Рецепт бестселлера для графомана, или Как похудеть, обжираясь на ночь

Наталья Волохина

Мои нетерпеливые читатели спрашивали: «А как погиб мир в твоей книге?»– Не знаю, каждый придумает сам. Я-то предполагаю, что в следующий раз он погибнет не от взрыва, не от потопа, мы попросту его съедим.– Ну, как это? – допытывали они. – Экологию порушим, запасы еды кончатся?– Эх, если бы мы только еду и недра жрали! Нам живую жизнь подавай! Съесть можно не только вкусное-е-е, но и красивое-е-е. И неизвестно, на что человек прожорливее и что опаснее.

Часть первая. Рецепт

Графоманы жизни

«Представьте, что вы известный автор. Печатаетесь в популярных изданиях. Родные и близкие горды за вас, а нерадивые знакомые завидуют и болтают, что связи решают всё. Но вы понимаете, что популярность не свалилась на голову, вы её заслужили. Заслужили своим отношением к делу, работоспособностью, верой в собственный успех, креативностью и бесстрашием.

Думаете это не про вас?! Что-то не умеете? Не беда.

Знайте — это не таланты, а навыки.

Ключевая разница: навык формируется, а талант раскрывается.

Любой путь начинается с первого шага. Мы открываем таланты и формируем навыки, чтобы вы стали популярным автором.

Запишитесь на наш курс».

(Реклама)

Запишитесь на наш курс популярных авторов жизни. Мы откроем ваш талант и сформируем навыки жить. Сколько сразу графоманских судеб охладило взмахом крыльев дегенеративных пегасов мой закипающий мозг! У некоторых из них писательская и личная жизнь писаны под копирку. Эдички,…еллеры,…взоровы. На каких курсах раскрыли их таланты. Интересно, богато жить — это талант? А преданность научной идее, самоотверженный труд ради неё — навык? Кем и зачем пропихивается и вкладывается в незрелые «ананасы» псевдо-талантов ядовитое удобрение подмены. Особенно ужасают плоды гибридов псевдо-поэтов. Опасность не в массовом опылении дурновкусицей, опасней вирус сознания. Казалось бы, как в любой попсе, не нравится голый толстый живот и ж… па — не носи модные брюки со спущенной талией. Брезгуешь стихотворными уродцами — не читай. Нет, тут этот номер не пройдет. «Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется…». А из опыта очевидно, что «скромненький синий платочек» вона как отозвался, а «каждый вечер, в час назначенный» в десятилетия страшных годин на плаву держал, души исцелял. Если талантливое лечит, бездарное калечит. Не надо быть Спинозой, чтобы это постичь, не обязательно лезть в философские дебри о том, что «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть…», что мысль (она же слово) материальна, словом можно ранить и исцелить, и прочие затертые истины.

Стих обладает своей мелодикой, ритмом, энергетикой невероятной по силе воздействия, воздействия, даже не на ум (который может быть разным), на ДУШУ. Сознание — материя единая и все, что мы сотворяем и чем испражняемся, не в физиологическом смысле, часть данной материи. И узоры из фекальных стихотворных масс становятся частью каждого из нас. Общее оно, сознание, на всех землян, как планета наша. Если ваш сосед не чистит выгребную яму в дачном сортире, на вашей шикарной фазенде жизнь меняется. Либо на невыносимую, либо на привычно вонючую. Второе хуже. Вы превращаетесь в санитарку из больницы для бедных, для которой запах лекарств, больного нечистого тела, аммиачного туалета, общепита настолько привычны, что она его не замечает. Из больницы можно уволиться, из общечеловеческого сознания — никогда, если только, из этой жизни.

Особенно ранимо существо юное, часто в наши дни, не обремененное литературными познаниями, не привитое хорошей литературой, не сформировавшее иммунитет ко всякому хламу. «Мы плохо умеем отделять настоящую книгу от рыночного хлама. То и другое одинаково имеет вид книги», — писал А. Блок. Но тут и рыться нигде не надо, вышел в «сеть» погулять, она тебя и поймала. Рифмованный, слезоточивый, «со смыслом» бумеранг бум о твою головенку и полетел в другие, но к тебе обязательно вернется. Почему? А уже опылился. И ладно бы: «Люби меня, как я тебя», а тут — то все по-взрослому: «Никто меня не понимает, И потому я ухожу…». И это еще не так страшно. Ритм, вибрация стали твоими, ты уже вскочил на подножку и едешь в далеко не безобидном «рэпьем» поезде. И слоганы «лесом едем — лесом поем» больше опасны не своей бессодержательностью, а разрушительным, деформированным ритмом, ритмом жизни, становящимся судьбой.

Слышу, как плюются и поносят мою умствующую галиматью. Бог с ними, переживу. А вот прислушаться к ритму, рифме — голосу сегодняшнего дня — не мешало бы. Что читаем, что поем, что слушаем, так и живем, оно и есть наша жизнь. Если перестроечная писанина была: чернуха, порнуха, заказуха, грязь, мразь, слизь, то сегодня: попсуха, цитаты, задерганные до невменяемой обесцененности, корявые философские вирши на тему, как трудно и, как правильно жить. А на самом деле, создавать видимость жизни, подпрыгивая время от времени в руках кукловодов, дергающих за веревочки сверху, или неожиданного тычка сбоку от товарищей по навыку «жить».

Даже озверелые мастера — чернушники весь свой пыл утратили, только злобный взгляд на афишах остался.

«Однако результат, в свою очередь, воздействует на причину. Тотальная разобщенность порождает графоманию, но массовая графомания в то же время обостряет чувство тотальной разобщенности. Изобретение книгопечатания когда-то дало человечеству возможность взаимопонимания. В пору всеобщей графомании написание книг обретает обратный смысл: каждый отгораживается собственными словами, словно зеркальной стеной, сквозь которую не проникает ни один голос извне». (М. Кундера)

Плохие ботинки можно не покупать, дачу рядом с нечистоплотным соседом продать, а плохие стихи и книги — только не поощрять. Самогон, как и графомания, был и будет. Но, согласитесь, когда есть качественные напитки, его меньше покупают. Запретить, искоренить — невозможно, а снизить потребление, причем, не обязательно через запрет, получалось.

***

Что читаем, что поем, что слушаем, так и живем, оно и есть наша жизнь. В чем причина массовой графомании и так ли она безобидна?

***

«Как стать популярным автором. Рекомендации М. И.

Есть три традиционные цели:

1. Написать книгу, чтобы самому лучше разобраться в интересующей теме.

2. Стать известным.

3. Заработать денег.

Определитесь сначала с целью, а потом с тем — каким еще способом можно ее добиться. Перечисленных целей можно достичь не только с помощью книги, особенно в наше время».

(Реклама)

***

— Наташа, здравствуйте. Хотел у вас посоветоваться. Вы вот размещаете книжки на Х. И как продается? За сколько можно физическую книгу забрать?

— Художественная литература будет продаваться трудно и малодоходно, а если вы напишете книгу, н-р, «Как я бросил курить», шансов гораздо больше. Безусловно, вам понадобится редактор и корректор, услуги, которых издательство предоставляет. Но если вы рассчитываете таким образом ЗАРАБАТЫВАТЬ, оставьте эту иллюзию.

–… нет зарабатывать не хочу вопрос в том чтобы появилось в магазине, чтобы можно было тираж на подарки сделать чтобы номер присвоил а так я хоть рубль выставить могу желаемую комиссию автору имею ввиду имею*…а в гуглы книги можно или как?

(Орфография и пунктуация автора обращения)

***

— Сергей! Пока есть минутка, хочу поблагодарить вас за замечательную серию постов «Зачем пишут книжку?». Сегодня очередная информационная диверсия набирает обороты. Поскольку «дурилки» масс-медиа по силе наркотического воздействия уже не дают возможности народу «догнаться», появилась новая стратегия — «не можете читать и слушать — пишите». Поощрение массовой графомании имеет, на самом деле, большой скрытый смысл. Считаю, что маленькие капельки «отрезвления» и «осознания» обязательно возымеют результат. Эта гомеопатия полезна хоть частично вменяемым.

***

«Издать свою книгу легко.»

Х — независимая писательская платформа

***

«Популярное

Стихи на 8 марта

Стихи девушке

Стихи парню

Стихи про разлуку

Стихи о жизни

Стихи о себе

Стихи о любви

Стихи про измену

Как написать стих

Как сочинить стих»

(Реклама)

***

ВЕЧЕРНИЕ МЫСЛИ, УПОРНО КОСЯЩИЕ ПОД УТРЕННИЕ

Если бы я все еще была способна удивляться, удивлялась бы огромному количеству предложений разных сайтов публиковать всем подряд свои стихи. Если бы у меня случилось умопомрачение, и я их стала читать, то ни она больница не приняла бы меня даже в реанимацию, только в морг. Впрочем, ничего удивительного, пишут же все, кому не лень, то, что именуют музыкой, исполняют её и выкладывают на разных сайтах. Интернет — замечательная возможность для творческого человека, которой мы были лишены раньше, показать кому-то плоды своих трудов. Но он же и возможность удовлетворить зуд причинных мест графоманам и псевдо-композиторам. Как-то стеснялись мы раньше называть себя писателями, поэтами, композиторами, пока сие не признано было людьми сведущими. И напоказ выставлять свои творения не спешили, требования были к себе высокие. За исключением авторов, подвизавшихся на идеологической ниве. Но там ни морали, ни совести, нечем себе посигналить, нажать на тормоза. Впрочем, это просто вечерние мысли…

***

«Люби меня, как я тебя…»

***

«Любовь познать, большое счастье!

Она вдыхает жизнь, уносит все ненастья,

Несёт тебя, не замечая ни одной преграды,

На крыльях ветра к милой, ненаглядной!..»

(Золотой самиздат)

***

ВЕЧЕРНИЕ МЫСЛИ

— Писал и писал, писал и писал! Сволочь!

Думали, энурез, оказалось, графомания.

***

Первый, или Великий и посвященный

Один мужик на семинаре пересказал ему «Розу мира» Даниила Андреева. Это было судьбоносное событие. В голове Василия что-то щелкнуло, и вся информация, сваленная на многочисленных эзотерических тусовках, в чулане доселе девственного его интеллекта приобрела некие очертания. Василий немедленно заказал у книгонош, таскавших из столицы эзотерическую литературу, толстенную книжищу, влез в долги, вывалив за неё огромные деньжищи и с нетерпением приступил. Читать оказалось не так интересно, как слушать «перепев» товарища. Он зарылся во вторую-третью часть в надежде, что там вся вступительная муть кончится, но не тут — то было, автор все талдычил о каких-то особенных методах познания бытия. Вася, у которого все бытие заключалось в более короткой и ясной формулировке: работа, дом, магазин, семинар, работа, — затосковал, но мужественно взялся за Третью книгу и через десять — пятнадцать страниц, прочитанных «наискосок», удовлетворенно хмыкнул. Иерархия — понятие близкое советскому ребенку Васе — со сказочно звучащими названиями, с борьбой светлых и темных сил, совсем как в сказке, которыми он зачитывался до девятого класса, произвела на него огромное впечатление, не меньшее, чем в свое время игральные карты в виде порнографических фото, обнаруженные им во внутреннем кармане отцовского пиджака. Всю «муть» про исторические процессы в следующих книгах он в тот раз пропустил. А вот про духовное перерождение, потолковав со своим «крестным отцом», открывшим ему впервые откровения Андреева, худо-бедно почитал. Все последующие восемь лет можно назвать духовным перерождением автовазовца Василия. Он читал и пересказывал, читал и пересказывал соратникам по семинарам сей великий труд. Он стал знатоком и авторитетным толкователем доктрины, духовным последователем Великого посвященного. Пытались его сбить с толку Блаватской и Рерихом. Но с Блаватской после двух абзацев стало ясно, что все непреодолимо тёмно, а в Рерихе он уже тогда заподозрил конкурента и грузиться не стал.

Наступил новый поворотный момент. Просветленный автослесарь, не утратив от своих эзотерических изысканий, практической сметки и верткости, обретенных в «барачном» детстве, умело завершил предыдущий этап и выстроил лесенку в новый. Сначала товарищи заметили у Васи охлаждение к разговорам об «учителе» и его теории, потом он как-то невзначай обмолвился о доктрине, как об устаревшей, и надолго исчез, предварительно распустив через знакомых бабенок слухи о своем путешествии на Тибет, к ламам, в Индию, на Алтай. Личность его обросла легендами среди близких по духу, и когда он вернулся, поначалу непривычно молчаливый, с тощей косицей на бритой голове и многочисленными феньками на запястьях, подготовленный фурор в компании будущих последователей произвел невероятный. На все вопросы отвечал неохотно-таинственно, выдержав, необходимое для подогрева интереса, время, потихоньку стал делиться «новыми» мыслями, подготовил почву и начал проповедовать. Яростно выдаваемые в понятных, простых выражениях Андреевские постулаты, звучали свежо, горячили остывшую кровь упорных эзотериков, а главное, привлекали конкретным предложением. «Роза мира», изложенная практичным Василием, как собственно его откровение, предстала перед соратниками новым учением об устройстве и переустройстве мира. Ну, а скромный «Апостол Василий», просветленный великими духовными учителями в горах Тибета и Алтая, а на самом деле, дачниками Воронежской области, где он, перебиваясь для поддержания бюджета случайными заработками, ни много и ни мало писал книгу. Да! Василий переписал Андреева на современный, практический лад, с сохранением всех необходимых мистических атрибутов, в том числе, модных (зря он что ли столько денег кровных слесарских в семинары влупил), но с четким практическим предложением по переустройству мира, сохранению перевоплощаемой души в рядах светлых сил. Команда соратников, перешла в категорию сподвижников, совершенно бескорыстно на первых порах продвигая «новую» теорию и нового «учителя». Книгу, вычитанную и посильно выправленную сподвижницей — учительницей литературы, напечатанную на средства последователей, продавали сначала за совесть, а потом за деньги, особенно за те, что платили начитавшиеся «новообращенные» за семинары и тренинги новоявленному гуру.

***

УТРЕННИЕ МЫСЛИ

Проснулась утром, посмотрела тоскливо на комп и вспомнила свою же шпаргалку для самосохранения.

Эпитафия:

«До последней минуты метал бисер перед свиньями.

Сгорел на этой тяжелой работе. Со свиньями все хорошо».

НЕ обижайтесь, ребята! Это дружеский, ироничный совет.

***

Страшный случай в редакции модного журнала

В редакции одного модного литературного журнала произошел экстраординарный случай — заболели все сотрудники. Вы скажете, что ж тут неординарного, тем более, «экстра». Ну, эпидемия гриппа случилась, перезаражали друг дружку, да и всё. Вот именно, если бы гриппа, то все просто. Это только гриппом все вместе болеют, как верно заметил один известный мультгерой, а с ума сходят поодиночке.

А началось так. Редактора Анну Петровну и корректора Марью Петровну, почти одновременно, стали мучать ночные кошмары. Самое странное — содержание снов было совершенно одинаковым, до самых мельчайших деталей. А снилось им буквально следующее. Будто бы вычитывают они авторские тексты и никакой привычной головной или зубной боли не испытывают, чему очень даже в самом начале сна радуются. А зря, потому как ничего просто так не бывает. Обычные буковки и вполне обычные слова начинают шевелиться, как змеи на голове Медузы Горгоны, увеличиваться в размерах, менять очертания, и, в конце концов, превращаются в страшные, отвратительные чудовища, большей частью, земноводных гадов и тварей им подобных, безобразных. Эти из прозаических текстов. А всего страшнее жуткие насекомые из стихов начинающих авторов выползают. Знакомые, милые буквочки, оборачиваются маленькими педикулезными жучками с мерзкими харями. Быстро срываются они со страниц мониторного, «вордовского» текста и не врассыпную бросаются, а прямиком к Петровнам. И вот уже бегают за пазухой, за шиворотом и в прическе, щекочут тонкими ножками, покусывают, сеют вокруг из себя другие, более мелкие, гнидоподобные буквёшки, но самое страшное, кричат в уши дикие «нерифмованные рифмы», отчего не только все тело чешется, но и звенит в ушах, дико колотится немолодое литинститутское сердце и постклимактерическое тело просыпается в липком, холодном поту.

Вы скажете, работа тяжелая, да и тексты одни и те же читали, вот и сны видели одинаковые. Ах, если бы! Взять хотя бы дизайнера — верстальщика Вадика. Он тексты ваще никогда не читал, не только из самосохранения, а из полного отсутствия интереса к ним. Верстал себе и верстал, но, поди ж ты, и ему те же сны стали сниться, а дизайнеру обложки Галимову, как человеку с тонким художественным вкусом, даже цветные.

Когда владелец издания Переверстов прибыл экстренно из Лондона в редакцию, он застал там следующую картину. У входа в офис дворовый пес Феликс, прикормленный службой охраны, дико выл и чесался, косил карим глазом по сторонам, всхрапывал, как пегий жеребец, почуявший волка, взбрыкивал и припускал галопом мимо решетчатого забора и шарахавшихся прохожих. Охранники, вместо того чтобы унять взбесившуюся псину, наблюдали за ней не менее дикими, выпученными глазами, и казались бы окаменевшей женой Лота, если бы не принимались неожиданно лихорадочно почёсываться и отмахиваться от кого-то невидимого ошалевшему начальнику.

В самом офисе дело обстояло не лучше. Все сотрудники собрались в редакторском кабинете и наперебой рассказывали друг другу один и тот же сон, дополняя сюжет до боли знакомыми каждому из присутствующих деталями. Но гораздо больше указало начальнику на опасность ситуации отсутствие, обычного при его появлении, трепета у подчинённых, каждый из которых держался всеми хватающими частями тела за свое место, потому, завидев, редко посещавшего редакцию владельца, делавших мгновенно «ку» и рьяно демонстрирующих рабочее рвение. Нынче народ никакой субординации не продемонстрировал, а использовал его, «главнюка» (!), в качестве девственника, готового принять на себя весь накопившийся поток чувств. Собственник, владевший кроме популярной чтиво — издательской конторы парочкой сталелитейных предприятий, опыт управленческий имел немалый, и решил ситуацию выправить привычно, одним требовательным махом — где, мол, продукция, предъявите. Оную предъявили, но как-то странно. Шум мгновенно стих, а вместо того, чтобы преподнесть начальству на цырлах свежеотпечатанный глянцевый номер, народ расступился и, даже не жестом, не кивком головы, а косящим глазом, указал на экземпляр, одиноко скучавший на столе. Когда хозяин взял в руки номер, прошелестел общий вздох ужаса, сменившийся мертвой тишиной. Пронять виды видавшего бизнесмена оказалось нелегко. Пока он шел уверенной походкой в центр кабинета, твердой рукой тянулся к СВОЕМУ журналу, успел прокрутить все возможные варианты данной ситуации: денег хотят — бузят, провокация со стороны конкурентов, подкупивших персонал и т. д. Оказалось — журнал как журнал. Плюгавые стишки вперемежку с поп-бестселлерами, небольшие вкрапления классики для реанимации особо чувствительных. Босс довольно хмыкнул, окинул оценивающим взглядом сборную редакции и вызвал начальника службы безопасности. Покуда «волкодав» поднимался в редакционное помещение, свершилось непредвиденное прозорливым начальством происшествие. Очнувшаяся от столбняка редакторша, стала с пеной у рта уговаривать начальника отбросить прочь проклятую книжицу, пока он не заразился. Поняв, что увещевания не достигают цели, она кинулась на неготового к атаке босса и, с целью оградить его от «заразы», отняла блестящий лаковым фасадом журнал.

Победили опытные санитары из «желтого дома». Всю команду редакции сгрузили в белую карету и доставили в «Кащенко», как лучший материал для множества диссертаций. Согласитесь, случай массового помутнения рассудка — вещь редкая.

А как же владелец? Думаете, влился в коллектив? Ни-ни. Он номер прочитал, заодно еще несколько штук за прошлый, вполне рентабельный, год, и преспокойно уснул в прекрасном гостиничном номере, после отличного ужина. И никакие буквы — змеи и буквы — вши ему не снились, тем паче, на него не нападали. Да и навряд ли посмели бы. Поутру, отпив кофею, дал он распоряжение о найме нового, эмоционально устойчивого персонала, без филологического и прочего литературного образования, короче, «добротных» менеджеров, и отбыл в теплые края, где расслабился в ультрамариновой воде бассейна. И никакое чтение, даже цифр котировок, не могло вызвать у него стресс, способный привести к бессоннице или навязчивым кошмарам.

Мораль?..

***

УТРЕННИЕ МЫСЛИ

«Бедные люди!» — восклицал мой покойный свёкр, партийно-хозяйственный начальник особо значимых газопроводных объектов. Не по поводу финансовой состоятельности «людей», а по поводу их обстоятельности. Скорбь вызвала человеческая неприспособленность в самых простых бытовых вещах, например, когда он, крестьянский парень, видел, как новые соседи по даче пытаются заниматься садоводством и огородничеством, как высокопартийные мужи демонстрируют познания в механике своих авто и прочее, тому подобное. Самое большее сострадание вызывали у него люди несведущие в реальном положении дел, пытавшиеся судить-рядить о вопросах государственно-хозяйственных. Конечно, ему полагалось подтверждать, что согласно ленинским заветам, каждая кухарка может управлять государством, но он был не в силах удержать свое мнение при себе и выдавал его восклицанием: «Бедные люди!». Полагаю, что процесс зашел с тех пор слишком далеко, но к его лаконичному восклицанию добавить нечего. Ох! Бедные люди!

***

ВЕЧЕРНИЕ МЫСЛИ

Корячилась, корячилась над двумя незаконченными книгами, наткнулась на бессмертное у Льва Николаевича, возблагодарила Бога и бросила свою мышиную возню.

***

ЗАЧЕМ ПИШУТ КНИЖКИ

«Тысячи работников дни и ночи из последних сил работали, набирали, печатали миллионы слов, и почта развозила их по всей России, а мы все еще больше и больше учили, учили и учили, и никак не успевали всему научить, и все сердились, что нас мало слушают.

Ужасно странно, но теперь мне понятно. Настоящим, задушевным рассуждением нашим было то, что мы хотим, как можно больше получать денег и похвал. Для достижения этой цели мы ничего другого не умели делать, как только писать книжки и газеты. Мы это и делали.

Но для того чтобы нам делать столь бесполезное дело и иметь уверенность, что мы очень важные люди, нам надо было еще рассуждение, которое бы оправдывало нашу деятельность. И вот у нас было придумано следующее: все, что существует, то разумно. Все же, что существует, все развивается. Развивается же все посредством просвещения. Просвещение же измеряется распространением книг, газет. А нам платят деньги и нас уважают за то, что мы пишем книги и газеты, и потому мы самые полезные и хорошие люди.

Конец ознакомительного фрагмента.