Любой ценой. Том II

Наталья Антарес, 2020

В то время как Ян Агапов готовится к своему главному поединку, Доминика с головой окунается в работу и безуспешно пытается вернуть свою жизнь в привычное русло. Но события внезапно принимают опасный оборот, и Мика вновь вынуждена вмешаться в стремительно выходящую из-под контроля ситуацию, чтобы избежать очередной трагедии на ринге. Вот только она и не предполагает, насколько прочная связь успела сформироваться между «Хитменом» и шаманским амулетом, и уж тем более не догадывается, что вскоре и ей самой придется погрузиться в тяжелые воспоминания о прошлом.

ГЛАВА

XXII

Действующая власть, давно избравшая Яна своеобразным рупором пропаганды своих большей частью популистских начинаний, решила не оставаться в стороне от предстоящего боя, и под эгидой молодежного крыла правящей партии в стране был повсеместно организован крупномасштабный флешмоб в поддержку Агапова. По всем признакам, данная акция носила строго директивный характер, и руководителям местных ячеек сверху был спущены четкие указания касательно обязательных к проведению мероприятий. Помимо этого, я не сомневалась, что здесь также присутствовали полюбившиеся чиновникам еще с советских времен «разнарядки». Школьники, студенты, творческие коллективы, победители спортивных соревнований — все они в едином порыве вышли на улицы родных городов, чтобы выстроиться в форме слова «Хитмен», а особо инициативные граждане из аграрной провинции оперативно мобилизовались на субботник и высадили несколько десятков молодых деревьев, при взгляде с высоты птичьего полета образующих инициалы знаменитого соотечественника. Социальные сети и видеохостинги заполонили многочисленные ролики, где самые разные люди желали Агапову удачи, а ни один новостной блок не обходился без неизменного упоминания «Хитмена». Музыкальные треки на популярной радиостанции, фоном играющей у меня в машине, раз в полчаса стабильно прерывались информационными выпусками, и за неделю подобной практики я постепенно привыкла к тому, что фамилия Агапова звучит теперь буквально из каждого утюга. На раскрутку «Хитмена» была брошена вся мощь государственной машины, и лояльные СМИ пестрели заказными статьями о достижениях Яна — стране были нужны герои, но только не такие, которые при первой же возможности драпали за границу, оседали на чужбине, а потом напропалую поливали помоями далекую родину, рассказывая западным репортерам, как плохо им жилось до переезда за кордон.

Отсюда, например, росли ноги у недопуска нашей сборной к участию в Олимпийских играх — неизвестный инсайдер раскрыл членам МОК шокирующую правду о массовом применении допинга, и отголоски вспыхнувшего скандала бесславно загубили карьеру весьма немалому количеству перспективных спортсменов. Что касается Агапова, то он, как говорится, «в порочащих связан замечен не был», гражданство не менял, а в интервью зарубежной прессе всячески подчеркивал свой патриотический настрой и неоднократно заявлял о желании развивать бокс у себя в стране. Свои намерения Ян активно подкреплял делом, и я прекрасно знала, что он регулярно жертвует внушительные суммы на благотворительные проекты, хотя и предпочитает этого не афишировать. Лучезарная улыбка, природное обаяние, мужественная внешность и тщательно культивируемый имидж несокрушимого чемпиона — если сотням тысяч одаренных мальчишек из бедных семей и было на кого равняться, так это на «Хитмена», доказавшего, что упорная работа над собой способна открыть любые двери.

Мы с Агаповым почти не разговаривали о политике, и мне было сложно сказать, насколько он сам верит в гипотетическое светлое будущее, но, по-моему, Ян просто не забивал себе голову вопросами философского свойства. Будучи обласканным властью, он демонстрировал лояльность официальному курсу, но о возвращении домой, похоже, даже не задумывался. Дети «Хитмена» родились в Европе, а росли они и вовсе в Америке, и я бы очень удивилась, если бы вдруг выяснилось, что Таю это не устраивает. Как правило, те, кто чудом вырвался из дремучей глухомани, инстинктивно цеплялись за свое новое место жительства и старательно вили там гнездо — за минувшие годы и Ян, и его жена успели неплохо адаптироваться к американским реалиям, и я давала зуб, что в Штатах Агаповы чувствовали себя достаточно комфортно, чтобы не искать от добра добра. Если бы Ян наряду с общей массой населения кое-как сводил концы с концами, а на шее у него висело неподъемное кредитное ярмо, я бы с огромной долей вероятности наслушалась бы совсем иных эпитетов в адрес насквозь коррумпированного госаппарата, но так уж сложились звезды, что капризная Фортуна повернулась лицом именно к «Хитмену», и причин роптать на судьбу у моего экс-любовника в принципе-то и не имелось. Да, не каждому везло в той же мере, что и Агапову, и огромное количество талантливых ребят прозябало в нищете где-нибудь на периферии, постепенно теряя надежду выбиться за пределы дворовых клубов. Ни для кого у нас в стране не было секретом, как распределялись призовые фонды на более или менее значимых турнирах, и лишь единицам удавалось сломать гнилую систему, заточенную исключительно под интересы сильных мира сего. Люди давно привыкли к тому, что практически всё вокруг продается и покупается, и постепенно это весьма печальное обстоятельство перестало вызывать удивление — иногда мне невольно казалось, что мы никогда не преодолеем стадию дикого капитализма, и жизнь по суровым законам джунглей так и останется нашей единственной реальностью. Глупо было бы отрицать, что за минувший десяток лет Ян страшно отдалился от простого народа и, быть может, в том числе и поэтому его особо не коробили двойные стандарты, господствующие в правительственных структурах. На родине он чувствовал себя гостем, а гостям было не принято показывать неприглядную изнанку — перед визитами знаменитого боксера весь сор быстро заметали под ковер, и «Хитмен» видел выхолощенную, почти лубочную картинку. И разве сложно ему было перерезать очередную ленточку или произнести напутственное слово, а взамен получить мощный заряд энергии от неподдельной радости в детских глазах? Подражать такому кумиру, как Ян Агапов, было по-настоящему круто, и вряд ли юных боксеров, восторженно приветствующих «Хитмена» на церемонии открытия нового Дворца Спорта хотя бы чуточку заботило, сколько бюджетных денег было отмыто и разворовано при строительстве?

Я и сама не планировала встречать старость в Столице, так что желание Агапова обеспечить своим близким достойную жизнь было для меня вполне объяснимо. Как и любой нормальный отец, Ян мечтал, чтобы его дети не только не испытывали материальной нужды, но и минимально сталкивались с уродливыми проявлениями человеческих пороков, махровым цветом расцветающих в нашем безнадежно расслоившемся обществе. «Хитмен» прямо признавался мне, что Тае безумно нравится в Штатах, а у дочери и сына нет проблем ни с языком, ни с интеграцией, да и приобретение недвижимости в Калифорнии недвусмысленно свидетельствовало о намерении основательно закрепиться в Америке. Осуждать Агапова могли разве что узколобые консерваторы, агрессивно ратующие за всё исконное, посконное и толоконное, но я не видела в стремлении «Хитмена» равным счетом ничего зазорного, даже с учетом не слишком импонирующих мне заигрываний с властями. Мне было трудно сказать, какой процент участников флэшмобов выходил на площади по зову сердца, но, по-моему, вся эта молодежь получала искреннее удовольствие от возможности собраться шумной толпой и хором продекламировать «Хитмен»-чемпион», и никто толком не задумывался о политической подоплеке проводимой акции.

В довершение ко всему вышеупомянутому, мэрия снова пообещала, что бой «Агапов-Дворжак» будет транслироваться на LED-мониторах, установленных в столичных скверах и парках, а на центральных улицах появились баннеры с изображением соперников. Я словно отмотала пленку на два года назад, когда вся страна была охвачена нетерпеливым ожиданием поединка с Рамиресом, и на миг меня захлестнула ностальгия. Ни проклятого амулета, ни адского побоища с Морисом Дюруа, ни жутких галлюцинаций — если бы только можно было обратить время вспять, я бы скорее умерла, чем помогла Яну приобрести это сосредоточие зла, неумолимо затягивающее его разум в черную пучину безумия, я бы никогда не переступила порог коммунальной квартиры в доме на Суворовском Бульваре и не позволила бы случиться этому кошмару. Но возврата к прошлому больше не было, мы с Яном перешли роковую черту, и отныне я была обречена на вечные муки совести. В нашем с «Хитменом» преступном тандеме, а я определенно считала использование амулета преступлением, относительно здравый рассудок сохранила я одна, но к моему ужасу вдруг обнаружилось, что меня саму обуревают достаточно опасные эмоции. Мне было наплевать, сколько крови прольется в этот раз на ринге, и какая участь постигнет оппонента Агапова, только бы в истории с амулетом наконец-то была поставлена финальная точка.