Обратный рейс для попаданки

Наталия Журавликова, 2021

Меня зовут Грета (странноватое имя, но тут к родителям вопросы), и в свой день рождения я получила необычный подарок – рунический став, который перенес меня в другой мир. И в нем у меня оказались просто удивительные способности, от которых больше проблем, чем радости. Меня все время похищают, пытаются перетянуть на свою сторону и совсем не говорят, что происходит на самом деле. Спасибо, все было интересно, но мне нужен обратный рейс домой! Правда, есть одно обстоятельство, которое делает чужой мир очень привлекательным. И это, конечно, любовь.

ГЛАВА 3. Аофабо

Я думала, что мы на нижнем этаже, но оказалось, что есть куда падать. То есть, спускаться на лифте. На этот раз нормальном, не в таксофонной кабинке. Спасибо, руки мне не связали, видимо, Бука очень рассчитывал на свой фонарик, который прижимал чуть ли не к моему затылку. Кстати, конечно же это был не фонарик вовсе, а какой — то универсальный инструмент. Длинная трубка, которая с одного конца светилась. По пути Бука пару раз разговаривал с кем — то через локоть. В левом ухе я — таки разглядела у него наушник, похожий на кнопку, висящую на тоненьком проводке.

Привели меня, похоже, в зал заседаний. Уатмих, как мы дошли, кивнул Буке и куда — то отбыл. Лучше бы он остался, а то напарник его мне совсем не нравился. Так и пихал меня своей дубинкой перед собой. В зале за овальным серым столом сидело трое человек, двое одеты как я и мой спутник, а один, точнее, одна, наверное, важная персона. Женщина средних лет с очень короткой стрижкой, волосы такие светлые, что их не сразу и заметишь. На даме было надето что — то вроде мантии примерно до пояса. Или это пончо? Затрудняюсь с определением. Из-под пончо — узкая длинная юбка практически в пол, на ногах мокасины или нечто похожее. В правой руке — длинный жезл, который я сразу окрестила волшебной палочкой.

Женщина посмотрела на меня и что-то сказала, кажется, обращаясь ко мне.

— Извините, я не понимаю, — ответила я на всякий случай.

На её лице отразилось удивление. Один из мужчин поставил на стол коробочку, похожую на старый кассетный магнитофон, нажал на кнопку и обратился к моему спутнику. Тот грубо толкнул меня, чтобы я на него посмотрела. А потом знаками показал, что я должна говорить, отрывисто приказав:

— Лагазпаль!

— Здравствуйте, жаль, что я вас не понимаю, но не могли бы вы перестать меня пихать? — попросила я без особой надежды. И правильно, что не надеялась на успех. Потому что стоило мне замолчать, Бука снова меня начал толкать. Я догадалась, что нужно не смолкать. Поэтому начала декламировать «У Лукоморья дуб зеленый».

Тот же мужчина, судя по всему, настраивал «магнитофон», как будто искал нужную радиоволну. Из колонок неслись какие-то шумы, иногда доносилась речь. Присутствующие пойманными волнами явно оставались недовольными, потому что переглядывались и мотали головами. У женщины на лице было очень кислое выражение. Через некоторое время она встала, направила свою волшебную палочку на стену. И стена засветилась, там появилось изображение. Даже без знания языка я догадалась, что попала на телемост. Меня показывали двоим людям, стоявшим по ту сторону экрана. Картинка была отличная, я в деталях разглядела мужчину и женщину, принадлежавших к разным расам. У мужчины кожа явно отливала зеленым. Сначала я подумала, что это дефект освещения такой, цветопередача хромает, но потом сравнила со всем остальным, попавшим в кадр, и склонилась к варианту «он — Шрек». Так я его про себя и стала называть. Его напарница Фиону не напоминала вообще ничем, симпатичная рыжеволосая особа лет сорока на вид. Оба в таких же коротких балахонах, как наша «волшебница» с жезлом. Предметом обсуждения участников телемоста стала, конечно, я. Иначе зачем при мне общаться? Все говорили бурно, иногда перебивая друг друга. В какой — то момент на столе оказался мой телефон, помещённый в прозрачный контейнер, собеседники на экране ахнули, оживленно принялись жестикулировать.

Самое интересное началось дальше — мужчина и женщина в укороченных мантиях повернулись лицом к стене, та, естественно, разъехалась, они прошли вглубь небольшого помещения, увешанного манускриптами, грамотами и картинками, остановились у чего-то, до крайности напомнившего мне алтарь, что-то начали нажимать. И над алтарём появилось голографическое изображение, как джин из бутылки. Что происходило дальше, я в то время не очень поняла, мне показалось, что мужчина и женщина общались с «джином» знаками или выполняли ритуал. Поклоняются они ему, что ли? Глядишь, и меня в жертву принесут сейчас. На этой мысли Бука опять толкнул меня в бок и жестами приказал говорить. Я обозлилась тогда конкретно, и решила, что терять мне нечего. Всё равно меня никто не понимает, а душу отвести хочется. Поэтому не буду цитировать, что я сказала, можете догадаться сами, в меру своего владения русским матерным. Женщина с жезлом что-тосказала Буке, он поклонился и вывел меня из зала, передал ожидавшему у входа Уатмиху. Обратный путь в свою комфортабельную камеру описывать не буду, ничего примечательного.

Я размышляла над увиденным. По — моему, они пытались понять, на каком языке я говорю, включив некий распознаватель речи. И у них ничего не получилось, в их мире нет такого языка. Вот попадос, извините. И, кажется, у них есть религия, потому что Шрек и его напарница очень походили на жрецов, а та штука на экране — на алтарь. Голограмма, возможно, какой — то дух. Если я в параллельном мире, ничего удивительного, тут должна быть магия. Хотя и прогресс очень развит, я раньше считала, что это вещи несовместимые. Если уж ты в магическом мире, будь добр жить в лесу, прятаться в пещере и варить магическое зелье на костре. Но тут уж как есть, ход событий я здесь не задаю.

На обед Уатмих прикатил тележку с очередной порцией хлебцев и двумя термостаканами, один из напитков я назвала киселём, второй — компотом, хотя это имеет и мало общего с их содержимым. Просто надо же как-то это называть, правда? Чтобы крыша окончательно не поехала. А после обеда меня пришли исследовать. Женщина с волшебной палочкой и один из мужчин, присутствовавших утром на телемосте. Они втыкали в меня гибкие, невероятно тонкие и длинные иголки, напоминавшие, скорее, жала. Брали на анализ слюну, отрезали несколько волос. Прилепили ко лбу резинку, которая моментально и очень сильно нагрелась. Скорее всего, это датчик, который передавал информацию обо мне на устройство, напоминающее пудреницу. Женщина держала его в руке, смотрела, как по миниатюрному круглому экрану ползут какие — то знаки, и то ли хмурилась, то ли недоумевала.

Я чувствовала себя человеком, похищенным пришельцами. Как-то так контактёры описывали обследование на летающей тарелке. Ладно, переживу, главное, чтобы на куски меня резать не начали. Остальная часть дня прошла скучно, я сидела и пялилась в стену своей то ли комнаты, то ли камеры. Ни тебе знакомства с культурой страны, ни приветственных делегаций. И не понятно, что же будет дальше.

Лечь спать я постаралась пораньше, всё одно, заняться нечем. В горестных думах о будущем я всё же задремала. И проснулась внезапно, от ощущения опасности. В дверном проёме стоял Уатмих, и прикладывал палец к своим губам. Универсальный жест, срабатывает в любой вселенной! Он сделал загребающий жест ладонью к себе, видимо звал куда — то. Я его боялась. Здоровенный, волосатый, на зверя похож. Что ему вообще взбрело в голову? Не собираюсь я с ним никуда идти, тем более, явно не санкционирован этот визит с «феей волшебной палочки». Но Уатмих выбора мне давать не собирался, это было не приглашение. Он одним прыжком оказался рядом с кроватью, схватил меня за руку, вытащил, поставил на ноги. Рукой закрыл мне рот. Секунду помедлил, потом обернул меня одеялом, закинул на плечи и выбежал из комнаты. Он бежал, я слышала его тяжёлое хрипловатое дыхание. Нет, я не особенно увесистая, надо сказать. Но и полцентнера на плечах — это не пляжная сумка.

С одной стороны, мне было страшно. С другой — чёрт возьми, что — то начинает происходить. Я по-прежнему ощущала себя, словно во сне и чувства опасности у меня толком и не появилось. Будто кино о себе смотрю, и оно стало слишком скучное и непонятное, а тут экшн. На улицу мы попали не через телефонную кабинку, а по лестнице. Ярко светили обе луны, под ногами моего похитителя хрустели ветки. Он наконец прекратил бежать и погрузил меня куда — то. Одеяло на голове помешало рассмотреть, куда именно, но судя по всему, это какой — то транспорт, поскольку он сразу тронулся с места. Стянув одеяло, я смогла наконец оценить происходящее в красках. Мы действительно находились в салоне автомобиля. Или это не автомобиль, но что-то аналогичное. Форма салона была полукруглой, словно купол. Мчались мы очень быстро. Вместо руля на панели управления были кнопки, рычаги и небольшой круглый экран. Уатмих зажал один из рычагов и что-то отрывисто сообщал в локоть. Куда он меня везёт?

Он неожиданно прервал беседу, повернулся ко мне и резко наклонил мою голову вниз, я не смогла сопротивляться. Тут же послышался треск, словно что-то ломалось. Я увидела, насколько позволяла моя поза, как окно нашей машины вдалось внутрь, в него влетел небольшой круглый предмет, упал на приборную панель и взорвался. Погоня! Транспорт наш занесло, мы врезались в дерево, от удара я подпрыгнула. Уатмих вытащил меня, уже без одеяла, и понёс дальше, высоко подпрыгивая на кочках между деревьями. Позади слышались крики и странные резкие звуки, возможно, в данной реальности это выстрелы. Мой похититель прыгал, бежал, а потом ухнул в яму. Тут я перепугалась не на шутку, так и покалечиться можно. Но яма оказалась «кроличьей норой». Пролетев совсем немного, мы приземлились в тускло освещённом и очень тесном коридоре. Уатмих поставил меня на ноги, вцепился в руку, потянул за собой. Я заметила, что теперь он ощутимо хромает. Минут через десять впереди замаячил лунный свет, мы выбрались из подземного тоннеля и оказались на берегу реки. Я посмотрела на йети. Его правая нога ниже колена была в крови, штанина разорвана.

— Надо остановить кровь! — сказала я, не подумав, что он всё равно не поймёт.

Уатмих хмыкнул, хитро приложил пальцы ко рту и как — то необычно свистнул. Через пару минут к берегу подплыла лодка вытянутой формы. Йети подтолкнул меня к ней. И чего здесь все пихаются? Надо учить местный язык. В лодке был человек, не похожий на Уатмиха, то есть, вполне обычного для меня вида, даже симпатичный, хоть времени любоваться им у меня не было. И одежда вполне приемлемая, человеческая — тёплая куртка и толстые штаны. Когда мы сели, он дёрнул за рычаг и лодка очень быстро, но при этом не издавая рёва мотора, поплыла. Мы моментально отдалились от берега, и вовремя, потому что преследователи уже были тут как тут. Раздались выстрелы, я интуитивно кинулась на дно лодки. Сверху на меня упало что-то большое и полилась тёплая липкая жидкость. Это кровь! Тут сказалось напряжение последних суток и стресс от погони. Голова дико закружилась, я провалилась в обморок.

Когда я вышла из обморочного состояния, положение дел заметно изменилось. Я лежала на дне лодки, заботливо прикрытая курточкой. Мужчина, нас подобравший, пасмурно глядел на воду. А впритык к моим ногам лежал неподвижным монолитом мой звероподобный похититель. Признаков жизни он не подавал. Вокруг было спокойно, видимо, мы оторвались от погони. Я посмотрела на экранчик браслета. Три часа ночи. Вот так вечеринка. Забавно, у меня осталось всего две собственных вещи из моего мира. Фитнес — браслет и кулон с руническим ставом «открывающим дороги». Славную же дорогу он мне открыл, к слову.

Некоторое время спустя мы заплыли в тоннель, образованный, по всей видимости, естественным путём, в древней скале. Но лодка не проследовала к выходу из него, а повернула влево. Оказалось, там узкий и неприметный канал. Плыли мы минут 15, затем лодка остановилась. Я решила, что застряла, оказалось, нет. Словно ниоткуда возникли три фонарика. Чьи — то руки подтянули лодку к каменистому берегу. Я почувствовала, как меня вытаскивают на твердь земную. Чтобы не запутаться, человека, который меня транспортировал, я обозвала «Харон». Он и двое его товарищей понесли Уатмиха, третий встречающий вёл меня, поддерживая под руку. Все они переговаривались. Идти было тяжело, начался спуск. Тут вообще любят селиться под землёй, я погляжу. Камень крошился под ногами, я боялась упасть. Хорошо, что меня поддерживали. Позади пыхтели сопровождающие, со своей печальной и тяжкой ношей. Свет фонариков выхватывал детали довольно однообразного пейзажа. Камни, нечто похожее на древесные грибы и лишайник, а порой — указатели. Иначе эти стрелочки с подписями истолковать было сложно. Наконец, одна из сплошных скал перед нами открылась. Надо же, тут даже двери под обстановку декорированы. Или замаскированы. Мы оказались в просторном фойе. Я так называю это помещение, поскольку в обозримом пространстве виднелись двери, явно куда — то ведущие. Мой провожатый очень деликатно повёл меня дальше по коридору, перед одной из дверей он остановился, приложил что-товроде брелока или электронного ключа к стене. Створки разъехались, мы зашли в маленькую комнатку с круглым потолком. Там он меня и оставил. Оглядываться и обустраиваться сил уже не было. Я повалилась на мягкую кровать, которая показалась мне безумно удобной, и вскоре отрубилась безо всяких сновидений. Проспала я до десяти утра, а подскочила, ужаленная мыслью: «Это ж сколько меня уже дома и на работе нет? Все ведь с ума сходят!» Потом мне пришло в голову, что я исчезла в зеркальном лабиринте, наверняка там идёт поисковая операция. Но додумывать дальше не получилось, ко мне пришли. Миловидная девушка, по местной моде очень коротко подстриженная, принесла мне чистую одежду и поднос с очередными крекерами и напитками. Показала, где открывается дверца в крохотный санузел. Да тут знают толк в самом необходимом, даже в комнатке внутри скалы есть все удобства. В качестве одежды мне на этот раз принесли очень просторные штаны из мягкой ткани глубокого фиолетового цвета и тёплый синий свитер. Когда я позавтракала, освежилась и переоделась, за мной пришёл Харон и куда — то меня повёл. К этому я уже начала привыкать. Меня здесь всё время куда — то ведут, хорошо, если на плечо не закидывают и не уносят.

Мы пришли в тесное помещение, где сидело четверо человек. Трое — моей расы, четвёртый был похож на несчастного Уатмиха, принявшего на себя вражеские пули. «Интересно, хвост у него есть?» — не к месту подумалось мне. Меня усадили на цилиндрический пуфик, за стол. Передо мной стояло устройство, похожее на распознаватель речи, виденный ранее, только очень старый. Его явно много раз чинили, а может и вообще восстанавливали по кусочкам. Харон нажал на кнопку, показал ладонью на свои губы, затем на мои, сказал:

— Лагазпаль инима.

Я поняла, что «лагазпаль» — это «говори», слово было уже знакомое. Вздохнув, начала читать «Люблю грозу в начале мая». Харон подкручивал колесо настройки, слышно было лишь шипение. Собравшиеся напряженно всматривались то мне в лицо, то на прибор. Когда произведение Тютчева закончилось, я с выражением принялась рассказывать текст песни «В лесу родилась ёлочка». И на словах «Лошадка мохноногая торопится, спешит» распознаватель тоненько запищал на одной ноте, затем залился трелью. Присутствующие возбуждённо заголосили, один выскочил из — за стола, начал размахивать руками, выражая пока что непонятные мне эмоции. То ли радость, то ли испуг.

Пожилой мужчина с добрыми глазами цвета дикой сливы улыбнулся мне, взял в руку маленькую коробочку, что — то в неё произнёс. Из колонок распознавателя раздалось: «Добро пожаловать в Аофабо». С ударением на последней «О».

Я разрыдалась, сама не понимая, почему. На меня обрушилось неимоверное облегчение, я чуть с цилиндра не упала под его весом. С ними можно общаться! Я смогу их понять и узнать, наконец, что же такое происходит.

А мужчина продолжал:

— Нет плакать. Всё будет хорошо. Переводчик хажабгал небогатый словарь. Тебе надо его заполнять.

Мне вручили такую же коробочку, как у него, и поставили передо мной овальный монитор, на котором появлялись движущиеся картинки. Идущий человек, водопад, дерево.

— Говори, что видишь. Это заносится в словарь. Мы понять.

Ясно. У них есть словарь русского языка, но его нужно дополнять. Отлично. Я радостно закивала и принялась за работу. Как оказалось, в моём распоряжении не только картинки. Я могла также комментировать и свои действия, занося их в виртуальный каталог. Процесс обогащения словаря для переводчика меня увлёк. Некоторые картинки, возникавшие на экране, я назвать затруднялась, поскольку там были изображены неизвестные мне предметы и даже животные. Пожилой мужчина, которого звали Фамтан, помогал мне с определениями.

— Надо отдохнуть? — спросил он через какое — то время.

Я отрицательно замотала головой, мне хотелось продолжать, словно заполненный словарь моего родного языка как — то приближал меня к дому, мог перенести туда, где не будет страха и тревоги. Посмотрев на браслет, я поняла, что наше занятие длится уже почти три часа. Но усталости я не чувствовала.

— Гхета, надо обедать, — с нажимом произнёс Фамтан.

Похоже, звука «Р», так досаждавшего мне на родине, тут не знали, или мало его использовали. Я подчинилась и пошла за Фамтаном. Он привёл меня в столовую. Угощение было стандартное — нечто, похожее на крекеры, разного размера, формы, цвета и вкуса. Надо будет больше узнать, почему они так питаются, и из чего делаются эти хлебцы. Утолив голод, я попросилась продолжить обучение. Ну, как попросилась. Жестами показала, мол, давайте вернёмся обратно. Фамтан вздохнул, проводил меня до той самой комнаты с распознавателем, но сам не остался, приставив ко мне девушку, что приходила утром. Её звали Палан. Я заметила, что у местных жителей очень необычные глаза, ярких, насыщенных цветов. У Палан были зелёные, и это по — настоящему зелёный цвет, свежей весенней листвы.

Следующие три дня моих были похожи один на другой, я работала над заполнением словаря. Меня не допрашивали, не вводили в курс дела, я пребывала всё в той же неизвестности, но это не напрягало, я хотела по — максимуму обеспечить себе нормальное двустороннее общение. Самое сложное — научить переводчик хоть как — то худо — бедно склонять существительные и спрягать глаголы. Лучше бы вместо меня учителя русского языка или филолога сюда закинуло, что ли! Палан объяснила, что программа, которая обрабатывает информацию, самообучается и если она «поймёт», как устроен язык, сможет строить фразы практически как носитель.

Наконец, Фамтан решил, что для начала достаточно и мы уже можем полноценно поговорить, пусть и с некоторыми шероховатостями. Мне выдали маленькую чёрную коробочку из необычного материала, похожего на очень плотное чёрное стекло. В левое ухо вставили маленький наушник на волоске — проволочке. Фамтан слегка стукнул ногтем по коробочке и что — то сказал. В моём ухе раздалось:

— Ну что же, Грета, пришло время услышать друг друга.

— А как вы меня будете понимать? — поинтересовалась я.

После небольшой паузы Фамтан ответил:

— У меня в кармане лежит такой же переводчик, теперь он запрограммирован и на твой язык. В наушник идёт нужный звук.

— А у вас много языков?

— У нас один общепринятый язык, но есть ещё несколько. В разных странах они являются родными. Но все знают и обязательный язык Сфата. Переводчик мы используем редко, но он бывает нужен.

— А почему там, где я была сначала, мой язык не распознали. А у вас это получилось?

— У нас сохранилась старая база. Люди от вас к нам уже попадали и кто — то смог поделиться знанием языка с нами.

Ну, ясен пень, я не одна такая, кто смог перенестись из нашего мира в этот. Осталось найти земляков.