Портрет Post Mortem

Наталия Уайльд, 2021

"Портрет Post Mortem" – книга о том, как человек перестает быть человеком и переступает черту дозволенного. И о том, как вернуться назад. Содержит нецензурную брань.

Глава третья

— Роберт Моррис. — Сказал судья и замолчал. Старик внимательно посмотрел на тридцатилетнего адвоката. — Вы обвиняетесь в халатности по отношению к следствию, и суд счел нужным приговорить Вас к уплате штрафа в размере семи фунтов и отстраняет от практики на три с половиной месяца. — Он ударил молотком по столу. — Прошу всех встать!

Роберт вышел из зала суда и с негодованием спустился в вестибюль. За спиной он вдруг услышал, как его окликнули:

— Эй, Моррис! — Роберт обернулся. — Ты же не собираешься вот так просто сдаться?

— А что я должен, по-твоему, делать, Чак? — Спросил Роберт в ответ на удивленный взгляд Чака, когда они спускались по устеленной красным ковром лестнице. — Мне что прыгнуть выше своей головы? Увы, я этого делать не умею и не хочу.

— Но ты же понимаешь, что в том, что произошло, нет твоей вины, она же просто тебя подставила.

— Я как адвокат не имел права давать волю эмоциям, а я это сделал, и теперь естественно должен платить. — Роберт подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на свое измученное лицо, на мешки под большими карими глазами, все черты выделялись как-то более резко, чем обычно, еще больше подчеркивая его красоту. И даже горбинка на носу была видна более отчетливо, и это его очень злило. — Я хочу выспаться, приятель, понимаешь? За три с половиной месяца, думаю, я смогу этого достичь. — Он надел на шею клетчатый серый шарф, набросил на себя черное пальто, а затем повернулся к Чаку. — Я не хочу тратить свои драгоценные нервы непонятно на что. Скажу тебе откровенно, — произнес он почти на ухо другу, — я очень хочу, чтобы судья Ленц подавился этом приговором.

Когда они с Чаком вышли на улицу, то попрощались и разошлись в разные стороны. По дороге домой Роберт решил зайти в банк и снять немного денег со своего личного счета. Но когда он обратился с этой просьбой к администратору, та ему сказала, что деньги снять со счета она не может, но причин при этом не объяснила, сказала только, что все бумаги сейчас у главного бухгалтера. Роберт попросил провести к нему, и после настойчивых просьб девушка согласилась проводить его на второй этаж. Стоя перед дверью кабинета главного бухгалтера Роберта охватило какое-то странное беспокойство, нечто вроде холода, пробежавшего по спине.

— С Вами все в порядке? — Спросила девушка-администратор.

— Да, все нормально. Спасибо, что проводили.

Он постучал и за дверью одобрительно ответили, что можно войти.

Затем Роберт решительно прошел внутрь помещения, тут же хлопнул дверью:

— Добрый день, господин бухгалтер. Меня зовут Роберт Моррис. У меня в Вашем банке открыт счет на достаточно крупную сумму денег, и часть я хотел бы снять….

— И в чем же дело? — Спросил бухгалтер и слегка улыбнулся. — Впрочем, простите, я не представился. Меня зовут Доран Картнер. — Он встал из-за стола и пожал руку Роберту, так как тот уже достаточно близко подошел к его рабочему месту. — Присаживайтесь. Так в чем состоит Ваша проблема, сэр?

— Я не могу снять ни пенни наличных со своего же счета, и я хотел бы знать, какова причина.

— Что же, как Ваша фамилия?

— Моррис. — Раздраженно ответил Роберт и посмотрел в окно, в котором кроме стены соседнего дома, обвитой виноградом, ничего не было видно.

— Роберт Моррис, да…. Вы есть в списке.… Против Вас ведется некий процесс, не так ли?

— Да, но он собственно уже окончен.

— Приговор оглашен, но до конца срока его действия Ваши счета будут заморожены.

— То есть как?? — Возмутился Роберт. — Это выходит, что три с половиной месяца у меня не будет доступа к собственным деньгам?

— Мне очень жаль, сэр, но да.

— Что ж, — сказал Роберт и встал, — спасибо Вам за информацию, мистер Картнер, всего доброго.

— До свидания. — Сказал бухгалтер и принялся снова возиться с какими-то бумагами.

Роберт спустился на первый этаж, а затем, миновав вестибюль, вышел на улицу. На душе вдруг стало тоскливо, и даже весеннее солнце почему-то не радовало.

Роберт знал, как он отметит свой отпуск, пусть и такой — он напьется в самом ближайшем баре.

Так он и сделал. Он заказал бокал скотча со льдом и стал смотреть в окно. Там все было до одурения обычно, до тошноты повседневно и до невыносимого как всегда. Настолько как всегда, что хотелось разбить окно в иное измерение и выпрыгнуть туда. Без возможности вернуться.

Только теперь Роберт понял, до чего же ему надоела его работа. Он даже подумал об увольнении по окончании срока его отстранения от дел в суде. А зачем ему это все? Вот он уволится и спокойно сможет сесть за свои мемуары, благо историй за 10 лет накопилось, хоть отбавляй.

Тем более что ему никогда не нравилось дело, которым он занимался. Строго говоря, его отец-адвокат приобщил сына к семейному делу, и в дань традиции рода пришлось пойти по его стопам.

Роберт всегда сочувствовал, если приходилось защищать обвиняемого. Вот и в последний раз такое сочувствие чуть не погубило его. Он просто пожалел девушку, убившую своего мужа. Ее приговорили к смертной казни через повешенье, а Роберт помог пронести к ней в камеру маленький пузырек с цианистым калием. Конечно же, для всех выходило так, что Роберт просто проявил крайнюю неосмотрительность, но ведь от правды все равно не уйдешь, она будет мучить теперь адвоката до конца его дней.

Хотелось найти повод поскорее избавиться от своей адвокатской практики, и случай представился как нельзя более подходящий. Хотя, если рассматривать дело с иной позиции, то, пожалуй, это и не очень хорошо, ведь он не сам ушел — его отстранили от дел аж на целых три с половиной месяца! Значит, нужно сперва как-то реабилитировать себя, а потом, под предлогом, что все равно ему после всего случившегося работать не представляется никакой возможности, молча уволиться с занимаемой должности.

За размышлениями он не заметил, как к нему подошла полная крупного телосложения светловолосая женщина в синем платье:

— Так вот где я тебя нашла!

Роберт поднял глаза и узнал свою жену:

— Литиция, Бога ради, что ты здесь делаешь?

— Тебя ищу, а ты уже, как я погляжу, не стесняешься пить прямо возле работы.

— Послушай, перестань повышать на меня голос. Я что не могу расслабиться после трудного дня?

— Ах, так вот оказывается, как теперь это называется…. Марш домой!

— Вот что, дорогая, — сказал Роберт, вставая из-за столика и надевая пальто, — ни ты, ни кто-либо другой никогда больше не будет мне указывать, что мне делать, куда ходить, где бывать, и с кем общаться! Я нормально объясняю? Все понятно? Или быть может мне повторить? И вообще, я домой ночевать не приду, и делай с этим, что хочешь.

С этими словами он выскочил из кафе и перешел на другую сторону улицы.

Роберт зашел в подъезд и поднялся на третий этаж. Он решил зайти к своему другу, следователю. Они работали вместе в одной конторе. Но Бог миловал, и на досуге они почти никогда не говорили о делах. Вот и сейчас Роберт решил, что визит к Стивену сможет как-то отвлечь его от проблем и хлопот, изрядно ему надоевших в последнее время. На стук открылись сразу две двери — сперва соседняя, а потом непосредственно дверь квартиры его друга.

— Привет, что это было?

— О, не обращай внимания, — сказал Стив и улыбнулся, — эта соседка нечто вроде прототипа моей тетушки Агаты, везде и всюду успевающей подслушивать и подсматривать. Ты проходи в гостиную, я как раз разжег камин.

Роберт повесил на вешалку пальто и шляпу, затем прошел в комнату — и действительно там потрескивал поленьями камин, пахло книгами и кубинским табаком.

— Присаживайся, — друг указал Роберту на второе кресло возле камина, сам он уже сидел в первом. — Я имел смелость налить тебе коньяку. После того, что тебе довелось сегодня пережить, не думаю, что это лишнее.

— Благодарю тебя, — сказал Роберт, усаживаясь в кресло. Вот теперь он отчетливо понял, насколько устал. Казалось, что Стив тоже слышит, как гудят его ноги.

— Ну, рассказывай. — Нарушил молчание Стивен.

— Штраф 7 фунтов и отстранение от практики на три с половиной месяца.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А что мне делать, Стив? Если суд так решил, то тут уж ничего не попишешь, а нервы у меня не вечные, и запас их отнюдь не является неиссякаемым.

— В чем-то ты конечно прав, но…. Вся эта история в любом случае изрядно повредит твоей репутации. Нужно подумать, как тебя реабилитировать.

— Не стоит этого делать, Стив. После того, как я вернусь к делам, я проработаю не более года и покончу с этим раз и навсегда. Больше не могу заниматься нелюбимым делом.

— Ты не слишком опрометчив?

— Не думаю, — сказал Роберт, закуривая предложенную сигару, — мне надоело плясать под дудку отца, хотя тебе этого не понять, слава Богам.

— А я надеялся на твой аналитический склад ума, Робби.

— Ты никогда со мной не говорил о работе в нерабочее время. Значит, что-то очень серьезное произошло?

— Дело зашло в тупик, убийства продолжаются, а убийца так и не найден.

— Ты о каком деле?

— О деле маньяка, который убивает всех без разбору и без видимой причины.

— Значит это не маньяк. Маньяк имеет какую-то четкую привязку к типу личности, всех жертв должно что-то объединять.

— Но их ничего не объединяет, в том-то и дело! Для этого морального урода не важен пол, возраст, социальный статус, место жительства, материальное положение, национальность, политические взгляды — ничего!

— Я, кажется, слышал в коридорах об этом деле.

— Полгода, Робби, полгода убийств и расследований и ровным счетом ничего. Он даже не оставляет ни следов ни меток. На его счету возможно еще одна жертва…

— Возможно?

— Да, потому что она пропала без вести.

— Кстати расскажи мне, почему все эти 8 убийств, пускай 7, вы привязываете к одному и тому же лицу. Что указывает на то, что их совершил один и тот же человек?

— Периодичность. Потому мы склонны думать, что это один и тот же человек. И если даже не считать того исчезновения девушки, то у нас 8 убийств. Вчера в городском парке нашли юношу с перерезанной сонной артерией.

— Вот как?

— Именно. Периодичность, вот что его выдает. Какое сегодня число?

— 14-е. А что?

— Так вот — он убивает каждый месяц 13 числа. Исчезнувшую девушку видели в последний раз на Уолл-стрит, когда она садилась в экипаж, это было 13 числа вечером.

— Так вот оно что. И какие у вас предположения?

— Это душевно больной маньяк.

— Да нет, я думаю здесь все глубже гораздо. Масон? Сатанист?

— Были эти версии, но в убийствах отсутствует всякий элемент обряда. Ничего, что указывало бы на связь с масонами или оккультными организациями нет.

— То есть о нем вы ничего не знаете?

— Ничего. Ни следов, ни отпечатков пальцев…. И убивает он по-разному.

— А это уже интересно.

— Вот, — он протянул Роберту первое фото, — женщина 45 лет, некая мисс Роза Энистон, жена местного ювелира, задушил шелковой лентой. Лентой, снятой с платья жертвы, сам был, очевидно, в перчатках. Убийство совершил во дворе жилого дома на Тримпл-сквер.

— Умный, гад.

— Труп нашел дворник утром 14 августа 1897 года…. Вторая жертва, — он протянул следующее фото, — Джим Кертис, 53 года, обедневший музыкант, бездомный. Вывод судебного врача — пищевое отравление. Найден утром 14 сентября на заднем дворе ресторана «Претория».

— Разнообразен, однако. Жуть какая… Действительно никакой зацепки и, конечно же, никаких следов? — Он посмотрел на Стива и тот отрицательно покачал головой.

— Вот, — Стив протянул фото, — пятилетний мальчик, сын еврейского лавочника, имя Марк Вернан… Одним нажатием пальца он свернул ему шею. Найден утром 14 октября в помещении драмтеатра….

— Как?

— Мы сами не можем понять, почему там оказался несчастный мальчик и этот тип. Работников театра проверили, как и работников ресторана до этого, все чисто…. 13 ноября убита Лидия Нельсон, продажная женщина, найдена мертвой ночью 14 числа около одного из трактиров, убита ударом тупого предмета в затылочную область головы. Предметом оказалась бутылка дорогого шампанского, отпечатки пальцев только жертвы и бармена, который его продал девушке, как он утверждает. 14 декабря нашли тело немецкого журналиста, он умер от передозировки снотворного, найден в помещении своего номера. Но вот здесь наш преступник показал себя, правда все, кто его мог видеть сбиваются, и путаются в показаниях, но предполагаемый убийца выглядит как сотни других мужчин Лондона. Невысокого роста во всем сером, с короткими светло-русыми волосами, худощавого телосложения. Под это описание сам знаешь, сколько людей подходит.

— Да уж…

— Далее пропала девушка и в январе никакого тела мы не нашли. Пропавшая — студентка Оксфорда, Марта Эванс, 19 лет…. В общем, ничего особенного. 14 февраля нашли труп мужчины 66 лет, некий Эдвард Гумбольт, кузнец…. Нашли с выколотым глазом, в глазу торчало шило, такое купить в любом швейном магазине пара пустяков…. Сегодня утром — вот этот юноша — Фредерик Мессер, из семьи учителей, поссорился с родителями вечером 13 числа и ушел из дому. Сегодня в парке нашли с перерезанной сонной артерией. Странно, но парень сидел в какой-то уж больно непринужденной позе, как будто он безмолвно покорился судьбе и ждал своего убийцу.

— Да, система есть, но мне не понятна цель его действий, чего он хочет добиться в итоге?

— Я не знаю, но однажды он ошибется… Однако, ждать мы не имеем права.

— Иначе он так перережет пол-Лондона.

— И вся ответственность лежит на нас. А мы даже предположить не можем, каков его род занятий. Сегодня проверяли врачей.

— Врачей?

— Да, потому что так тонко сонную артерию никто перерезать не смог бы, кроме человека, хорошо разбирающегося в анатомии. При том он ни разу не ошибся….

— Но ведь он сам должен был испачкаться.

— Да, но он, скорее всего, уже давно избавился от своей одежды.

— Да, но в одном ты прав, Стивен, рано или поздно он допустит осечку…. И лучше рано, чем поздно. Может ему нужно какое-то число? Скажем 13?

— 13 жертв?

— Ну да, он же убивает каждый месяц 13 числа.

— Робби, у тебя слишком богатая фантазия.

— Но мы не можем исключать ничего.

— И мы уже проверяем всех врачей города и окрестностей, патрулируем улицы усиленно каждого 13 числа, а результат нулевой!!

— Потому что он хитрее вас. Придется тебе это признать. — Роберт встал, и отошел к окну.

— Ну, уж нет, мы его обязательно поймаем!

— Смотри, как бы он сам нас не поймал.

— Ты на что-то намекаешь?

— Только на то, что он хитрее нас, а за счет этого и умнее. Ты понимаешь, он маньяк, в его убийствах есть какая-то система, и завтра его жертвой можешь стать и ты и я, и вообще кто угодно, понимаешь? Это самое страшное, мы не знаем, по какой системе он может убивать. Одно ясно — это не человек, а безжалостная машина. Без чувств и эмоций…

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно.

— Тогда я уже не знаю, где искать, только разве что ждать, пока он споткнется. Но это еще страшнее… — Пожал плечами Стивен.

— Да, ты прав. Он может ошибиться. Я так думаю. Он тоже человек.

— Он? — Стив обернулся и удивленно посмотрел на друга.

— Да, не смотря на его звериные поступки, как и у любого другого человека, у него есть свои слабости. Главное понять, какие именно.

— И как нам это сделать?

— Нужно проанализировать мотив. Главное понять, зачем он это делает? У каждого поступка, даже у неразумного и порой нелогичного, есть определенная подоплека, фундамент. Наша задача — найти его.

— Это все конечно хорошо, и говоришь ты красиво, но… — Стивен поднялся с кресла и стал расхаживать по комнате, — Как нам узнать, что у него в голове?

— Нужно подумать, какие у него могли быть комплексы. Это однозначно уверенный в своей безнаказанности человек…

— И не безосновательно уверенный, между прочим! Не безосновательно! — Стив поднял вверх указательный палец.

— Да, потому что он убивает где попало и кого попало. Да, именно это слово здесь наиболее уместно! Где попало и кого попало, а найти его не могут и почему? — Роберт обернулся к другу. — Стивен, вы все опираетесь на сухие факты, а здесь нужен психологический подход!

— Но одна улика есть. На месте последнего преступления в парке мы нашли светло-русый короткий волос. На пальто жертвы.

— Очень хорошо, но дальше что? Ты хочешь проверить всех светловолосых мужчин Лондона?

— А что нам еще делать, Робби? Что? Я теряюсь в догадках, мы сбились с ног, пытаясь распутать этот клубок!

— Вот поэтому вы его и не можете поймать. Вы спешите и паникуете, а он спокойно и расчетливо, несмотря на хаотичность его действий, убивает каждого тринадцатого числа. Нет, Стив, нужно притормозить, иначе Вы его никогда не поймаете.

— Мы, Роберт. Мы его никогда не поймаем.

— Я тебя не понимаю, вообще-то я отстраненный на три месяца от практики адвокат.

— Но от сыскной практики тебя никто не отстранял. Я говорил с начальством, он хочет, чтобы ты возглавил вместе со мной это дело, и тогда с тебя, в случае положительной развязки, будут сняты все обвинения.

— Что? — Роберт направился в прихожую. — Я тебе все сказал, Стивен, больше на меня не рассчитывай. Ты даже у меня не потрудился спросить, — он начал надевать пальто и не мог попасть в рукав, Стив подошел и помог ему одеться, — ты даже не протрудился спросить меня, хочу ли я такой участи. Нет уж, спасибо, но инициатива наказуема и я отказываюсь от этого навязанного тобой предложения. — Роберт накинул на шею шарф, взял шляпу и трость и вышел в подъезд. Уже сбегая вниз по лестнице, он услышал вдогонку голос Стивена:

— Ты все-таки подумай над моими словами, это твой единственный шанс.

— Да пошел ты. — Выругался про себя Роберт и не заметил, как ему навстречу по той же лестнице поднимался молодой светловолосый человек в сером клетчатом пальто и сером костюме. Они чуть было не столкнулись. Человек шел, опустив голову и как бы скрываясь под козырьком натянутой на глаза шляпы.

— Простите, сэр, — извинился Роберт, но человек лишь кивнул и продолжил подъем по лестнице вверх.