Оборотень по объявлению. Майконг

Наталья Буланова, 2022

Когда встречаются девушка с тяжелой судьбой и оборотень, чей зверь просто огромен, – жди беды. От нее зависит будущее сестры, от него – всего мира сверхов. Им никак нельзя быть вместе! Но что же делать с притяжением истинной пары?

Глава 1

Света

Я подняла сварочную маску на лоб козырьком и устроилась на трубе поудобней. Высоко, ешкин кот! И что за шум? Меня кто-то звал или показалось?

— Свет, телефон разрывается уже десять минут! Может, случилось что? — крикнул слесарь Сеня снизу.

Я резко повернулась, задела маской другую трубу, сварочная защита слетела с головы. Только не это!

Забиралась я на пятиметровую конструкцию долго, а вот слетела вниз за несколько секунд. Только бы уцелела! Да не я, а маска!

— Эй, ты там давай осторожней! — Сеня попятился, давая мне спрыгнуть.

— Ты же крепкая, ты выдержишь… — шептала я, не сводя глаз с лежащей на земле маски.

Треснутое зеленое стекло обзорного окна поймало луч света, и я запнулась.

— Твоя мама звонит! — протянул телефон Сеня, пока я медленно опускалась на корточки.

Я взяла телефон и маску в руки одновременно.

— Игнорируешь меня? — взвизгнул мобильный голосом мамы, и уголки моих губ поползли вверх.

Я провела пальцем по разлому, по затертым кнопкам внутри маски и приложила ее к лицу, глядя через зеленое стекло. Теперь мир вокруг был поделен на неравные части.

— Что-то с Юлей? — Мой голос прозвучал немного приглушенно.

— Только о сестре беспокоишься? Мать тебя совершенно не волнует? Полку не прибила, плинтус отходит, кран течет! И скажи: почему не оставила мне денег на маникюр? Три раза напомнила!

Я посмотрела на свои руки. Через аметистовое стекло они казались очень даже ничего — ни мозолей не видно, ни кровавых заусенцев.

— Нету. — Я издала губами совершенно некрасивый пукающий звук и сняла маску. Руки повернула так, чтобы не видеть своих пальцев.

— Вынуждаешь мать бомжихой ходить? Не стыдно? — Я так и видела, как мама оскорбленно задрала подбородок.

Я широко улыбнулась и боковым ползунком уменьшила громкость микрофона. Убрала телефон в карман спецовки и провела рукой по неожиданно мокрой щеке.

— Плачешь, что ль? Да хорош! — Сеня открутил крышку от бутылки воды и жадно отпил, протянул мне.

— Дождь, наверное. — Я подняла голову и выставила язык, будто хотела поймать капельку влаги, как в детстве. — Как твои малыши? Как жена?

— А? Да все хорошо… Свет, тут моя Ленка тебе платья передала! Говорит, что поправилась, больше не влезает. — Слесарь увидел, что я открыла рот для возражения, и тут же добавил: — Если не возьмешь, то я на помойку отнесу. Моя новый комод купила, вещи не помещаются.

— Ну, если так, то Юльке заберу. Вырастет, может, наденет. — Я прижала маску к груди и закрутилась вокруг оси, будто в бальном платье. Сделала реверанс: — Благодарю.

А, нет, надо было как джентльмен прижать руку к груди, а второй рукой — с маской, будто со шляпой, отвесить поклон. Кто-то забыл, кто в семье кормилец, а кто красотка.

— Вот и правильно. Я не очень в этом разбираюсь, но жена говорит, что фасон вечный. Ты тоже надела бы, а то никогда на тебе юбки не видел. Хорошо хоть, волосы на месте!

Я вытащила русую косу из-под ворота спецовки. Потрепала кончик, похожий на беличье ушко.

— Отцу нравилась коса. — Я прижала маску крепче, чувствуя, будто трещины не по стеклу пошли, а по душе.

Сеня почесал затылок и махнул рукой в сторону огромного железного контейнера, который заменял и раздевалку, и столовую, а иногда и зону отдыха.

— Я пакет в бытовке оставил! Все уже переоделись и уехали, так что разбирайся спокойно. А я домой, голодный как собака! — Сеня покосился на мои руки и поджал губы. — И это… Начальству передам, что ты согласна на новую маску.

***

И как только в этом ходят по своей воле? Последний раз надевала платье лет десять назад на выпускном в начальной школе.

Я со скрипом души поправила перекрученную ткань на талии и вышла из метро.

— Папа, смотри, тетя в платье и в кроссовках! — Малыш лет четырех наступил мне на потрепанный мысок из уже серого кожзама и испуганно подпрыгнул на месте. Смотрел он на меня как на огнедышащего дракона — будто вот-вот пульну огнем — и очень этого ждал.

— Просто это очень современная тетя! Простите его, девушка, — раскаялся за двоих молодой отец.

— Ничего. — Я подмигнула мальчику и достала из пакета, словно зайца из шляпы, сварочную маску. — Просто я ничего не понимаю в моде!

Городские стиляги действительно давно отправили туфельки на пыльную полку и надели кеды под платья и юбки, вот только не такие толстые, поролоновые, обшарпанные, как были на мне. Ни одна модница не вышла бы в таком виде из дома, даже под страхом смертной казни. Но то они, а то — я.

— Ого! Смотри, пап, это же маска железного человека! — Пацаненок вцепился отцу в штанину и открыл рот.

— Почти, герой! Это маска железной леди! — Я отправила сварочную маску назад к мокрым джинсам и футболке, завернутым плотно, чтобы не промочить переданные для Юли вещи.

Пить чай в бытовке было ошибкой, но горло так и жгло после маминого звонка. Хотелось ошпарить себя кипятком изнутри, а получилось снаружи — все оказалось на моей одежде. Надеюсь, Юлька меня простит, что я надела ее будущее платье? Не голой же домой ехать, в конце-то концов.

Считая про себя ступеньки вниз на улице, я почувствовала, как подол за что-то зацепился.

— Извините, можете посмотреть на меня всего секунду?

— Да, что такое? — ответила я прежде, чем остановила взгляд на говорившем.

И моргнула от удивления.

Ошеломительной красоты брюнет! Такие на билбордах трусы рекламируют и разбивают сердца девушек нетрадиционной ориентацией. Он что, поспорил с друзьями? Другой причины хватать меня за подол не вижу.

Я сделала шаг назад, и ткань платья слегка натянулась между нами.

Почему не отпускает? Забыл? Смотрит так пронзительно: голубые глаза будто наливаются синевой под темными дугами бровей, выразительный нос раздувается, выдающийся подбородок словно становится еще более массивным.

Да у него отпечаток на лбу: я царь, просто царь. Холодный и неприступный типаж — и вдруг прицепился ко мне. Выдал:

— Мы же виделись раньше. — Его рука сжала ткань василькового платья еще сильнее. Если до этого он держал только двумя пальцами, то сейчас зажал в кулак.

Я так и не поняла, это был вопрос или утверждение. Произнес с такой интонацией, будто отрицал. Странный он, и именно потому я еще не вырвала свое платье из его рук.

Если это пранк или на спор, то лучше разделаться с ним сейчас, осадить на месте.

— Нет, не думаю. Вы меня с кем-то перепутали. — Я сделала шаг в сторону, собираясь идти прочь. — Простите, я спешу.

— Остановитесь на секунду, пожалуйста! — Край юбки все еще был в руках незнакомца, и синяя ткань платья натянулась до предела.

— Зачем? — Я дернула юбку обратно, мужчина сжал кулак с тканью еще крепче.

Я переложила пакет в другую руку. Маска у меня тяжелая, если что! Хотя жалко ее, пусть и треснула. Память.

— Я потерялся! — Проникновенный взгляд синих глаз, обрамленных черными ресницами, зацепил словно рыболовный крючок. В нем была какая-то невысказанная нужда, просьба. Если он с таким лицом разводит, то ему прямая дорога в главный театр страны!

Правда заблудился? Может, поэтому такой отчаянный? Первый раз ножками по городу, забыл даже про возможности смартфона? Или ищет то, чего не найти в интернете?

— Куда вам нужно попасть? — Я повернулась к офисному центру рядом и пробежалась взглядом по этажам.

— Мне нужно в любое место, подальше от вас. Вы свободны сегодня вечером?

Что?!

Майконг

Майконг проходил мимо сотен женщин в день, не задерживаясь ни на секунду. Скользил взглядом по лицам будто по дороге из щебенки, где камни были похожи между собой своей природой и серостью. Но когда увидел ее, то не смог оторвать взгляд.

Образ решительной девушки, будто коварная стена гробницы фараона, сбил его с ног и сдавил. Воздух вышел из легких. Майконг посмотрел в зеленые глаза и почувствовал, словно пол пропал под ногами и он летит на заостренные пики неизведанных эмоций.

Что это? Почему она кажется такой знакомой? Может, это платье он уже видел на ком-то значимом? Может, этот аромат витал в знаковом моменте, поэтому запомнился? Может, они уже встречались?

Русая коса толщиной в руку была переброшена через хрупкое плечо. Походка плавная, но такая решительная, что только отчаянный остановит. Выразительные ямки ключиц, тонкая талия, округлые бедра — да от нее несло сексуальной привлекательностью за километр. Вот только энергетика, что-то неуловимое вокруг незнакомки, быстрый взгляд так и говорили — не подходи!

Девушка приближалась, даже не смотря на Майконга, и саванный лис испытал недовольство: почему она и не взглянет на него? Хотя бы на мгновение!

Да, Майконг знал, что сейчас нельзя отвлекаться! Да. Этот тест на контроль зверя нужно пройти любой ценой. Да-да-да…

Шаг за шагом расстояние между незнакомкой и ним уменьшалось, и саванный лис замедлился, борясь с желанием привлечь внимание девушки. Он же красавчик, почему она не видит его, когда он рассмотрел даже ее веснушки на щеках?

Желание перекрыть ей дорогу поставило Майконга в тупик. Зачем ему это? Сейчас нельзя! Это так не вовремя! Но так хочется хоть на секунду поймать ее взгляд, пусть и недоумевающий.

Незнакомка поравнялась с Майконгом, и его сердце пропустило удар. Она же шла дальше как ни в чем не бывало.

Майконг вытянул руку и сумел дотянуться кончиками пальцев до ее платья. Не мог ее отпустить.

Знал, что сейчас главы кланов оборотней следят за ним по камерам. Знал, что мирное соглашение зависит от того, не натворит ли его зверь снова армагеддец. Знал, но не мог с собой ничего поделать.

— Извините, можете посмотреть на меня всего секунду? — Майконг соврал. Это была просьба смотреть на него вечность. Только на него.

Девушка подняла взгляд, и ткань платья чуть не выскользнула из пальцев Майконга.

— Да? Что такое? — абсолютно невозмутимо спросила незнакомка высоким голосом. Таким знакомым, будто принадлежал лучшему другу, узнаваемым из тысячи.

Черное кольцо вокруг зеленой радужки глаз делало ее взгляд гипнотическим. Чем больше смотришь, тем больше растворяешься. Будто тебя затягивает, и с каждой секундой обладательница этих омутов кажется все привлекательней и привлекательней.

— Мы же виделись раньше. — Майконг внезапно охрип.

Оборотень засмотрелся в зеленые глаза с приподнятыми внешними уголками и почувствовал силу духа этой девушки от одного ответного взгляда, полного протеста. Она просто нереальная. На такую мужчины часто смотрят и понимают, что она им не по зубам. Что у нее просто железные бубенчики, которые она снимет, чтобы протрезвонить мелодию твоего провала.

А Майконгу всегда нравились милашки. Нежные создания, ласковые, с томным взглядом. Тогда что с ним происходит сейчас?

— Нет, не думаю. — Девушка попыталась вырвать свое платье из лап оборотня, и зверь внутри тихо зарычал.

По телу Майконга пошла дрожь.

Нельзя! У него тест, от которого зависит не только его будущее, но и отношения людей и оборотней! Майконг со своим зверем и так являлся причиной того, что среди людей появилась сильная противоборствующая сила. Теперь Майконгу нужно убедить всех, что опасности нет. А рядом с ней его зверь просыпается, даже напоенный убойными успокоительными. Что же будет, когда он очнется?

Им нельзя встречаться.

— Вы меня с кем-то перепутали. — Незнакомка равнодушно пробежалась взглядом по Майконгу и разочарованно выдохнула. Попыталась уйти, но платье угрожающе затрещало по швам.

Зверь пустил силу по мышцам, и только действие лекарств не позволило ему взять верх и показаться во всей огромной красе прямо здесь. Весь год тренировки, мать твою, в городскую канализацию!

Саванный лис подумал, что все дело в одуряющей смеси сексуальной фигуры, танцующей походки, симпатичного лица и невероятно решительного духа. Таким девушкам обычно хочется смотреть вслед, но что он делает, преграждая ей путь? Может, принял слишком много лекарств, чтобы не накосячить? Что ж, получил обратный эффект!

А может, просто долго воздерживался, боясь, что зверь сорвется?

Че-е-ерт, а она явно хочет уйти. Отворачивается, и все в оборотне просто звереет.

— Остановитесь на секунду, пожалуйста! — слова тактичные, но тон… Ох, тон…

Он очень злился. Ра-зо-ча-ро-ван-но выдохнула, мать твою! В отношении Майконга еще никто так не выдыхал!

— Зачем? — Девушка попыталась отобрать у оборотня подол своего платья, сурово поджимая губы. Она смотрела так, будто сейчас чем-то треснет.

Глубокое чувство неудовлетворенности свалилось на оборотня древней колонной, заставило задохнуться пылью глухого чувства потери. Холод выдавленной улыбки свел на нет все действие успокоительных лекарств, и зверь стегнул хлыстом ярости по мышцам.

Нет! Только не обернуться бы!

Если любой другой оборотень перевоплотится — он будет просто зверем в городе. А если Майконг — он будет монстром на улицах мегаполиса.

Саванный лис закрыл глаза, жадно вдохнул воздух и почувствовал аромат девушки. Ее настоящий фруктовый запах тела смешался с запахом железа и странно подействовал на зверя — тот притих.

— Я потерялся! — Майконг отчаянно пытался разглядеть в лице девушки хоть какой-то интерес.

А она невероятно быстро взяла себя в руки и обвела взглядом здание рядом, кивнула:

— Куда вам нужно попасть?

Майконг вдруг понял, что это тупик. Не зря мужское чутье подсказывало не становиться у нее на пути. Она стирает в порошок весь год самоконтроля и дрессировки внезапно выросшего зверя. Им никак нельзя находиться рядом.

— Мне нужно в любое место, подальше от вас. — От тихих слов Майконга его зверь напрыгнул на стенку клетки самоконтроля и принялся гнуть моральные прутья так, что оборотень вдруг дополнил: — Вы свободны сегодня вечером?

Света

Неожиданно громкий звук клаксона заставил вздрогнуть. По полосам несся красный экскурсионный автобус и сигналил что есть мочи, играя в дорожные шашки.

Светофор загорелся красным, но огромная машина продолжала движение, оглашая округу почти паровозным гудком, пробирающим до дрожи.

— О нет, — прошептала я.

— Нет, — на выдохе заметил незнакомец.

Автобус пролетел перекресток, чудом избежав аварии, но за ним тут же лоб в лоб встретились два автомобиля. Звук металлического поцелуя поглотил очередной сигнал клаксона.

— Он без тормозов. — Незнакомец отпустил мое платье.

— Отказали тормоза, — одновременно с брюнетом прошептала я.

Ученые говорят, что время относительно, что оно течет по-разному, и сейчас я полностью в этом убедилась. Машины застыли, как и люди. Словно в замедленной съемке я видела глаза пассажиров, полные ужаса. В них читалось понимание того, что сейчас произойдет.

Автобус не впишется в поворот. Перевернется на бок.

Но никто и подумать не мог, что его так опрокинет и протащит по дороге прямо в столб.

Незнакомец рванул с места первым, а я побежала за ним. Быстрый какой — не догонишь! А ведь у меня были медали по легкой атлетике. Когда-то.

Брюнет бросился по самому короткому пути прямо через полосы. Клянусь, он даже не посмотрел, что машины замерли со всех сторон. Бессмертный!

Да и я тоже, похоже, с девятью жизнями, потому что бежала за ним.

И если до этого время тянулось медленно, то с момента, как мы оказались у автобуса, похожего на жеваную железную сосиску, часики побежали как бешеные.

Я так и слышала в ушах тиканье секунд чьей-то жизни.

Но какая же я была медленная по сравнению с незнакомцем. Какая же слабая! В один момент мне даже показалось, что он приподнял автобус, чтобы достать человека, чьи ноги зажало махиной.

А в следующий миг он уже запрыгнул на бок автобуса и стал вытаскивать за руки людей сквозь рамы разбитых окон, а я внизу помогала спускать.

Люди рыдали, орали, лезли друг по другу и сеяли панику:

— Сейчас рванет! Быстрее, быстрее!

Я посмотрела на незнакомца. Почему-то казалось, что он точно знает, рванет или нет, больно уверенно действовал и успокаивал:

— Пока не рванет. Без паники!

Кто он? Военный? Полицейский? Так четко и самоотверженно себя ведет.

Я приняла на руки девочку лет десяти, так похожую на Юльку, что сердце на секунду чуть не остановилось. Божечки, как страшно-то! Но им страшнее!

Пакет с вещами и маской мешался на руке, поэтому я скинула его, помогая выбраться пожилой женщине.

— Там беременная внутри, ей зажало ногу! — схватила меня пассажирка автобуса за локоть, перед тем как уйти.

Я подняла голову и заметила тень, запрыгнувшую внутрь искореженного салона.

Сможет брюнет ей помочь? А что, если нужна помощь двоих?

Я обернулась по сторонам, но все очевидцы оказывали помощь пострадавшим. Несколько мужчин что-то кричали мне…

Что они там орут?

Что сейчас взорвется?!

О нет! Мы еще не всех достали! А как же беременная женщина? А как же незнакомец?

Их все не было и не было видно.

Я никогда не была трусливой. Для меня было проще получить шваброй судьбы по морде, чем потом жалеть, что не сделала. И пусть риск невероятный, я просто не могу сдать назад. Не могу отойти, если есть шанс, что именно я могла помочь.

— Подсадите меня! — крикнула я тоном, от которого мужчины всегда быстро собирались. По крайней мере, у меня на работе. Уж с как с мужиками общаться, я усвоила давно.

— Куда? Сейчас рванет! — Мужчина в теле явно хотел проучить глупую девчонку, то есть меня, но встретился с моим взглядом и запнулся.

— Подсадите и уходите! Быстро! — скомандовала я. — Мое тело — мое дело.

Тут же оказалась наверху и, не мешкая ни секунды, прыгнула в окно.

Салон автобуса узнавался с трудом. Сиденья изогнуло, крепления вывернуло неприглядной изнанкой, а где-то в глубине тихо скулила женщина.

Я услышала скрежет металла, такой знакомый по работе, будто кто-то гнул голыми руками железо. Скулеж стих, а потом раздался шорох, и из заваленного ряда сидений выкарабкалась девушка, придерживая небольшой живот.

Из передней части автобуса снова раздался скрежет железа, и женщина обернулась. Ее глаза были с половину лица от шока, а рот то и дело хватал воздух. Животик у нее был небольшой, кровотечения на вид не было заметно, но это не значило, что она и малыш в безопасности.

Я сложила руки замком и без колебаний скомандовала:

— Наступайте. Там мужчины, вас спустят!

Женщине не пришлось повторять дважды. Скоро ее ножка оказалась на железном боку автобуса, который сейчас служил дырявой крышей, а потом ее быстро спустили на землю.

С носа автобуса снова донесся странный скрежет.

— Эй, герой! Надо выбираться отсюда! — крикнула я, обхватив руками сиденья и приподнявшись, чтобы разглядеть, что там происходит.

Ничего не понятно!

Я пробралась вперед и увидела, что мужчине зажало торс так, что он не мог выбраться. Видимо, спасение беременной вышло ему боком.

— Ох, как же так? Подожди, я сейчас! — Я кое-как пробиралась ближе, когда вдруг мужчина крикнул:

— Не подходи! Живо выметайся!

Я молча продолжала лезть к нему.

— Ушла, я сказал! — рычал он.

— Не трать кислород. А то легкие схлопнутся — так орешь! — рыкнула в ответ.

На несколько секунд повисла тишина, а у незнакомца выражение лица стало такое, что я обязательно рассмеялась бы, если бы не острота ситуации. Хотя что мешает?

— Сейчас помогу! — Я нервно улыбнулась.

А потом на миг оглушил хлопок в хвосте автобуса. Я машинально пригнулась, а спину запекло.

Автобус загорелся! Теперь время идет даже не на минуты — на секунды. От дыма мы можем задохнуться раньше, чем до нас доберется огонь.

— Я тут! — Я оказалась перед брюнетом.

— Я сказал тебе убираться! — Он был злой как черт. Казалось, его просто коротило от напряжения.

— Только с тобой! — Я взялась за железку, которая зажала мужчину, и тут вдруг стало происходить неладное. Воздух словно задрожал, и зажатым уже оказался огромный зверь.

Он сломал железные прутья, откинул сиденья в разные стороны одним только своим появлением, а я, похоже, наглоталась дыма до галлюцинаций.

Я пришла в себя оттого, что за шиворот лилась вода.

Ай! Что такое?

Я резко села и зажмурилась от головокружения, а потом медленно приоткрыла глаза. Где я? Что произошло?

Мегаполис громко дышал, а незнакомые лица вокруг пугали сосредоточенностью. Ко мне склонилась женщина с бутылкой воды, у нее по виску текла кровь.

Авария. Автобус. Зверь.

Под ладонью мягким ковром расстилалась трава. Я сидела на зеленой полосе между дорогами, а вокруг все суетились, словно мыши.

Я завертела головой, подтянула под себя ноги и вскочила на них, чтобы лучше видеть.

— Где зверь?

— Какой зверь?

— Огромный такой, с половину автобуса!

Подошел мужчина и покачал головой:

— Крепко ударилась. Всех спасла, а сама пострадала.

Был же зверь! Как наяву помню огромную заостренную морду и осмысленный взгляд. А еще то, как животное погнуло железо. Это создание появилось на месте человека…

Я посмотрела на окружающих и поняла, что никто больше не рассказывает историй о невероятном звере, что выскочил из автобуса. Но как-то же я оказалась на земле? Кто-то меня вытащил?

Даже если мне привиделось, даже если я надышалась дыма, я здесь.

— Брюнет! Где тот мужчина, что вытаскивал людей со мной? — Мне почему-то казалось очень важным узнать, где он.

Тот, кто превращается в зверя. Моя дымовая галлюцинация.

Мужчина помрачнел. Женщина, которая привела меня в себя водой, посмотрела за мою спину.

Я обернулась и увидела полыхающий автобус.

— Он там? — еле выдавила из себя вопрос, чувствуя смятение.

Мужчина в недоумении развел руками.

— Никто его не видел. Теперь только пожарные скажут, остался он там или нет.

Женщина всхлипнула:

— Так жалко. Такой молодой. Такой красивый. Такой смелый. Хоть вы живы, девушка!

Скорая и пожарные подъехали одновременно. Значит, не так уж много времени я была без сознания.

— А кто меня вытащил? — Я перевела взгляд с мужчины на женщину и обратно.

— Не знаю, — покачала головой пассажирка автобуса, а очевидец тяжело вздохнул.

В этот момент с другой стороны улицы с пробуксовкой стартанул черный тонированный автобус с надписью «Ритуал».

***

Домой я добралась затемно, совершенно разбитая. Постучалась в дверь, потому что так и не нашла свой пакет с вещами, маской, телефоном и ключом.

— Ты где была? Время видела? — Мама открыла дверь резко, обдала ледяным взглядом с головы до ног и оскорбленно отступила в квартиру.

Пока я снимала кроссовки, так и чувствовала ее щупающий взгляд. Знала — сейчас рванет, но не ощущала в себе ни малейшей силенки нейтрализовать гневный запал.

— Новое платье! Приперлась под ночь, коса растрепана! Ты себя в зеркало видела? — Глаза мамы вылезали из орбит.

Конечно, такая вечно приходящая по часам я, и вдруг…

Я вернулась бы раньше, но не могла уйти, пока не узнала от пожарников, что внутри никого не было.

— Мне все равно, как я выгляжу. — Я равнодушно открыла дверь в нашу с сестрой комнату, но тут же была притянула назад за плечо.

— Я с тобой разговариваю, негодяйка! Где твой телефон? Где ключи? С кем ты кувыркалась, что все на свете забыла?

Я повернулась, глубоко вздохнула, понимая, что без объяснений просто не смогу нормально поспать:

— Мам, случилась…

— Ты еще помнишь, что у тебя есть сестра? А мать? Юльке на форму не хватает, а ты щеголяешь в обновках. Или хахаль подарил?

— Я облила…

— Не смей заводить интрижки! Думаешь, найдешь мужика, которому мы с твоей сестрой нужны будем? А ты? Уже говорила ему, что не умеешь готовить? Что у тебя на шее два иждивенца?

Я подавилась объяснением, глядя на мать во все глаза.

А ведь клялась себе, что меня больше не заденут ее слова. Божилась, что больше не буду поддаваться на ее манипуляционные замашки. Обещала себе, что ради себя и Юльки смогу отгородиться от нее равнодушием и иронией.

Но сегодня все мои стены были хлипкими и шатались от ветра материнской критики. В них появлялись дыры с каждым упреком, и теперь они больше походили на решето.

— Глянь-ка, кольцо! — Мама вдруг схватила меня за левую руку и подняла ее к лицу. — А ну, снимай!

На моем безымянном пальце сверкнуло серым ободком широкое кольцо.

Откуда оно появилось на моей руке?!