Оборотень по объявлению. Тень

Наталья Буланова, 2023

Наемнику Тени разрыв истинности стоил многого. Впрочем, и молодой Насте было нелегко получить свободу. Теперь он вернулся к прошлому себе, каким был до встречи с девушкой, а она обрела право выбора, которого была лишена с детства. Но идти против судьбы – это устроить себе самые отборные проблемы. Что будет, если двое должны пройти по пути пары, когда они – чужие друг для друга?

Глава 5

Территория клана кошачьих

Романтичный флер свадебного банкета давно улетучился. Зеленая лужайка бывшего пансионата, а ныне — территория клана кошачьих успела за каких-то три дня зарасти дерзкими одуванчиками.

Наша цель была неподалеку. Там, где нашли следы Тени и кусок платья Лины.

Сеня огненным вихрем крутился между кустов, набирая все большую скорость. На лице — отчаяние.

— Это было здесь, ядрен батон! Еще пару часов назад лежало тут. — Медолис указывал на траву.

— Ты уверен?

Я покосилась на молодого льва, с которым Сеня успел не только подружиться, но и будто породниться. Тот наблюдал за нами на расстоянии, следя за территорией, а ухо то и дело подергивалось.

Подслушивал.

— Да чтоб мне облысеть в пятнадцать, ядрен батон! И почему я не забрал сразу? — Сеня отчаянно дернул себя за чуб, а потом крикнул льву: — Ты уверен, что здесь никого не было?

— Я за это место головой отвечаю после того, как тут все двадцать раз главы кланов осмотрели.

Медолис застучал зубами так, будто хотел сгрызть что-нибудь. Нервничал.

— Сень, ты слышал? Тут все много раз облазали до нас. Ты уверен?

— В том-то и дело, ядрен батон! Включи голову. Если здесь оказалась вещь после обыска, то ее явно подложил виновник, чтобы заманить куда надо. Но не глав, понимаешь?

Я задумалась.

— Понимаю. Кто-то оставил это для Тени.

Наемник возвращался бы снова и снова, пока не нашел бы зацепку.

— Вот именно, ядрен батон!

— Так ты мне скажешь, что это было?

— Печатка Бродячих. Она запуталась в траве вот в этом месте, разрази меня ядрен батон!

— Бродячие? Этого клана давно не существует. И откуда ты знаешь, как выглядит их символ?

— Ядрен батон, да я фанатею от папиного рассказа о том, как они зажгли на территории Бродячих, когда познакомились! Я минимум раз в неделю прошу отца рассказать снова. Мне так нравится, как он изображает маму, когда она нашла у себя метку, вернулась в клан Бродячих и проорала его имя, стоя на заборе. Как все Бродячие попрятались по углам. Я прям тащусь с этого момента, ядрен батон!

— Ты что-то от всего фанатеешь. Так что с изображением забытого клана отморозков?

— Так я про них все раскопал, ядрен батон! И как там Черный главой стал после разборок с альфой волков. Как он понял, что исправить можно только маленькую кучку Бродячих. Как ушел с ними и создал свой клан. Как Бродячие поубивали друг друга, потому что там остались только отбросы общества сверхов, а остальных наши помогли зачистить. Я даже комикс о них нарисовал, ядрен батон!

— Значит, Лина у Бродячих? Это они подставили Тень?

— Да стопудово, ядрен батон!

— И как их найти?

— А я откуда знаю? У меня другой расчет был, ядрен батон!

— Какой?

— Тень же за тобой всегда следил — и тут проследит. И перстень найдет. Я его спецом не трогал, чтобы след не перебить, ядрен батон!

— Ты забыл, что Тень и я… — Я замолчала, не зная, как описать сейчас наши отношения.

— Не-не-не, так не пойдет, ядрен батон. Я по вам уже фанфик написал. Он в топе, за вас там толпа болеет.

— Сеня…

— Да не о том ты беспокоишься! Печатка пропала!

— Уверена, она уже у Тени. Он единственный, кто может остаться таким незамеченным.

Сеня разом приуныл. Сел на землю в позе йога и начал рвать траву.

— Вот я тормоз, ядрен батон. Надо было сразу забрать. Там, наверное, подсказка какая на кольце есть. Хотел, чтобы мы вместе, как герои, отправились расследовать, а еще чтобы вы помирились.

Мир между нами с Тенью? Не знаю, возможен ли он вообще. Точно не сейчас.

Но у меня появилась надежда. Хоть какая-то ниточка к Лине.

Значит, надо искать клан Бродячих.

Но как? Где?

— Пошли! — потянула я Сеню вверх, чтобы вставал.

— Куда, ядрен батон?

— К гибридам. Может, найдем дома у Тени подсказку, где они.

Ведь наемник несколько лет сотрудничал с Бродячими, беря некоторые заказы через них. Может, в его вещах можно будет найти что-нибудь?

— Ух ты! Я смогу побывать у наемника в схроне? Ядрен батон, это фантастика!

— Сеня, я тебя сразу предупреждаю: Тень точно узнает, что мы у него были.

— Пофиг, ядрен батон! — Глаза парня напоминали два уличных фонаря — до того светились.

— Ну смотри. Я предупредила. Еще не поздно передумать.

— Да ни за что, ядрен батон. Пусть он меня даже потом за язык подвесит, я такого не упущу!

***

Клан гибридов

Своим ходом добираться до родного клана было неудобно. Бывшая промзона была хорошо расположена с точки зрения сверхов, а вот обычному человеку добраться туда было сложно. И от метро далеко, и от остановки.

Глядя на пыльную обувь, я впервые задумалась о получении прав. Все-таки я еще не привыкла жить вот так — одна.

Пока мы с Сеней шли, я втихаря написала Аленке, что бедовый парень нашел в моем лице единомышленника по вере в Тень и немного побудет со мной. Медоедка отписалась смайлом оттопыренного большого пальца, не зная, куда намылился ее медолис.

Но стоило воротам клана открыться, как ко мне выбежал Саша.

— Есть новости?

Синяки под его глазами даже не синели. Они отливали в императорский пурпурный цвет. Я сразу вспомнила, что очень хотела поговорить с братом о его странном поведении.

— Нет. — Я покачала головой, повернулась к Сене и попросила: — Подожди здесь, пожалуйста. Мне надо поговорить с Сашей.

Брат встревоженно сжал мою руку, едва дождался, пока мы отойдем, и схватил за плечи:

— Нашли Лину? Она жива?

— Нет. — Я покачала головой. — Саш, ты…

Я запнулась, потому что уж кому-кому, а мне про истинность говорить странно. Но все-таки он мой брат, а Лина — подруга. Я раньше списывала эти странные знаки внимания со стороны Саши к девушке на дружбу, но сейчас стала подозревать, что это не так.

— Что такое? Не пугай меня и говори. — Брат был весь на нервах.

— Тебе нравится Лина?

И вроде бы нормальный вопрос. Казалось бы, что такого. Если бы не одно но.

Саша посмотрел на меня прямым взглядом, сжав челюсти.

Я часто заморгала от удивления, потому что не ожидала такого поворота.

— А как же Лисенок?

Как же его истинная, с которой он под ручку со школы ходил? Олесе пятнадцать, как и Сене. Саша почувствовал ее еще в животе Киры, жены командира лисов Никса. И все детство у этих двоих были очень трепетные отношения. Они гуляли, веселились, а потом и стали гулять вместе. Я всегда считала этот вопрос решенным. Так в чем дело?

— Не знаю, — эти слова дались Саше с трудом, он будто еле выпихнул их из себя.

Мне сложно было разобраться сначала, что же я чувствую. С одной стороны, хотелось повертеть пальцем у виска — Лисена же чудесная. Просто восхитительная девочка. Светлые, как солнышко, волосы. Характер — прелесть. Зверь — загляденье. Да еще и истинная.

Но… кто бы говорил, да? Только не я, Настя, которая отказалась от такого замечательного истинного.

Я впервые ощутила ту эмоцию, что колбасила в последний месяц людей вокруг меня. Непонимание. Отрицание. Возмущение.

Это сидело так глубоко внутри, что, несмотря на схожесть наших с братом положений, мне было сложно поддержать Сашу словом. Я еще не готова была, не сформировала эти самые нужные слова.

— Может, с нами что-то не так? — сказала вслух и поджала губы, жалея, что слова вырвались сами собой.

Саша посмотрел раздраженно:

— Ты же не считала себя не такой.

Верно. Так почему я так реагирую?

Я порывисто обняла Сашу, прошептала на ухо:

— Прости. Мне просто надо переварить. Я всегда с тобой и поддержу.

Брат словно окоченел в моих руках. Он всегда так замирал, когда ему было слишком больно, чтобы даже говорить. И я, как в детстве, сжала его крепко-крепко.

Сашка всегда говорил, что это ему помогает.

— Ядрен батон, долго еще? — Крик Сени заставил нас вздрогнуть.

Мы с братом тут же оценили приличное расстояние между нами и медолисом. Он же ничего не слышал?

— Леся знает? — тихо спросила я брата, расслабляя объятие.

— Нет.

Я только сейчас припомнила, что брат все реже встречался со своим Лисенком и все больше проводил времени в зале для тренировок. Но я думала, он хочет в совершенстве овладеть ментальной силой, а тут вот оно что.

— Давай потом поговорим, — шепнула я брату.

— Да все уже сказали. Надо Лину найти.

Я кивнула. Верно, сначала надо спасти подругу, а потом уже все остальное.

Подойдя к Сене, я еще раз обернулась и посмотрела в спину уходящему брату. Впервые видела его таким поникшим.

Ох, а как же Лисенок?

Во мне поднялась волна сочувствия.

Так вот что ощущали все сверхи по отношению к Тени?

Я посмотрела на водонапорку. Раньше, когда Тень уходил, он всегда убирал один камень из кладки, чтобы дать мне знать. Теперь же камень будто намертво впаялся в стену. Наемник мне больше не сигналил о своем положении, но почему-то я была уверена, что его нет дома.

— Пошли! — Я ухватилась за ручку входной двери и нажала на нее.

— Ядрен батон! — Сеня первым залетел внутрь.

Если бы Тень увидел, что Сеня делал в его логове хладнокровного наемника, как минимум переехал бы, а как максимум — сделал бы из Ядрен Батона тухлую грушу.

Медолис перетрогал все, даже люстру в виде штурвала со свечами. Сфотографировался даже с пылью в углу. Надкусил стол, откусил край чашки и съел все печенье в пылу восторга и даже не заметил.

— Ты сюда не на экскурсию пришел! — напомнила в который раз я.

— Все равно он узнает, что я здесь был, ядрен батон. Надо взять максимум!

И он брал! Полежал на кровати, покачался на кожаном кресле (которое до него не было креслом-качалкой, а потом стало) и даже оставил автограф на бумаге на рабочем столе. Ну, чтобы Тень даже не сомневался, кого искать.

Останавливать его было невозможно. Это как остановить стихию! Просто бесполезно.

— Ты не забыл, что мы пришли за зацепками, а не оставлять следы преступления?

— Не могу, ядрен батон! Это сильнее меня.

— Поняла. Я тебя потеряла. Но это моя ошибка. Я же знала, какой ты бешеный фанат.

Пришлось осматриваться одной. Хоть я и понимала, как маловероятно, что Тень оставил след прошлой жизни здесь, но все равно упорно искала ниточку к Бродячим.

Наемник всегда жил так, будто в любую секунду готов съехать — минимум личных вещей, никаких безделушек. Обстановка красивая, уютная, но безликая, как в гостиничном номере. И все равно я видела след наемника даже в смятой подушке. Он любил спать на самом краю, на углу, а вся остальная подушка всегда стояла колом, как сейчас.

А вот и единственная его слабость — кудин. Горький чай, который я не могла даже отхлебнуть. Ярко-зеленый, если его заварить крепко (а Тень только так и пил), и безумно бодрящий. Наемник всегда говорил, что этот чай ставит его на ноги и приводит в чувство. Как по мне, кудин позволяет только осознать. Осознать, что больше никогда не будешь его пить.

И вот сейчас скрученный в гвоздик лист заварки лежал в кружке вместе с тремя ложками сахара (Тень всегда пил так, можно даже не проверять). Кудин еще не залили кипятком, а это значило, что ушел Тень второпях.

Я включила электрический чайник импульсивно. Захотелось снова осознать.

— Что это у тебя, ядрен батон? — тут же подскочил Сеня, стоило мне поднести кружку с дымящимся напитком ко рту.

Если сказать, что это напиток его кумира, то он всю пачку съест, не заваривая.

— Тень мой чай тут хранит. Сам его ненавидит.

Тень, я сделала для тебя все, что могла, — спасла твой любимый чай от зубов медолиса.

— А-а-а, — разочарованно протянул Сеня, принюхиваясь к напитку.

Я почему-то подумала, что как раз натуре Ядрен Батона этот чай намного больше подходит. Ядреный чай для ядреного парня. А вот Тени подошел бы пуэр, выдержанный годами, с ярким земляным ароматом.

Задумавшись, я вертела в руке упаковку с кудином. И тут вдруг почувствовала сквозь пачку что-то жесткое внутри. Намного тверже, чем гвозди-скрутки.

Я взяла тарелку, высыпала кудин и обрадовалась, когда кольцо звякнуло о керамику. Оно было замотано в слюду, но уже так было понятно, что это печатка.

— Ядрен батон! — взвизгнул на ухо Сеня. — Это же оно! Оно!

Он не пропустил звука находки мимо ушей. Как он мог? Конечно, тут как тут.

Я размотала кольцо и посмотрела на эмблему ощерившейся пасти. Что ж, символично.

Внутри виднелась надпись: «У истоков».

Мы с Сеней переглянулись.

— Ты что поняла? Я нет, ядрен батон!

У истоков.

Истоков чего? Реки? Создания клана? Родов?

— Только не говори фразу из любого детектива, ядрен батон!

— Какую?

— Что нам надо пойти в библиотеку! Ненавижу библиотеки, ядрен батон!

— Не скажу. Нам надо в архив!

— Ну вот! Это второе место среди самых банальных фраз в детективах, ядрен батон!

— Пошли. Почему я сразу не подумала об архиве?

— Ядрен батон, ясно почему! Потому что твои мысли только о Тени, хе-хе! — Сеня поправил чуб и быстро дал деру, потому что после таких дерзких фраз мало кто выживает.

***

Логово лис

Есения, сестра бедового парня Сени, а по-простому Ядрен Батона, гладила свою лучшую подругу Олесю по спине, не зная, как утешить.

— Саша просто занят, — все повторяла она.

Лисенок грустно посмотрела вперед и как-то обреченно вздохнула:

— Не занят, а избегает.

— Вы же истинные. Вы всегда будете вместе, не переживай. — Есения усердно гладила спину, все сильнее налегая на руку.

— Ты что, про Тень и Настю не слышала? Не хочу, чтобы мы кончили как они. — Лисенок мягко убрала руку подруги.

— Нет, ну ты не сравнивай. Настя человек, а вы оба сверхи. Вы чувствуете истинность. — Есения назидательно подняла палец.

— И что? Ты же видишь, как последний год Саша упорно отдаляется? Сообщения сутки не читает, потом отвечает односложно да или нет. На свадьбе Ди и Яра даже не подошел, все держался как можно дальше.

— Слушай! Настя же его сестра? Может, у них это семейное? Какие-то проблемы с истинностью?

— Даже если так, то что? Мне надоело расстраиваться, надоело ждать, Есень.

— Но истинные — это же… — Есения вскинула руки вверх, будто говорила о чем-то чудесном, божественном, а потом расстроенно опустила. — Ну да, мало ли что говорят. Вот мы с Сеней близнецы, и что? Да мы даже поползли в разные стороны. И характеры у нас разные. И мы прекрасно живем друг без друга. Чем дальше стоят наши кровати, тем мы счастливее.

Лисенок кивнула. В глазах застыла мировая печаль.

— Я кое-что решила, Есень.

— Не пугай меня. У тебя такой тон, будто прыгать из окна собралась.

— Ни за что. Но ситуация Насти и Тени меня кое-чему научила. Надо вовремя уйти. Я пришла тебе сказать, что уезжаю на полгода.

— Куда?

— С родителями на другой конец страны.

— Ничего себе! Почему?

— Это мама с папой предложили, а я подумала и согласилась.

— Им разве плохо в клане лис?

— Нет, им хорошо. Мне плохо. Они это видят.

— Тебе плохо в родном логове?

— Да не в логове, Есь! Рядом с Сашей. Мама сказала, что мой отъезд может здорово привести его в чувство. Папа согласился с этим. А ты же знаешь моего отца — у него лучшая на свете чуйка. Хочу использовать этот шанс.

— А если Сашка, наоборот, тут разгуляется? Ему же как раз восемнадцать стукнуло?

— Значит, так надо. После того как поговорю с тобой, поеду к нему на разговор. Скажу, что мы друг другу ничего не должны.

— Прям так и скажешь? Какая-то взрослая фраза! Тебе так мама посоветовала? Знаешь, предки такие динозавры, только хуже сделают.

— Нет, я сама так хочу сказать. У меня отсюда это идет. — Лисенок похлопала себя по груди. — Я и себе свободу хочу дать, и ему. Все время думаю, что, если бы Тень уехал на пару лет, Настя бы совсем по-другому на него взглянула.

— Да не.

— Нет? А ты не знаешь, что сейчас она носится по всему городу в его поисках? А на свадьбе не видела, что она на Тень постоянно смотрела?

Есения задумалась. Она еще никогда не влюблялась, поэтому плохо разбиралась в делах амурных. Ее больше беспокоило, что любимая подруга оставит ее одну.

— Но… — открыла рот Есения и поняла, что нельзя быть такой эгоисткой. Полгода — не вся жизнь. — Я буду тебя ждать. Пиши и звони, ладно?

— Обязательно!

— Расскажи хоть побольше, куда именно собираетесь?

— Папу давно приглашали в клан полярных лис.

— Так они же одиночки!

— Вот и папе интересно, как там все уживаются.

— Ох и найдешь себе полярного красавчика! — Есения потерла руки. — А я уж Саше расскажу, какие самцы вокруг тебя крутятся. Ты мне только фоток побольше шли.

Олеся улыбнулась с горькой надеждой. Она очень хотела, чтобы ее план выгорел.