Красная нить судьбы

Наталья Буланова, 2021

Попала в другой мир? Открыла в себе запретный дар перевязывать нити судьбы? Тогда берегись Дикого патруля! Вот только что делать, если судьба пошутила и связала нас с их главарем той самой нитью? И как это возможно, если я ему даже не нравлюсь? Теперь моя цель – разрезать эту нить судьбы между нами. Но готова ли я ради этого провести ночь с самым злейшим врагом?

Глава 3

— Ты видишь нити судьбы? — Грета сбилась на хрип и не моргая смотрела на меня.

— Ну да. Нельзя?

Девушка вцепилась в меня сильнее и оглянулась по сторонам, втянув голову в плечи. Я же не знала, что и думать. И вроде уже и на розыгрыш совсем не смахивает, и капли пота с ее бледного лица катятся вполне реальные. Но главное, что эта нить на ощупь не была эфемерной: я смогла почувствовать упругость, а кончики пальцев до сих пор покалывало от касания.

Дочка хозяина выглядела и испуганной, и взбудораженной одновременно. Резко обернулась к выходу в зал, откуда донесся скрип ножек стула по полу, и покачнулась.

— Тебя сейчас схватит Верс!

— За что? Я же пальцем тронула только. — Я тоже с тревогой посмотрела в сторону выхода, припомнив слова девушки. — Это преступление — видеть нити?

— Еще какое! — Рука Греты, нервно трясясь, спустилась ото рта к шее, а потом зарылась в складках платья. — Это запретный дар! Из-за него в последний раз знаешь сколько проблем было? Ты что, совсем ничегошеньки не знаешь?

Я покачала головой, слыша, как когти волков стучат по ступеням. Они словно скребли сейчас по моим нервам: ширк-ширк.

Охохоюшки-хо-хо!

Девушка достала из складок платья блестящий небольшой предмет, обхватила мою руку и всунула в нее, накрывая своими двумя ладонями, будто закрывая тайник.

— Закрепляй в волосах! Быстро, иначе тебя уже ничего не спасет!

А сама вцепилась в мои руки с еще большей силой и, только сообразив, что я ничего не делают из-за нее, резко отпрянула. И это было сдобрено такой горстью паники, что я не могла не послушаться, защелкнула заколку у себя на макушке, чувствуя, что если этого не сделаю, девушка сама кинется закреплять ее на мне.

Представляю получившийся вид: волосы, собранные в хвостик, и заколка набекрень. Впрочем, какая разница? Если моя внешность такая же, как была, то хоть бантом перевяжи — ничего не поможет.

Вот только какой толк от заколки?

Сейчас, когда я видела, как Грета в панике хватается за горло, какой липкой стала ее кожа от пота, я верила во всю опасность ситуации.

— Может, лучше бежать? — Я импульсивно вцепилась в девушку, и мы прижались друг к другу плечами.

— Догонит! — Грета отстранилась от меня, осмотрев сверху донизу, и вдруг улыбнулась. — Работает!

Дочка хозяина хлопнула меня сверху по руке, разрывая контакт, отошла в сторону и сняла с крючка поварскую одежду. Накинула ее на меня, не застегивая, и еще поверх натянула фартук, быстро завязав ленты узлом. Не успела я и ахнуть, как в руках у меня оказалась поварешка, а я сама лицом у плиты.

Двери с грохотом распахнулись, и на кухню забежали огромные серые волки, зарыскали между рядами столов и конфорок, шумно дыша. Не помню, как я оказалась на разделочном столе с ногами, но собственный визг заложил уши.

Черные носы шумно дышали, уши торчали, а шерсть на мускулистых спинах переливалась здоровьем. Через приоткрытые пасти было видно острые зубы, от вида которых свело живот.

Волки по мою душеньку пришли? За то, что ниточки подергала? Ну и ну! Что за мир?

А Грета стоит, показывает мне открытую ладонь и делает ей жест вниз, словно прося успокоиться. Да только как, когда перед глазами черные мушки страха летают?

Я в панике посмотрела на горку. Успею добежать? Вдруг там еще открыт люк в мою вселенную?

Верс ступил на кухню тихо, словно сам был одним из волков — чистая неподавляемая сила. Быстро окинул взглядом помещение и хрипло спросил:

— Где эта страхолюдина? Так и знал, что в ней что-то не так.

Страхолюдина?

Я пошатнулась, стоя на карачках на разделочном столе. В солнечное сплетение будто поварской нож воткнули. Я бы не удивилась, если бы сейчас я закашляла кровью.

Очарование этого мужчины рухнуло на сто баллов, а в душе стало так больно. Хам! Хотя пора мне привыкнуть уже, да я все борюсь с ветряными мельницами. Хочу, чтобы судили не по обложке, а по наполнению.

А этот Верс хоть и сумасшедше магнетический, но такой же, как все. Видит одно — смятый фантик, не замечая, что есть внутри.

Эх, ну все, можно мне прощаться с жизнью. Убежать не успела, мужик оскорбил, сейчас еще и схватит и неизвестно что сделает за то, что вижу дурацкие нити. Еще в ведьмы запишет или еще кого и сожжет — не хуже средневекового инквизитора.

Поварская одежда обманет его на секунду, а потом он вглядится в мое лицо — и все, прощай, молодость.

Ну ничего, бороться я буду до последнего вздоха, сдаваться без боя не собираюсь.

Моя страсть к мужчине выжглась смертельной обидой. Я стиснула поварешку в руках.

Верс посмотрел на меня, и хищное выражение лица мгновенно изменилось. Мышцы расслабились, морщины разгладились, и он порывисто сделал шаг ко мне. Протянул руку к моему лицу, будто забывшись, и огромная рука застыла в сантиметре от моей щеки, позволяя соотнести размер его лапищи и моей головы. Один в один!

И тут на широком запястье мужчины заискрила нить, а ее кончик так быстро устремился ко мне, что я не успела ахнуть. Раз — и вокруг моей правой руки появился поводок. По венам будто пустили ток, и в этот момент я действительно поверила, что попала в другой мир.

— Ау-у-у! — завыли волки, запрыгивая на горку.

Верс резко повернул головой в сторону животных, сердито цокнул языком, будто недовольный, что его оторвали от меня, и один серый стремглав забрался по горке вверх, шумно царапая металл когтями.

Главарь Дикого патруля бросил на меня долгий взгляд, отведя руку обратно, и размашисто пошел на выход, явно собираясь поймать нарушителя, по следу которого отправился волк.

Одно я теперь знала точно: вот как выглядит взгляд Верса, когда он испытывает чисто мужской интерес, и он в корне отличается от того, которым он буравил меня во время ужина.

Но почему такие резкие перемены? Почему он не узнал меня и имеет ли к этому отношение заколка Греты?

Зеркально отполированная вытяжка отражала привычную меня. Грим я стерла еще в театре, и темные, цвета вороного крыла, волосы делали светлые брови почти незаметными. Глубоко посаженные синие глаза тонули в черных кругах, которые было не свести ни сном, ни долгими прогулками на свежем воздухе. Доставшийся от папы нос крюком на моем маленьком лице выглядел по-настоящему выдающимся, а тонкие губы под ним казались практически незаметными. Что ж, я такая же, как и была. Так почему Верс ошибся?

Кого-то природа одарила внешностью, меня же побаловала голосом и слухом, а вот про оболочку забыла. Страдала ли я когда-то оттого, что не была даже симпатичной? Ну разве что года два на самом пике подросткового возраста, и то несильно. Родители всегда прививали мне понимание, что не лицо красит человека, а душа. Да и школьные годы доказали правоту этих слов: я была сердцем класса вопреки всему своеобразию внешности.

Мой любимый фильм — “Грязные танцы”. И я прекрасно помню печальную историю актрисы с носом с горбинкой: стоило ей сделать пластику, как приглашения на роли закончились. Все режиссеры в один голос говорили, что она сделала себя обычной, такой, как все.

Так вот, я не хотела быть как все. Хотела быть Дженнифер Грей в “Грязных танцах”, которую ценили бы за уникальную внешность и талант. Хотела найти признание такой, как есть.

Мне казалось, что я давно прекратила реагировать на первое мнение о моей внешности, но обидное прозвище из уст Верса меня действительно зацепило. Хотелось кинуть в его удаляющийся затылок висевшим на стене ковшиком. Ничего, я ему еще припомню “страхолюдину”!

Мои ноги дрожали, когда я слезла со стола на пол, глядя, как последний волк покидает кухню. Грета опиралась на стол для резки мяса двумя руками и качалась, а уже через секунду локти девушки подогнулись, и она сильно ударилась сначала о стол, а потом свалилась на пол.

— Грета! — воскликнула я, кинувшись к ней со всех ног.

И про дрожь в ногах забыла, и про волков, и про обиду на их главаря.

— Доченька, за что нам такая напасть? — Хозяин таверны на коленях стоял на полу у кровати Греты, держа хрупкую кисть девушки в своих мозолистых руках. Чем-то мужчина напомнил мне моего отца, когда я болела: тот тоже в детстве не отходил от меня ни на шаг, да и сейчас, когда я живу отдельно, стоит ему узнать об этом, как он места не находит себе от беспокойства.

Три повара тоскливо вздыхали, переступая с ноги на ногу у порога. Было видно, что они искренне волновались за Грету и стояли тут после закрытия таверны не потому, что так надо, а потому, что переживали.

Девушка медленно открыла глаза и еле заметно улыбнулась отцу, а потом поварам и мне.

— Все хорошо.

И почему-то всем стало понятно, что нехорошо, даже мне.

— Она болеет? Давно? Может, врача? — тихо спросила я у одного из поваров.

— Ни один лекарь не поможет, — сминая в руках поварской колпак, ответил мне мужчина лет сорока и грустно вздохнул. — Нить судьбы тянет силы, а у Греты их и без того не было. Без нее она слабенько, но жила бы себе, а тут…

Другой повар, лет шестидесяти, проворчал в усы:

— Вот уж точно! Тот вариант, когда истинная пара не награда, а наказание.

Нить судьбы? Это та красная паутинка, что я видела?

Я посмотрела на бледное лицо девушки и встретилась с ней глазами. Неужели это я, когда тронула эту ниточку, сделала ей плохо? От ее запястья по-прежнему тянулся тонкий алый поводок, который я тронула на кухне.

Я как можно незаметней подняла свою правую руку. Вот она, алая, и у меня теперь блестит. Видят ли ее другие? Видит ли ее Грета?

Но все мельком посмотрели на мой жест и переключили свое внимание обратно на девушку. Так, похоже, ниточку вижу только я.

— Но откуда вы знаете, что у Греты нить? — это было единственное, что я могла спросить, чтобы не выдать себя.

Все переглянулись, будто думали, говорить или нет.

Но тут Грета удивила: положила руку на ладонь отцу и сказала:

— Адель дотронулась до моей нити.

Оу, ну все, сейчас меня четвертуют, да?

Но почему-то хозяин таверны вскочил на ноги, глядя на меня, как на сошедшую с небес богиню, сжал кулаки и спросил:

— Это правда? Ты можешь видеть нити? И даже трогать?

Мой взгляд в сторону окна был настолько очевидным, что два повара тут же бросились собой закрывать проем. Третий повар встал у двери, а хозяин таверны будто боялся двинуться с места.

— Адель, тебя никто не сдаст Дикому патрулю. Ты же видела, что я тебя спасла от него, дала заколку? — Грета попыталась подняться на кровати, но была настолько слаба, что снова упала на подушку.

Как только девушка потеряла сознание на кухне, а по лестнице послышались громкие шаги и обеспокоенная речь поваров, я сняла заколку и больше ее не надевала. Мало ли какие свойства имеет этот предмет. Если Верс меня не узнал, то как быть с другими? Вдруг подумают, что это я сделала что-то с дочкой хозяина таверны?

Теперь заколка лежала в кармане моих брюк, и я нащупала аксессуар рукой, крепко стиснув тот в ладони.

Грета помогла мне, спору нет. Но с этими нитями тут что-то совсем непонятное творится. Как они знают, что у Греты есть нить, если не видят ее? Или здесь принято притворяться, что не видишь? А этот патруль, что гонится за теми, кто… Кто что? Видит нити? Может дотронуться?

— Папа, оставь нас с Адель, вы ее с дядюшками только пугаете.

Дядюшки? Фигурально выражаясь или родословной подкрепляя? Все трое? Вот это семейка!

Но девушка права: если с ней я еще хотела говорить, то с таким давлением со стороны мужчин желала лишь побыстрее улизнуть отсюда. Теперь у меня не осталось сомнений, что это другой мир и я в него попала по полной программе. Патруль, который за мной гонится. Семейка, которая явно от меня что-то хочет.

Нужно как-то притупить осторожность для того, чтобы попытаться подняться по тому скату для овощей вверх. Вдруг путь в мой мир еще открыт?

С другой стороны, мне до жути интересно, что же это у меня за запретный дар, как сказала девушка. Пять минут ничего не решат, верно?

Подумав так, я решительно кивнула, соглашаясь с тем, что с удовольствием поговорю с девушкой наедине. Бернард, хозяин таверны, обеспокоенно посмотрел на дочь, потом погрозил мне пальцем и позвал “дядюшек” за собой.

— Садись, — Грета похлопала рукой по простыне, — мне тяжело говорить громко, подойди ближе.

Ну не похожа девушка была на злодейку, не похожа. Во многих мюзиклах героине сразу же начинают противостоять силы зла, но здесь я антагониста не видела. Верс — это пожалуйста, красивейший из злодеев, ему подходит это образ, но не дочке хозяина таверны.

Я присела на краешек кровати и с любопытством посмотрела на Грету.

— Как ты себя чувствуешь? Это я виновата, что тебе плохо? — Несмотря на то, что вопросов у меня было море, я не хотела, чтобы девушке стало еще хуже.

Грета неловко улыбнулась, будто не знала, как сказать правду.

— И да, и нет. — Уголки губ девушки дрогнули — Ты же не из нашего мира, верно? Соврала про далекую глубинку? Пришла из бреши?

— Из какой бреши?

— По-простому — из дыры между мирами.

— Можно сказать и так. Но что там с нитями?

Грета подняла правую руку, и алая паутинка перелилась всеми оттенками красного.

— Говорят, что нить — это благословение богов. Они связывают двух людей, чтобы они были вместе, постоянно сталкивались, чтобы обрести в итоге счастье.

— Но ты так не думаешь? — Я заметила, что по лицу Греты не было заметно, что она счастлива быть связанной. — Тебя связали с нелюбимым? Или ты не знаешь, кто он?

В голове сразу возник план помощи. Я же вижу эти нити и могу помочь — показать, кто на том конце. Но надо ли это девушке?

Грета в ответ грустно улыбнулась:

— Нить не только дает радость, она еще питается силой человека. Обычный житель и не заметит, что связан, пока не придет к всевидящим, а вот я сразу почувствовала. И не успела порадоваться — потеряла сознание. Как говорил уже один из дядюшек, если бы не нить, я жила бы себе — пусть не активной жизнью, но тихой и размеренной. А так выходит, что я увядаю, да еще за собой тяну суженого.

— А ты видишь эту нить или нет? — уточнила я.

— Нить видят только всевидящие, и ни я, ни папа к ним не относимся. Зато моя мама — одна из них, только никому не говори. Как ты, наверное, уже поняла, Дикий патруль охотится как раз за такими, как она и… как ты.

— Но зачем? Что им до нитей?

— Это очень личная для них тема. Чтобы понять, откуда взялся Дикий патруль и почему охотится на всевидящих, надо вернуться на тридцать три года назад. Именно тогда в наш мир пришла женщина, как и ты, из бреши. В ту пору всевидящие хоть и были гонимы стражей короля, но все равно чувствовали себя вполне неплохо. До момента, пока иномирянка не стала перевязывать нити судьбы и сотня пар не поменяла суженых. Чужачку схватили и жестоко расправились с ней.

— Иномирянка перевязывала нити по своему желанию? — предположила я.

Иначе зачем ее наказывать?

— Нет! Только по просьбе самих людей.

— Тогда почему ее схватили? — Я решительно ничего не понимала.

— Потому что у этих пар родились странные мальчики. Не сразу заметили, что они не такие, как все. Говорят с животными, а не с людьми, имеют магическую силу или невероятно сильны. Их объявили проклятыми. — Грета попыталась сесть, и я помогла ей, поправила подушку.

— Так это же хорошо, разве нет? — спросила я, разглаживая одеяло.

Какая Грета бледная, будто актриса китайской оперы! Страшно смотреть, мое сердце заходилось от сочувствия.

— Королю не понравилось происходящее. Он казнил иномирянку, а детей собрал и вместе с наставниками отправил в лесную чащу. Из тех детей выросли главари Диких патрулей. Ты уже видела Верса — он один из самых известных лидеров, глава Волчьего патруля. Есть еще Медвежий патруль, Змеиный и даже Крысиный. Но общее название для них одно — Дикий.

— Подожди, Грета. Я не поняла. Как так получилось, что дети, которых король опасался и сослал в лес, вдруг стали бороться с тем даром, от которого произошли? Как встали на сторону короля?

— Среди всевидящих ходит слух, что наставники в том лесу всячески вбивали в неокрепшие умы, что они не такие, как все, изгои, ненормальные. И что во всем этом виноваты те, кто видит нити. А если они на своем пути встретят тех, кто может их переплетать, стоит стереть с лица земли тут же.

— И они поверили?

— Как видишь. Выбор у мальчишек был невелик: либо ты изгой в лесу, либо ты на службе у короля. Говорят, что живут главари в полном достатке и держат в страхе всю королевскую рать. Что это тайная сила государя, которую он холит и лелеет, называет главарей своими сыновьями.

— Ну и жук ваш государь! — стукнула я по матрасу ладонью, отчего девушка вздрогнула.

— Не знаю. Мне кажется, что здесь не все так просто. Я по себе чувствую, как нить берет из меня силы. Так почему вдруг дети оказались полны магии? И почему не полны магии дети, чьи родители не перевязывали нити? Я много об этом думала, но так и не нашла ответа.

— Да, действительно интересно… Значит, ты думаешь, что я, как та иномирянка, могу перевязывать нити? — Я скосила глаза на алую паутинку на своей руке.

Если это так, то я легко избавлюсь от этой связи с Версом. Раз — и пошли разными дорожками.

Не верю я в эту судьбу. А еще мне кажется особенно странным, что нить появилась именно тогда, когда я надела заколку. О-о-очень подозрительно!

— Не уверена, что можешь, но твое прикосновение почувствовал патруль, а это уже многое. — Адель закашлялась, и я подала ей стакан воды с прикроватной тумбы.

Я посмотрела на ее нить на запястье, пока девушка пила, и спросила:

— Хочешь, чтобы я отвязала ее от тебя?