Глава 4
Очутившись по ту сторону, облегченно вздохнула. В дверь никто не бился, не скребся и не требовал открыть именем короля. Тихо было и внутри, и снаружи. Это успокаивало. В тишине и темноте было слышно лишь жалобное урчание моего живота. Вот кто не спит никогда, не берут его страхи, стрессы и мотивации. Что бы вокруг ни происходило, свою порцию он потребует. Отлепившись от двери, прошлась по комнате.
Весь дом состоял из одной комнаты и лестницы, ведущей на второй этаж. Пень, служивший хозяину столом, раскинул свою корявые ноги в середине комнаты, по стенам стояли несколько шкафов, сверкая стеклянными дверцами. Вот с них-то я решила и начать. Это у моей бабушки за стеклом стояли только фужеры и бокалы, которые «на праздник» и раньше трогать нельзя. Праздник случился только в день ее похорон, символично, но для бокалов этот день стал новой жизнью, в которой они стали кому-то приносить пользу. У меня же в доме все было в деле, и за каждой дверцей скрывались запасы чего-то вкусного.
Открыла дверцу. Удачно! С хозяином этого дома у нас одинаковые идеи по благоустройству дома. В шкафу стопками до самого верха стояли коробки с печеньем. Уважаю, кто бы ты ни был. Вытянув одну, отнесла ее на пень, села на корень, который удачно служил табуретом, и открыла. Пряный запах корицы, имбиря и ванили ударил в нос. Живот одобрительно заурчал, призывая срочно загрузить в него сие великолепие. Сопротивляться не стала, засунув в рот сразу три печенюшки. Такого я никогда не ела. Ни одна кондитерская, ни одна бабушка не смогли бы повторить этот божественный вкус. Печенье таяло, будто наполняя меня силой, теплотой, спокойствием. Я уже была готова принять в дар одеялко и мягкий диванчик для продолжения неги, как мне в шею уткнулось что-то твердое и холодное. Опять?!
— А ну, руки вверх, — защебетал чей-то писклявый голосок.
Обе мои руки взлетели вверх вместе с порцией печенья, которую я планировала закинуть в рот. Град из крошек застучал по столу и полу. Такой перевод продуктов!
— Ты к-кто? — слышу за спиной.
Медленно, чтобы не нервировать незадачливого хозяина дома, оборачиваюсь. Передо мной стоит парень, длинный, тощий, вокруг глаз следы от очков. Либо лыжник, либо загорал в солярии. Пижама как у помощника Санты, красная с зеленым. Ружье в руках дрожит, того и гляди, хлопнет со страха. С такими охранниками нужно быть осторожнее.
— Я — Маша, — осторожно выдавила я из себя, косясь на ружье, — а ты кто?
— К-кто я?
Непонятливый какой оказался. Или со страху имя забыл?
— Кто ты? — повторила я вопрос. — Зовут то как?
— Пикли, — пискнул парень.
Ну, теперь все понятно. С таким именем оружие вообще в руки брать строго противопоказано. К тому же не русский, значит, понимание между нами будет затерто межнациональными менталитетами.
— И кто ты, Пикли?
Пикли молчал, продолжая тыкать в меня ружьем.
— Сторож? — подсказала я. Молчание было мне ответом. Положительным или отрицательным — вопрос сложный. — Ты живешь здесь? Где твои мама и папа?
И зачем я это спросила, на вид ему за тридцать, а я с ним как со своими трехлетними воспитанниками.
— Ж-живу, — начал говорить парень. Говорит, уже хорошо.
— Не будешь же ты стрелять в девушку? Опусти ружье, вот так, молодец, — я подошла и забрала у парня страшное оружие. — Может, чаю?
Парень сделал шаг к плите, но тут же опомнился и встал напротив меня, уперев руки в боки.
— Что ты делаешь у меня дома?
— Ем, — врать — самое плохое дело. Правда меня всегда выручала, — видишь, печенье.
Я показала на пол, где лежали и собирали на себя тысячи бактерий ароматные миндальные печенья.
— Давай так, Пикли, я подмету пол, а ты поставишь чайник. Мы сядем и спокойно поговорим.
Но Пикли был не так прост. Уболтать молодого эльфа — что об стену головой биться.
— Почему ты назвал себя девушкой? Ты — из этих? Я читал, вы, как кентавры, наполовину мужчина, наполовину женщина.
Я уставилась на него не мигая, даже печенье выронила, которое собрала с пола.
— Кентавр? — стала я надвигаться на него. — Наполовину мужчина?!
Эльф вжался в стену. Наверное, я была для него самым жутким кошмаром, приснившимся за всю его жизнь.
— Но ты же помощник Деда Мороза. А говоришь как девушка, — пропищал он, закрываясь от меня руками.
Дедушка! Точно, я же на самом деле сейчас дедушка. Чертова борода. Я с силой рванула пластмассовую бутафорию. Борода отлетела, а я с визгом подпрыгнула. Хороший клей Фекла нашла, четыре выступления выдержала и отрываться даже не собиралась.
— Какой я тебе Дед Мороз? — зло бросила парню, с ужасом в глазах осматривающему меня с ног до головы. — Девушка я.
— Это волшебство? Ты из этих, магов?
Парнишка явно головой тронулся. Хотя что я удивляюсь, нормальный мужик, живущий в лесу среди волков, вряд ли станет ложиться спать в новогодней пижаме. Или это мода такая — воспитатели у нас в свитерах с оленями ходят на работе, а эти спать ложатся в пижаме под эльфа?
— Дорогой, какие маги? Ты про фокусников? Так их в детские учреждения не пускают сейчас. Ковидные ограничения. Только с кюар кодом. Есть у тебя такой?
Пикли начал шарить глазами по комнате, грустно произнес:
— А без кюаров магией нельзя владеть? Я тоже так хочу, раз — и в сильного и накачанного превратиться.
Точно идиот. Нужно будет спиной к нему не поворачиваться.
— Нет, с кюарами можно только из дедушки в девушку. Так ты чай нальешь?
Недоделанный качок повернулся к плите и включил конфорку, на которую водрузил чайник.
— А ты откуда здесь? — задал он первый здравомыслящий вопрос.
— Из сада, — произнесла я тоном, будто только с зоны вернулась.
— Это далеко?
— Вопрос хороший. А мы вообще где?
— У меня дома, — Пикли снял чайник и поставил на стол.
— А дом твой где? Дом, улица, город?
— Ты странная, — эльф почесал затылок и полез доставать чашки, — пришлая, что ли?
— Если ты про то, как здесь оказалась, то да, пришла я. Можно сказать даже прибежала.
— Мне про таких рассказывали. Зубы острые, когти длинные, откусываете бочки от эльфов, которые спать ложатся.
— Волчок, что ли?
— Смотри, — Пикли поставил чашки на стол и полез в шкаф. Через минуту выудил оттуда книгу и протянул мне.
На обложке был изображен монстр с клыками, когтями и жутко спутанной шерстью. Прям я с утра до того, как выпью чашку кофе. И надпись: «Снегурочка и серые пришлые». Снегурочка стояла в голубом пальтишке с корзинкой, из которой высовывались красиво упакованные подарки. За спиной у нее стоял кто-то очень похожий на меня после сна. Показалось, что в руках у него была кружка кофе, так что надежда на то, что чудище превратится в человека все-таки была.
— И что мне с тобой делать? — как-то подозрительно заботливо эльф покосился на меня.
— Ничего, — отреагировала я, пересаживаясь на корень дерева подальше от Пикли. — Я невкусная, вредная и жесткая. Во всех смыслах.
— А с виду мягкая, — он внимательно присмотрелся. Я запахнула шубу.
— Предлагаю оставить все как есть. Будем друзьями.
— Друзьями? — глаза эльфа подозрительно загорелись.
— Исключительно друзьями. Друзья же друг друга не едят и других страшных вещей не делают.
— Не делают, — кивнул эльф.
— И друзья отпускают друг друга. Ты же меня отпустишь?
— Нет, — план мой начал рушиться. — В лесу долго не протянешь. Да и в нашем мире тоже. Если ты пришлая, в лучшем случае заблудишься. Так что завтра придется вести тебя в «Желание».
— Какое желание? — испугалась я. С некоторых пор я начинаю бояться этого слова. — Можно без этого? Мне ничего не нужно, только отпустите.
— Нельзя, — эльф встал, убрал коробку с печеньем на полку и повернулся ко мне. Завтра пойдем, а сегодня можешь поспать на коврике около камина. Пришлые же так спят?
Я покосилась на коврик. В принципе мягкий, но не пристало солидной даме, как я, спать на коврах. Высказать я ничего не успела, эльф кинул мне плед, подхватил ружье и пошел наверх.
Да, в один день прошла эволюцию от женщины до собачки. Неимоверное для меня достижение.
*******
— Вставай, — мне в плечо ткнулось что-то твердое. Открыла глаза и увидела перед собой дуло ружья.
— Мы же вчера, вроде, определили, что я не кусаюсь.
— После того, что ты сделала ночью, я уже не уверен.
Встала и огляделась по сторонам. Обычная обстановка, у меня дома всегда так. Коробка печенья на столе (ага, думал, убрал в шкаф, а я не достану), крошки на ковре (в постели есть удобно, какой бы она ни была), погреб открыт (тут мой косяк, когда вчера лезла за молоком, набрала еще банку компота и соленых огурцов. В руках все не унести, вот и забыла закрыть).
— У тебя ночного ужина не бывает, что ли?
— Ночью есть вредно. В темноте только волки едят.
— Я свет включала, — пыталась скостить образ кровожадного пришлого.
— Пошли, — махнул эльф ружьем в сторону двери.
— А завтрак?
— Ты всю ночь ела.
— Это был ужин. Завтрак — это еда после того, как проснулся. Чаю хоть налей, — жалобно простонала я, представляя, как придется передвигать ноги без спасительного кофе.
— Держи, — эльф кинул мне в руки бутылку.
— Вот спасибо-то, — простонала я, отвинчивая крышку от кожаного мешочка. — Надеюсь, там вода?
— Эль я тебе не дам. Таким, как ты, его не дают.
— Эль с утра — это уже алкоголизм, — сказала я, выходя из дома и принюхиваясь к жидкости в бутылке.
— Все эльфы пьют эль круглые сутки, — Пикли решил на меня обидеться.
— Поэтому у вас Новый год всегда весело проходит?
— Это праздник обновления, домашнего уюта и семейного торжества.
— То-то каждый год я сижу одна дома, — буркнула я, погружаясь, как подводная лодка в сугроб. — Семья меня стороной обходит.
— Боятся, что ты съешь всю их еду?
Злобно зыркнула на своего конвоира.
— С чего ты так решил?
— Потому что я этого уже боюсь.
— Все мужики такие, — бурчала я, разгребая снег перед собой. Его было столько, что я удивлялась, как вчера я резво бежала от волков. — Жалко для девушки кусочек печенья?
— Кусочек не жалко, — мой надсмотрщик был неумолим. — А вот целой коробки за вечер — жалко.
— Экономный, да? Или запасливый?
— Рациональный. У меня печенье рассчитано до конца года на одного. Содержать стадо прожорливых слонов я не собирался.
— Кого ты слоном назвал? — я повернулась, чтобы высказать все, что думаю о сравнении себя со слонами. Пикли стоял передо мной, только сантиметров на двадцать выше. Это все потому, что стоял он на специальных штуках, в виде авоськи, прицепленной к его ногам. Она-то и держала его на снегу.
— Ты откуда эти штуки взял? — ткнула я пальцем в приспособления.
— Снегоступы? Из кладовки.
— Еще есть?
— Есть.
— Почему мне не дал?
— Ты не просила.
Логика!
— А ты будто не видел, как я руками снег разгребаю?
— Видел.
Непробиваемая логика.
— Почему не предложил помощь?
— Ты же не просила.
Мужская непробиваемая логика.
— По-твоему, я должна так идти? Кстати, долго еще идти-то? И куда?
— Снегоступы тебя все равно не выдержат. Они рассчитаны на эльфов, а не на орков, — я задохнулась от возмущения. Орком меня еще не обзывали, — А идти нам прямо. Вон туда, — он махнул в глубь леса.
— Долго?
— Не очень.
Вздохнула. Он непробиваемый. Где-то был пуленепробиваемый монах, а передо мной стоял логико-непробиваемый эльф.
— Показывай, куда идти.
Пикли с важным видом шел сзади, показывая путь с видом охотника, загнавшего кабана, успевшего выдрессировать и ведущего показывать своим друзьям. Я же все продолжала разгребать руками снег перед собой. В валенках снега было больше, чем моих ног, шуба развязалась, кушак исчез в снежных недрах, шапка съехала и закрывала мне пол-лица.
— Вот и пришли.
Я подняла голову. Передо мной простирался город. Настоящий современный город. Точнее, он был намного современнее, чем можно было представить. Дома с десятками этажей уходили за облака и светились стеклами на солнце. По дорогам ездили обтекаемые машины, на высоте десятого этажа пронесся поезд, этакая электричка ХХII века.
— Это Япония?
— Амальвия. Самый крупный город в стране эльфов.
— Значит, эльфы круче японцев, — я, наконец, выбралась из сугроба на очищенную дорогу, покрытую резиновым покрытием.
— Эльфы круче всех, — задрал подбородок Пикли. — Только мы смогли создать корпорацию «Желание», ни у кого такого нет.
— Монополисты, — припечатала я его. — Задираете цены, а сервис никуда не годится. Никакого личностного подхода. А потом получай вот такой подарочек.
— Я не твой подарочек. Это скорее ты мой. Да и не подарочек! Я тебя не прокормлю!
— Ладно, махнула я рукой. Куда ты хотел меня вести? Разбираться, пришла я или не пришла? Давай, — я толкнула его вперед. Теперь мы поменялись местами, и конвоиром в нашем дуэте выглядела я. Пикли плелся впереди, опустив голову и стараясь, чтобы его никто не заметил.
— Ты чего голову-то опустил? Меня стесняешься?
— Ничего я не стесняюсь, — буркнул он, отвернувшись от очередного эльфа, шедшего в нашу сторону, — просто пришлых нельзя приводить.
— Тогда оставил бы меня дома. Я спокойно могла подождать тебя, сидя на коврике.
— И оставить тебя с печеньем? Ну уж нет, лучше иди вперед, пусть начальство разбирается, откуда я пришла и куда должна уйти.
Мы остановились около высокого здания. Оно, наверное, было самое высокое в городе, самое стеклянное, самое яркое и самое помпезное. Все остальные здания, когда-либо виденные мной даже на картинках, были «менее» во всех смыслах.
— Это и есть твоя корпорация «Желание»?
— Да, — кивнул Пикли, хватая меня за рукав и таща к боковому входу, — зайдем через служебный.
Вереница одинаково одетых эльфов тянулась к большой дубовой двери. Они все были как на подбор: тощие, в зеленых свитерах и с длинными ушами.
— Если ты думаешь, что я здесь сойду за свою, то ты не угадал. Только за двух, и то в ширину.
— Пройдем вместе. Помощники тоже иногда здесь проходят. Я приложу карточку, и мы вдвоем пройдем в один турникет.
Я с недоверием покосилась на железные прутья, через которые мы должны были пройти. Если у нас турникет — это многорукий шлагбаум, толкнул и уже на той стороне, то здесь передо мной стояла крутящаяся клетка, где в одну секцию мог поместиться только один эльф. Тощий эльф. В принципе, Пикли за объем можно не считать, но мои объемы точно в эту клетушку не влезут. Даже без эльфа.
— Я не уверена, — успела произнести я, как Пикли уже приложил свою карточку, дверцы камеры пыток распахнулись, и он втолкнул меня внутрь, каким-то образом успев запрыгнуть туда сам. Клетка поехала, перевозя нас на сторону трудолюбивых рабочих. Только вот клетка-то ехала, а пол оставался на месте.
— Не могу я ногами передвигать, — вцепилась я в плечи эльфу, понимая, что пол уходит у меня из-под ног.
— По снегу бодро шла, сейчас что случилось? — прошипел Пикли, которого мои ноги практически расплющили о прутья клетки.
— Она крутится слишком быстро.
— Если нога попадет под клетку, ее оторвет с мясом, даже пришить обратно не смогут, — обрисовал он мне красочную картину. Я тут же собралась, поджала ноги и повисла на плечах у Пикли.
— Тяжело, — как-то сдавленно прохрипел он.
Но отцепляться я не собиралась, мои ноги мне важнее. Пусть сам теперь перебирает в нужном ему темпе. Клетка остановилась, дверца с противоположной стороны распахнулась. Я вывалилась на пол, на меня сверху, как осиновый листик, приземлился эльф.
— Видишь, добрались, а ты боялся, — я стащила тело Пикли с себя и, встряхнув, поставила на ноги.
— Ты чуть не раздавила меня, — он жадно вдыхал воздух, будто я на шее у него повисла и задушить пыталась.
— Слишком много чести. Не могу сказать, что мне нравится ходить с тобой по всяким странным заведениям, но душить тебя было бы слишком несвоевременно. Ты еще меня домой не вернул.
— Поскорее бы, — потрогал Пикли свою шею.
