Огонь наших сердец

Наталия Романова, 2023

В юности, создавая семью, все верят, что будут жить долго и счастливо, и не умрут никогда. В девятнадцать лет верят в принца и счастливое будущее с ним. И никто не мечтает о тайной связи с женатым мужчиной. Но жизнь совсем не сказка, иногда всё идёт не по плану, вопреки мечтам и принципам, вопреки пониманию, что можно, а что нельзя. Хорошее и плохое меняются местами, простых ответов уже не найти. * * * – Марин, что ты хочешь от меня услышать? – взвился Пашка. – Скажи, что? Я женат, – он почти ткнул в лицо Марины кисть с обручальным кольцом. – Разводиться не собираюсь, в любовь с тобой играть тоже. Да, получилось паршиво, но всё уже случилось, ничего не вернёшь.

Глава 7

Разбудили нас ни свет, ни заря. Восход только-только начал окрашивать верхушки деревьев, а Павел и Амгаланом нас разбудили, командой: «Подъем, молодёжь!»

Полусонные, мы умылись, кое-как позавтракали, взяли рюкзаки, выстроились, с тоской глядя на оставшиеся вещи, которые сложили кучкой на краю луга, недалеко от тропинки к реке, чтобы при случае забрать. Представится ли такой случай, естественно, никто знать не мог.

Лично я предпочла расстаться со своими вещами навсегда, чем хотя бы ещё раз отправиться в эти места. Вообще любые, где есть намёк на «лоно природы». Отныне парк культуры и отдыха с ровными аллеями, ухоженными газонами и клумбами — мой предел.

Выстроились в две шеренги, почти как на физкультуре. Почему ко мне пришла такая ассоциация, не знаю, но я нервно засмеялась от неё. Действительно, одно и то же!

— Марин, не волнуйся, — сказал Павел, глянув на меня, нахмурив брови.

— Постараюсь, — пообещала я заранее невыполнимое.

На самом деле я боялась, до одури трусила. Вместе с утренним туманом пришёл сизый дым, который быстро рассеялся, но всё равно успел напугать почти до икоты. Если накануне я послушала Никиту и проигнорировала собственную тревогу, то последние сутки показали, что пожар — это не шутки.

Не стало Мамукана, погибли люди, возможно, те, с кем мы совсем недавно общались, может быть, родственники Алика. Сколько ещё населённых пунктов больших и малых, сколько гектаров леса сгорело, сколько живых существ сгинуло в огне? Стать одной из них, лишиться жизни, не хотелось совсем.

Выстроились мы просто. В «команде» Павла Кононова стояла я, рядом Дашка, вцепившаяся в драгоценного плюшевого зайца и почти пустой рюкзак. Уверена, она выложила всё, кроме косметики, которую вообще непонятно зачем потащила в лес. Косметика у Даши была только брендовых, запредельно дорогих фирм, для простой студентки — почти целое состояние. Рядом топтался Никита, накинув на плечи два рюкзака — свои и полусонной Алёнки, которая даже не расчесалась спросонья. Гитару Алёнка перевесила через плечо.

Рядом с Амгаланом стояли сонный, помятый Макс, встревоженный не на шутку Алик с синими кругами под глазами и, мне показалось, что со следами слёз, но ведь не спросишь в лоб. Наши неразлучники Тим и Настя, последняя жалась к своему парню и поминутно всхлипывала.

— Сырость отставить, — дружелюбно отреагировал Амгалан. — Не вижу причин для волнений. Пройдёмся чуток, покатаетесь на вертолёте, потом ещё вспоминать будете, — подмигнул он Насте. — Успокой её как-то, — шепнул он Тиму. — Не дело это… не дело…

— Неравномерно как-то, — сказал Павел, оглядев наши нестройные ряды.

Действительно, у Амгалана в подопечных три парня и Настя, а у него — наоборот, три девушки, причём одной двенадцать лет, и Никита.

В этот момент я не на шутку испугалась, что меня отправят к Амгалану. Нет, я вовсе не сомневалась в его компетенции, одно то, что человек прыгает с парашютом в тайгу, а потом живёт там днями, неделями, иногда месяцами, туша огонь, вызывало безусловное уважение, но хотела я быть рядом с Павлом.

Хотела, и всё тут, даже разбираться не собиралась — почему. С Павлом мне было спокойней. С ним я ощущала себя в безопасности, хотя бы относительной.

— Я с тобой! — не выдержав, взвизгнула я, подскочив к Павлу. Паше, как он просил себя называть.

— Хорошо, Марин, не беспокойся, — ответил он, глянув на меня с жалостью, а может, мне просто почудилось.

Вообще, короткие взгляды Паши меня дезориентировали. Я не понимала их, не могла считать. Списала на собственный страх и общую нервозность, на появившийся интерес. Впервые в жизни мне понравился парень, вернее сказать, мужчина, и это оказалось совсем не вовремя и вообще, как-то странно, не так, как я себе всегда представляла.

Ничего особо воздушного, волшебного, сказочного, никаких пузырьков лимонада в животе, бабочек, ничего романтичного. Лишь сердце начинало колотиться быстрее, когда смотрела на него, и особенно, когда он на меня. В такие мгновения растекалось по телу возбуждение, которое было совсем не к месту, больше смущало, чем волновало. Я словно ступала на запретную территорию, на которой меня не ждали, не рады мне.

К тому же, наши потенциальные отношения, мысли о которых терзали меня всю ночь, были бесперспективны. Я отлично понимала, что Павел Кононов — взрослый человек. Не знала, есть ли у него семья, жена, дети, — спросить так и не удосужилась, вернее, постеснялась — но вряд ли он коротал время в одиночестве, поглядывая сериалы.

Такой-то красавец! Ещё и десантник-пожарный! С ума сойти можно. С таким человеком наверняка ощущаешь себя, как за каменной стеной.

А что я могла ему предложить? Через полтора месяца я должна была уехать в университет. Павел остался бы здесь, один, и мы бы всё равно расстались. Мне же хотелось серьёзных отношений, довольствоваться короткими романами, как Даша, я не могла. Хотела бы, очень, тогда бы я, не сомневаясь, спросила телефон у Паши, напросилась на свидание, но, наверное, не так была воспитана.

Вот такой компот из глупых, хаотичных огрызков мыслей, помноженных на страх, тревогу, ожидание неизвестности, варился в моей голове.

— А я с ней, — вставила тут же Даша, показав на меня, уставившись на Павла с Амгаланом с откровенным вызовом.

— Я никуда не пойду! — взвизгнула Алёнка, вцепившись в пояс брата со всей силы, аж костяшки пальцев побели.

Десантники оглядели нас всех ещё раз, вздохнули недовольно, переглянулись.

— Со мной, например, проблем больше, — подал голос Макс, показывая на свой заметный живот. Ста килограммов он не весил, ему всё-таки удалось немного похудеть после того, как его отшила первая любовь по причине лишнего веса, — чем с Дашкой, — продолжил он. — Она разрядница по лёгкой атлетике, а я… — он неопределённо махнул рукой.

— Пойдём уже, ребят, — проскрипел Алик. — Будем считать, что всё поровну.

— Пойдём, — примирительно кивнул Павел Амгалану.

Тот выдвинулся вперёд, за ним гуськом потянулись Макс, в неизменной красной футболке, следом Алик, а за ними, взявшись за руки, шли Тим и Настя — наши неразлучники.

Я обернулась, оглядела наше место стоянки. Совсем небольшой луг, поросший травой, иногда сочной, но чаще пожухлой на стоящем солнцепёке, полевыми цветами, окружённый огромными деревьями, может быть даже вековыми, в основном хвойными, но встречались и лиственные. Молодую поросль, пробивающуюся рядом с крепкими стволами. Извилистую тропинку, которая убегала к могучей Сибирской реке, чьё течение могло сбить с ног.

Паша шёл впереди нас, мы с Дашкой старались не отставать, получалось плохо. В основном из-за меня. Не слишком-то я спортивный человек. От физкультуры освобождения у меня никогда не было, но если бы была такая возможность, я бы взяла, не раздумывая. Вечно я, что в школе, что в университете, плелась в самом конце, хуже всех сдавала нормативы, подводила команды в эстафетах. Филонила, прогуливала при малейшей возможности.

Не знаю, сколько мы прошли километров вглубь тайги, но устала я сильно. Болели ноги, спина, напекло голову, поминутно хотелось пить и реветь. Зачем только отправилась в этот поход? Не сиделось спокойно в квартире родителей, в родной комнате, в обнимку с котом и ноутбуком? Что, спрашивается, я, городская до мозга костей, не спортивная, забыла в тайге?

Алёнка и вовсе скисла, сначала шла бодро, даже подгоняла нас, потом притихла, перестала носиться от начала цепочки в конец, а после и вовсе повисла на Никите, который в итоге тащил не только два рюкзака, гитару, но и сестру, повисшую на нём мешком.

Постепенно наша группа отдалялась от ребят с Амгаланом, пока хвост их процессии из ярких рубашек неразлучников не скрылся из виду.

— Не улетит вертолёт без нас? — озабоченно спросила я у Паши.

— Нет, конечно, — ухмыльнулся тот. — По второму разу никто высылать не станет, на одном всех увезут… Никит, можешь немного быстрее? — повернулся он к обвешанному, как новогодняя ёлка, Никитке.

— Ага, — с готовностью ответил тот и прибавил ходу.

— Алён, давай, я тебя понесу, если устала, — предложил Паша, глядя на сестру Никиты.

— Ещё чего! — вылупилась мелкая. — Ты посторонний человек, так-то, трогать.

— Смотри сама, — недовольно дёрнул плечом Павел.

Сомневаюсь, что он горел желанием тащить килограмм тридцать-сорок живого, вертлявого веса, но Алёнка своим поведением на самом деле задерживала нас. Никита наверняка был сильным парнем, только вряд ли выносливым. С таким-то ростом и худобой. Моих познаний в физиологии хватало, чтобы понять это, но его младшая сестрёнка об этом, конечно же, не думала.

В полной тишине мы прошли ещё несколько километров. Правда, полная тишина — это всё же преувеличение. Стоял бесконечный птичий гомон, который то нарастал, то затихал, после снова нарастал с новой силой. Птицы словно с ума сошла. Пищали, скрипели, свистели на все лады и голоса.

— В тайге всегда так шумно? — догнала я Пашу.

— Ага, — неопределённо ответил он и прибавил шага, явно стараясь отойти от меня подальше.

Услышала, что он говорил по рации с Амгаланом, но о чём именно, было не разобрать. Обрывки непонятных фраз, из которых невозможно было составить представление о происходящем.

— Вот что, — подошёл к нам Павел. — В нужном квадрате обнаружен огонь, вертолёт не сядет, меняем маршрут.

— Огонь? — подпрыгнула Алёнка, захлопав в ладоши. — Мы увидим настоящий лесной пожар?

— Типун тебе на язык, — пресёк восторги сестры Никита, дёрнув её за рукав лёгкой ветровки, которую та поминутно порывалась стащить, только брат не давал — Алёнку жрала мошкара даже через слои репеллентов.

— Надеюсь, нет, — отреагировал Павел. — Ребят, давайте поторопимся. Если верховой накроет — мало не покажется.

Мы с Дашкой припустили, что есть мочи. Алёнка притихла, как-то сразу собралась, схватила свой рюкзак, нацепила на тщедушные плечи, и пошла своим ходом, держась рядышком с Никитой.

Мы слышали переговоры Павла с Амгаланом по рации. Насколько я понимала, они где-то рядом, недалеко ушли, мы почти дышали им в затылок. Почти…

Почва становилось неровной, то и дело попадались торчащие коряги, выступающие корни деревьев, встречались небольшие овражки и крутые подъёмы. Идти становилось сложнее и сложнее. Несколько раз я спотыкалась, один раз здорово приложилась головой о сухую, крупную ветку, чудом не выколов глаз о сучок.

Павел схватил меня за руку и буквально поволок за собой, отгребая от меня торчащие со всех сторон ветки, сухой валежник, который валялся под ногами, и о который я постоянно спотыкалась.

Даша же передвигалась с грацией лесного животного, лани, например, или косули. Настоящая спортсменка, не олимпийская чемпионка, конечно, но свои разряды по лёгкой атлетике получала честно, выступала за университет.

Зачем, спрашивается, я убивалась на дополнительных занятиях по математике, зубрила днями и ночами? Как знание аналитической геометрии на плоскости и в пространстве могло мне помочь? Нужно было, как Даша, заниматься семиборьем или хотя бы спортивной ходьбой.

Резко налетела гарь, тягучая, противная до тошноты, потянулся дым, обволакивая всё вокруг.

— Прибавим хода! — отдал приказ Павел, а что это был именно приказ, кажется, поняли все, включая птиц, которые примолкли, словно исчезли или… улетели от пожара?

От страха я не могла соображать, анализировать, вспомнить собственное имя не могла. Как же так? Ведь те, кто отправил вертолёт, должны были знать, предвидеть должны были!

Накануне Паша рассказывал, что зачастую пожар обнаруживается далеко не сразу, что иногда его замечает лётчик-наблюдатель, когда тот набирает обороты, и остановить его почти невозможно. Почти, но бригады всё равно справляются. Вылетают, десантируются и останавливают. Копают какие-то минерализованные полосы, используют взрывчатку, лом и какую-то там мать, но останавливают.

А мы? Как мы могли остановить то, что надвигалось на нас убийственной, зловещей силой? Тьмой, от которой хотелось отмахнуться.

Хотелось закрыть глаза, зажмуриться изо всех сил и перенестись в безопасность. В тишину своей родной комнаты, к маминым цветам на балконе, коту, сериалам, даже если они с тупым сценарием и бездарной игрой актёров.

В какой-то слепой, необъяснимой надежде я так и сделала, встала, как вкопанная, зажмурилась, повторяя, как заклинание:

— Я не здесь, я не здесь, я не здесь, я не здесь, я не здесь…