Идеальный донор. Караван

Наталья Бутырская, 2020

– Только не продавай свою Ки, – шептала мама, бледнея с каждым вздохом. – Все, что угодно, только не продавай… Я помнил ее слова, вспоминал каждый день, но продержался после ее смерти недолго, всего полгода. А что мне было делать? Кому нужен худой подросток-неумеха с никчемным талантом? Мне осталось только одно – продать свою энергию, свою Ки. Бедняки обычно продают Ки только в качестве подработки или при разовой нужде в деньгах. Я же всего лишь пытался отсрочить голодную смерть. Если еще немного протяну, то просто не смогу выжить после продажи Ки, так как буду слишком ослаблен.

Глава 3

Полночи я ворочался на месте, пытаясь устроиться удобнее на жесткой подстилке, израненную кожу дергало от боли, и в те редкие моменты, когда я проваливался в дрему, особенно вредной пичуге в лесу приходило в голову пронзительно крикнуть.

Поэтому рассвет я встретил с облегчением и радостью. Торговцы уже затеяли завтрак, я удивился тому, что все бытовые вопросы они взяли на себя, оставив на охранников лишь их непосредственную задачу. Шрам уже радостно обливал себя водой из небольшого родничка на краю поляны, громко фыркая. Швабра, взъерошенный и обнаженный по пояс, проделывал какую-то замысловатую тренировку с посохом, то раскручивая его до полной невидимости, то замирая в неудобных позах.

Мне хотелось познакомиться и с другими охранниками, но все были заняты делом, и мне неловко было их отвлекать. Сонный угрюмый Байсо прополз мимо меня в сторону котла с закипающей водой, лишь буркнув:

— Сходи к лекарю, он тебе залечит рану.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Почему я раньше об этом не подумал? Не доставая кристалл из кармана, я сжал его рукой и чуть-чуть влил Ки. Может, лекарь не вспомнит, сколько Ки там оставалось? В крайнем случае, скажу, что потихоньку его пополняю по мере сил.

Худенький врачеватель встретил меня радушно и сразу попенял:

— Лечение охраны стоимостью до 50 единиц идет за счет каравана, так что больше не глупи и сразу приходи ко мне.

— А если будет дороже? — поинтересовался я, поеживаясь от неприятных ощущений при лечении.

— Если дороже, то я, скорее всего, не справлюсь с такими ранами даже за тысячу Ки. Если тебе оторвут руку, то закрыть рану я смогу, а вот приживить руку обратно — вряд ли. Тут нужен настоящий мастер. И, кстати, — добавил маг, — та мазь, которой ты воспользовался, помогает быстрее нарастить кожу, так что не пренебрегай ей.

Я поблагодарил лекаря и отправился за завтраком. Странно, а ведь Мастер упоминал в разговоре, что при наличии запаса Ки смог бы приживить руку Хион У. Значит, он не боевой маг, а маг-врачеватель? Но если он такой гений, то почему он довольствуется столь незначительной жизнью? У караванного лекаря талант в пятьдесят четыре единицы, и он не может справиться с такой задачей, тогда каков же талант Мастера? Семьдесят? Больше? А ведь помимо этого Мастер умеет выстраивать сложные массивы, сражаться с магическими зверями, организовывать людей, такой человек мог бы занять высокое положение даже в столице, если только… если только он не скрывается от кого-то.

Добряк, как и вчера, неторопливо прошелся по лагерю, раздавая каждому персональные задания, остановился около меня:

— Зеленый, сегодня едешь впереди, в напарниках Летящий и Змей посменно, — меня сбивали с толку его глаза: словно за него говорил какой-то другой человек, настолько не вязался холодный тон с добродушным выражением лица. — Если тебе не хватает Ки, то мы можем выделить тебе небольшой объем. Надо?

Я все пытался склеить воедино его образ и, сглупив, покачал головой. Он лишь хмыкнул и пошел дальше.

На дальнем конце поляны я отыскал свою Пинь, погладил ее чешуйчатую кожу и принялся пристегивать сиденье, заранее содрогаясь от грядущей боли.

— Дай помогу, — пробасил незаметно подошедший Шрам, в несколько движений пристегнул седло и взнуздал лупоглаза, затем медленно, словно сомневаясь в своих словах, сказал. — Ты, малыш, будь осторожнее. Добряк, он не просто так…

— О, а вот и мой сегодняшний напарник, — раздался веселый голос Летящего. — Снова сплетешь ту забавную шляпу?

От его легкой искренней улыбки по спине прошел озноб, я бы многое отдал за возможность побыть в паре со Шрамом вместо него. Но я стиснул зубы, рывком поднялся в седло и слегка ударил пятками в бока Пинь. Лупоглаз радостно рыкнул и пружинящим шагом направился к лесной тропе.

Снова резкий запах пихтовинки, снова конусообразная шляпа из подручных средств, снова жесткие края седла, прикрытые свернутым одеялом, которое так и норовило сползти, защитный массив из четырех печатей и длинные ножи на поясе.

И снова лес.

Сначала я хотел постоянно просматривать территорию при помощи амулета, но спустя несколько минут отказался от этой идеи, так как заболела голова. Видимо, к новому чувству ощущения магии нужно привыкнуть.

Привычные кровавые бабочки, несколько змей, бессильно ударившихся о массив… Я задремал, убаюканный покачиванием лупоглаза под собой.

— Берегись! Собаки! — крикнул Летящий и спрыгнул со своего животного.

Я вздрогнул, схватился за ножи и увидел справа первую мелкую тварь, бросившуюся в ноги к Пинь. Я слетел с седла и загородил лупоглаза. Странно выглядящее бурое животное с размаху врезалось в массив, я едва успел взмахнуть ножом и распороть ему горло. Из лесу донесся тонкий, на грани слышимости вой, от которого у меня свело живот, и тут же из-за деревьев вылетело еще несколько таких же собак.

Краем глаза я заметил, как Летящий несется в мою сторону, вращая мечи так, что они слились в сероватые полупрозрачные круги. Я отшагнул назад, закрывая спину лупоглазом, и принял низкую стойку: эти животные в холке были не более полуметра, а как говорил Хион У: «Если зверь ниже пояса, значит, у него защищены голова и спина, бей в горло. Если зверь выше пояса, у него защищены грудь и горло, бей в живот. Если тебе некогда измерять его рост, бей в глаза и уши».

Первая налетела слева, я едва успел повернуться, чтобы массив отразил ее атаку, резко взмахнул ножом и срезал лишь кусочек носа, но собака взвизгнула и отшатнулась. Пока этого было достаточно. Вторая — прямо, глухой удар о массив, вспорота шерсть на шее, крови нет, я сделал шаг вперед и воткнул нож в горло. Третья — снова слева, я почувствовал колебания энергетических нитей в массиве, отшагнул в сторону и резанул вдоль ребер, но кровь не брызнула. Что у нее там, броня? Я перепрыгнул псину и насадил следующую на нож.

— Вниз! — крикнул Летящий, о ком я уже успел забыть. Я резко присел, и над моей головой пронесся один из его мечей, распоровший прыгнувшую на меня собаку. — Держи массив.

Магические печати сдерживали основной напор, я снизу подрезал лапы, а сверху, как серебряные крылья колибри, мелькали мечи Летящего, отбрасывая и раня подбиравшихся с боков тварей.

И вдруг все закончилось. Подраненные животные убежали в лес, часть нападавших осталась лежать на дороге, я, судорожно дыша, огляделся вокруг.

— Что это за звери? — спросил я, приподняв одно из животных за ногу. Приземистое, с узкой вытянутой мордой, похоже на собаку грязно-бурого цвета, вот только на спине и боках вместо шерсти на нем были костяные пластины, а хвост усеивали мелкие колючки.

— Костяные собаки. Поодиночке не особо опасны, но охотятся, как правило, группами. Эта, кстати, была небольшая стайка, всего-то тринадцать голов, — Летящий брезгливо поднял одну собаку за хвост и расхохотался. — Знаешь, у караванщиков есть одна традиция: новичок обтягивает седло шкурой первого убитого в дороге животного. Думаю, у меня плохие новости для твоей задницы.

Я потыкал пальцем в твердую пластину и тоже рассмеялся, больше от облегчения.

Сзади послышался топот, к нам подъехали два охранника, один их которых был сам Добряк.

— Ну что тут? — холодно спросил он, умилительно сощурив глаза.

— Стая костяных собак, но мы справились, Хозяин, — рапортовал Летящий. — У новенького теперь есть покрытие на седло.

Добряк взглянул на меня, наверное, это должен был быть презрительный или гневный взгляд, но его глаза, как и прежде, лучились добротой.

— Хорошо. Ки нужна?

Теперь я не сплоховал и кивнул, и Добряк перекинул мне маленький светящийся кристаллик емкостью не больше пятнадцати единиц.

— Кристалл потом вернешь, — после этого он развернулся и уехал, второй охранник подхватил ту собаку, на которую указал Летящий, и последовал за главой охраны.

— Ну вот, — с улыбкой сказал мне напарник, — сегодня вечером ждет тебя обновка. Есть у нас умелец, который из любой твари смастерит отличную накидку на седло. Хотя, что он сделает с пластинами?

Мы бросили трупы, как есть, Летящий сказал, что другие о них позаботятся, а нам нужно продолжать путь и выдерживать дистанцию.

— А как Добряк узнал о том, что на нас напали?

— Ну, тут все просто. У охранников, следующих поодаль впереди и позади каравана, есть вот такие сигнальные амулеты, — и Летящий показал мне на небольшой металлический медальон, в центре которого был миниатюрный фиолетовый кристалл. — Если на нас нападут, я должен послать сигнал, и сразу прибудет подкрепление.

— Но их было всего двое. А если это будет, скажем, двухвостая лисица?

— Двухвостая лисица, — рассмеялся Летящий, — скажешь тоже. Их уже лет десять не видели в этих краях! Но если вдруг она появится, то я вкачаю в амулет побольше Ки, и Добряк сюда прилетит с десятком воинов. Хотя нам это уже, конечно, не поможет. Ну и учти, что Добряку эта стая была бы на один зуб. Он бы даже меч доставать не стал.

Значит, караванщики не знали о том, что лисица тут все же есть. Я хотел было предупредить Летящего о ней, но передумал. Возможно, после того, как Мастер прогнал ее, она покинула эти леса, так зачем лишний раз наводить панику?

Дорога становилась все хуже, то и дело Летящий останавливался и кончиком меча отшвыривал зеленые плети, несколько раз мы с ним оттаскивали крупные ветки, загораживавшие проезд. Лупоглазы легко перемахнут через них, но идущим сзади повозкам будет нелегко их преодолеть. Через упавшее дерево мы перебрались, но после него замедлили скорость, так как каравану понадобится не менее получаса, чтобы убрать его с дороги.

Солнце палило вовсю, пробравшись через густую листву на макушках деревьев, Пинь ощутимо разогрелась, но не выказывала признаков усталости. Летящий махнул рукой и сказал, что ему пора сменяться.

Я удвоил бдительность, не сводил взгляда с молодых зарослей и чуть не пропустил удивительное существо, выскочившее на дорогу в нескольких метрах передо мной. Небольшое, не выше колена, с длинным полосатым хвостом, розоватой пушистой шерстью и умильной мордочкой, на которой были выписаны странные символы, отдаленно напоминавшие печати, которые впервые в жизни попытался нарисовать ребенок. Кончики шерстинок золотились на солнце, создавая ощущение светящегося ореола вокруг животного.

Оно подняло голову и внимательно посмотрело на меня, и я заметил три белые точки прямо под глазами, от чего выражение мордочки казалось смущенным и застенчивым. Я подумал, что, возможно, это такое же разумное животное, как и мехохвост, и спрыгнул с лупоглаза.

Осторожно, стараясь не спугнуть пушистика, я вытянул одну руку вперед и медленно начал идти в его сторону:

— Привет! Ты меня понимаешь? Какие интересные узоры у тебя на мордочке.

Животное наклонило голову набок, словно вслушиваясь в мои слова. Узоры стали видны четче, и казалось, что еще немного, и я узнаю печати, которые природа попыталась изобразить на этом зверьке.

— А ты владеешь какой-то магией? Может, как мой знакомый, пускаешь молнии? Хвост у тебя такой же красивый и гибкий, как и у него.

— Осторожно! — крикнул кто-то сзади. Я отвлекся и лишь краем глаза успел заметить, как милое существо с застенчивой мордочкой резко подпрыгнуло, взлетев до уровня груди и пыхнуло огнем. С ужасом я почувствовал, как массив, который так и не обновлялся с момента нападения собак, рассыпался, и резко пахнущее пламя охватило вытянутую руку. Мою руку.

Я слышал, как Змей, приехавший на смену, крикнул: «На землю!», смотрел, как он забрасывал руку дорожной пылью и песком, как поднял трупик животного, пронзенного тремя его стрелами, как подозвал моего лупоглаза и взвалил меня в седло, но чувствовал только грызущий огонь, с каждой секундой все глубже въедавшийся в мою плоть.

Обжигающая боль в щеке. Я дернулся и очнулся. Змей стоял рядом и внимательно смотрел на меня:

— Пришел в себя? Ты какого Дна полез к мускусному огнеплюю? Чему тебя в университете учили? Да еще с лупоглаза слез, идиот! Езжай к каравану, пусть тебя подлечат. Но сначала к Добряку, чтобы выслали тебе замену. Ты все понял?

Я ошарашенно посмотрел на Змея, потом кивнул и ударил Пинь пятками в бока, разворачивая ее обратно. Лупоглаз сразу набрал скорость и большими прыжками помчался к каравану, я держался за передний выступ седла левой рукой, правую же держал согнутой возле груди, и от каждого прикосновения к сожженной коже на глазах выступали слезы.

Подъехав ближе к повозкам, я заметил, что тут тоже было сражение. Охранники кружили около повозок, вглядываясь вглубь леса и шумно втягивая воздух, несколько повозок дымилось, хоть открытого огня видно не было. Кто-то из охраны хотел было меня остановить, но, увидев почерневшую руку, лишь махнул в сторону повозки с лекарем.

— Где Добряк? — выдавил я, помня наказ Змея.

— Езжай дальше, не пропустишь.

Несколько валяющихся трупиков огнеплюев дали понять, что тут случилось. Видимо, основная часть напала сразу на караван, а ко мне вышел самый любопытный и опоздавший.

Проезжая мимо очередного крытого фургона, я вдруг узнал голос Байсо:

— Но так нечестно! Вы не имели права! — мальчишка явно был чем-то возмущен.

— Что тебя не устраивает? Он хотел попасть в караван, он попал, — к удивлению, я узнал холодный тон Добряка. Байсо спорит с главой охраны?

— Но это же верная смерть! Как Шен сможет там продержаться целый месяц?

Шен? Это они обо мне? Из-за боли я плохо соображал и никак не мог собрать мысли в кучу.

— Его никто не заставлял идти в охрану, а тут я решаю, где и сколько он должен дежурить. Больше не о чем говорить!

Из фургона выпрыгнул Добряк. Увидев меня, он лишь спросил:

— На лечение? — и громко рявкнул. — Шрам, быстро в авангард к Змею!

Тут я не выдержал и грохнулся с лупоглаза. Последней проскользнула мысль, хватит ли пятидесяти Ки на лечение руки.