Кааг – призванный воин

Наталия Широкова, 2022

Необъятная вселенная, неизменная, и изменчивая, разнообразные миры, с их невообразимыми существами. Неужели возможно стать кем-то большим в этой вселенной? Или, пройдя испытания, приобретя собственный опыт, отринуть навязанный подарок и выбрать свободу…для себя…для людей…для расы.

“Мы делаем выбор только один раз.

Мы выбираем быть воином или быть обычным человеком.

Другого выбора просто не существует. Не на этой земле”.

Карлос Кастанеда

Часть 1

Полдень. Чудовищное пекло. Солнце нагло жжет все живое и неживое на своем пути. Пустыня Данакиль — самое опасное и жуткое место, по непонятной причине оставшееся нетронутым и неизмененным на Земле, спустя столетия. Озера из бурлящей серной кислоты, впадины с кипящей лавой, действующие вулканы в дымке ядовитого пара. И все это — тренировочная площадка для выпускников последнего курса Космического спецназа. Тридцать курсантов “выбросили” посередине этой земной клоаки, которая по сути своей собрала все самое кошмарное из труднодоступных и непроходимых планет в ближайших галактиках. Тридцать курсантов — элита последнего выпуска Академии Космических военных сил (КВС). У каждого свой маршрут по преодолению этого ада на Земле. Но есть бонус — тестовое снаряжение — специально разработанный облегченный защитный костюм-комбинезон. Похож на космический скафандр, но, благодаря микро и нанотехнологиям, не такой громоздкий, и подстроен под нужды специализированных космических войск. Честь протестировать данное усовершенствование в самых неблагоприятных условиях, на Земле, выпала на долю последнему курсу отделения спецназа КВС.

Курсант Ромун Джанал привычным размеренным бегом преодолевал очередной участок с булькающими вулканами, озерцами с отложением серы, раскаленными сопками и соляными горами. Температура за бортом тестового комбинезона была адской. Однако же микроклимат внутри создавал комфортные условия для передвижения в столь непривычной для человека среде. Шел второй день путешествия до конечной цели. Вдалеке пролетел винтоплан наблюдателей. Они курсировали по периметру территории выброски курсантов. А иногда вдоль и поперек, для наблюдения прохождения маршрута. Или, если вдруг у курсанта откажет снаряжение, и он останется один на один с этой абсолютно недружелюбной местностью. Тогда наблюдатели превратятся в спасателей и эвакуируют бедолагу. Но все надеялись, что до такого не дойдет. И снаряжение, и курсанты окажутся на высоте и прекрасно сдадут этот трудный экзамен.

Ромун уже практически преодолевал последние километры пересеченной местности, и впереди у него были только соляные подобия барханов, да немного высушенных лавовых впадин. Вскоре, часов через восемь, он доберется до конечной цели. Активирует сигнальное устройство. Оно пошлет сигнал на пульт наблюдателей. И его заберут из этого ада.

А пока, неспешным мерным бегом, регулируя дыхание, Ромун передвигался вперед. Почему-то именно сейчас у него в голове стали всплывать воспоминания из детства. Может на начальном этапе маршрута он был просто слишком сосредоточен на преодолении препятствий. Неимоверных усилий ему стоило сделать довольно большой крюк, из-за того, что ему на пути попалась обширная впадина, заполненная огненной лавой. Никакой суперкостюм не выдержит температуру в тысячи градусов. Пришлось огибать этот огнедышащий котел по длинной дуге и терять драгоценные часы. А сейчас участок пути казался менее агрессивным и можно было занять голову более приятным, и конечно ускориться. Вспоминалась ему планета Пао-Пай, где жили гуманоидные амфибии, они приютили его родителей, когда случилась та ужасная трагедия со взрывом на Павленто 15. И вскоре, и планета Пао-Пай, и её жители стали практически вторым домом для подросшего Ромуна. А старый друг его отца и посол амфибий — Каар-ка — стал наставником и, кто бы поверил, крестным отцом. И вот теперь ему вспоминалось, как он с Каар-ка охотился на мелких грызунов, похожих на летающих сурков. Тогда, первый раз, Каар-ка взял его, малолетнего, с собой на охоту. Эти зверьки только назывались летающими. На самом деле, они с трудом планировали с веток деревьев, перемещая свое грузное тело на нижние ярусы. Их нужно было сбивать, в полете, специально грубо обтесанными каменными шариками из рогатки. Тюкнутый таким шариком зверек, если сразу не умирал, то терял ориентацию в пространстве и кулем сваливался на землю с довольно-таки большой высоты. Здесь его поджидали помощники охотников с дубинкой-глушилкой и доделывали дело, путем добивания зверька. Такой странный способ охоты тянулся с испокон веков в нескольких поселениях, и менять что-либо никто не собирался. И в тот раз Ромуну предстояло быть помощником охотника. Он стоически добил умирающего зверька дубинкой и заработал поощрение Каар-ка. Но если б об этой вылазке узнали его родители, то пришли бы в ужас. Микаэль и Памела и половины не знали, чем занимался их сын на каникулах, когда прилетал погостить в “родовое гнездо” Каар-ка. Владеть мастерски глефой, боевым оружием, Ромун научился благодаря тренировкам со своим “крестным”.

Методично прыгая с одного соляного холма на другой, Ромун перенесся в воспоминаниях в один из дней, когда он поразил все поселение амфибий своей “виртуозной” ездой на брафту. Вообще-то эти пахотные мощные животные никогда не применялись в наезднических целях. Их впрягали в устройство для вспахивания полей под посевы. Никому даже в голову не приходило оседлать эту громоздкую тушу, похожую на помесь бегемота с быком. Но у Ромуна проснулся спортивный интерес, он решил, что было бы неплохо прокатиться верхом на брафту. Благо эти животные были мирного нрава и дружелюбно относились к своим хозяевам. И в один прекрасный день Ромун потихоньку проник в стойло, где располагалась семья брафту. Лакомством выманил самого мелкого из этого семейства. Это был ещё детеныш. Подведя его к небольшому камню, чтобы удобнее вскарабкаться к нему на спину, Ромун поощрил детеныша брафту лакомством и аккуратно обвязал его мощную шею веревкой — приспособил себе уздечку. Взгромоздясь на широкую спину брафту, Ромун пятками поддал ему “жару”, и удивленный брафту, от неожиданности, выдал такой галоп по поселению, что жители до сих пор вспоминали эту эпопею со смехом. Потому как удержаться на спине галопирующего брафту было делом немыслимым. Но Ромун смог, вцепившись намертво руками в длинный детский пушок на шее брафту, вполне сносно пронестись два круга вокруг поселения, пока Каар-ка, вставший на пути перепуганного брафту, не остановил все представление. Ромуна не отругали, наоборот, выказали уважение к его наездническим заслугам. И в дальнейшем этот детеныш был выдан Ромуну в качестве ездового животного. Единственного… Каар-ка много чего позволял Ромуну. Но всегда пристально следил за его успехами. Поощрял все его исследовательские начинания, даже, когда он ещё мелким несмышленышем впервые выполз из детского грота на улицу. Сам. Пестунья отвлеклась на мальков и не уследила за передвижениями человеческого детеныша. Каар-ка, обнаружив ползущего куда-то Ромуна, лично отнес его обратно в грот к детским бассейнам. И ничего не сказал ни Микаэлю, ни Памеле об этом небольшом путешествии их сына.

Сориентировавшись по закатному солнцу, Ромун выправил маршрут и уже целенаправленно припустил по прямой до виднеющейся вдалеке сигнальной установки. Опять над ним пронесся винтоплан. Эти смешные летающие аппараты, с кабиной в виде груши, большими выпуклыми обтекаемыми иллюминаторами, были пародией на старые земные вертолеты. Но, взяв эти вертолеты за прототип и усовершенствовав их плазменными двигателями, конструкторы оставили то ли для красоты, то ли для юмора, на верхушке аппарата реальный четырехлопастный винт. И он даже крутился при полете, никак не воздействуя на сам процесс перемещения аппарата.

Достигнув, без особых усилий, конечной точки своих утомительных испытаний, Ромун активировал сигнальную установку, сняв защитную перчатку и прижав большой палец к сканеру на панели. Сигнал ушел в атмосферу, а Ромуну осталось только ждать, когда за ним прилетят и заберут из этого ужасного места. Интересно, многие ли из курсантов достигли благополучно финиша. Может кто-то уже добрался первым, а может у кого-то случилась неприятность и его эвакуировали досрочно. Пока вот такие мысли бродили в голове у Ромуна, а он старался не думать о плохом. В отделении вместе с ним проходили подготовку только лучшие из лучших. Ромун был в числе первых, а ведь ему не исполнилось ещё и 18. Зачисление его на спецотделение при Академии КВС было сделано в виде исключения, как дань уважения перед заслугами его отца. Да и представительство Пао-Пай внесло свою лепту, в виде верительного письма, в дело о принятии на учебу подростка-вундеркинда. Но Ромун выглядел старше своих лет, и был физически прекрасно развит. Что до интеллектуальных способностей, то здесь присутствовал такой факт — он досрочно закончил школу на Павленто 15 и уже имел за спиной защиту дипломной работы по ксеногенетике. Поэтому никто на курсе и не догадывался, что все эти четыре года с ними вместе проходил обучение всего лишь подросток. Хотя странность в этом выборе специальности была. Родители Ромуна до сих пор не могли понять, почему он предпочел военную карьеру научной. На Павленто 15 у Ромуна складывались хорошие условия для продвижения на поприще науки. Там была обширная лаборатория по ксеногенетике и ксенобиологии. И его научный руководитель, Николя — давнишний друг его отца, Микаэля — очень благоволил к своему подопечному.

Это они вдвоем — Николя и Микаэль — много лет назад обнаружили, что в отдельно взятых системах-близнецах происходил глобальный галактический эксперимент с участием одной, искусственно выведенной, расы почти разумных жукоподобных, и другой — модифицированной расы гуманоидных амфибий. Данный эксперимент был построен на перманентном желании вести войну друг с другом. Но, когда все вскрылось, неожиданно проявила себя древнейшая раса — дашайи. Появилась оригинально, на очень короткое время, в виде голограммы, запудрив мозги всем своим высшим предназначением, и так ничего внятно не объяснив, исчезла, указав на расу людей, как выбранную для каких-то особых целей во вселенной. Потом было много споров, рассуждений, и в массмедиа, и на научных симпозиумах. Но так никто ни до чего не додумался, и все затихло и успокоилось. Только не затих и не успокоился один маленький мальчик, кто единственный тоже присутствовал при этой встрече с древней голограммой. Ромун тогда загорелся идеей найти дашайи. Он поставил это целью своей жизни. И планомерно, по этапам шел к этой цели. Благодаря выдающимся способностям и уникальной зрительной памяти, закончил досрочно школу. И после приступил к выполнению задуманного. Нужно знать науки — он будет их знать. Нужно покорять космос — он пройдет обучение в самой лучшей элитной школе спецназа. Но он найдет эту древнюю расу. И обучится у неё всему, что поможет ему стать более высшим существом, чем просто человек.

От глубокой задумчивости Ромуна отвлек шум приближающегося винтоплана. Но аппарат не опустился на землю. Он завис на достаточной высоте и открыв одну из застекленных частей, просто сбросил лебедочный трос вниз. Ромун поймал качающийся маятником трос, с карабином и фиксатором. На тестовом комбинезоне никаких петель для крепления чего-либо не было и в помине. Поэтому Ромун быстро обмотался тросом вокруг туловища, закрепил карабин за остальную часть троса и подергал его, оповещая о своей готовности. Его благополучно подняли и втянули внутрь винтоплана.

Внутри этой летающей груши сидело трое человек: пилот, техник и медик. Медик сразу, как только Ромуна открепили от троса и расположили на сидении, начал снимать с его головы защитный шлем и прикреплять ко лбу, вискам и шее разные присоски-датчики. Техник озаботился дальнейшим освобождением Ромуна от чудо-костюма. Пилот направил винтоплан на базу.

По прибытии в расположение базового лагеря, Ромуна перевели в карантинную часть, а костюм забрали в лабораторию. В карантинном отсеке, кроме Ромуна, пока никого не было. Значит никто ещё не вышел на индивидуальные установленные точки из его друзей-курсантов. Ромун надеялся, что доберутся все, рано, или поздно. И очень надеялся, что живыми.

Датчики-присоски так и остались на нем, чтобы передавать информацию о его состоянии на приборы учета и диагностики. Даже проделав за двое суток такой переход по адской пустыне, без еды, принимая в виде воды переработанные отходы собственного организма, Ромун чувствовал себя прекрасно.

Только через полтора часа карантинные боксы начали заполняться курсантами. Привезли ещё двоих — рыжего здоровяка-ирландца и мускулистую девушку, неземной красоты. Они отдыхали в соседних боксах. Здоровяк, по имени Ходмут, был местным, землянином. А вот неземная красота девушки объяснялась неземным происхождением. Девушку звали Ажжия. Она прилетела из какой-то далекой колонии на задворках галактики, куда много лет назад переместились выходцы из маленькой, но гордой африканской страны. Теперь потомки этих колонистов считались единственным местным населением планеты Рингелин. Благодаря тому, что на их планете гравитация больше земной, рингелины имеют более мощный и развитый костяк и достаточно прокаченную мускулатуру. А климат там очень схож с жарким африканским земным климатом. Поэтому рингелины все темнокожие, некоторые даже до черноты.

Из левого бокса, где располагался рыжий здоровяк, теперь доносился раскатистый храп. Ходмут решил, наверное, выспаться на все время вперед. Справа же от бокса Ромуна, Ажжия уже отжималась от пола, нагоняя в мускулы кровь.

— Ажжия, привет, как себя чувствуешь? — обратился Ромун к девушке.

— Привет, бодрячок, хорошо, спасибо! — Ажжия закончила разминку, и теперь сидела в позе египетской статуи на краешке койки, просто делая очистительные дыхательные упражнения. — Не думала, что ты меня обставишь на последнем километре.

— Я и не старался никого обставлять! — Ромун улыбнулся похвале, — просто повезло.

— Да, ладно, малыш, не умаляй своих заслуг, ты отлично справился, — Ажжия довольно рассмеялась, — Ты показал этим размазням, что значит настоящий боец.

— Ты тоже молодец! — Ромун решил ответить на комплимент тем же.

— И долго вы будете петь друг другу дифирамбы? — раздалось сонно слева. — У меня уже уши сохнут.

— О пробудился наш великий воин, и тебе привет, Ходмут! — Ажжия, отодвинула занавеску и вышла из своего бокса. Выглядела она великолепно, одетая только в шорты и короткий топ. Могучие мускулы перекатывались под её эбонитовой кожей. А синие глаза задорно сверкали, окатывая Ромуна потоком радости.

— Ну что, без пяти минут выпускники самого престижного подразделения? — обратилась она к Ромуну и Ходмуту, — оторвемся после торжественной части? Я знаю один классный бар на побережье.

— Я за! — сразу вылез из своего бокса Ходмут. — А то два дня во рту, кроме своей мочи, ничего путного не было.

— Ходмут, у тебя что были неполадки с костюмом? Система фильтрации и очищения барахлила? — Весело спросила его Ажжия.

— Не, ну все путем, но ведь правда, не важно, что там десять ступеней очистки, все равно моча! — заржал здоровяк. И все вслед за ним тоже заулыбались. А потом засмеялись. Хохотали дерзко, заливисто, сбрасывая с себя все напряжение за прошедшие два дня. Весь груз ответственности, что висел на их плечах, за все время обучения. Вместе с этим смехом выплескивались разные эмоции, и происходило очищение.

Ромун первый заметил сержанта, стоящего около входа в карантинные боксы. Смех мгновенно затих. И он вытянулся ровно, в приветственной позе. За ним также быстро среагировали Ажжия и Ходмут, замерев по стойке смирно.

— Расслабьтесь, курсанты! — Сержант Дойль подошел к смешливой троице. — Вы теперь герои! Ромун, можно тебя на два слова.

И он направился вглубь блока, где располагалась аппаратура и мониторы диагностики. Ромун прошел вслед за ним.

— Ну что курсант, хорошо знать, что все позади? — Сержант облокотился на аппаратный столик системы наблюдения и с прищуром посмотрел на Ромуна.

— Да, сержант, сэр! — Ромун кивнул, подтверждая его слова, — Я рад, что с честью прошел испытания.

— Молодец, сынок! Я в тебе не сомневался. Хотя не скажу, что все было гладко. С первых дней у нас как-то не задалось с тобой! — сержант, уже улыбаясь, продолжал смотреть на Ромуна.

— Да, сержант, сэр, не задалось! — Ромун опять кивнул. Он прекрасно помнил написанный на лице сержанта скепсис, когда тот первый раз увидел молодого курсанта на плацу. И недоумение — зачем мне подсунули этого малолетку — неужели придется нянькаться с ним до конца курса. Поэтому первые месяцы сержант, можно сказать, не давал спуску Ромуну. Но, увидя, что тот спокойно и целенаправленно преодолевает все трудности и задачи, поставленные перед ним, проникся уважением к выдающемуся подростку.

— Твои то будут на торжественном посвящении?

— Только дедушка и бабушка по линии матери, с Марса, сержант, сэр, — ответил Ромун, — Мои родители ждут меня потом на Павленто 15. Там планируется праздник по всей колонии.

— Ясно, — сержант почесал у себя в затылке, — Тут ведь какое дело, видишь ли, месяц свободного времени, какой положен вам после окончания учебы, для некоторых из вас уменьшился до двух недель. В их число входишь и ты. У руководства Академии на тебя планы. Ну и ещё на кое-кого из твоей будущей тройки.

— Могу я спросить, сержант, сэр. — Ромун посмотрел Дойлью прямо в глаза, — Будет специальное задание?

— Догадался! — усмехнулся сержант. — Да, и меня попросили ввести вас в курс дела. Но это все после. А пока наслаждайтесь отдыхом. И увидимся на торжестве.

— Есть, сержант, сэр! — Ромун вытянулся перед сержантом. Тот махнул рукой и направился к выходу из карантинного блока.

После ухода сержанта Ромун вернулся в свой бокс и присел на койку в задумчивости. Его тут же обступили друзья.

— Что сказал Дойль? — Ажжия внимательно посмотрела на Ромуна.

— Что месяц отдыха уменьшился до двух недель. И что для меня и моей тройки есть специальное задание. В курс дела нас введут после торжественной части. Потом, наверное, каждый проведет эти две недели с родными. А затем отправится на задание. У меня, конечно, сейчас двойственное состояние. И хочется, чтобы времени увидеться с родными было побольше выделено. Но и заполучить сразу после окончания учебы отдельное задание — это честь для выпускника.

— Да, брат, завидую, — Ходмут присел рядом с Ромуном на койку. От этого она жалостливо скрипнула, напряглась, но выдержала такой вес. — И, если что, плакала наша попойка.

— Да погодите, вы, а вдруг нам повезет, и мы окажемся в одной тройке? — Ромун с надеждой посмотрел на Ажжию.

— Хорошо бы, — она кивнула, соглашаясь, что такой расклад был бы великолепен. — Но жеребьевка строго секретна и регламентирована, и нам стоит только надеяться на нашу фартовую судьбу. А сейчас давайте отдохнем и приготовимся к торжеству. Как говорят, сras melius fore.

— Что означает? — Ходмут уставился на Ажжию.

— Что завтра будет лучше! — улыбнулась она.

Вскоре остальных курсантов благополучно доставили в базовый лагерь, разместили по боксам и дали им немного отдохнуть и прийти в себя после изматывающего двухдневного марафона по адской пустыне. Затем базовый лагерь свернули, погрузили всех на военные транспортники и отправили в Объединенную европейскую зону, где находился главный штаб КВС и, собственно, сама Академия.

Торжественное мероприятие для курсантов, в связи с успешным окончанием курса и прохождением последнего теста на выживаемость, планировалось провести в огромном парке, который окаймлял территорию Академии. В парке имелась прямоугольная площадка, замощенная специальным пластиковым покрытием. Но этот пластик выдержал бы и нашествие тысячи многотонных грузовых транспортников, если бы они проехались по нему. На этой площадке разместили невысокую трибуну для администрации Академии и представителей КВС. А перед трибуной установили в ряды скамейки для зрителей, с удобными спинками. Пространство между скамейками и трибуной должно было служить для расположения курсантов. Они всю торжественную часть будут стоять в строю, смирно, в ряд по десять человек. И ожидать, когда распорядитель назовет фамилию курсанта, чтобы тот подошел для вручения удостоверения офицера спецназа и поздравлений. После состоится закрытая тайная жеребьевка по боевым тройкам.

Торжественная церемония началась в полдень. Все присутствующие родственники и друзья заняли свои места на скамейках, а высшие чины командования и распорядители мероприятия от Академии — на трибуне. Под строгие звуки военного марша тридцать курсантов бравым строевым шагом вышли на площадку перед трибуной и замерли в напряженном ожидании. Курсанты были облачены в белое праздничное обмундирование. Выглядело просто грандиозно. Парадные мундиры прекрасно смотрелись и на представителях КВС.

После минутной паузы, протрубил горн, что означало начало торжественной церемонии. Распорядитель вышел вперед, перед рядом звукоусилителей на трибуне и, взяв в руки папку со списком курсантов, начал называть их имена в алфавитом порядке.

Ромун с нетерпением ожидал, когда очередь дойдет до его имени. Он скосил глаза влево — там стояли его друзья, Ажжия и Ходмут, также напряженно глядя на распорядителя. Первым прозвучало имя Ажжии.

— На трибуну приглашается курсант специального отделения Академии Космических военных сил, Ажжия ан эль Амири! — произнес распорядитель громким, хорошо поставленным, голосом.

Ажжия вышла из ряда и промаршировала к трибуне. Там ей вручили значок и удостоверение офицера спецподразделения КВС. Потом были поздравления и рукопожатия от высших чинов КВС. Радостные аплодисменты зрителей. Ромуну показалось, что он отключился на несколько долгих минут, когда услышал, что произносят его имя. Он, как во сне, подошел к трибуне, принял все отличительные знаки, поздравления и также вернулся на своё место. И только тогда выдохнул и понял, что вон оно — то, к чему он стремился, здесь и сейчас, свершилось. Очередной этап его жизни и цели. Теперь снова вперед, снова новая цель. И хорошо, если рядом с ним будут его проверенные и надежные друзья…

Перед завершением мероприятия слово взял командующий КВС. Убеленный сединами, но ещё выглядевший достаточно моложаво, в прекрасно подогнанной форме, со знаками отличия на груди, он величаво прошествовал к звукоусилителям и начал свою речь:

— В этот торжественный момент, я сердечно поздравляю всех вас с этим знаменательным событием. Офицерский корпус получил новое пополнение: в него вливаются выпускники нашей Академии КВС. Но не просто выпускники, не просто офицеры — а настоящие бойцы специализированного направления в КВС. Ещё никогда, до сего момента, не было в истории развития космических военных сил, чтобы спецназ пополнял их ряды. Но с развитием новых технологий, с открытием новых галактик, модернизируются и разные направления военного дела. Я надеюсь, что ваша дальнейшая служба, основанная на лучших военных традициях, и опыт многих поколений поможет вам успешно решать современные военные и другие задачи, поставленные перед вами.

После заключительной речи, теперь уже не курсанты, а офицеры спецназа, смогли пообщаться с родными и друзьями, принять их поздравления.

Ромун подошел к ожидавшим его дедушке и бабушке. Они с удовольствием смогли выбраться с Марса на несколько дней, чтобы порадоваться за внука.

— Ох, Ромун, мой дорогой, как я за тебя рада! — воскликнула его бабушка, Эльза, обнимая внука, — Поздравляю тебя, ты стал мужчиной, офицером.

— Да, внук, молодец, ещё никто из нашей семьи не проходил такой путь. В основном, у всех были мирные гражданские профессии. Никак не мог поверить, что ты избрал для себя такую стезю. — Дед тоже присоединился к поздравлениям, только по-своему. — Родители твои всегда гордились тобой. Были уверены, что у тебя сложится все хорошо в будущем, не знаю, как они восприняли твое решение, но думаю, что и здесь поддержали тебя.

— Поддержали, — Ромун радостно смотрел на своих родных. — Они всегда давали мне свободу сделать свой выбор, не навязывали ничего.

— Памела в свой последний приезд к нам, говорила, что у тебя какие-то своеобразные цели в жизни. Ты их ещё ребенком поставил перед собой, и двигался к ним с упорством и решимостью. Этого у тебя не отнять, весь в неё.

— Ну, это было детство, — смущенно ответил Ромун. Не говорить же им, что он и сейчас не отказался от своей целенаправленности. Для их же спокойствия, лучше не знать всего, что запланировал в своей жизни Ромун. Тем более, ему сейчас предстоит предстать пред “грозные” очи командующего для последующего получения общего задания. А частности расскажет уже сержант Дойль.

До последнего момента никто из новоиспеченных офицеров не знал, какова была проведенная закрытая жеребьевка. Результаты будут озвучены только перед членами боевой тройки. И сейчас Ромун, в одиночестве, поднимался на скоростном лифте на, практически, самый верхний ярус здания Академии, в кабинет командующего. И каково же было его удивление, когда, выйдя из открывшихся дверей лифта, он увидел в приемной своих друзей — нервно прохаживающегося рыжего здоровяка и спокойно сидевшую на стуле чернокожую красотку.

— Не могу поверить! — Ромун не удержался от радостного восклицания.

— Ох, ты ж, поцелуй меня в колено! — Ходмут оторопело уставился на Ромуна.

— Я же говорила, надо верить в фортуну. — весело отозвалась Ажжия.

— Удача? Думаешь? Не может быть такого совпадения. Скорее всего подборка боевых троек велась с самого начала. Вспомни, сколько раз нас тестировали. Мы заполняли неимоверную кучу каких-то тестов. Отвечали на уйму вопросов. Наверняка неспроста. — предположил Ходмут, он только на первый взгляд выглядел простовато. Но под его внешностью “раздолбай парня” таился логический ум техника и программиста.

Ажжия, помимо своих исключительных качеств в роли силовой боевой единицы, была ещё и высококвалифицированным лингвистом. Ну, а Ромун, с его учеными степенями, считался интеллектуалом.

Все вместе они теперь составляли взаимосвязанную и сплоченную боевую тройку.

— А, вы уже здесь! — лифт принес на этаж сержанта Дойлья. — Что ж хорошо, давайте, пройдем в кабинет, и там вам все расскажут в общих чертах. Потом займемся проработкой деталей.

Сержант открыл одну створку огромной панельной двери в кабинет командующего, и они друг за другом зашли внутрь.

Кабинет представлял из себя овальную светлую комнату с громадными окнами, из которых открывался вид на парк. Полукруглый стол занимал большую часть комнаты, но не смотрелся громоздко. На стенах висели репродукции картин, с изображенными на них ландшафтами с разных планет. Командующий стоял у окна и повернулся, когда посетители вошли.

— Еще раз поздравляю офицеры, и давайте перейдем сразу к делу. Вы получите описание объекта, расположение, и задачу здесь и сейчас. Можете сразу обсудить все с сержантом. Или оставить обсуждение до возвращения из вашего краткосрочного отпуска. Это меня не касается. Главное, чтобы вы четко представляли себе задачу и проанализировали пути её наилучшего выполнения. Итак, вот вам чипы с заданием, ознакомьтесь на досуге. И приступайте к выполнению. — командующий передал сержанту три чипа с информацией. — Одно могу сказать, это важное задание, и я надеюсь, что не ошибся, выбрав лучших из лучших.

— Есть, командующий, сэр! — дружно рявкнули три глотки. А сержант Дойль просто встал смирно.

— Свободны! — командующий вновь повернулся к окну.

Покинув кабинет, три бойца спецподразделения и их сержант спустились на лифте в фойе на первый этаж здания. Там Сержант Дойль указал на несколько кресел, стоявших неподалеку, около искусственного фонтана с золотыми рыбками. Расположившись в креслах, троица многозначительно уставилась на своего теперешнего наставника.

— Так, дорогие мои, теперь я не ваш сержант, а куратор операции. И как, куратор, принял решение, что сейчас я вам не отдам чипы. Сейчас вы направитесь в свой краткий отпуск, повидаться с родными. Вот вам посадочные летные талоны на ваши маршруты…

–Эм! — хотел что-то сказать Ходмут. Но сержант его опередил.

— Да, Ходмут, да, ты поедешь, не полетишь. Тем более что на сверхскоростном экспрессе, ты будешь дома часа через два. Самый дальний маршрут у Ажжии. Но, думаю она справится и вернется обратно к сроку. Ромун, тебе тоже хорошо провести отпуск, насколько это возможно, исходя из ограниченности по времени. Я вас всех буду ждать в штаб-квартире, координаты придут вам на личное связное устройство в день возвращения. А теперь, бойцы, в путь. И да помогут нам все силы Космоса!

— Да пребудет с нами благословение всесущего, как сказал бы мой отец, — Ромун улыбнулся сержанту.

— Ну, да, типа того… — задумчиво произнес Дойль.

Попрощавшись с сержантом, Ромун с друзьями легким галопом направились к своим казармам, чтобы переодеться, взять необходимые вещи, а потом уже кто куда: кто-то на станцию на экспресс, а кто-то в космопорт. Ромун с нетерпением ожидал встречи с родителями и тем более с Каар-ка.

Межгалактический звездолет доставил его прямо на Павленто 15, в знакомый космопорт, откуда он несколько лет назад стартовал в новую жизнь. Теперь Ромун вернулся домой, хоть и на недолгое время, но он был рад провести его с родными и близкими. В космопорте, в самом здании, при входе организовалась целая толпа встречающих. Все было украшено транспарантами и цветами. По сенсорным инфопанелям бежали приветственные строки, переливаясь всеми цветами радуги. Почти вся колония собралась в здании космопорта для встречи своего очередного героя. Микаэль и Памела, ничуть практически не изменившиеся, за прошедшие годы, стояли в первых рядах рядом с Каар-ка. Также здесь был и Николя с семьей. Его девочки подросли и стали просто красавицами. Они тоже с нетерпением ожидали прилета их близкого друга.

Ромун, когда вошел в здание космопорта, сначала даже немного обалдел от увиденного. Он не ожидал, что так популярен и любим в своей родной колонии. Но люди весело загомонили, приветствуя его, а родители бросились первыми обнимать своего взрослого сына. Ромун тоже стремительно шагнул в их объятия.

— Ромун, сынок, наконец-то ты прилетел! — Памела расчувствовалась и смотрела на сына глазами, полными слез.

— Ты возмужал, сын! — Микаэль обнял Ромуна и крепко сжал его, пытаясь донести всю свою любовь этими крепкими объятиями. — Каково это, быть офицером КВС? Прости, что не смогли там, на Земле, тебя поздравить. Но мы здесь все организовали, так что праздник будет греметь на всю галактику!

— Все нормально, пап, я пока привыкаю к этому званию. А там меня поддержали дед и бабушка, они передавали привет, сказали, что ждут в гости всех, и Каар-ка тоже. Кстати, я скучал, мой дорогой наставник! — с этими словами Ромун, наплевав на все регламенты в обращении с такой важной персоной, как великий посол планет — близнецов, просто подошел и обнял своего любимого наставника. Каар-ка только наклонил голову и ничего не сказал против. Просто прикрыл мигательной перепонкой свои выпуклые глаза и обнял в ответ Ромуна. Потом настал черед “обнимашек” и поздравлений от друзей и знакомых. Шумной, взбудораженной толпой все вышли из здания космопорта, разместились в миникарах и поехали в представительство людей, где в огромном зале для конференций и переговоров были накрыты фуршетные столы.

В этот день Ромуну было не передохнуть от разговоров, рассказов про учебные будни, описания последних двух дней, когда они сдавали экзамен на выживаемость в пустыне. Его заваливали вопросами о Земле, о погоде, о событиях, о людях, обо всем, что интересовало колонию здесь. Не важно, что связь поддерживалась теперь практически постоянной, и галактические и земные новости доходили до всех дальних уголков обжитой вселенной, все равно все хотели услышать живой рассказ. Ромун не привередничал и с удовольствием отвечал на вопросы, рассказывал интересные истории, или смешные приключения. Обстоятельно рассказал и описал как выглядит здание Академии, где располагались учебные классы, где была их казарма и полигон. Хотя казармой назвать жилые помещения для курсантов было бы неправильно. Помещения, где обитали курсанты больше походили на комнаты в общежитии. Но привычнее было военное название — казармы — оно и осталось. Уже поздним вечером, довольные, усталые, наполненные радостью, едой и напитками, жители колонии расходились и разъезжались по своим домам, пожелав Ромуну на прощание хорошо провести отпуск. Ромун с родителями проводили Каар-ка до его представительства, а сами повернули в сторону своего дома. Наконец-то Ромун отоспится в своей кровати. По пути домой ему вспоминались темные восторженные глаза младшей дочери Николя, Тони, и как она внимательно слушала его рассказы.

Утром его разбудила ЭЛИС — старая робоняня, обновленная и перепрограммированная в домработницу. Она принесла завтрак: поджаренные тосты с джемом, омлет и стакан сока дерева Лагу. Ромун с благодарностью принял поднос с завтраком. Наверное, что-то осталось в её обновленных микросхемах, что заставляло заботиться о маленьком мальчике, теперь уже взрослом, но все равно любимом…

После завтрака, встретившись с родителями на веранде, Ромун выторговал у них несколько дней, которые он хотел провести вместе с Каар-ка на его родной планете. Ободренный их согласием, Ромун быстро переоделся в свою старую привычную одежду и, запрыгнув в миникар, поехал в сторону представительства Пао-Пай, чтобы захватить Каар-ка и отправиться с ним вместе в космопорт. По дороге, он нагнал другой миникар. За управлением сидела Тоня. Она собиралась в центр, заскочить к своему отцу в лабораторию. Ромун посигналил и остановил свой миникар. Тоня тоже съехала на обочину.

— Привет, Ромун! — Тоня вышла из миникара и остановилась, поджидая Ромуна.

— Привет, Тоня! Рад тебя снова видеть! Ты куда направляешься? — Ромун, с улыбкой на лице, подошел к девушке.

— Я хотела встретиться с отцом, может позавтракать в центре. Там такая классная новая кафешка рядом со стелой. Хочешь с нами? — Тоня с надеждой посмотрела на Ромуна.

— Я бы с удовольствием, но у меня планы на несколько дней, я хочу слетать вместе с Каар-ка на планету амфибий. — объяснил Ромун, извиняющимся тоном.

— Ясно, ну что ж удачи тебе и твоим планам. — Тоня пыталась не показать виду, что она огорчилась. Она с детства хорошо относилась к Ромуну, всегда поддерживала его в любых шалостях, восхищалась его пытливостью и разносторонними интересами, в уже более взрослом возрасте. И очень скучала во своему близкому другу, когда он покинул Павленто 15 на целых четыре года. Теперь же, встретив его, такого повзрослевшего, ставшего офицером, и превратившегося в красивого юношу, Тоня даже не могла понять всех переполнявших её чувств по отношению к нему. Но и признаваться в этом, даже себе, она пока не хотела.

— Отлично, ну я тогда помчался! — Ромун кивнул Тоне на прощание и двинулся в сторону своего миникара.

— А, может, когда ты там разберешься со своими планами, мы как-нибудь сходим, посидим в той классной кафешке? — Тоня сама не поняла, как у неё вырвалось это предложение.

— Да, конечно, было бы здорово! — Ромун снова улыбнулся, сел в миникар и газанул в сторону развилки. Тоня задумчиво смотрела ему вслед.

Каар-ка не надо было уговаривать дважды. Он быстро согласился вернуться к себе домой вместе с Ромуном, оставив все свои дела на своего заместителя. Они быстро примчались в космопорт, запрыгнули в челнок и уже в скором времени бодро направлялись к родовому поселению от посадочной площадки. Каар-ка был немногословен, как обычно. Но весь его вид говорил, что он очень рад видеть своего воспитанника. Ведь он знал Ромуна ещё маленьким несмышленышем. Наблюдал, как он рос, взрослел, учился, да и на каникулах всегда проводил время здесь, в своем втором доме, как он его называл. Каар-ка помнил, как обучал Ромуна плавать, охотиться, сражаться при помощи глефы. А теперь рядом с ним шел возмужавший юноша. Хотя, изредка, в глазах Ромуна мелькало присущее ему выражение детского задора.

— Ромун, как долго ты здесь пробудешь? — Каар-ка остановился около входа в главный грот. Они не пользовались транскомами, Ромун прекрасно разговаривал на языке паопайцев.

— Я планировал на дня три. Может сходим в дальнее поселение, на охоту? — Ромун с ожиданием посмотрел на Каар-ка.

— Хорошо! — Каар-ка прошел в грот, чтобы взять все необходимое для охоты. Как с ним было просто, если Ромуну было что-то необходимо, Каар-ка никогда не задумывался и не задерживался с ответом, или с позволением.

— Я возьму Лаки с собой, можно? — крикнул Ромун, направляясь к стойлам брафту. Там все ещё находился его ручной ездовой брафту, уже далеко не детеныш, а взрослый самец. Но, при виде Ромуна, эта огромная гора мускулов начала извиваться всем телом в приветственном вилянии маленького хвостика, что выходило очень забавно.

— Лаки, привет, мой мальчик, не забыл меня, мой хороший! — Ромун открыл задвижку загона и на него навалилась масса нежности — Лаки пытался облизать своего любимого хозяина всеми тремя языками. — Ой, спокойнее, тихо, не надо меня слюнявить!

Пока Ромун утихомиривал разошедшегося от восторга Лаки, Каар-ка вышел из грота с необходимым снаряжением и двумя глефами.

— Я вижу необходимость в тренировке, чтобы ты не забывал навыков, которые приобрел ранее. — Каар-ка кинул одну из глеф Ромуну. Тот ловко поймал оружие и проделал им несколько вращений.

— О, помнят руки ещё технику! — Ромун улыбнулся Каар-ка, — Ты хорошо придумал потренироваться. А я могу показать тебе некоторые приемы, которые мы изучили на уроках боевых искусств.

— Хорошо. — Каар-ка двинулся по тропинке вглубь леса. Ромун пошел за ним. А обрадованный свободе Лаки помчался напролом, валя маленькие кустарники и деревца.

Они выбрали универсальную технику бега, перемежающуюся с быстрой ходьбой. Таким образом они достигли дальнего поселения менее чем за полдня. Хотя Каар-ка и прибавил в возрасте достаточно лет, но прожитые годы не давили на него грузом. Он также выглядел подтянутым и выносливым, и мог поспорить с Ромуном в беге наперегонки. Они достигли поселения практически не запыхавшись. В отличие от Лаки, тот так умотался, бегая кругами по перелескам и полям, что упал, тяжело дыша, перед входом в поселение и вывалил наружу свой оригинальный тройной язык.

— Видать мало двигался, что-то он не такой выносливый, как раньше? — обратился Ромун с вопросом к Каар-ка.

— Ты забываешь, что век брафту недолог, — заметил спокойно Каар-ка.

Ромун задумался, что-то подсчитывая в уме, и потом с сожалением посмотрел на Лаки.

— Ох, мой хороший, так ты уже старичок, — он присел рядом с животным и погладил его жесткую гриву на шее, — Прости меня, не надо было тебя брать с нами.

— Он скучал, ты правильно сделал, что взял, — Каар-ка подошел и встал рядом с брафту, — Он запомнит тебя таким и покинет этот мир спокойно.

— Выходит, это последняя наша с ним встреча, — Ромун серьезно посмотрел на Каар-ка.

— Если тебя не будет довольно долго, то да. — ответил Каар-ка.

— Не будет… — Ромун поднялся и встал рядом с Каар-ка. — Крестный, я хочу попросить тебя присматривать за родителями. Я им не говорил, но у нашей боевой тройки впереди серьезное задание, пока даже не знаем какое, но мы “везунчики” и предполагаем, что опасное и ответственное.

— Хорошо, — Каар-ка даже несколько раз моргнул, видать для него это тоже было весьма эмоционально. — Возьми с собой глефу.

— Обязательно возьму, спасибо. — Ромун печально улыбнулся, но потом встряхнул головой, — Пойдем охотиться. Летающие “сурки” ждут!

Они свернули немного влево от входа в поселение и прошли через поле к густому лесу, с высокими зеленолиственными деверьями. В их кроне селились летающие зверьки. Эти зверьки делали своеобразные круглые шалашики, которые крепились между толстыми ветками. Ромун медленно и тихо скользил между деревьями осматривая их высокие ветки. На одном из деревьев он заметил шалашик и подозвал жестом Каар-ка. Каар-ка также тихо и медленно подошел к Ромуну и вытащил из заплечного мешка рогатки и камешки. Прицелившись из рогатки Каар-ка метнул камешек в основание шалашика, только чтобы немного расшевелить его жителей. Ромун же стоял наготове. Камешек с треском врезался в низ сооружения и сразу из шалашика повыскакивало штук пять зверьков. Они смешно семенили по веткам, переваливаясь своим грузным телом. Но охотники не спешили стрелять. Они ждали, когда зверьки начнут планировать с ветки на ветку. Так интереснее. Первой добычей Ромуна стал самец. Он мгновенно брякнулся на землю, сбитый прицельным выстрелом из рогатки. Камешек точно попал животному в висок и тот умер мгновенно.

— Хороший удар, — похвалил Ромуна Каар-ка, — зверь не мучился.

— Я старался, чтобы все сделать точно, — Ромун пожал плечами, — меня так научили.

Они ещё немного поохотились, собрав достаточно добычи для организации праздника в родовом поселении. И направились домой, чтобы успеть до заката. Лаки к тому времени отдохнул, но уже не носился так стремительно по окрестностям, а спокойно шествовал за своим хозяином.

Вернулись, когда светило уже зашло за верхушки деревьев, уставшие, но довольные. Лаки сам зашел в свое стойло. А Ромун, пожелав хорошего ночного отдыха Каар-ка, отправился спать в старый грот своего отца. Эта постройка ещё сохранилась здесь с давних времен. Сон пришел к нему мгновенно.

Весь следующий день прошел в подготовке к празднику. Жители поселения теперь привыкли организовывать совместное принятие пищи. Разделывались и замачивались в специальном травном соусе тушки зверьков, принесенные Ромуном с охоты. Готовились всевозможные приправы для закусок и салатов. Доставались, ранее заготовленные, кувшины с соком дерева Лагу. Посередине поселения прямо на землю настилали тканевые покрывала. На них будут потом расставляться блюда с едой. Готовкой занимались в основном средние хозяйские жены. Им помогали нижние жены, не занятые присмотром за мальками. Подросшие детки амфибий сновали между взрослыми, наполняя округу гомоном и шумом. Каар-ка сидел на большом камне при входе в свой грот. Он спокойно смотрел на все это шумное действие. Раньше никто и подумать не мог, чтобы выйти на улицу и совместно принимать пищу с кем-то еще, кроме своей семьи. Но время изменило привычки амфибий. И некоторым изменениям здесь поспособствовал Микаэль, отец Ромуна. Многие годы, проведенные без навязанных войн, перестроили сознание амфибий. А проповеди Микаэля заронили семя осознания собственной значимости этой расы. И галактический союз пополнился еще одним важным участником.

Ромун проснулся поздно, разбуженный шумом снаружи. Вышел из грота и увидев, сидевшего на камне Каар-ка, с улыбкой подошел к нему.

— Хорошего нового дня, крестный! — Ромун присел рядом. — праздник состоится вечером?

— Да, в честь приезда моего воспитанника! — Каар-ка посмотрел на Ромуна, — будет ужин, праздник. Ведь так было заведено у людей. Мне рассказывал об этом твой отец.

— Да, все верно! — Ромун встал, потянулся. — Я пойду пробегусь, потом поплаваю в озере. Вернусь не скоро.

— Хорошо! — Каар-ка несколько раз мигнул. Ему было приятно вот так тут спокойно сидеть и видеть, что его семья, родные и близкие радуются жизни.

Ромун набегал, наверное, километров двадцать, только чтобы поддержать физическую форму, потом наплавался в озере, глубоко ныряя и пытаясь поймать на дне юрких озерных змей. Никто не смог ускользнуть от его быстрых рук. Немного полежал на берегу, позагорал. Когда он расслабленно лежал на берегу озера, глядя на проплывающие в небе облака, к нему вернулись отрывочные воспоминания. Перед его внутренним взором, как облака, проплывали картины его такой, пока ещё, короткой прошлой жизни и на Павленто 15, и здесь, и на Земле. Но Ромун ничего не хотел изменить в ней, и чувствовал себя цельным, как никогда.

Ближе к вечеру он вернулся в поселение. К праздничному ужину практически все было готово. Чтобы созвать жителей, протрубили в рог, и на центральную площадь стали стекаться амфибии всех возрастов. Во главе импровизированного тканевого стола сели Каар-ка, его верхние жены и Ромун, остальные разместились по всей длине, заставленного едой покрывала. Ромун спокойно мог есть пищу амфибий. Он привык к ней с детства. Его метаболизм изменился благодаря соку дерева Лагу. Праздник удался на славу. Ромуну опять пришлось весь вечер рассказывать о себе, о друзьях, об учебе. Но ему было приятно такое внимание. Знать, что ты не безразличен стольким людям и не людям тоже — многого стоило.

Перед тем как покинуть такой родной второй дом, Ромун с Каар-ка все-таки успели потренироваться на глефах. Ромун показал пару приемов. А Каар-ка заставил Ромуна раз за разом повторить несколько блоков и уколов острием глефы. Чтобы довести до автоматизма основные удары. Прозанимались практически весь следующий день, а вечером Ромун попрощался с Каар-ка и вернулся на Павленто 15, чтобы провести оставшееся время с родителями и друзьями.

Микаэль и Памела сидели на уютном диванчике, на веранде, и ожидали, когда наконец-то проснется их соня-сын. А Ромун блаженно посапывал на своей старой кровати и видел радужные сны. Но все же терпение родителей иссякло, и они, провокационным образом, послали наверх ЭЛИС с завтраком. Уж на неё то их сын не обидится за вторжение. Когда сверху спустился зевающий и немного сонный Ромун, они сделали вид, что заняты обсуждением очень интересной темы.

— Привет, родители! — Ромун подошел и чмокнул Памелу в щеку, и помахал рукой отцу. — Что обсуждаем? Какие планы? Только не надо больше никаких праздничных обедов, ужинов, а то я потеряю форму. А мне скоро возвращаться обратно.

— А почему у тебя такой короткий отпуск получился. Я слышал, что выпускникам дают месяц. — спросил сына Микаэль.

— Пап, мам, я все не решался вам сказать, но нас отправляют на задание. — Ромун виновато посмотрел на родителей.

— На задание, так сразу? — Памела взволновано взглянула на Микаэля.

— Ну нас же готовили для чего-то такого, — Ромун ободряюще улыбнулся. — И потом я не один, у меня боевая тройка.

— Ну да, это утешает, — Микаэль покачал головой. — А какое задание?

— Я не вправе говорить, и, если честно, не знаю, нам все скажут по возвращении.

— Ну что ж, Ромун, я не сомневаюсь, что ты справишься и с этим заданием, и с последующими. — Микаэль встал с дивана и подошел к сыну, чтобы приобнять его. — Ты многого достиг уже, а с твоими способностями, я не удивлюсь, что ты вскоре станешь генералом.

— Командующим, пап, генерал — устаревшее слово. — рассмеялся Ромун. — Ты совсем увяз в своей истории древних времен.

— Не критикуй своего старика, я много чего изучил за свои годы, и эти знания мне пригодились, как видишь. — Микаэль тоже рассмеялся. — Так что знания — сила, но её надо применять тоже с умом.

— Хорошо, пап, я запомню. — Ромун вывернулся из объятий отца. — Я на пробежку, потом в центр, вечером с вами.

— Развлекайся, сын!

Ромун с наслаждением проводил свободное время или один, или немного общаясь с друзьями, знакомыми. Но вечерами он всегда оставался на ужин с родителями. Даже заглянул в свою школу, где все ещё преподавал его отец. И навестил Николя в его лаборатории, чему тот очень обрадовался. Но особенно обрадовалась его младшая дочь, Тоня. Ромун передал ей через Николя, что за день до отлета будет ждать её вечером в новой кафешке рядом со стелой.

Тоня пришла на встречу нарядная, одетая в самое лучшее свое платье. И конечно с макияжем на лице. Её удивительные темные глаза были подведены, что делало их ещё больше. На губах сияла бледно-розовая помада. Но ярче всего на лице засияла её улыбка, когда она увидела за столиком Ромуна. Ромун тоже улыбнулся в ответ. Немного смутившись, он встал, чтобы помочь Тоне присесть на стул, затем сам сел обратно.

— Я заказал нам пока игристый напиток, — Ромун разглядывал красивое лицо девушки. Она повзрослела, уже не было угловатой подростковости в теле и скованности в движениях. Глаза лучились радостью, когда она обращала свой взгляд на Ромуна. И в ответ на этот взгляд внутри у него все плавилось, и сердце стучало сильнее.

— Здорово, говорят тут приятное обслуживание, в старом стиле, т.е. заказ приносит официант. — Тоня от души наслаждалась встречей. — А я слышала, что ты скоро улетаешь?

— Да послезавтра, очень рано утром.

— И долго не вернешься домой?

— Все зависит от задания, потом следующего задания, потом ещё, — Ромуну не особо хотелось говорить о его делах, и он неуклюже сменил тему. — А чем ты теперь занимаешься? Ты, помню, хотела стать, как твой отец, специалистом по генетике?

— И стала, вместе с папой работаю в его лаборатории. Также защитила диплом. Правда, мне это стоило больших усилий, чем тебе. Ты ж у нас в классе был особенный.

— Ну уж особенный, скажешь тоже, — опять смутился Ромун.

— Знаешь, я мечтала, что мы вместе с тобой будем заниматься любимым делом, исследовать иные организмы. Может, изобретем свою особенную молекулу. А ты умчался на Землю, выбрав военное дело своей специальностью. Почему?

— Тоня, я не знал, я не думал… — Ромун не мог сообразить, что надо говорить в таких случаях. Конечно, у него не было достаточно опыта в общении со сверстниками. Пока они спокойно играли в детские игры — он уже учился в начальной школе. Пока они постигали науку взаимодействия друг с другом в подростковом возрасте — он защищал диплом. А потом сразу ограниченный мир военной академии. Да и общение с неэмоциональными амфибиями тоже накладывало свой отпечаток. Не сказать, что Ромун был замкнутым, или неконтактным. Но как все выдающиеся люди, с уникальными способностями, он не всегда реагировал на эмоции обычных людей. Был на особой своей волне.

— Конечно, ты не думал, тебе было не до романтики, и не до какой-то там девчонки. — Тоня решила признаться Ромуну здесь и сейчас, пока есть ещё время для этого. — Ты мне очень нравишься Ромун. И до этого момента я очень надеялась, что это взаимно.

— Эм… Тоня, я польщен, я очень хорошо к тебе отношусь, ты мой самый близкий друг, — Ромун не ожидал такого поворота событий. И теперь он судорожно пытался подобрать подходящие слова, чтобы, и не обидеть, и не оттолкнуть эту девушку. — Пойми, я тоже чувствую к тебе самую настоящую симпатию. Но не могу позволить себе дать тебе надежду, что нас ожидает что-то большее в будущем. Я воин, я принял ответственность за свое решение и подчиняюсь приказам. И теперь мне предстоит нелегкое задание в далекой галактике. Мало ли что может случиться.

— Мне все равно Ромун, я тебя буду ждать! — с этими словами Тоня резко приподнялась со своего места и, потянувшись через весь стол, быстро прикоснулась легким поцелуем к губам Ромуна. Отстранилась, вздохнула и выбежала из кофейни, скрывшись за разросшимися декоративными кустами.

Ромун остался сидеть, немного обескураженно, и ругая себя последними словами. Потом он прижал пальцы к своим губам, чувствуя на них сладкий вкус Тониной помады. “Я обязательно вернусь!” — прошептал он, обещая то ли себе, то ли ей.

Конец ознакомительного фрагмента.