Наркология: помощь или утопия? Зачем кошке пирожное?

Наталья Богданова, 2020

Правдивые истории о том, как глубоки и устойчивы неправильные представления о природе зависимости у большей части людей, включая самих зависимых, их родственников и медработников. Как сложно и мучительно обретать это понимание при попытках оказания помощи зависимым. Насколько непримирима, неэффективна и драматична борьба ценностей зависимых и здоровых. Книга о том, что существующее мироустройство безнадежно в плане надежд на освобождение человечества от пут зависимости. Бороться с кем, чем, зачем и как – вечные вопросы; они сродни экзистенциальным, которые волнуют любого столкнувшегося с проблемой зависимости не понаслышке. Истории из практики, описание особенностей работы наркологического стационара, яркие запомнившиеся ситуации, размышления о полученном опыте и, в сущности, банальный, но всегда неочевидный ответ: изменить простому смертному дано только себя и свою жизнь. Книга рассказывает о том, что сокрыто за стенами больницы. Как проходит лечение зависимых, какие цели преследуют пациенты, соглашаясь на госпитализацию, с какими трудностями приходится сталкиваться медицинским работникам при оказании помощи наркоманам и алкоголикам. Автор размышляет над вопросами, ответы на которые совсем не очевидны. Могут ли родственники и близкие больных влиять на результат лечения? Где находятся границы помощи? Чья обреченность драматичней: зависимого или его близкого? Не эфемерны ли надежды на выздоровление? Где черпать силы, чтобы продолжать жить? Книга побуждает к раздумьям и поискам, полемизирует с официальными подходами, дает необходимую поддержку страдающим близким и родственникам пациентов в любых принимаемых ими решениях. Книга адресована людям, личные и профессиональные судьбы которых переплетены с жизненными путями зависимых. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Ложь

…А то вы подумаете, что я все это рассказываю из-за своего бесстыдства и что мой рот полон ветра, а под моей шапкой у меня глупый камень.

М. Павич. Страшные любовные истории

Привычка обманывать формируется быстро. Все, что стыдно и плохо, мы стараемся скрыть, чтобы не испытывать боль от собственной несостоятельности. Чем более мы неудачливы в собственных глазах, тем больше стыда испытываем. Чем более нам стыдно, тем больше не хочется об этом говорить. Это правило работает для психически здоровых людей. Мы либо прекращаем делать стыдные вещи, либо переступаем через себя и меняем свои ценности в сторону понижения их морального градуса.

Чем глубже человек погружается в порок, тем меньше стыда у него остается.

Лариса жила с мужчиной, не предупредив его о том, что она ВИЧ-инфицирована. Когда я спросила ее об этом с намеренно укоризненной интонацией, она лишь пожала плечами, сказав, что ее совесть выдержала уже столько всего, что такую мелочь даже не заметит.

Ложь начинает использоваться как основной инструмент манипуляции миром и достижения желаемого. В сравнении с поведением зависимых людей, все их семейное окружение поражает своей наивностью и неискушенностью. Это касается и медицинских работников, помогающих людям с зависимостями. Увидев перед собой в кресле пациента ухоженную красавицу с хорошими манерами, богатой речью и драматической историей, мы готовы поверить, что наркотики в ее жизни случайны и ошибку будет легко исправить. Мы начинаем расцветать надеждой на счастливый случай.

Мила поступила к нам впервые и первый день была прелесть как хороша. Ее обаяние в сочетании с незаурядной красотой произвели нужный эффект, и мы растаяли. Она рассказала, что забеременела в период учебы в вузе, собиралась вынашивать ребенка, несмотря на то, что предстояло воспитывать его одной (папа был неблагонадежен и не точно известен). Родители настояли на аборте, пророча дочери более светлое будущее, законный брак и потом уже дитя. Мила подчинилась их воле, поскольку зависела от них материально. Сделала аборт, ее переживания оказались настолько сильными, что она не смогла с ними совладать самостоятельно. Вовремя подвернулись друзья, которые быстро сориентировались в ситуации и помогли справиться со стрессом, предложив героин. С тех пор и понеслось. На приеме Мила искренне раскаивалась и сожалела, что позволила себе согласиться на первую инъекцию, проявив непростительную слабость и глупость. Она уверяла, что приняла твердое решение покончить с наркотиками навсегда, что это не ее путь, у нее есть обширные планы на будущее, несовместимые с ее теперешним образом жизни. Прошли сутки стационарного лечения, и, к нашему глубокому сожалению, все встало на свои места. Мила легко заняла свою, как оказалось, вполне привычную нишу среди других наркозависимых, быстро скинула пристойную маску, явив нам совсем другое, нежели при поступлении, лицо. Она легко сблизилась с наркоманами, стараясь завоевать их авторитет, в том числе избитым дешевым приемом грубых провокаций медперсонала на скандал. Звонок доктора матери для сбора объективных сведений подтвердил вновь увиденное, опрокинул первое впечатление о пациентке вверх дном. Мать Милы рассказала, что аборт был сделан исключительно потому, что она вовсю употребляла героин к моменту зачатия, как и предполагаемый отец ребенка, беременность была ни для кого не желанной и незапланированной. Мила в 16 лет ушла из дома, сожительствовала с мужчиной вдвое старше нее и была полностью на его содержании. Домой приходила изредка в моменты ссор с ним и исключительно из материальных соображений, как считала мать. Аборт нужен был в том числе для того, чтобы ее основной мужчина не знал о ее блудных похождениях. Несмотря на вопиющую неправду, я почти не сомневаюсь, что Мила была искренна в своей лжи и ни один детектор не уличил бы ее: «когда она врет, она не врет».

Как бесполезно и опасно разубеждать бредовых пациентов в их неправоте, так и попытка уличить наркомана во лжи похожа на глас вопиющего в пустыне. Вас не услышат. Ложь прирастает к личности и становится частью натуры. В итоге три медицинских специалиста — врач, психолог, психотерапевт — выслушали от Милы три различные версии ее жизни и проблемного поведения, и каждый специалист ей поверил: настолько убедительна казалась ее искренность. Возможно, ее рассказы — пазлы одной картины, которую предстоит сложить в процессе терапии.

Ложь и манипулятивное поведение — одного поля ягоды. Разнообразие ассортимента ухищрений, к которым прибегают пациенты для достижения желаемого, поражает воображение. При первом знакомстве с врачом пациент надевает на себя благообразный облик раскаявшегося грешника. Можно заслушаться гладко льющейся речью. Изобилие фактов насилия, страдания в жизни пациента порой зашкаливает и вызывает ответную жалость. К окончанию беседы можно только удивляться жизнестойкости пациента, выжившего в бесконечных катаклизмах судьбы. Невольно примерив услышанное на себя, начинаешь с недоверчивым уважением смотреть на сидящего напротив человека, испытавшего столько мучений в несовместимых с жизнью ситуациях и умудрившегося выжить.

Их рассказы звучат так убедительно, что приобретенная зависимость от наркотиков и алкоголя воспринимается не итогом нравственного падения, а смертельным ранением, полученным в неравном бою с жизнью. Каждый раз в конце первого знакомства с наркозависимым я почти верю в серьезность и правдивость всего им сказанного и в то, что наркотики были единственно возможным выходом из тупика. Каждый раз я готова снять шляпу перед множеством испытаний, выпавших на долю больного. В сказанном пациентами много правды. Их жизнь действительно далека от сказки. Трудно иногда понять, как на долю одного человека может выпасть столько несчастий.

Но если наркоманы выдумывают свои трагедии, чтобы красиво оправдать приобщение к наркотикам, а реальные и неизбежные катастрофы, происходящие в их жизни в результате употребления наркотиков, используют с этой же целью, то у алкоголиков одно с другим связывается в их сознании в гораздо меньшей степени. Жизнь сама по себе — пьянство само по себе.

Аня — веселая деревенская девушка с вызывающим взглядом на миловидном лице с явными признаками преждевременного старения, характерными для злоупотребляющих алкоголем (вялость кожи, неровный и несвежий ее цвет, опустившиеся вниз щеки) — трижды была на грани смерти, хотя ей всего 28 лет. Сначала она попала в автокатастрофу, застряла на железнодорожном переезде вместе с мужем и была основательно помята поездом. В другой раз ее избили до полусмерти железными прутьями, теперь виновные отбывают наказание в местах не столь отдаленных, а она чудом осталась жить и не стала калекой. В третий раз, переходя дорогу, попала под машину, и ей снова здорово досталось. У Ани есть дочь, которая воспитывается бабушкой. Сама Аня задолжала своей дочери алиментов на сумму 300 тыс. руб. Настроение у Ани всегда бодрое, она не умеет унывать и не пытается вызывать жалость. Ей есть чем гордиться. Сожительствует с пожилым мужчиной, работающим, непьющим, некурящим. Он трудится в Москве, удовлетворяет ее простые запросы и на жизнь тоже не жалуется. Выписавшись, Аня устроилась в магазин на зарплату 15 тыс. руб., чтобы гасить накопившиеся долги. Она пьет для удовольствия и не старается оправдать свое пьянство. Она прямая и откровенная.

С наркоманами все по-другому. Любой, даже совсем очевидный мотив, поступок наркозависимый попытается скрыть или представить в более выгодном свете, даже если это не имеет никакого смысла. Ложь на всякий случай. Все, что потенциально может быть использовано против наркомана или истолковано не в его пользу, будет им представлено в искаженном, оправдывающем его и очерняющем других виде. Всегда и везде он должен выглядеть безупречно в собственных глазах и глазах окружающих. Такая ложь имеет прямой прагматический смысл. Во-первых, ложь позволяет избежать наказания. Во-вторых, она оправдывает употребление наркотиков. «Зачем нужно оправдывать употребление наркотиков наркоману?» — можем задаться вопросом. Каким бы падшим ни был человек, у него есть представления о себе идеальном. Чем больше разрыв между образами «Я идеальный» и «Я реальный», тем больше внутреннего дискомфорта испытывает человек, тем сильнее страдает его самооценка. Чтобы жить дальше в том же ключе и не стараться бороться за более трудное лучшее, необходимо найти инструменты самоутешения. Ложь прекрасно справляется с поставленной задачей.

Возвращаемся к истории о Миле. Она так убедительна в своем повествовании только потому, что сама себя убедила в правдивости альтернативной о себе истории. Она уверена, что наркотики она начала употреблять после аборта, который сделала по настоянию родителей. «Что же за родители такие?» — спешим возмутиться мы. Мила зависима от родителей, живет на их содержании, учится в вузе, не замужем. Она не могла их ослушаться и теперь никак не может утешиться, даже были мысли о суициде. Наркотики принесли долгожданное забвение боли. Но в собственных глазах она борец. Четыре трудных месяца она провела в реабилитационном центре и осталась бы там на дольше, но судебные разбирательства требовали ее постоянного присутствия в городе проживания. Бесконечный суд подкосил еще слабые нервы Милы, она не удержалась. Но вот наконец она здесь, в больнице, и надеется навсегда покончить со своей пагубной привычкой. Рассказ Милы позволял надеяться, что ее случай менее безнадежен, чем большинство других. Разговор с мамой полностью развеял ореол жертвы над красивой Милиной головой. Выяснилось, что Мила ушла из дома еще шесть лет назад, будучи несовершеннолетней, и с тех пор возвращается только в случае крайней нужды. Обратилась за лечением из-за судебного решения.

Ложь свойственна не только больным. Пока пациенты придумывают сказки, родственники плетут свою паутину лжи, оправдывая ее благими намерениями.

Мы никогда не знаем, что можно ждать на выходе лечения от каждого конкретного пациента, от каждого конкретного человека. Для одного из них вновь обретенные навыки самообслуживания станут чудом, другой будет недоволен тем, что снова попал к нам после пяти лет воздержания от алкоголя или наркотиков. В последнем случае странно звучат упреки и сетования родственников: «Он опять сорвался!» Это может быть сказано с чувством глубокого недовольства и возмущения, несмотря на годы без — облачного счастья. На приемы обращаются семейные пары по поводу возобновления пьянства мужа после многолетней ремиссии. Я знаю немало примеров, когда за несколько лет трезвости этими теперешними пациентами, а еще несколько дней назад успешными здоровыми мужьями строились дома, покупались дорогие машины, совершались путешествия, в их семьях рождались желанные дети, и, вот основы семьи подорваны очередным срывом. Вторая половина кипит от праведного гнева, в ней не чувствуется тревоги по поводу здоровья мужа, в ней бушуют волны гнева и недовольства тем, что ее покой и стабильность нарушены. Жена требует гарантий от пациента и от врача в том, что подобные инциденты не повторятся впредь никогда, так как жить в ожидании очередного срыва мужа становится неудобно. Задачу врачам ставят четко и ясно: чтобы вылечился, желательно побыстрее, закодировался получше, понадежнее, на максимальный срок, лучше на всю жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.