруг, как из-под земли, перед ним выросла Сорока. Преградила путь и елейным голоском стрекочет:

— Кик-ккик! Куда это, Шустрик, ты так спешишь? Ккик-кик?

Взяв в лапку грошик, тот отвечает:

— Хлеба купить, да пряничков и печенья сестрёнке и братишкам.

А Сорока, как завороженная, уставилась на сверкающий под солнышком грошик в лапке мышонка.

— А хочешь, ккик-кик, я тебе погадаю? Разве не интересно, что с тобой будет, ну, хотя бы через три года?! Кик-ккик?! Я с тебя ничего не возьму, по-соседски, ведь я тоже на «Мышиной А» живу, только на дереве.

Шустрик очень спешил, но, когда услышал, что соседка ничего с него не возьмёт, любопытство взяло верх:

— Ну, погадай, только поскорее, а то меня мама с хлебушком ждёт не дождётся!

— Не торопи, ккик-кик, лучше положи грошик на землю да лапки ко мне протяни, а то, как я гадать буду? Кик-ккик!

Шустрик сначала засомневался, класть ли грошик на землю, но потом решил, что за одну минуту с ним ничего не случится. Положил грошик и протянул лапки Сороке.

— А теперь закрой глаза и представь себя какой-нибудь… очень важной персоной… ну, например… генералом, а я скажу, сбудется это или нет. Ккик-кик, кик-ккик!

— Не-е… генералом не хочу, я хочу быть дирижёром!

— Ну, дирижёром, так дирижёром! Закрывай глаза, а то гадать не смогу!

Шустрик закрыл глаза и сразу же представил себя дирижёром. Что стоит он на высоком табурете перед большим духовым оркестром, размахивает дирижёрской палочкой, а музыканты дуют по его команде в трубы, бьют в барабаны, звенят литаврами¹.

И так увлёкся, что прямо с закрытыми глазами и протянутыми к Сороке лапками сам стал громко подпевать оркестру.

А когда закончил, услышал откуда-то сверху насмешливое:

— Ккик-кик, хи-хик! Теперь можешь открывать!

Оркестр исчез, Шустрик открыл глаза… Перед ним никого не было, но, главное, и грошик исчез!

Он посмотрел вверх. Там, на фонарном столбе, сидела Сорока и, держа грошик в своей лапке, пробовала его на зуб, хотя Шустрик точно знал, что зубов у неё никаких и нет.

— Настоящий! Кик-ккик! — довольно сказала она. — А ты не будь разиней следующий раз! Ди-ри-жёр! Хи-хик! — Нечестная гадалка махнула хвостом и улетела.

Шустрик горько заплакал. Он плакал и плакал, да так, что скоро вокруг него даже лужа образовалась. Мышонок взобрался на камушек, чтобы его изношенные башмачки не намокли и окончательно не развалились, и продолжал реветь.

Примечания

1

Литавры — ударный музыкальный инструмент.