Ожог от северного сияния

Наталия Беззубенко, 2023

Антон и Тина, связавшие себя узами брака не из романтических побуждений, приезжают на северный остров, чтобы провести подальше от чужих глаз два года совместной жизни, а после разбежаться. Вынужденная поездка превращается в захватывающее приключение: островные божества и обряды, необъяснимые пропажи и находки и северное сияние, которое озарит жизнь героев своим волшебным светом.

Глава 3

Ровно в пять у парковых фонтанов «Заскалья» прогуливался Антон Карельский. Чтобы Грешница узнала, оделся так же, как и на фото с аватарки, — белая футболка, горчичный пиджак, джинсы. Ее-то сложно будет пропустить, посмеялся про себя Антон.

Миниатюрная коробочка с розовыми гипсофилами в руках стала за эти две недели традицией. Этакий ненавязчивый презент на первую встречу. И романтично, и удобно — цветочки не завянут (губка там внутри с особым раствором, продавщица щебетала, постреливая в Антона глазками). Букетик форсировал события, экономил его время, девушки таяли и с первой минуты проникались к нему симпатией.

В это раз все пошло по-другому. На двери цветочного магазинчика, исправно снабжавшего его благоуханными подарками, висела табличка «Учет». Времени в обрез, искать другой ларек некогда. Ну и ладно! Очевидно, никаких внутренних барьеров у новой знакомой нет (с такими-то фотосессиями!), думал Антон, любуясь водными струями в фонтанной чаше. Без цветов обойдемся.

Слева подросток ловил в объектив осенние солнечные лучи, золотившие макушки парковых деревьев. Справа призывно улыбалась блондинка в коротеньком пальто и сапогах-ботфортах. Ничего такая, но не Грешница. Где же она? Как типичная женщина заставляет себя ждать? Он с раздражением взглянул на циферблат. Пять минут шестого. Где ее черти носят? Или демоны? Рядом прозвучало робкое «Привет», потонувшее в автомобильном гудке.

— Это ведь ты Рыболов, да? Мы познакомились утром. В сети. — Его рукава слегка коснулись.

Он резко развернулся.

Рядом стояло нЕчто. Обыкновенный заморыш. Волосянки зализаны в жидкий хвост, глухая водолазка болотного цвета, рваные на коленях джинсы (не по-модному рваные, а так, наспех порезанные ножницами, чтобы оживить унылые, видавшие виды штаны). Затертая кожаная курточка. И только перстень с огромным зеленым камнем на указательном пальце пробудил воспоминания, где-то он видел подобное…

Грешница?! Не может этого быть.

Антон поспешно достал телефон и отправил Грешнице вопросительный смайлик. В кармане заморыша моментально блюмкнуло. Ее пальчики заскользили по дисплею, и ему прилетел ответ: Да, это я.

Антон уставился на странное, невыразительное существо, стоявшее рядом. Обалдеть! Это какой-то дурацкий розыгрыш. Она оказалась совершенно не такой, какой он себе вообразил. Только глаза были прежними — карими, печальными и самую малость удивленными.

Девчонка мялась и совершенно не знала, что же делать дальше. Он тоже не знал.

Падшему ангелу из интернета можно было предложить все что угодно, хотя бы участие в оргии в этом фонтане. А с этой что ему делать? До встречи с дедом оставалось всего два дня и ноль вариантов. И шансов найти что-то подходящее тоже ноль. Потому как угробит он свободное время на эту…

— Так мы пойдем на выставку? — Голос приятный, мелодичный. Антон привык доверяться своему первому впечатлению, но не от внешности, от звука.

Карие глазищи вопросительно уставились на него.

Выставку? Ах да, он же выманил Грешницу на свидание под благовидным предлогом — посещение музейчика в парке. Пока они молча шли к стеклянному павильону, Антон перебирал в голове допустимые варианты побега. Может, просто смыться? Без объяснений. Тяжело вздохнул. Нет, обещал же, значит, выставка.

Едва переступив порог павильона, Антон скривился: какая гадость! Экспонаты — рыбы во всевозможных обличиях, этакое современное искусство. По центру установили огромный аквариум, в котором навеки застыло дохлое зубастое чудище в формальдегиде. Чешуя двухметровой щуки переливалась в свете ламп. Мертвый глаз по-хищному блестел при виде добычи.

— Ух ты какая! — восхитилась Грешница и прижалась носом к стеклу.

— Нравится? Серьезно, что ли? — без особенного интереса спросил Антон, раздумывая над своей фатальной невезучестью. Какая по счету кандидатка? И снова мимо.

— Не то чтобы нравится… Она и мертвая, и в то же время устрашающе живая. Не оторваться.

Глаз не оторвать, вот тут прям в яблочко. Только от его чуднОй знакомой, с которой он расстанется минут через… скажем, минут через пятнадцать. И пойдет в свою мужскую берлогу думу думать, как же быть дальше. Он прогулялся по залу, чего только не понатащили сюда: как внутри кастрюли с ухой, даже затошнило. А она залипала около каждой рыбехи. Чего она в них нашла?

Рыба-пила с часами вместо брюха в стиле стимпанк.

Камбала, сложенная из кусочков разбитой тарелки.

Бронзовая статуэтка дельфина-подсвечника.

Янтарная щучка-кольцо.

Железный уродец с плавниками на четырех лапах.

Валяные тапочки с морскими гребешками.

Стая рыб-деревяшек с неестественно длинными плавниками.

Бисерные брошки-мальки.

Чеканка по металлу — агрессивное существо с фонариком, глубинный удильщик.

Сомик с зонтиком и судак с дудочкой на нарисованной набережной.

Челюсти из приоткрытой консервной банки с надписью «Шпроты».

Рыбий хвост из сиденья стула.

Искусство, нЕчего сказать. Повысить художественную ценность этих рыб смогут только ценники с кучей нулей, иначе никто не позарится на такие «произведения».

Антон начинал закипать, мало того, что лопухнулся, так еще и время тратит черт знает на что. Ну ладно, бывает, ошибся. Так зачем на выставку тащиться-то было? Знакомая его настроения совершенно не разделяла.

— Смотри, вот ей одиноко. — Она показала на рыбку из папье-маше, покрытую песком и мелкой галькой. — А эта испытывает страх оказаться не такой, как все. — Она посмотрела на того металлического уродца на ножках.

— Занятные наблюдения. Сама придумала?

Грешница смутилась и замолчала.

— Ну, а с этой что? — Антон ткнул пальцем в камбалу из керамических кусочков.

— С этой?.. Разбитое вдребезги сердце.

Да, в фантазии новой знакомой не откажешь. Интересно, это ее работа так развивает креативность? К каждому клиенту — особый подход. Или врожденное? Направить бы ее фантазии в нужное ему русло… Про всякий экспонат у нее было что сказать. Понемногу Антон втянулся в игру и даже неплохо провел время. Нескучно, во всяком случае. Дальше Карельский и сам не понял, как так получилось, но он пригласил ее в кафе.

Грешница задумалась, прикусила губу, сняла с плеча свой старенький джинсовый рюкзачок и принялась в нем копаться.

Неужели откажется? — мелькнуло в голове Антона, и его кольнуло легкое разочарование:

— Ну же, всего лишь чашка кофе.

Карельский не понимал происходящего. Как нашептывала интуиция, против его природного обаяния (которым он пользовался без зазрения совести) она не устояла. Тогда в чем дело? Цену себе набивает? Ломается? Непохоже. Набивают и ломаются обычно с другим выражением лица, самодовольным.

Она залезла в карманы джинсов и вытащила смятые купюры, согласилась:

— Если только кофе.

Кафешка нашлось рядом, за углом.

По привычке галантно отодвинул стул перед дамой, хотел было помочь с верхней одеждой. Но Грешница намертво вцепилась в свою куцую курточку, замотала головой. Пожал плечами: как хочешь, красавица.

— Будешь лазанью? — небрежно спросил, просматривая меню.

— Лазанью? — переспросила она, заглядывая через его плечо в папку, поданную официантом.

Тот зажег свечку и создал совсем неуместную романтическую обстановку.

— Телячью отбивную? Жюльен?

И тут он заметил, что ее взгляд скользит по столбику с ценами. Все просто, она ограничена в средствах.

— Я пригласил, мне и угощать. Не стесняйся.

— Нет, я сама… я могу заплатить. Спасибо. Мне тоже лазанью и кофе, — она улыбнулась официанту, и ее лицо моментально преобразилось.

Да она ничего, когда улыбается, отметил Антон. Надо ее почаще веселить. Почаще? Видишь ее в первый и последний раз в жизни, накинулся он на себя.

— Кстати, почему Тина? Это же псевдоним? — поинтересовался Карельский (в парке она, смущаясь, назвала свое имя), а про себя подумал: как Роксана, Клеопатра или как там еще величают себя жрицы любви.

— Моя имя Антонина. Но мне оно ужасно не нравится, как и все, что с ним связано. Поэтому для знакомых и друзей я — Тина.

Принесли заказ. Дальше разговор поддерживал Антон, потому что Тина набросилась на еду. Ела она быстро и с удовольствием. Напоминала голодную кошку, которой наконец-то перепало что-то вкусненькое, только что не урчала от удовольствия. Дед всегда говорил: посмотри, как человек ест, все о нем и поймешь. Антон о ней ровным счетом ничего не понимал, только изумлялся, сколько в нее входило. Поймав на себе удивленный взгляд, ответила просто:

— С утра ничего не ела. И на работе некогда было…

А разве тебя там не кормят? Клиент нынче жадный пошел, прижимистый? — чуть было не ляпнул Антон, но потом осекся: не его ума дело.

— Как тебе выставка? — спросил он просто так, чтобы поддержать беседу, не то чтобы его сильно интересовало мнение Грешницы. Не жевать же в тишине.

Он ожидал ответа из ряда «Креативно», «Свежо», на худой конец, «Прикольно» и прочие расхожие фразы, но Тина снова его удивила:

— Каждая рыбка — внутреннее состояние ее творца. О чем человек думает, что его беспокоит, о чем мечтает.

— Да? И какой была бы твоя рыба на этой выставке? — подключился к игре Антон.

— Бумажной, оригами, — сразу ответила она. — Это как видимость оболочки, а на самом деле ничего нет. А твоя?

Антон растерялся.

— Моя?.. Сахарная. Знаешь, бывают такие формы, в них заливают растопленный сахар, он застывает и получается фигурка. Леденец. Приторный леденец по заданной форме.

— А форму выбрали за тебя, и она тебе не очень-то нравится, да?

— Примерно так, — он внимательно посмотрел на Тину, девица-то догадливая. Вроде и не распространялся Антон про свою жизнь, а самую суть ухватила.

— А мечта у тебя какая? — спросил Карельский, ожидая услышать банальщину и опять ошибся.

— Мне хочется открыть кафе.

— Кафе? Их же так много.

— Необычное. Котокафе, — она расправилась с лазаньей и перешла к кофе с пироженкой.

Комплимент от заведения выглядел как валентинка в виде бисквитного сердечка с вишенкой, ну и пошлость!

Тину интересовало исключительно содержание десерта:

— Вкуснотища-то какая!

— Мое забирай, не хочется, — он придвинул блюдечко с розовой пошлятиной в ее сторону. — Мы сейчас об одном и том же говорим? О месте, где коты шастают по столам и оставляют шерсть в тарелках посетителей? — Он поморщился. — Я правильно понимаю?

— Почти. А еще снимают стресс и дарят хорошее настроение. Не все могут завести кошака дома, а прийти в кафе — почти каждый. Кошкотерапия, не слышал о таком?

— Ну… — Антон неопределенно развел руками.

— Но это только мечта, — грустно заметила Тина. — Я откладываю, но…

Внезапно включили караоке. Он узнал мелодию сразу, по первым аккордам. Старая-престарая песенка про черного кота, Антошке частенько напевала ее мама еще до того, как ушла в свой мир. На большом экране песенная строка проплывала по небесно-голубому фону.

«Жил да был черный кот за углом. И кота ненавидел весь дом…» — донесся чистый, переливчатый голос до его уха. Карельский резко развернулся. Пела Тина. Пока он глазел на экран и ударялся в свои воспоминания, официант принес ей микрофон. Выходило почти как у мамы — весело, задорно, ласково. Антон заслушался, внутри защемило, по венам пробежала горячая волна. Песенка пришлась по душе и посетителям кафе, те не скупились на аплодисменты, и Тина смутилась.

За весь вечер на ее телефон не пришло ни одного сообщения, на его — двенадцать. Подружки назначали свидания, заигрывали, делились новыми селфи, но ему было совершенно не до них.

Ночью, глядя на чернильное небо с яркими звездами, Антон никак не мог заснуть, думал. Что он узнал про Тину-Антонину? Тихая, ненавязчивая. Не дура. Языком не молотит с утра до вечера. Еще и поет. Котов любит.

Смог бы он выдержать ее присутствие рядом с собой два года? Вполне. С родителями у нее не очень хорошие отношения, живет у родни. Деньги нужны, да хотя бы на это котокафе (придумала же!). Он прикинул сумму, в которую можно уложиться. Выходило не так уж и много. Выкупить здание, помочь с ремонтом и мебелью, блохастых сама где-нибудь по подворотням насобирает… Это если в крупном городе открывать, а если на острове — совсем другие затраты. Но кто поедет на остров ради кафе с кошками? Ему-то нужна жена рядом, и чтобы надолго не пропадала, — дед что-нибудь заподозрит, мало не покажется обоим. А если туристический маршрут открыть, с экскурсией, рыбалкой?.. Стоп, понеслась мысль по древу, как дед говорит. Его дело — предложить Щучий, а там уж пусть сама решает.

Или отдать ей деньги после выполнения сделки, и пускай делает все что вздумается. Хоть кото, хоть собакокафе открывает. Антон пораздумал еще и решил пожертвовать своей однушкой в центре, все равно переезжать собирался, тесновато для студии, да и изоляцию хорошую придется делать, чтобы соседи не очумели от его творчества. Жить где-то надо Грешнице после развода.

Под утро написал Тине: есть предложение, нужно встретиться. Посмотрел на календарь, встреча с дедом уже завтра. И прибавил: вопрос жизни и смерти.