Адвокат – невидимка

Наталья Борохова

Молодой адвокат Елизавета Дубровская восхищалась своим маститым коллегой Владимиром Лещинским и даже помыслить не могла, что вскоре увидит его на скамье подсудимых! В постели известного ловеласа Лещинского обнаружили задушенную девушку, и все улики указывали – это сделал именно он. Только Дубровская не сомневалась: ее клиента подставили, хотя Лещинский вовсе не интересовался мнением Лизы, считая своего защитника лишь статистом на этом процессе. Но вскоре девушка раскопала в прошлом адвоката нечто, заставившее ее усомниться в его невиновности…

Глава 5

Зеленый цвет стен изолятора временного содержания действовал на Лещинского раздражающе. В маленькое зарешеченное окошко под потолком вливался свет майского утра. Где-то там, всего в нескольких метрах отсюда, находилось оживленное шоссе, по которому в этот час стремительно неслись машины; по тротуарам привычно тек людской поток; открывались магазины, банки, офисы. А здесь, в этом неуютном, пропахшем табаком и сыростью подвале, жизнь словно остановилась.

— Вот, Владимир Иванович, ознакомьтесь пока с постановлением о привлечении вас в качестве обвиняемого, — важно сказал следователь, протягивая Лещинскому форменный бланк.

Адвокат взял бумагу.

— Как тебя величать-то? — спросил он, разглядывая веснушчатое лицо юного служителя закона.

Парень покраснел, как рак, но все же произнес:

— Следователь Карасев. Но я просил бы вас обращаться ко мне на «вы».

«Фу-ты! — горько усмехнулся про себя Лещинский. — Без году неделя в прокуратуре, а туда же. „Попрошу называть меня на „вы“!“»

Он начал читать постановление, но после первых же строк едва не поперхнулся от неожиданности. Паренек, по всей видимости, был мастер преподносить сюрпризы.

— Да вы ополоумели, что ли! — негодующе воскликнул адвокат, указывая на номер уголовной статьи. — Вы что, вменяете мне убийство, сопряженное с изнасилованием потерпевшей?

— Именно так, — ответил следователь, излучая всеми своими веснушками детскую чистоту и невинность. — А вы собираетесь оспаривать тот факт, что у вас была связь с потерпевшей незадолго до ее смерти?

— Нет, конечно! У нас был секс. Но при чем тут изнасилование?

— Владимир Иванович, успокойтесь, — предложил «прокурорский ребенок». — Как бы вы поступили на моем месте? Во влагалище потерпевшей обнаружена сперма, что, само собой, указывает на имевший место половой акт. На ее бедрах, запястьях, плечах имеются многочисленные ссадины и кровоподтеки. Стало быть, девушку вы взяли силой!

— Этого мне еще не хватало! Значит, вы считаете, что я убил Марину для того, чтобы скрыть совершенное до этого насилие?

— Верно. Поэтому, на всякий случай, я вам вменил еще один пункт части второй статьи 105 УК, — согласился следователь, почесывая макушку. — В суде что-нибудь из предъявленного обвинения все равно отвалится. Но пока я не уверен, что именно.

— Нужно было лучше учиться в университете! — назидательным тоном произнес Лещинский. — Или хотя бы посещать некоторые мои лекции, которые как раз касались особенностей уголовно-правовой квалификации преступлений против жизни.

— Ну, я думаю, мне не скоро представится теперь такая возможность, — ехидно улыбнулся паренек.

Разглядывая простоватую физиономию следователя, известный защитник с горечью осознавал, что тот говорит правду. Его дела действительно были плохи. По злой иронии судьбы, его обвинили в том же преступлении, что и господина Кренина, оправдательный приговор которому он вырвал у присяжных с таким трудом. Разница была лишь в том, что он, Владимир Лещинский, на самом деле никого не убивал.

Дверь приоткрылась, пропуская в следственный бокс молодую девушку с большой сумкой на плече.

— Извините, — улыбнулась она карими глазами. — Я опоздала. В городе ужасные пробки.

— А это что за птица? — проворчал Лещинский, оглядывая гостью с головы до пят. — Еще один следователь? У вас тут что, следственная бригада?

— Не угадали, Владимир Иванович! — засветился паренек улыбкой. — Познакомьтесь. Это ваш адвокат!

— Что?! — подскочил на табурете Лещинский. — Мой адвокат?!

— Дубровская Елизавета Германовна, — представилась девушка.

— Да хоть Машенька и медведь! — повысил голос Лещинский. — Вы хотя бы знаете, кто я такой?

— Разумеется, — еще раз улыбнулась девица. — Вы обвиняемый по делу об убийстве и мой подзащитный в одном лице. Смотрите, у меня даже выписан ордер на вашу защиту.

Она заглянула в сумку, собираясь, видимо, представить ордер как доказательство, но это не получилось сделать быстро. По всей видимости, в ее сумочке царил бардак.

«Что же тогда делается в ее голове?» — представил себе защитник, но вовремя опомнился. Какое дело ему до этой молоденькой адвокатессы, ее бездонной сумки и чертова ордера?

— Я — Владимир Лещинский, самый лучший адвокат этого долбаного города! — заявил он громко, словно выступая в прениях. — Я не нуждаюсь в защитнике и намерен защищать себя сам!

Он ткнул себя пальцем в грудь, надеясь, что вопрос разрешился сам собой. Эти молодые недоумки должны были слышать его имя, даже если ни разу не ходили в суд. Однако что за молодежь пошла?

Громкое заявление не возымело на слушателей действия.

— Но, Владимир Иванович! — возразила девица. — Вы по данному делу являетесь обвиняемым, а не защитником. Стало быть, кто-то должен представлять ваши интересы?

— И вы хотите сказать, что моим представителем будете вы? — улыбнулся он снисходительно. У девчонки, скорее всего, было не все ладно с головой. — Голубушка моя, я выигрывал процессы в то время, когда вы только пошли в детский сад!

— Это не мешает мне стать вашим адвокатом, — упрямо повторила Дубровская. — Тем более что меня назначили вас защищать.

— Тогда я отказываюсь от защитника! — бросил Лещинский. — Надеюсь, вам не нужно объяснять, что обвиняемый на это имеет право? Вы учили уголовный процесс?

— Разумеется, — заверил следователь. — Давайте только уточним: вы отказываетесь от защиты вообще или от услуг конкретного адвоката?

— По вашему делу участие защитника обязательно, — проговорила настырная девица, тыча наманикюренным ногтем куда-то в Уголовно-процессуальный кодекс, который она все-таки выудила из недр своей сумки. — За ваше преступление может быть назначено пожизненное заключение или смертная казнь!

— Слава богу, разъяснили закон! — шаркнул ногой Лещинский. — Стало быть, вы мне все равно кого-нибудь навяжете?

Следователь развел руками.

— Таковы требования! Но, может быть, вы предпочитаете назвать имя другого защитника? Выбор большой. Оффенбах, Ройтман, Каширский, Гусенков. Кого желаете?

Конечно, парнишка назвал фамилии лучших представителей адвокатского сообщества. Лещинский и сам пересекался с ними в некоторых процессах и мог заявить, не кривя душой, что в их компетентности он уверен на все сто. Но известный адвокат не нуждался в помощи своих вчерашних конкурентов. Разумеется, они ему не откажут. Может, даже возьмут недорого не из соображений благотворительности, а так, для рекламы. «Я, между прочим, защищаю Лещинского», — не преминет бросить в разговоре любой из них. Для него это будет хуже поражения! Владимир Иванович внимательнее взглянул на Дубровскую. Ничего особенного. Миленькая, не глупая — то, что нужно для помощницы. Во всяком случае, никто не будет ему тыкать в лицо, что своей победой он обязан хитрой лисе Оффенбаху или пройдохе Ройтману.

— Ладно, пусть она остается! — небрежно бросил Лещинский, стараясь не смотреть на то, как расцвело лицо его заступницы…