Глава 5
Добравшись до гостиницы, детективы окунулись в приятную прохладу. Мирослава, к радости Мориса, больше не пыталась распахнуть окно. Есть им не хотелось, поэтому они, не надеясь особо на положительный результат, заказали в номер чай и мороженое. И очень удивились, что такая услуга существует в провинциальном отеле.
Мирослава окунула ложку сначала в горячий чай, а потом в вазочку с мороженым.
— О! Вкусно! — выдохнула она с наслаждением.
Морис улыбнулся. Зная, что Волгина вообще-то мороженое не жалует, можно было догадаться, что оно действительно вкусное.
— Вы всерьез подозреваете в убийстве Паниной школьного учителя? — осторожно спросил он, проглотив кусочек таящего во рту орехового мороженого.
Она пожала плечами.
— В принципе, сам знаешь, что мы должны подозревать всех. Но, если честно, школьный учитель в моем списке подозреваемых располагается во втором десятке.
«Ого, — подумал Морис, — она уже наметила себе больше десяти подозреваемых, а я держу в уме всего одного». Но потом он решил, что шефиня, как он звал про себя Мирославу, явно преувеличивает.
— Кто же у вас в первом десятке? — поинтересовался он не особо настойчиво.
— Меня заинтересовал поселок богатеев, притулившийся к Лучанску. Им что здесь, медом намазано?
— Можно сказать и так, — отозвался Миндаугас.
— Что ты имеешь в виду?
— Тишину, экологию. Здесь вам и река, и заповедник рядом, и горы, и никакого столичного шума, гама, суеты.
— Откуда ты все это знаешь, милый гастарбайтер, — улыбнулась она.
— Спасибо за то, что хотя бы милый, — с иронией ответил он, — вообще-то у меня вид на жительство. А женюсь — и гражданство получу.
— Ты что, еще и жениться здесь собираешься? — приподняла она брови.
— Собираюсь, — не моргнув глазом, подтвердил он, а потом добавил серьезно: — В интернете посмотрел. И надо заметить, окрестности здесь потрясающие!
— Морис, ты просто сокровище.
— Кстати, — оживился Миндаугас, — по-моему, песня «Из-за острова на стрежень» написана где-то здесь.
— С чего ты это взял? — прищурилась она, с удовольствием проглатывая очередную ложечку мороженого.
— Потому что ландшафт местности подходит.
— Это не доказательство!
Морис улыбнулся.
— И чему ты радуешься? — напустила она на себя сердитый вид. — Место он удобное нашел! — И сбавила тон: — А бабу жалко.
— Какую бабу? — не сразу понял Миндаугас.
— Княжну персидскую.
— Разве она баба?
— А что мужик?
— Нет, но…
— Короче, его самого надо было в Волгу спихнуть! Кат, он и есть кат, — подытожила Мирослава.
— Кат — это кто? — решил уточнить Морис.
— Стенька.
— Нет, я это понял. Я не знаю, что значит слово «кат».
— А, это. На Руси так называли заплечных дел мастеров, короче палачей и бандитов.
— Надо же. А я читал, что кат — это вечнозеленый кустарник из семейства бересклетовых.
— Про кустарник я ничего не знаю, — заявила Мирослава.
— Тогда будем считать, что мы расширили кругозор друг друга, — подмигнул ей Морис.
— Считай, что хочешь, — отозвалась она и вздохнула.
— Вы чем-то огорчены?
— И да, и нет.
— А нельзя ли поподробнее?
— Можно. Я вспомнила, тетя говорила, что в юности она думала, что нет ничего ужаснее партийной номенклатуры.
— Но потом тетя переменили свое мнение? — улыбнулся Морис.
— Нет, к большинству партийных боссов она и сейчас относится очень плохо. Но теперь появились, как грибы после дождя, всевозможные нувориши, мнящие себя элитой.
— Это потому, что дождь был токсичный, — невинно заметил Миндаугас.
— Нахватался бог весть каких словечек у… — она щелкнула пальцами, подбирая выражение поприличнее.
— У загнивающего Запада, — любезно подсказал он.
— Ох, Морис, и доведешь ты меня до греха своими подколами, — погрозила она.
— И вы меня уволите?
— Не сразу…
— Сначала поставите на вид или объявите выговор?
— Я пошлю тебя в эротическое путешествие в русском стиле.
— Все! — поднял он руки. — Я умолкаю.
— Очень разумное решение с твоей стороны.
— И какие у нас на сегодня планы?
— Посетить еще раз парк, точнее то место… — она не договорила.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Но сейчас на улице очень жарко, — напомнил он.
— В машине у нас кондиционер, а в парке, наверное, жара чувствуется не слишком сильно.
— Наверное, — согласился он неуверенно и спросил: — А нельзя перенести поездку на вечер?
— Нельзя! — отрезала она и пояснила: — Вечером там могут появиться влюбленные парочки. И их присутствие может нас стеснить.
Морис не стал спрашивать, как присутствие влюбленных может стеснить их. Логически рассуждая, можно прийти к заключению, что это они могут помешать парочкам. Но Мирослава всегда приспосабливала логику к своей интуиции, и переубеждать ее было бесполезно.
— Ну что ж, — сказал Морис, оторвавшись от своих мыслей, — раз вам приспичило ехать именно сейчас, поехали. Я человек подневольный.
— Бедненький ты мой, — поставив пустую вазочку на столик, сказала она и, подойдя к креслу, в котором сидел Морис, села на подлокотник.
Он опасливо покосился на нее. А потом спросил:
— Вы хотите еще мороженого?
Она покачала головой.
— Нет. Просто я думаю о тетушках…
— О каких тетушках?!
— Успокойся! Не о своих. Помнишь, Шатрова сказала, что возлюбленный Зоси Паниной вроде бы ожидал наследство от престарелой тетушки.
— Помню, но почему именно от престарелой?
— Потому что если от здоровой и цветущей, то ждать ему придется долго.
— Однако тетя может быть молодой, но не очень здоровой…
— Сейчас медицина будь здоров! — оптимистично заявила она. — Особенно если у болящего есть деньги.
— Допустим, — ответил он слегка охрипшим голосом. Ощущение ее близости даже в охлажденном кондиционированном воздухе бросало его в жар.
Мирослава едва заметно улыбнулась и, решив не изводить собственного сотрудника, вернулась в свое кресло. Морис облегченно перевел дыхание.
— Так вот опять же о тетушках, — вернулась она к теме разговора, — неплохо было бы узнать, сколько всего одиноких богатых дам проживает в элитном поселке и у кого из них имеется молодой племянник.
— Можно уточнение?
— Конечно!
— Тетушка не обязательно одинокая.
— Но если у нее есть дети, то она не оставит деньги племяннику.
— У нее может быть муж.
— Навряд ли… Если есть супруг, то у него могут иметься собственные родственники.
— Да, но ведь она могла сама получить наследство от первого мужа. В таком случае она может не считать себя обязанной брать в расчет родственников второго мужа.
— Ты прав, — согласилась она, — но давай сначала прошерстим одиноких теток.
— Давайте, — решил не спорить он. — Но где вы собираетесь взять список этих богатых дам?
— Есть у меня несколько вариантов…
Каких именно она не объяснила, а он не стал спрашивать, зная, что имена информаторов всегда держатся в тайне.
— Я подожду вас у себя, — сказал он и отправился к себе в номер.
Едва за Морисом закрылась дверь, Мирослава набрала номер сотового. Сначала она позвонила одному человеку, интересуясь, может ли он составить для нее список одиноких богатых женщин, живущих в элитном поселке возле Лучанска. Дамам должно быть за шестьдесят. Собеседник пообещал выполнить ее просьбу, но Мирославу не устроили сроки.
— Ладно, — сказала она, — не бери в голову, — и отключилась.
Второй набранный ею абонент заметно обрадовался ее звонку и обещал скинуть списки ей на электронную почту в ближайшее время.
Она поблагодарила его и для приличия спросила:
— Как жена, как дети?
— Все хорошо, — рассмеялся он, — стесняюсь спросить, как поживает ваш кот?
— Отлично поживает, — рассмеялась в ответ Мирослава и отключилась.
Идти и стучать в дверь Мориса ей было лень, поэтому она позвонила ему: «Едем!»
Через десять минут они уже выруливали со стоянки. Мирослава проинформировала Мориса, что списки одиноких богатых женщин из поселка возле Лучанска ей обещали скоро прислать. В ответ он только кивнул. Но когда они проехали уже почти половину пути, решился спросить:
— А вдруг богатая тетушка живет не в поселке, а в самом Лучанске?
— Я это учла и попросила, чтобы этих дам, если они имеются, тоже внесли в список.
Теперь Морис был удовлетворен.
Несмотря на то, что парк утопал в зелени, на аллее было очень жарко, и детективы поторопились преодолеть ее и достичь зеленого холма. Однако и нахождение там не принесло им желаемой прохлады. Скорее наоборот, детективам казалось, что солнце буквально зависло над центром возвышенности.
— Трава густая, но в нее все равно не спрячешься, — проговорила Мирослава, плюхаясь на землю.
— Осторожно! — воскликнул Морис. — Здесь же может быть в любом месте камень.
— Я не подумала об этом, — призналась она с виноватой улыбкой, — но фортуна уберегла мой зад.
Морис фыркнул и сказал:
— Поглядите, вокруг ни одной живой души, как вы и хотели.
— Угу. Тут сейчас шашлыки хорошо жарить без всякого костра.
— А что будем делать здесь мы?
— Думать!
— У меня такое впечатление, — пожаловался Морис, — что мои мозги уже запеклись.
— Ничего подобного, — утешила его она.
И вдруг, хотя еще мгновение назад на небе не было ни одного облачка, пошел дождь. Крупные капли, не обращая внимания на солнце, падали на траву и медленно сползали по листьям. Мирослава сначала смотрела зачарованно на этих серебряных улиток, но когда дождь усилился, скомандовала:
— Бежим!
— Куда?
— Вниз.
Они спустились, вернее, почти скатились с холма, и Мирослава, схватив Миндаугаса за руку, потащила его под сень деревьев.
— Во время дождя нельзя прятаться под деревьями, — предостерег он.
— Так молнии же нет, — беззаботно отозвалась она. И он, вздохнув, подчинился.
Деревья над их головами образовывали ветвями настолько плотный полог, что на детективов не упала ни одна капля.
— Как тут хорошо, правда? — тихо спросила она. И он кивнул.
Редкий дождь при ярко светившем солнце лениво падал на землю. И тенистый зеленый парк под золотистой сеткой солнца и дождя был похож на даму под вуалью.
«Романтика», — подумала Мирослава и покосилась на Мориса. На лице ее помощника лежала печать задумчивости и тихого восторга. «Умеет человек наслаждаться прекрасными моментами», — улыбнулась про себя Волгина.
Миндаугас то ли от того, что догадался о ее мыслях, то ли от переизбытка чувств, лаково потерся щекой о ее висок. Она тихо вздохнула. Ей было очень жаль разрушать идиллию, окутавшую их. Но дело есть дело, и она спросила:
— Морис, как ты думаешь, Яна пришла сюда на встречу со своим возлюбленным или с кем-то другим?
— Я не думаю, что девушка пришла сюда на деловую встречу. Даже если это случилось утром, — ответил он.
— Да, пожалуй…
— Только не говорите мне, что встречу здесь ей назначила старушка, пообещав свое благословение, а потом пристукнула бедную девушку камнем.
— Это был бы лихо закрученный сюжет. Но, думаю, ты прав, старушка тут ни при чем. В то же время, зачем парню убивать свою девушку, если она не беременна?
— Разве убивают только беременных? — удивился Морис.
— Будучи беременной, она могла его шантажировать.
— Как?
— Да очень просто! Например, пригрозить, что все расскажет его тетке.
— Но в этом случае деньги потерял бы не только парень, но и она сама.
— Тоже верно…
Однако через минуту она выдала новое предположение.
— Парень мог переметнуться к другой.
— Да, но Яна сказала, что в таком случае Зося бы отпустила любимого человека.
— Мало ли что сказала Яна.
— Но Шатрова взяла это не с потолка. Ясно же, что об этом ей сказала сама Панина.
— Морис! Никогда не нужно верить тому, что говорит девушка под наплывом чувств.
— А вам можно верить? — неожиданно спросил он.
— Смотря в чем, — честно ответила она.
— И в чем же можно?
— В работе и в дружбе.
— А в любви?
— Миндаугас! И откуда ты такой дотошный свалился на мою голову?!
— Не увиливайте, — твердо произнес он.
— Насколько мне известно, в античные времена клятвы, произнесенные на ложе любви, не принимались в расчет.
— Мы с вами не в античном мире, а в современном.
— Отстань!
Дождь закончился так же неожиданно, как и начался. Мирослава вышла из-под крон укрывавших их деревьев и направилась в сторону аллеи, ведущей к выходу. Морис двинулся следом за ней. Он чувствовал легкую досаду и в то же время понимал, что не стоило говорить с ней на эту тему…
В гостиницу они вернулись не слишком довольные друг другом и самими собой. Разошлись, не сговариваясь, по своим номерам. Вечером Миндаугас тихо постучал в ее дверь.
— Да-да, — откликнулась она.
— Мы пойдем ужинать? — спросил он, едва приоткрыв дверь.
— Пойдем, но попозже. Зайди на минутку.
Он вошел и, сев в кресло напротив Мирославы, обратил на нее вопросительный взгляд. Она протянула ему свой телефон.
— Посмотри, мне прислали списки.
— Хорошо бы их распечатать, — пробормотал Миндаугас.
— Скинем на флешку и распечатаем. А пока так посмотри.
— Угу. Оказывается, богатых тетушек не так уж мало, — задумчиво обронил он. — Хорошо еще, что город маленький.
— Не так страшен черт, как его малютка, — пошутила она.
— Что? — не понял он.
— Это такая шутка. В оригинале — не так, как его малюют.
Он догадался.
— Вы уже отыскали, кого можно выбросить из списка?
— Да. У некоторых тетушек вместо племянников племянницы, есть те, у кого и племянник, и племянница или два племянника. Всех этих дам можно выбросить.
— Я бы не стал выбрасывать тех, у кого два племянника, — не согласился он.
— Хорошо, их пока оставим, но проверять будем во вторую очередь.
— Итак, — подвела она итог, — если мы вычеркнем тех, у кого племянницы, и отложим на потом тех, у кого несколько племянников, то останутся пятеро. Двое из них замужем, одна обручена, двое полностью свободны. Вот этой пятеркой и займемся.
Морис покачал головой.
— Ну чем ты опять недоволен?!
— Тем, что вы предлагаете вычеркнуть тетушек, у которых есть и племянник и племянница.
— Морис!
— Ну что Морис? Разве не могут претендовать на наследство и парень, и девушка?
— Могут. Но Панина в разговоре с Яной не говорила, что у ее возлюбленного есть соперники в вопросе наследования.
— Он мог вовсе не считать их соперниками, если они являются его сестрами или братьями.
— Тебе никто не говорил, что ты зануда?
— Нет, — улыбнулся он.
— В таком случае, тетушек, имеющих племянника и племянницу, будем отрабатывать в третью очередь.
— В третью, так в третью, — не стал спорить он и спросил: — Мы идем ужинать?
— Идем. Кстати, — она толкнула его в бок, — сегодня, кажется, дежурит твой обожатель.
— В таком случае в кафе нас накормит ваш обожатель, — не остался он в долгу.
Детективы переглянулись и рассмеялись. Они не ошиблись. Портье, выпросивший автограф, ослепил Мориса улыбкой сразу, как только увидел. А официант, увидев входящих в зал детективов, понесся им навстречу на всех парах и, преданно глядя в лицо Мирославы, предложил удобно расположенный столик и обслужил их в первую очередь.
— Все-таки блат — великое дело, — проговорила Мирослава, сохраняя серьезное лицо.
А Морис не выдержал и, покачав укоризненно головой, улыбнулся.
— Вы живете пережитками прошлого.
— Прошлым — не прошлым, — возразила она, — а ужин мы едим в настоящем.
После ужина, несмотря на неспавшую жару, они решили немного прогуляться. Заодно распечатали списки. А потом нашли небольшой, но уютный сквер с фонтаном и уселись возле него.
— Днем здесь, наверное, полно голубей, — сказала Мирослава.
— Наверное. А вы не заметили, что голуби, живущие в парках и скверах, отличаются от тех, что живут во дворах?
— Конечно, заметила! Они, как бы это точнее выразиться, более подтянутые. А дворовые мне напоминают неухоженных обленившихся коров.
— А вы не боитесь обидеть этим сравнением коров? — улыбнулся Миндаугас.
— Я об этом как-то не подумала, — призналась Мирослава. — Но мне их жаль. Они же не виноваты, что родились на чердаках «хрущевок» и вынуждены питаться отходами из контейнеров. А парковые голуби едят червячков всяких, семена злаков.
— А что мешает дворовым голубям поискать червячков на газонах?
— Лень, наверное, — вздохнула Мирослава.
— Вот-вот. Поднимайтесь, пройдемся по аллее и вернемся в гостиницу.
Вернувшись, они уединились в номере Мирославы и разделили полученные фамилии и адреса женщин на три списка. Только после этого Морис ушел к себе. А Мирослава, не открывая на этот раз окна, улеглась спать.
