Адвокат Казановы

Наталья Борохова

Ничто не предвещало неожиданностей в деле, доставшемся молодому адвокату Елизавете Дубровской. Все указывало на то, что известную бизнес-леди Ингу Сереброву убил молодой муж Дмитрий, ее бывший тренер по фитнесу. Елизавета пыталась отыскать новые улики, когда случилось непредвиденное: Дмитрий бежал из-под стражи, и в тот же день погибла маникюрша Серебровой, выступившая против него в суде. Казалось бы, все понятно – убийца избавился от свидетельницы. Но по некоторым мелким деталям Лиза начала догадываться: кто-то пытается обвинить ее подзащитного в преступлениях, которые он не совершал…

Глава 5

Автоматические ворота отворились, пропуская автомобиль, и Елизавета с удовлетворением осознала, что наконец-то вернулась домой. Машина быстро миновала липовую аллею и, описав широкий полукруг, подкатила к крыльцу большого загородного дома. В окнах уже горел свет, что означало: семья скоро соберется на ужин. В гостиной уже наверняка зажжен камин, а на стол поставлены длинные белые свечи. Как приятно будет ощутить тепло домашнего очага и увидеть вокруг себя родные лица!

А ведь еще совсем недавно Елизавета чувствовала себя в этих стенах чужой. Впрочем, в том не было ничего удивительного. Андрей Мерцалов, муж Елизаветы, занимался фармацевтическим бизнесом и считался самым завидным холостяком города. Неудивительно, что его женитьба стала не только событием, но и интригой года. Почему удачливый и перспективный бизнесмен взял в жены ничем не примечательную девушку, оставалось загадкой со многими неизвестными. Конечно, Елизавета происходила из приличной семьи, была достаточно мила и образованна, но этих достоинств, как ни верти, было маловато, чтобы вот так, в одночасье, стать супругой влиятельного человека и получить в свое распоряжение огромный дом с целым штатом прислуги.

Досужие вымыслы, доходившие до ушей Лизы, и откровенно оскорбительные выпады недоброжелателей сделали молодую женщину мнительной и робкой. Она предпочитала отсиживаться в своей комнате, а в присутствии гостей делала героические попытки поддержать беседу. Однако мысль о том, что все приходящие в их с мужем дом посетители оценивают ее внешность и манеры, отнюдь не способствовали уверенности новой хозяйки в себе. Дубровской даже начало казаться, что ей никогда не удастся стать частью новой семьи.

Но время упорно шло вперед, и девушка стала привыкать к родственникам мужа, к тому, что все вопросы по хозяйству решают специально нанятые люди. Ее язык уже не прилипал к гортани, когда требовалось указать горничной на беспорядок в гардеробной или попросить ее почистить костюм. Конечно, до светской львицы ей было еще далеко, но на вечеринках она уже не пыталась слиться с обивкой кресел в гостиной, стараясь остаться незамеченной. Временами Лизе даже удавалось довольно остроумно отвечать на бестактные расспросы некоторых друзей семейства. И гости Мерцаловых находили, что молодая жена хозяина дома, несмотря на некоторую зажатость, все же может, в случае необходимости, выпустить коготки. Поэтому жизнь постепенно налаживалась, и наконец настал момент, когда Елизавета, вернувшись в особняк после утомительного судебного дня, сказала себе: «Как хорошо, что я дома!»

Однако надеждам Елизаветы на тихий семейный вечер не суждено было сбыться. В доме царило оживление, которое, как правило, свидетельствовало о скором приходе гостей. В столовой уже ярко горели люстры, а домоправительница, толстая Капитолина, доставала из комода серебряные приборы.

— Лиза, душечка! — окликнула девушку свекровь, Ольга Сергеевна, спускаясь по широкой дубовой лестнице вниз. — Ну-ка бегом переодеваться! Мы ждем к ужину Вощинского.

Дубровская тяжело вздохнула. Больше всего она сейчас мечтала о добром ужине и о собственной уютной кровати с ночником и книжкой…

— Надо же такое придумать: наносить визиты в понедельник! — заметила она с досадой.

Ее свекровь, не работавшая в своей жизни и месяца, искренне не понимала, чем понедельник отличается от всех иных дней недели. Поэтому она предпочла не разводить с невесткой дискуссии, а ограничиться коротким внушением:

— Поспеши, дорогая. И не забудь: гостя зовут Павел Алексеевич.

«Не знаю, кто он такой, но уже его ненавижу…» — подумала Лиза, поднимаясь к себе в спальню.

Впрочем, Павел Алексеевич Вощинский оказался милейшим человеком, галантным и обходительным. Для начала он рассыпался в извинениях за свой неожиданный визит и сообщил, что, если бы не обстоятельства, о которых рассказ последует позже, он бы ни за что не осмелился потревожить покой обитателей Сосновой виллы в столь неурочный час и тем более в самом начале недели. Причем смотрел мужчина преимущественно на Елизавету, словно просил прощения у нее лично. В конце концов Дубровская почувствовала себя неловко и даже испытала раскаяние за те нелестные эпитеты, которыми наградила нежданного гостя, переодеваясь к ужину.

— Так, может, сразу перейдем к делу? — предложил Андрей, и его отец Сергей Аркадьевич с ним согласился.

— Нет-нет! — замахал руками Вощинский. — Давайте поговорим после ужина. Я так понимаю, Елизавета Германовна совсем недавно вернулась с работы и морить ее голодом, заставляя выслушивать мою нудную семейную историю, было бы жестоко.

Пожелание гостя учли, а Лиза даже была польщена столь явно выраженным вниманием к своей скромной персоне.

За ужином говорили об общих знакомых, сетовали на слишком теплую и слякотную зиму. Павел Алексеевич говорил много, но тем не менее не утомлял собеседников. Слушать его было интересно. Он отличался своеобразной манерой общения: слова произносил немного нараспев, тягуче, как капризный ребенок, активно использовал жесты, делая всевозможные пассы руками, белыми и ухоженными, как у женщины. Лицо его казалось очень живым и эмоциональным. Глаза, выразительные, большие, были как бы полноправными участниками разговора: они то округлялись, показывая высшую степень удивления, то возводились к потолку, когда Вощинский, описывая нечто, его потрясшее, употреблял превосходные степени, то пытливо всматривались в лица его собеседников, стараясь понять, разделяют ли они точку зрения Павла Алексеевича. В общем, гость был явно натурой артистической, темпераментной.

На взгляд Лизы Дубровской, Павел Алексеевич немного перебарщивал по части эмоций. Складывалось впечатление, что все чувства, переживаемые им, достигают запредельной остроты, а между тем речь шла о самых банальных вещах. Елизавете такие манеры были в новинку, поскольку мужчины, окружавшие ее в профессиональной жизни, были скупы на проявление эмоций, казались иногда людьми чересчур деловыми, даже черствыми. Каково же было удивление Лизы, когда она узнала, что Вощинский работает не в театре, не на телевидении, где ему было бы самое место, на ее взгляд, а занимается бизнесом. Причем абсолютно обыденным: что-то связанное с металлоконструкциями и строительством…

После ужина Елизавета встала из-за стола и, полагая, что выполнила все предусмотренные этикетом условности, хотела было произнести заранее заготовленный предлог и удалиться к себе. Но Вощинский выразил столь искреннее огорчение, что ей не оставалось ничего другого, как плюхнуться назад на стул и надеть на лицо самую доброжелательную из своих улыбок.

— Ведь, собственно говоря, я надеюсь на вашу помощь, миленькая Елизавета Германовна, — признался Вощинский, чем до крайности удивил всех присутствующих. — Мне известно, что вы — адвокат.

— Павел Алексеевич, голубчик, что случилось в вашей жизни, если вам потребовался адвокат? — вскричала Ольга Сергеевна.

— Может, вам стоит поговорить с Елизаветой наедине? — деликатно осведомился Сергей Аркадьевич.

— Конечно, мы можем уйти, — поднялся с места Андрей.

Но Вощинский, сложив руки, как для молитвы, поспешил успокоить всех:

— Нет-нет, друзья. Прошу останьтесь. У меня нет от вас тайн.

Ольга Сергеевна с облегчением вздохнула. Признаться честно, идея мужчин удалиться из столовой тогда, когда речь коснулась самого интересного, не пришлась ей по душе.

— Слава богу, мне не грозит тюрьма, и мой бизнес, как вы знаете, вполне легален, — продолжал гость. — Но с моей родственницей произошла большая неприятность.

— Какого рода неприятность? — спросила Лиза.

— Ее убили, — коротко ответил Вощинский. — Она была успешной женщиной, сумела заработать не только громкое имя, но и весьма приличное состояние. Сейчас мне требуется юрист для того, чтобы завершить некоторые хозяйственные дела и помочь мне в вопросах наследования.

— О! А как же зовут вашу родственницу? — не выдержала Ольга Сергеевна. Она кожей чувствовала сенсацию.

— Оля, — одернул ее супруг, — всему свое время.

Но Вощинский пропустил мимо ушей бестактность Мерцаловой-старшей, поскольку всецело был занят разговором с Елизаветой.

— Меня усыновили ее родители, так что, строго говоря, родственниками мы являемся весьма условно, — слабо улыбнулся он. — Но других наследников все равно нет. Моя бедная сестрица была бездетна. Так что придется всеми ее делами заниматься мне.

— Видите ли, — проговорила Лиза. — Я занимаюсь преимущественно уголовными делами и, боюсь, могу оказаться вам бесполезной в хозяйственных вопросах.

— Да что ты такое говоришь, Лиза! — одернула ее свекровь. — Гражданские, уголовные дела… Кажется, в институте тебя учили и тому, и другому.

— Оно, конечно, верно, но в практической деятельности я сталкивалась в основном с защитой по уголовным делам, — упрямо повторила Дубровская. — А Павлу Алексеевичу, как я полагаю, требуется высококлассный специалист.

— Вообще-то я не сомневаюсь в ваших силах. Готов ввести вас в курс всех дел и даже дать время для того, чтобы освоиться. Ведь когда-то нужно начинать? — Вощинский был сама доброжелательность.

— Решайся, Лиза, — приободрил жену Андрей. — Сколько еще тебе возиться со всякими уголовниками? Сейчас предоставляется уникальная возможность изучить совсем иную специфику. Может, тебе еще понравится?

— О, я и не сомневаюсь, — заверил Вощинский. — Просто мне нужен свой человек. Не хотелось бы доверять семейные дела посторонним. У сестры трудилось немало штатных юристов, но я не хотел бы прибегать к их услугам. Мне нужны отношения, основанные на доверии.

— Как я вас понимаю! — воскликнула Ольга Сергеевна. — Ну же, дорогая, Павел Алексеевич может передумать…

— Ни за что на свете! — заверил ее гость. — У меня на примете есть даже одно хорошенькое помещение, которое может стать вам офисом на первое время. Если все сложится удачно, то я переоформлю документы на вас. Разумеется, это вознаграждение за результат. Оплату вашего труда я просто гарантирую.

Все смотрели на Лизу, ожидая ее согласия. Она сидела в кругу близких, чувствуя собственную значимость, от чего на душе становилось легко и приятно. Наконец она кивнула:

— Хорошо. Я согласна попробовать. Ну, а теперь назовите имя вашей сводной сестры.

Вощинский улыбнулся и торжественно произнес:

— Инга. Ее звали Инга Сереброва…

— О боже! Та самая Сереброва! — воскликнула Ольга Сергеевна и, обращаясь к Елизавете, с восторгом продолжила: — Деточка, тебе несказанно повезло! Я слышала, там денег куры не клюют. Дама отстроила полгорода…

Неизвестно, насколько далеко зашла бы свекровь, живописуя золотые горы известной бизнес-леди, если бы Сергей Аркадьевич не наступил ей на ногу.

— Я выражаю вам соболезнование, — произнес он серьезным тоном, повернувшись к гостю, и протянул ему руку. — Это была удивительная женщина.

— Полностью согласен, — подтвердил Андрей.

Тут все взгляды обратились на Дубровскую — она должна была хоть что-то сказать. И Лиза вздохнула, как перед прыжком в воду:

— Простите, но я не могу заняться этим делом…

Сначала все решили, что просто ослышались. На губах Вощинского застыла улыбка, которая теперь казалась резиновой. Первой в себя пришла, конечно, свекровь:

— Браво, Лиза! Что ни скажешь, все невпопад. Ты хоть подумала о том, какое впечатление ты произведешь на Павла Алексеевича? Близкий друг обращается к нам за помощью, а ты…

— На самом деле, — поморщился Сергей Аркадьевич, — к чему эти детские капризы? Я, разумеется, ценю твою самокритичность, Лиза, но всему есть предел. Кроме того, ты уже дала свое согласие…

— Никакого каприза, поверьте мне! — В голосе Дубровской слышалось отчаяние. — Просто так получилось.

— Тогда тебе неплохо бы объясниться… — потребовал Андрей.

Лиза кивнула.

— В общем, так… Сегодня я приняла на себя ведение дела в отношении некоего Сереброва Дмитрия, супруга погибшей.

— А она что, была замужем? — удивилась Мерцалова.

— Да, — неохотно признал Вощинский. — Но муж и убийца Инги — одно и то же лицо.

— С ума сойти! — продолжала изумляться Ольга Сергеевна. — Это как же понять, Лиза? Ты защищаешь убийцу?

И Лизе ничего иного не оставалось, как понуро склонить в знак подтверждения голову.

С точки зрения свекрови, все проблемы решались легко и просто. Она задумывалась, как правило, только на минуту, а потом у нее уже был готовый ответ.

— Плюнь на него! — посоветовала она на сей раз.

— То есть как это «плюнь»? — удивилась невестка.

— Ну разумеется, я выражаюсь фигурально. Пусть его защищает кто-то другой. Может быть масса отговорок: передумала, заболела, надоело… При желании можешь придумать что-нибудь еще.

— Мама, тебе не кажется, что такие вопросы Лиза должна решить сама? — одернул Ольгу Сергеевну сын.

— Пусть и решает, — пожала плечами дама, — я просто подсказываю ей нужный вариант, только и всего.

— Невозможно! — воскликнула Лиза.

— Почему, дорогая?

— Есть такое правило, есть закон, наконец: адвокат не может отказаться от принятой на себя защиты, — проговорила Лиза, страстно желая сунуть Уголовно-процессуальный кодекс под нос своим обезумевшим родственникам.

— Ничего невозможного нет, — попытался спасти положение свекор. — Ты просто вернешь парню деньги, а он найдет себе другого адвоката.

— Он не платил мне денег, — угрюмо произнесла Лиза. — Меня назначили в процесс.

— Ничего не понимаю, — потер лоб Вощинский. — Что, не собираются вообще ничего платить? Работать надо бесплатно? Разве такое бывает?

— Знакомая проблема, — усмехнулась Мерцалова-старшая.

— Нет никакой проблемы, — вмешался Сергей Аркадьевич. — Глядите, все можно решить очень разумно. Конечно, Лизе нужно будет выполнить свой долг по защите этого малоимущего…

–…альфонса и убийцы, — подсказал гость.

–…да, долг по защите этого гнусного типа. Но в свободное от процесса время она будет трудиться в офисе Вощинского. Конечно, если Павел Алексеевич не против подобного совмещения.

— Не возражаю, — быстро произнес тот.

Все вздохнули и с надеждой посмотрели на Лизу. Но Дубровская снова покачала головой:

— Нет, это невозможно. Дело в том, что закон запрещает адвокату оказывать услуги клиентам, у которых различные интересы.

— Ничего не поняла! — возмутилась свекровь. — Кто-нибудь, ради всего святого, может мне объяснить толком?

— Все очень просто и логично, — развел руками Андрей. — Как ты это себе представляешь? Днем Лиза идет в суд, защищает убийцу, а вечером трудится с родственниками жертвы, обсуждая вопросы наследства? Двуликий Янус какой-то получается!

— Да уж, проблема… — вздохнул свекор.

— А по моему мнению, все проблемы находятся в голове! — Ольга Сергеевна постучала себя по лбу. — Я давно советовала Лизе найти другую работу. И как всегда оказалась права!

— Мне нравится моя работа, и я не собираюсь ее менять, — с вызовом произнесла Елизавета.

— Ну что же тут поделаешь? — театрально развел руками Вощинский. — Простите, что побеспокоил вас. Кто бы мог подумать, что у нас ничего не выйдет? Действительно, идиотское совпадение!

— Ах, как неудобно получилось! — запричитала Ольга Сергеевна. — Что вы теперь будете о нас думать?

— Да ничего страшного не произошло! — заверил ее гость. — Я ничуточки не сержусь. Да и какое я имею право на что-то сетовать? Просто мне придется искать другого юриста. А жаль…

— Очень хорошо, что вы все правильно поняли, — обрадовалась Лиза. — Поверьте, я очень бы хотела вам помочь.

— Не сомневаюсь, голубушка. Ну, уж коли все так сложилось…

— Тут уж ничего не поделаешь, — закончила фразу Дубровская. — Но могу я попросить вас об одолжении?

— Разумеется, — заверил ее Вощинский, старательно растягивая губы в улыбке. — Я весь в вашем распоряжении.

— Если вы так добры… Понимаете, я хотела бы осмотреть место происшествия. То есть убийства.

Наступила тишина. Присутствующие недоуменно уставились на Дубровскую. Первой оправилась от шока опять же Ольга Сергеевна.

— Не узнаю тебя, Елизавета! Что тебе вдруг приспичило?

— Ничего особенного. Просто для того, чтобы защищать Дмитрия Сереброва, мне нужно иметь представление обо всех деталях происшествия, — оправдывалась Елизавета. — Поскольку убийство произошло в доме, то понятно, что туда свободного доступа нет. Было бы очень мило со стороны Павла Алексеевича проводить меня. Неужели я о многом прошу?

— А что бы вы хотели там увидеть? — осторожно поинтересовался Вощинский.

— Гостиную, где произошло убийство. Может быть, там еще сохранились следы происшествия? Кровь на стенах, следы борьбы…

— Нет, право, ты не в своем уме, дорогая! — вскричала свекровь.

— И вправду, Лиза, — с упреком в голосе заметил Андрей. — Ты могла бы быть и тактичнее. Ведь Павел Алексеевич — родственник жертвы. Ты об этом случайно не забыла?

Дубровская поняла, что допустила непростительный промах.

— Пожалуй, я действительно зашла слишком далеко. Признаться, сразу не подумала, а теперь мне стыдно. Простите, Павел Алексеевич.

Вощинский натянуто улыбнулся:

— Нет проблем, душечка. Думаю, что смогу организовать для вас подобную экскурсию. Завтра в два часа дня. Подойдет?

Лиза засияла.

— Спасибо. Замечательно! — воскликнула она, но потом с опаской взглянула на мужа и тихо произнесла: — Очень любезно с вашей стороны.

Родственники смотрели на нее с неодобрением.

Вощинский развел руками:

— Ну, раз нужно для дела… Но вообще-то, работать забесплатно — чудеса какие-то!