Вселенная Милены

Наталья Александровна Демьяненко, 2021

Третья книга про незрячую девушку Милену, которая по наитию угадывает скрытые от окружающих события, с первых страниц приглашает читателя вместе с героиней погрузиться в страшную загадку. В Санкт-Петербурге даже дети знают, какая опасность нависла над местными девушками с рыжими волосами: именно таких одну за другой убивает маньяк. Казалось бы, при чём здесь Милена, у которой от природы другой цвет волос? Жить бы ей спокойно, тем более что в её жизни появляется большая любовь. Милене хочется только одного – наслаждаться счастьем с любимым. Вот только её необычные способности с каждой новой жертвой маньяка доводят её почти до обмороков знанием, что девушек убивает человек, чей голос ей Знаком. Милена не готова, не умеет, да и боится противостоять такому откровенному злу, но снова жертва и снова пронзительное Знание – убийца-психопат один из тех, с кем она общается, разговаривает… Она больше не может оставаться в стороне. Она должна что-то сделать, но что?

Глава 2

— Не люкс, но вполне подходящая комнатка. Жить можно.

— Ну вот, а я ехала в Питер с мыслью, что здесь везде люкс.

— Ну и считай тогда, что ты в люксе. С удобствами на этаж.

Девушка засмеялась.

У этих двоих, муж и жена? Брат и сестра? Короче, голоса у них были обалденные. В хорошем смысле. Голос девушки наводил на мысли о профессиональном пении, а парня сразу хотелось назвать милым юношей.

Только вот интересно, что делать, если я, к примеру, захочу переодеться, а тут мальчик? Или он просто привёз девушку и уедет? Меня тоже привёз Гриша, помог сориентироваться и уехал. Даже не пытаясь скрыть своё отношение к моему предстоящему проживанию вне дома больше двух месяцев.

«вожжа под хвост попала» сказал брат, когда мама позвонила и попросила отвезти меня на место моей будущей учёбы. Пусть говорит и думает всё, что угодно. Главное, я уже здесь.

Да, юноша прав, конечно, не люкс: тумбочка, кровать, шкафчик для одежды на комнату, а комната, кажется, на двоих или троих человек. Есть куда положить вещи, где самой приземлиться. Для меня обстановка сгодится вполне. А сидеть в общежитии целыми днями, я, очень надеюсь, не придётся.

Про неудобные удобства парень тоже верно заметил, но разве всё это не мелочи?

Моё место было недалеко от окна, а в окне картинкой из звуков отражался летний город. Звуки здесь были не такие, какие я слышу из окна своей квартиры. И одно это наполняло душу радостным предвкушением. Я буду учиться, буду гулять, буду общаться.

— Вам не дует от окна?

Я же сказала, общаться. Какой и правда милый юноша.

— Я повернулась на звук голоса, улыбнулась:

— Я бы не стала возражать, если бы дуло.

— Да уж, — заговорила и соседка. — жуткая жара, но Лёшка Вас спрашивает только для того, чтобы найти повод познакомиться.

Смутили бедного парня.

— Совершенно верно, — нисколько однако не смутился тот, — надо же с чего-то начинать. Ну да меня вам, можно сказать, уже представили, мою сестру зовут Аня, а Вас?

— Очень приятно. А меня зовут Милена.

— Вы откуда?

— Я местная.

— А мы с сестрой из Великих лук.

— Давайте мы потом поговорим обо всём, — перебила Аня. — А пока предлагаю всем, кто не является девочкой, покинуть помещение, Дать нам прийти в себя, потом можно и поговорить, чайку попить. Милена, Вы одобряете?

— Вполне, — откликнулась я со всей искренностью, очень уж хотелось расстаться наконец с обтягивающими джинсами, сменить их на что-нибудь более соответствующее погоде.

* * *

С каждой минутой Аня и Лёша нравились мне всё больше. Брат и сестра двойняшки. Имеют какое-то передающееся по наследству нарушение зрения. Аня не видит с рождения, у Алёши хороший остаток зрения. Но и этот остаток в последние года два стал давать серьёзные сбои.

Если Аня мечтала освоить компьютер, то Лёша заявил, что будет учиться писать по брайлю.

— А почему ты брата брайлю не научила? — удивилась я.

Засмеялись оба.

— Да он давно шрифт Брайля знает. Сам выучился.

— Надо же было следить за сестрой. Мало ли что она там пишет у себя в железке.

— Это я во втором классе дневник стала вести, влюбилась в первый раз, а ему нужно было нос везде сунуть.

— Зачем тогда учиться?

— Да это так просто — причина, чтобы Аньку одну на курсы не отпускать.

— Тем более, что зрение он действительно теряет. А одной мне ехать совсем не хотелось.

— Да и кто бы тебе позволил?

Я никогда не слышала, чтобы два человека говорили вот так: фраза одного чётко продолжала сказанное другим. В такой отлаженности проявлялось и родство, и дружба, и мягкая ирония, и, главное, в каждом слове слышалась их огромная привязанность друг к другу.

Но самое интересное, что я совершенно не чувствовала себя ни лишней, ни чужой, как это часто бывает, когда оказываешься в компании людей, у которых давно общие воспоминания, общие друзья — всё общее, а ты как бы оказываешься сторонним наблюдателем, которому и подглядывать за чужой жизнью неловко.

С Аней и Лёшей было не так. они не просто демонстрировали, они приглашали, щедро делили со мной то, что связывало их.

Благодаря двойняшкам, у меня появилось чувство, что начало моего пребывания в центре положено, и очень даже неплохое.

* * *

Я сидела и давала сама себе страшные клятвы больше рта не раскрывать. А всё дело в преподавателе компьютерной грамотности. Раздражал он меня ужасно. Уж не знаю, как ему это удавалось, но каждый раз, отвечая на его вопросы, я чувствовала, что нечто сморозила и надо мной откровенно потешаются.

Он представился Анатолием Владимировичем. После этого и нам было предложено немного рассказать о себе.

— Екатерина Буранцева, — заговорила сидевшая рядом со мной особа, довольно низким, хотя и приятным голосом, — живу в Санкт-Петербурге уже пять лет, после того, как вышла замуж. Есть сын. Имею высшее образование, увлекаюсь бальными танцами, чтением французской классики в оригинале. Например, «Собор Парижской богоматери» Виктора Гюго я прочитала несколько…

Мама родная!

Вспомнилась одноклассница Вульская, Ту тоже век бы слушать, не наслушаться. Внимайте и проникайтесь. Я и прониклась, а ещё подумала не без трепета, что если учитель от всех нас ждёт подобного вдохновенного изложения, то, не знаю, как Ане, а мне совершенно точно нечем будет его удивить. Ну, учусь на массажиста, а дальше что? Может, и мне заняться бальными танцами? До таких высот как французская классика в оригинале мои мысли вознестись не успели.

— Спасибо, Екатерина. К разговору о Французской классике мы вернёмся позже, а пока дадим возможность представиться остальным девушкам.

Ну да, девушкам. Лёша на занятие просто не пошёл, решив, что ему это не нужно.

— Налимова Аня, — робко проговорила моя соседка по комнате. На неё, как видно, тоже подавляюще подействовал рассказ предшественницы. Запнулась.

— Очень приятно. Продолжайте, — подбодрил учитель.

— Приехала из Великих лук. Хочу освоить компьютер и ориентировку, научиться лучше готовить.

Аня снова замолчала. Было ясно, что больше она ничего не скажет.

— Хорошо, Спасибо. Ну и наконец последняя барышня.

Я почувствовала. что Анатолий Владимирович смотрит на меня, а ещё, что я отчего-то жутко краснею.

— Это Вы обо мне? — задала я дурацкий вопрос и соответственно вопросу немедленно ощутила себя дурой.

— Получается так.

— Я Милена.

— Всё?

Не знаю, или спич чёртовой фифы сбил меня с толку, или Аниной робостью заразилась, а, может быть, смущал взгляд учителя, который я буквально осязала, но, кажется, даже в детстве я не смущалась так сильно перед совершенно обычными вопросами.

— А что ещё?

— Ну, например, фамилия? Или Ваше имя нам должно всё о Вас сказать?

Вот за это спасибо. Насмешка меня разозлила, а затем и привела в себя. Я ответила, интонацией вполне намеренно подражая Екатерине:

— Милена Барсова. Живу в Санкт-Петербурге. Виктора Гюго тоже читала.

— В оригинале?

Я не ответила, а учитель сказал:

— Итак, судя по всему, моих уважаемых землячек. в отличие от Анны из Великих лук, пока не очень интересуют занятия в центре. Аня единственный человек, который сразу обозначил. для чего приехала.

— Я приехала учиться всему, что предложат, — проговорила Екатерина.

— Я тоже, — подхватила я решительно, — но компьютер, мне кажется, я и так знаю неплохо.

Вот это я точно зря брякнула, Пожалела о сказанном уже через минуту. Да, потому что именно минуту преподаватель молчал, а потом произнёс с абсолютно серьёзной интонацией:

— То есть, если я чего-то не буду уметь или знать по нашим компьютерным баранам, я смело смогу обратиться к Вам за консультацией? Правильно ли я Вас понял?

Я снова почувствовала, что дико краснею.

— Я имею в виду, что всё, что нужно мне на компьютере, я делать умею.

— Например?

— Умею написать письмо, скачать файл из Интернета, пользоваться поиском в Яндексе, — я тараторила и мне хотелось делать это до конца занятия, чтобы надо мной ещё как-нибудь не подтрунили.

Однако Анатолию Владимировичу, кажется, наконец надоел весь этот детский лепет, потому что он сменил тему.

— Я знаю, что среди вас должен быть ещё и джентльмен, некий Алексей, он где?

— Алексей — это мой брат, — отозвалась Аня, — он действительно хорошо знает компьютер. Его в нашем городе считают специалистом по компьютерам.

— Ну прямо шагу нельзя ступить, чтобы не нарваться на гения, — вздохнул Анатолий Владимирович, Я втянула голову в плечи. Но, к счастью, меня вниманием больше не удостоили.

— Вы передайте, пожалуйста. брату, Анна, пусть он сделает усилие и снизойдёт до нас. Раз уж приехал в центр, ему придётся посещать все занятия. А я уж постараюсь дать ему задания такие, чтобы не заскучал.

* * *

Собираясь в центр, думала, что мне будет не хватать мамы, Ромки, моей комнаты: всего того, к чему давно привыкла и с чем сжилась. Но — ничего подобного. Как будто сделав шаг, оказалась в совершенно другой жизни, где нет места ни людям, ни вещам из моего родного, хорошего, но до дыр затёртого мира.

Неужели ещё неделю назад я не знала ни Аню, ни Алексея, ни Катю, которую, кстати, Лёша сразу метко окрестил Екатериной великой. Прозвище ей подходило как нельзя более не только потому, что держалась со всеми нами, как с недостойными находиться с ней под одной крышей, но и из-за её необыкновенно для женщины высокого роста.

Встречали мы Катю только на занятиях, в общежитии она не жила, каждый вечер уезжала домой. И к лучшему.

Мне нравились все преподаватели центра, особенно весёлая, энергичная Елена Михайловна. Преподававшая физкультуру.

На уроках по домоводству было по-домашнему уютно, ориентировке я также училась с удовольствием. Всё проходило гладко, как бы само собой.

И только занятия на компьютере каждый раз вызывали у меня всплеск эмоций. В основном отрицательных. Вот, знаете, бывает так, когда всё вроде бы хорошо, но что-то беспокоящее, саднящее присутствует. Что? Да, пожалуй, осознание, что меня невзлюбил преподаватель. Могу его понять, не нужно было выставлять себя такой выскочкой в начале. Наверно, ощущение, что я ужасно не нравлюсь, заставляло меня нервничать при выполнении любых заданий Анатолия Владимировича. В итоге то, что дома я делала за минуту, здесь, изо всех сил стараясь выполнить как можно лучше и быстрей, делала всё с точностью до наоборот. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой идиоткой как на этих уроках. Например, когда мы учились переименовывать файлы, я упорно стирала расширение документа. В связи с чем несколько раз пришлось переделывать всё заново, понимая при этом, что кое-кто из присутствующих уже давно считает меня умственно отсталой.

— Ничего, Милена, мы Вас подождём, — отозвался преподаватель, когда я, допустив очередной косяк, громко чертыхнулась.

Катя издала что-то вроде смешка. Аня и Лёша промолчали. Я знала, что они оба мне сочувствуют, дескать, с кем не бывает?

Придя тогда в нашу комнату, Я, как будто утверждаясь в новом статусе идиотки, села на кровать и расплакалась.

Аня услышала, подошла:

— Милена, ты что?

Я не стала отвечать, мне казалось, и так всё очевидно.

— Если ты из-за своих ошибок на уроке так расстраиваешься, это глупо. Не школьница всё-таки. Растеряться каждый может.

— Ну да. Представляешь, что он обо мне думает.

Этими словами я выразила, кажется, всё, что жгло и выматывало меня в последние дни.

Аня присела рядом. Помолчала, потом тихо проговорила:

— Милена, мой брат очень отзывчивый человек, он всех жалеет. У него были некоторые проблемы, но они никак не отразились на его отношении к людям. Клянусь тебе, Лёша ничего плохого о тебе не подумал и не подумает никогда.

Мне уже было стыдно за истерику.

— Да, Ань, я и сама вижу, что Лёша человек замечательный.

* * *

Замечательный человек наконец-то решил взять нас с Аней погулять по вечернему городу. Теперь Алексею приходилось посещать все занятия, в том числе и компьютерную грамотность. Преподаватель, по словам Алексея, задавал ему нехилые задачки, скучать, как было обещано, не приходилось.

Нет, не буду сейчас думать об этих дурацких компьютерных занятиях, иначе опять испортится настроение. Главное, что Анькин брат, который постоянно один где-то пропадает, на этот раз решил прогуляться с нами. А это великолепно, потому что с Аней вдвоём отходить далеко мы пока не решаемся.

Вечер был хорош: совершенно безветренный; Запах травы соперничал с запахом бензина, а ещё ароматами какой-то свежей выпечки. Так же вели себя и звуки, шум машин заглушал птичий щебет.

— Есть в этом что-то неправильное — лето и город, — проговорил Лёша. Летом нужно находиться ближе к природе.

Аня вздохнула:

— Когда была жива бабушка, тогда, конечно… А сейчас и поехать некуда.

Они стали вспоминать детство на реке, каких-то друзей, лодку, собак, которых до сих пор помнили по кличкам.

Я подумала. что в моей жизни этого ничего не было. Всегда считала, что это правильно и так живут все. Сейчас же, слушая двойняшек, замечталась, задумалась. Я ведь толком не знаю даже, как выглядит стог сена, какие бывают овцы и козы. Городская девочка, даже слишком городская.

— Ребята, вы местные или приезжие?

Судя по голосу, к нам обратился немолодой и хорошо нагрузившийся мужчина.

— Это как посмотреть, — весело откликнулся Лёша.

— Пойдёмте, а? — поторопила Аня.

— А, может, зайдём, пивка попьём, — предложил незнакомец, — тут недалеко.

— А это мысль! — засмеялся Алексей, — в другой раз как-нибудь обязательно зайдём.

— Я послезавтра уезжаю, идём сейчас.

— Завтра выпьем, дядя.

— Лёш, прекрати,

Если меня разговор забавлял, то Аню он ощутимо злил.

Она прибавила шаг, тоже сделали и мы. Пьяный отстал.

— Чего злишься-То, ну гуляет мужичок.

— Ты знаешь, что я терпеть не могу пьяных.

— Такие же люди, просто смешные и глупые, — Аниному брату походе Ничто не могло испортить настроения.

— Вообще понять и принять можно всех.

Мне нравилась такая лояльность. И всё-таки согласна я была с Аней. Ни к чему вступать в разговоры с выпившим. А Аня, как будто оправдываясь, объяснила мне:

— У меня муж был алкоголик. Два года прожили. Мне ни разу не было смешно от его пьянок.

— А ты задумывалась, почему он пьёт? Может, в этом твоя вина, может быть, ему не хватало внимания, тепла, заботы.

Аня, проигнорировав слова брата, снова обратилась ко мне:

— Ты когда-нибудь сталкивалась с пьяницами?

Я вспомнила соседа, дядю Васю.

— По касательной.

— Я заметила, что в теории алкашей многие оправдывают. Несчастные, мол, не от хорошей жизни пьют. А ты попробуй с ним поживи. Сразу все теории из головы выветрятся. Когда нельзя держать дома алкоголь даже по большим праздникам, потому что знаешь, каким боком для тебя обернётся потом такой «праздник», Когда боишься покупать хорошие вещи, когда невозможно предугадать, в какого зверя этот несчастненький превратится после очередной бутылки.

— Ты развелась, — спросила я.

— Да, тоже сперва как Лёша рассуждала. Всех можно понять и пожалеть, а потом задалась вопросом: почему всех можно, а меня нет? За что я наказываю сама себя, живя вот с этим?. Ушла и ни разу не пожалела.

Я задумалась. Аня два года была замужем. А я думала, они с Лёшей мои ровесники. Да у Алексея и голос такой, вчерашнего мальчишки.

— Ты о чём думаешь?

— Спрашиваю себя, сколько же вам с Лёшей может быть лет.

— Пятьдесят, — подал голос Алексей.

Аня засмеялась.

— Так и есть. Нам двадцать пять.

* * *

Гриша позвонил и предложил на выходные забрать меня домой, всё равно в субботу и воскресенье нет никаких занятий.

Я отказалась, о чём немного пожалела. Выходные тянулись очень уж медленно.

— А что? Хорошо же, можно полежать вволю, послушать книжку, никуда не надо торопиться.

Она была права, конечно, но я ждала, хотелось этой бодрой круговерти будних дней. Всё-таки я сюда приехала не книжки слушать и не на кровати отлёживаться.

Аня включила радио. Под его монотонное звучание я начала дремать.

–…обнаружили в подвале дома. Судя по всему, убитая девушка стала жертвой маньяка.

Какая сила подбросила меня с кровати? Куда мчаться? Что предпринять?

— Ой, что делать?

Я стояла, сжав виски руками, это было похоже на приступ.

— Милена, тебе плохо? что случилось?

— По радио сказали про маньяка.

— Ужасно, конечно, но по радио передают и не такое. В первый раз слышишь, что ли?

Я присела на краешек кровати.

Действительно, что это со мной? Почему так оглушило это сообщение о чужой мне девушке, о маньяке.

Это Знание.

Знание чего? Не знаю чего, но как-то я с ним связана. С ним… С этим… С этим… Маньяком.