Дар

Наталия Никульшина

Чем лучше вы слушаете внутренний голос, тем лучше услышите голоса, звучащие снаружи. Я слышу не только свой, но и других людей. У меня дар – я чувствую эмоции, вот только это не делает меня счастливой, кто станет общаться с ведьмой? И докажи, что это не так, когда все знают, что женщины моей семьи – ясновидящие. Но ведь мы просто так зарабатываем! Только и этого людям не скажешь… Так мы с мамой и жили: дурили народ, пока один клиент нас не раскусил. Пришлось скрываться, ну а там и началось…

ГЛАВА 4

— Нет в живых…, — пробормотала я, смотря на него, как на больного. — И как же я тогда…

— Но вы же ясновидящая! — воскликнул он.

И снова накатило.

— Тише, тише, — зашептала я, потирая виски. — Без эмоций, пожалуйста…

Он понимающе закивал:

— Я попробую, извините, — парень немного помолчал, борясь с собой, потом вздохнул и добавил: — И ты попробуй…

— Да как?! Я чувствую человека, если он рядом! И только живых! — твердила я, гоня прочь воспоминания из детства.

— Я заплачу в несколько раз больше!

— Да не в этом дело, как ты не поймёшь?! — простонала я, тоже переходя на «ты». Да, мне жалко его, но не говорить же, что даже то, что я слышу его — уже огромная удача, и сейчас этот парень от меня невозможного просит. Во-первых, у меня точно не получится. — Я не слышу мёртвых, — тихонько проговорила я, виновато опуская голову. Во-вторых, мне страшно даже подумать об общении с мёртвой. И плевать, что я ему вру, с мёртвыми связываться ни за что не стану!

Да, так себе из меня экстрасенс, наверное…

— Попробуй! — стоял он на своём. — Ты пробовала? Поехали на кладбище.

— Ещё чего?! — испугалась я.

Кладбище… мой главный кошмар, я всегда стараюсь это место стороной обходить. Мне там жутко и… громко. Да, самое тихое место для ушей обычного человека является для меня огромной площадью кричащих одновременно голосов. Все они что-то хотят, а потом начинают ходить за мной, пугая и требуя внимания. Это жутко. В детстве мне бабуля помогала избавиться от прилипших душ, читала что-то, и они исчезали. А теперь её рядом нет!

— Пожалуйста, Дарина…, — прошептал этот чокнутый. — Я заплачу. Помоги.

Я отвернулась, чтобы опять не заплакать. На жалость давит, опять о горе вспомнил.

— Давай, ты сначала расскажешь, в чём дело? — попросила я, зажигая в нём лучик надежды. — Но это не значит, что я готова ехать на кладбище!

— Ты боишься, что ли? — удивился парень. — Экстрасенс, который кладбища боится?!

— Я не экстрасенс, — снова отвернулась я.

— Боишься, — усмехнулся он. — В объявлении написано, что ты…

— На заборе тоже много чего написано! — перебила я. — Я…

— Да плевать мне, кто ты. Ты точно что-то чувствуешь — это главное. Я заплачу, — парень достал из кармана пачку денег и положил их на столик.

— Мой приём стоит десять тысяч, — уточнила я, потому что тут было явно больше.

— Всё твоё, только помоги.

Я тяжело вздохнула, борясь с собой. Точнее, борясь с жадностью и желанием доказать маме, что я не безнадёжна. Пачка на столике внушительная, мама точно обрадуется… Но вот ехать на кладбище Москвы, где столько захоронений — самоубийство!

— Как тебя зовут?

— Денис.

Я вздохнула.

— Рассказывай, Денис, — сначала я выслушаю, а уж потом будем думать. Может, там без кладбища возможно обойтись, а я просто помогу советом? В конце концов, я столько книжек бабушкиных прочитала!

— Меня преследует душа! — выпалил он.

— Сочувствую, — да, мне это знакомо. Так себе ситуация у него. — Чья душа? Почему преследует?

— Она мне при жизни это обещала, — сглотнул Денис.

— Человек-слово, — восхитилась я, на самом деле жалея беднягу. Вот только никого рядом с ним я не ощущаю.

— Угу, — вздохнул он. — В общем, я виноват в её смерти, и теперь она не даёт мне покоя. Мстит…

— А конкретнее?

Блин, да нафига оно мне надо?

— Слушай, ты эмпат, или кто? — вдруг возмутился Денис. — Сама не чувствуешь, что ли?

— А тебе помощь нужна, или как? — отбила я. Умничает тут ещё!

— Так ты поможешь?

Я немного помолчала, прислушиваясь к его эмоциям и чувствам. Пришёл за помощью, но объяснять ничего не хочет — странно? А нет, ему стыдно. Так, ну и что там такого произошло? Он кого-то убил и теперь мучается?

— Я не могу помочь, не зная ситуации. Мне же надо всё знать.

Да, надо знать, о чём бабушку спрашивать. Конечно, я решила ей звонить. Ведь если я скажу, что не обманываю людей, а пытаюсь им помогать, пользуясь своим даром, она же должна мне подсказать что-нибудь, верно?

— Ладно, — согласился Денис. — Дело в том, что я… была девушка, которая любила меня, а я… ну, она не нравилась мне, понимаешь?! — воскликнул он так, словно устал уже это повторять. — А она была навязчивой, очень. Слишком! Мешала мне в отношениях с другими девушками, вечно ходила за мной. Ну, я и ляпнул сгоряча, что было бы лучше, если бы она умерла…

— И она… послушала тебя? — догадалась я, жалея ту несчастную девушку.

— Послушала. Написала мне прощальное сообщение и спрыгнула с девятого этажа.

— Что написала? — прошептала я, пытаясь отогнать от себя чувство вины, что сейчас душило этого парня. Да уж, ну и ситуация.

— Написала, что любит меня, и что не оставит…

— Дело в том, что я не чувствую её. В смысле, сейчас нас в комнате точно двое, а ты говоришь, что она тебя преследует.

— Так ты всё-таки слышишь мёртвых?

— Не знаю, — призналась я со вздохом. — В детстве слышала, с тех пор не пробовала, боюсь.

— Ты давно принимаешь людей? — с подозрением прищурился Денис.

— А это имеет значение? — ощетинилась я. — Тебе же плевать.

— Да, — кивнул он, — плевать. Просто спросил.

— Так зачем я тебе? Ты ведь и без меня знаешь, что она чувствовала.

— Мне нужно с ней поговорить.

— Как вовремя! А ничего, что она умерла?

— Я поэтому к тебе и пришёл. Ты будешь проводником.

— Ещё чего?! — снова испугалась я. — Раньше надо было думать, а я с мёртвыми не связываюсь!

— Пожалуйста! Ты обещала!

— Ничего я тебе ещё не обещала!

— Но я могу умереть! — взвыл Денис, срываясь на крик.

Конечно, в комнату тут же ворвался бдительный Саша. Оглядел нас тревожным взглядом, сглотнул, потому что мы с Денисом выглядели так, будто оба на грани истерики.

— Всё нормально?

Я шмыгнула носом:

— Нормально. Ты что, под дверью стоял?

— Кричите громко, — соврал любопытный охранник, мигом сбегая из комнаты.

— Продолжим, — вздохнула я. — Что значит: могу умереть?

Да, если душа умершего ходит за живым попятам — ничего хорошего из этого не выйдет, конечно. Но они не могут вот так просто ходить за обычным человеком! И люди не могут этого слышать уж точно. Но если бы Денис был особенным — вряд ли бы пришёл сюда, а душа точно его преследует. Ну, он мне не врёт, это факт. И он не сумасшедший. Тогда в чём дело?

— Она зовёт меня за собой, и, боюсь, я скоро не смогу отказаться…

— А если это чувство вины, а не она? — вот это — скорее всего, только изначально я от Дениса ощутила горе, а не вину или страх. — Так ты оплакиваешь её? Она же была не нужна.

— Она была беременна. От меня.

— О Боже! — простонала я, закрывая лицо руками. Теперь мы расплакались вместе.

— Помоги мне, Дарина. Я не хочу умирать…

— Так перестань себя винить, и дело с концом, — сухо ответила я. Больше мне Дениса жалко не было, поэтому и тон изменился. Мне было жалко девушку.

И Денис это заметил. Выдохнул, чтобы успокоиться.

— Я не знал, что она беременна…

Не врёт.

— Но, тем не менее, — начала я, тут же прикусывая язык. Я не имею права его осуждать и обвинять, тем более, уже ничего и не изменить. И Денис ко мне пришёл за помощью, а не за упрёками, чувство вины его и так грызёт. — Денис, — вздохнула я, — думаю, тебе не ко мне надо, а к психологу.

Ну нет рядом с ним никого! Это чувство вины.

— Вряд ли психолог сможет меня от души умершей спасти. Мне нужна твоя помощь, именно твоя. Если ты чувствуешь людей, то сможешь и с ней связаться.

— Но её здесь нет! А ты говоришь, что она тебя преследует.

— Во сне, я почти не сплю…

— А-а-а…, — протянула я. Вот это ещё сложнее, к нему в сон я точно не залезу. — И что тебе снится?

— Всегда одинаково. Она зовёт меня, из окна. И вчера я проснулся на подоконнике.

— Жесть! — вырвалось у меня.

— Я не хочу умирать…, — прошептал он, смотря на меня с надеждой. — Помоги. Попробуй с ней связаться.

— И грехи за тебя замолить? — съязвила я. — Я не медиум, Денис.

— Поехали на кладбище. Она же там. Вдруг, ты сможешь услышать что-нибудь.

Угу, услышать-то я смогу, вот только как разобрать из всех голосов тот, который нам нужен? Да и стоит вообще рисковать? И да, я не медиум, а вот бабуля… Но помогать она мне не станет, это точно, бабушка устала. А вот совета у неё попросить всё же стоит. Может, подскажет, что этому бедняге делать, он же засыпать боится!

— Давай сделаем так, — решила я, наконец. — Оставь мне свой номер телефона, я подумаю, как тебе помочь, и потом позвоню.

— Ясно. Хорошо, — сухо ответил Денис.

Я же ощутила безысходность. Он подумал, что я не позвоню.

— Я не исчезну, — пообещала я. — Мне просто нужно кое с кем посоветоваться.

— Я понял, — Денис поднялся, достал из бумажника визитку и положил её на стол. — Спасибо, Дарина.

— Пока не за что, — постаралась я улыбнуться. — Я позвоню тебе. Сегодня.

— Буду ждать, — кивнул Денис, направляясь к двери.

Не верит.

— Деньги забери, мне столько не надо.

— Они твои, — бросил он, не оборачиваясь.

— Я ещё ничем тебе не помогла, — вздохнула я, обращаясь к уже закрытой двери.

— Ну что там у него?! — конечно, как только клиент ушёл, Саша тут как тут.

— Ты охранник, или кто? — раздражённо спросила я.

— Не, ну скучно же…

— Кроссворд себе купи. Я не имею права трепаться о проблемах людей, что ко мне приходят, — гордо ответила я. — Это как с врачебной тайной.

— Тоже мне, врач, — обиделся Саша, выходя из комнаты и бросая укоризненный взгляд на пачку денег на столике.

Я убрала деньги и стала звонить бабушке. Я помогу Денису. Постараюсь. В конце концов, кто знал, что девушка реально покончит с собой? А ему теперь и так всю жизнь чувством вины мучиться…

— Если ты звонишь мне, чтобы пожаловаться на свою мать — сами разбирайтесь! — прозвучало из трубки после первого гудка.

— Она тебе звонила? — изумилась я.

— Конечно! Кому же ещё она плакаться будет? Не Олегу же своему! — проворчала бабушка.

Да, Олега она почему-то на дух не переносит.

— И что мама тебе говорила?

Неужели мама призналась, что мы опять работаем?

— Что ты не хочешь помогать людям.

— Чего?! — возмутилась я. — Вообще-то…

— Да знаю я всё, — перебила бабушка. — Сами разбирайтесь, нечего меня впутывать! Но, если что — я на твоей стороне, — заговорщицки произнесла она.

— Спасибо, — усмехнулась я. — Значит, поможешь?

— Чем? — насторожилась моя собеседница.

— Ну… я решила попробовать. Буду принимать людей.

— Дарина!

— Не обманывать! — быстро добавила я. — Если ничего не увижу — фантазировать не стану.

— Рано ты начала, — усмехнулась бабушка.

— В смысле?

— Так ведь дар у меня пока, у тебя только часть! А я помирать не собираюсь. Стало быть, силы у тебя в ближайшее время не прибавится.

— Всё равно не поняла, — призналась я.

— Да что непонятного? Помру — дар к тебе полностью перейдёт. Я сама это только недавно поняла, он же у нас через поколение передаётся. У моей мамы тоже не было! Зря я дочку учила, надо было сразу за внучку браться. Сказал бы мне это кто раньше…

— Берись! — обрадовалась я. — Что надо делать, чтобы с кладбища ко мне никто не привязался?

— Со сложного начинаешь, — заметила бабушка, не скрывая восхищения.

— Да нет, это я на всякий случай спрашиваю. Надеюсь, что до кладбища дело не дойдёт. Ты ведь поможешь?

— Я завязала, — проворчала эта упрямая женщина.

— Бабушка! Человек ведь может погибнуть!

— Так я тут причём?

— А я думала, что ты на стороне добра!

— Я на пенсии! — отбила бабуля. — Тут нет сторон.

— Значит, я иду на кладбище, а дальше — на твоей совести! — пригрозила я.

— Это шантаж! — возмутилась она, потом вздохнула: — Выкладывай.

Есть!

— Ко мне за помощью обратился человек. Его во сне преследует душа умершей девушки. Зовёт за собой.

— Так пусть идёт, там спокойно!

— Бабушка!

— Ой, ну пошутила. Я тебе так скажу: без причины душа не пристанет. Есть причина?

— Есть, — вздохнула я.

— Он виноват, что она погибла? — смекнула бабушка.

— Угу…

В трубке на несколько минут повисло молчание, но я не встревала. Она думает.

— Слушай, значит, — заговорила бабушка, — этой ночью я читать буду, а вы езжайте на кладбище.

— Ночью?! — ужаснулась я.

— Не перебивай! А когда ещё? Ночью мы сильнее. Так вот, пусть выпрашивает у её могилы, чтобы отстала. Но только тогда, когда ты её почувствуешь. Пусть зовёт её сначала.

— Как? — не поняла я.

— По имени! — рявкнула бабушка. — Ну ты чего? Столько читала же у меня!

— Я соберусь, — пообещала я. — И она придёт?

— А куда ж денется? Я же читать буду!

— Я думала, ты для меня читать будешь… чтобы на меня никто…

— Ещё чего?! Взялась людям помогать — умей и себя почистить! Всё, я спать. В полночь начинайте, — в трубке раздались короткие гудки.

— Зашибись, — пробормотала я.

Что, Дарина, не было у тебя приключений?! Так будут! Попросила, называется, помощи… зато денег заработала.