Горькая полынь моей памяти

Наталия Романова, 2022

Первая любовь закончилась трагически – боль, недопонимание, неприятие окружающих, разница в возрасте, воспитании, менталитете – всё было против молодых супругов. Теперь герои повзрослели. Что ждёт их при новой встрече, когда старые обиды так и не забылись, но и врозь быть уже невозможно. Какую тайну скрывает она, на что готов он, чтобы вернуть ту, которую так и не смог забыть?

Глава 7

Дамир. Прошлое. Поволжье

После обеда Дамир провалился в сон. Когда падал на постель, был уверен — вырубится мгновенно, на деле пришлось поворочаться с боку на бок. Не шла из головы синеглазая. Какая она… Чудился запах, отчего-то горьковатый и до боли родной, мерещились васильковые всполохи не смущающегося взгляда, острые ключицы, лопатки, мелькнувшие из-под майки, когда развернулась спиной к Дамиру, стройные ноги и, конечно, грудь. Налитая, высокая, девичья, умопомрачительная грудь.

Становилось невыносимо стыдно думать в подобном ракурсе об Эле, она почти ровесница Каримы, но не думать не получалось. В паху немилосердно тянуло, Дамир ворочался, не мог найти себе место, пока не помог себе найти облегчение и не уснул зыбким, рваным сном.

Разбудил его Назар, ворвавшийся в комнату без стука.

— Равиль приехал. К тебе, — уточнил пацанёнок, что именно Дамира посетил друг.

— Иду, — он потянулся и скатился с кровати, на ходу надевая джинсы и футболку. Волосы после душа торчали в разные стороны — уснул, не высушив, получил результат. Да и ладно, не красная девица на выданье.

Равиль сидел в гостиной, именуемой не иначе как «зал», вольготно расположившись на одном из диванов, поистине королевских размеров. Мать любила размах. Если дом снаружи был простым, как спичечный коробок, то внутри обставлен «богато». Раньше Дамир не замечал этого — позолота, многоярусные потолки, широкие диваны с подушками, окантованными бахромой, как для падишаха, ковры на стенах и полу, — а сейчас бросалось в глаза.

Рядом с парнем стоял Динар и деловито рассуждал о грузоподъёмности своих машинок и с увлечением демонстрировал содержимое своего «гаража».

Поздоровавшись за руку с другом, Дамир упал рядом и машинально включил телевизор, гоняя бесцельно каналы от рекламы к новостям и бесконечным сериалам.

— Здрасти, — заскочила Алсу, сощурилась, хитро посмотрела на Равиля. — А я могу позвать Кариму.

— Позови, коль не шутишь, — засмеялся Равиль и подмигнул девочке.

— Только сначала папе скажу, — строго заявила блюстительница нравов и, гордо развернувшись, тряхнув жидкими косицами, направилась во двор.

— Не забалуешь, — ухмыльнулся Равиль.

— И давно у тебя с Каримой? — Дамир посмотрел на друга. Ничего против кандидатуры Равиля он не имел, тем более, если родители не противятся, да и сама сестра тоже. Просто хотелось бы знать, как далеко они зашли. Неужели?..

— У меня с Каримой ничего нет, — спокойно ответил на сверлящий взгляд друга Равиль, вложив в «ничего» любому понятный смысл. — За кого ты меня принимаешь? — Он говорил вполне серьёзно. — Карима — хорошая девушка, я бы хотел за ней ухаживать, но не сейчас, — одним движением рук и головы он сказал всё, что нужно было знать Дамиру.

Кариме шестнадцать лет, Равиль прекрасно понимает и это, и то, чья она дочь, и то, что случись непоправимое, на кон будет поставлена не только многолетняя дружба с Дамиром, но и его будущее, карьера, благополучие. Это не связь с Наткой, на которую все закрывают глаза.

Зашёл отец, довольно обнял сына, прискакали Алсу и Назар, выхватили у старшего брата пульт и стали с жаром спорить, что смотреть, сойдясь в итоге на «Трансформерах». Отец разговаривал с Равилем о рабочих моментах, никак не реагируя на визги, писки и возню младших. Он вовсе не стал мягче с возрастом, просто дети выполнили свои обязанности за день, не нарвались на наказание и имели право жить своей, ребячьей жизнью — спорить из-за фильмов, драться, дуться, отираться около отца в надежде на ласку или внеочередное поощрение. Если нужно будет исчезнуть с глаз взрослых, достаточно одного слова или жеста, а пока мелкие наслаждались тем, что и отец, и старший брат дома. К Равилю они привыкли, он стал им родным. За последние несколько лет даже роднее Дамира, четырёхлетнему Динару — уж точно, выходит, и Кариме.

Зашла мама, поднырнула рыбкой под руку мужу, что-то прошептала, тот улыбнулся, коротко поцеловал Зариму, огладив по волосам, и прижал к себе поближе, не обращая внимания на окружающих. Жест был в рамках приличий, но при посторонних отец никогда бы себе подобного не позволил, тем более — сдержанная мама.

Через несколько минут ввалилась Карима с ворохом чистого белья, кинула в угол второго дивана, не меньших королевских масштабов, и принялась перебирать и складывать стопкой, стоя к мужчинам спиной, всё в тех же шортах. Дамир покосился на друга, тот и взглядом не скользнул по оголённым ногам, но в то, что он не видит их, не верил никто, даже Динар, с увлечением катающий машинку, жужжа и бибикая на ходу. Эдакая милая, идиллическая, семейно-бытовая картина.

Карима замерла перед телевизором, шла реклама какого-то девчачьего фильма про любовь школьников или студентов, Дамир не вникал.

— Я хочу в кино, — прокомментировала увиденное Алсу, — на этот фильм. — Она уставилась на отца.

— Это фильм для взрослых, маленькая, — тут же ответил папа. — Кариме уже можно смотреть, а тебе нужно подождать.

— Сколько ждать?

— Шесть лет, — назидательно проговорил Арслан.

— Всё равно этот фильм глупый! — закричал Назар. — Девчоночий!

— Сам ты глупый, — совсем по-детски огрызнулась Карима.

— Не надо спорить, — засмеялся отец. — Лучше сходите в кино, зачем дома киснуть, лето, каникулы. Дамир? — он посмотрел на сына. Но только дураку было не понятно, что в этот момент отец разрешил Равилю пригласить в кино Кариму в сопровождении старшего брата.

Просто отлично! А можно как-то обойтись без него? Когда Дамир уезжал, Карима была пигалицей, не желающей ничего слышать о мальчиках, и уж тем более невозможно было представить в роли её «мальчика» Равиля Юнусова.

— Дамир? — переспросила мама и мягко улыбнулась. Вот лиса…

— Что, пойдёшь в кино? — бодро проговорил Дамир, глядя на замершую в предвкушении сестру.

— Сейчас?

— А что, восемнадцатилетия ждать? — отшутился и кивнул Равилю: — Пошли, машину сполосну.

— Можно? — вслед друзьям спросила Карима у родителей.

Все прекрасно поняли — разрешение получено, но протокол должен быть соблюдён по всем правилам семьи Файзулиных. Кариме не придёт и в голову отпрашиваться у отца в семь вечера, в город, в кинотеатр, не зная наверняка, что он отпускает. В сопровождении старшего брата и Равиля Юнусова. Так, и не иначе, во всяком случае, пока «ещё ничего не решено». Семья ещё присматривается к другу Дамира, даёт время Кариме принять решение — неволить её никто не станет, но и волю давать никто не собирается.

— Иди, конечно, когда тебе запрещали? — засмеялся отец.

Пока ждали Кариму, говорили о чём угодно. О погоде, урожае огурцов, похмелье, стажировке Дамира, его планах и планах Равиля. О перспективе нового филиала строительной компании Файзулина, отчётности за последний квартал, но не о Кариме и Натке. О Кариме говорить было рано. «Ещё ничего не решено», — как сказала мать. А о Натке… Её не существовало в официальной жизни Равиля Юнусова. В одной плоскости с Каримой Файзулиной не могло существовать Натальи Иванушкиной. Две параллельные жизни, которые не должны пересечься даже в разговорах, даже когда «ещё ничего не решено».