Тайна богатой вдовы

Наталия Антонова, 2023

В собственном доме найден мертвым известный актер Артур Дарский. У него было все: слава, любовь зрителей, деньги, красавица-жена. Версия полиции – самоубийство, но что же могло подтолкнуть к этому народного любимца? Дочь актера обращается к Мирославе и Морису, чтобы поймать таинственного преступника, который, похоже, умеет проходить сквозь стены: комната, где раздался смертельный выстрел, была заперта изнутри…

Глава 6

За чашкой вечернего чая Мирослава сказала Миндаугасу:

— Завтра мы с тобой отправляемся в дом Дарских.

— Опять?

Мирослава кивнула.

— Вы там уже были. А я снова останусь на задворках, — сказал Морис.

— Нет, — улыбнулась она, — я предупредила хозяйку, что приеду с помощником.

— Вот как?

— По-моему, я произвела на неё хорошее впечатление, — задумчиво проговорила Мирослава.

— Но насколько я понимаю, Снежана уже ответила на ваши вопросы?

— Можно сказать и так… Но я хочу поговорить с обслугой.

— И она не возражает?

— Нет. Думаю, что от обслуги мы не узнаем ничего плохого ни о самой Дарской, ни о её отношениях с мужем.

— Тогда зачем нам это надо?

— За надом.

— Какой потрясающе исчерпывающий ответ, — хмыкнул Морис.

— Милый, — проговорила Мирослава ласково, — мы будем не только задавать вопросы и слушать ответы. Но и смотреть во все глаза!

— И что мы надеемся там увидеть? Или вернее, высмотреть.

— Пока не знаю.

Через минуту она усмехнулась:

— Лично мне интересно, как Дарская отреагирует на тебя.

— Ага, — улыбнулся он, — я буду выступать в роли лакмусовой бумажки.

— Не только. Но и это тоже.

Ночью пошёл дождь и шёл почти до самого утра. Было слышно, как за окном топают мокрыми ножками капли дождя, как шепчутся с ветром листья деревьев.

Наступившее утро было ясным и с самого начала предвещало зной. Над клумбами порхали бабочки, шмели опускались на лепестки цветов, и те пружинисто прогибались под бархатной тяжестью их тел. Неустанные пчёлы торопились собрать ароматную дань.

Нет в году дней светлей и ярче, чем в июне!

Встретив детективов, вдова поздоровалась, небрежно скользнула взглядом по их лицам и сказала:

— Я предупредила персонал. Можете не стесняться и задавать любые вопросы.

— Спасибо.

— Я вам пока не нужна?

— У меня к вам небольшая просьба, — сказала Мирослава, сделав вид, что смутилась.

— Какая?

— Можно мой помощник, пока я беседую с людьми, побудет с вами?

— Ну что ж, нет проблем, — ответила Дарская.

Но Мирослава успела заметить промелькнувшие в её взгляде удивление и лёгкую подозрительность.

— Вам где будет удобнее беседовать с моими работниками?

— На их рабочем месте.

— В таком случае вашей сопровождающей будет Алика. Это наша горничная.

Дарская позвала девушку и представила её Мирославе. А Мориса она взяла под руку и сказала:

— Идёмте в гостиную, там нам будет удобнее всего провести время наедине.

«Однако», — подумала Мирослава и обратилась к Алике:

— Ну что ж, веди меня, Вергилий!

Девушка хихикнула, но по огоньку, сверкнувшему в её глазах, Мирослава поняла, что ей известно, кто такой Вергилий, да и «Божественную комедию» Данте она, скорее всего, читала. Интересные горничные в доме Дарских… «И то хорошо», — подумала детектив. Она терпеть не могла общаться с дурочками, которые от а до я знают все новинки моды, но представления не имеют не только о Данте или Вергилии, но и имеют весьма смутное представление о творчестве «Солнца нашей поэзии», то бишь Александра Сергеевича Пушкина.

— С кем бы вы хотели поговорить вначале? — спросила девушка.

— С вами, Алика.

— Тогда пойдёмте в мою комнату.

Комната горничной располагалась в правом крыле на первом этаже.

— Вы здесь живёте постоянно? — спросила Мирослава.

— Да, — пожала плечами девушка, — не ездить же мне каждый день в город и обратно.

— А в городе у вас своя квартира?

— Можно сказать и так, я всю жизнь жила с родителями и младшим братом.

— Почему же вы решили устроиться работать горничной к Дарским?

— Потому что здесь хорошо платят. А мне нужны деньги.

«Деньги нужны всем», — подумала Мирослава и осторожно спросила:

— Копите на что-то конкретное? Но если это секрет, то отвечать не обязательно.

— Никакого секрета нет. Я коплю деньги на учёбу. На бюджетный поступить не удалось, — почему-то виновато улыбнулась она.

— Наверное, конкурс большой?

Алика кивнула. Мирослава решила не выпытывать, в какой именно вуз хочет поступить девушка.

Вместо этого она спросила:

— Наверное, работать у богатых людей нелегко?

— Зависит от того, у кого именно работать. Моя подруга устроилась работать к одному бизнесмену, так он в первый же день начал руки распускать, Мариша еле убежала из этого логова разврата.

— А Дарский?

— Это вы про распускание рук? — удивилась искренне Алика. — Артур Владимирович никого, кроме Снежаны Эдуардовны, не замечал. Он буквально молился на неё!

— И они никогда не ссорились?

— Лично я ничего подобного не слышала.

— А к обслуживающему дом персоналу Дарская относится терпимо?

— Хорошо она к нам относится, — сухо проговорила девушка.

И Мирослава догадалась, что хозяйка Алике нравится.

— Такое отношение не так уж часто встретишь в наше время, — заметила она.

— Вы правы, — согласилась Алика, — интеллигентных людей среди богачей мало, в основном разное мурло из грязи в князи повылезало и мнит себя пупом земли.

— Вам такие лично встречались? — улыбнулась Мирослава.

— Бог миловал! Но от подружек много чего наслушалась! — Девушка картинно закатила глаза.

Волгина почувствовала, что Алика с радостью готова поделиться с ней этой информацией, но ей нужны были совсем иные сведения.

— Я так понимаю, — проговорила она, — что сын Артура Владимировича так и не встретился в тот роковой день с отцом.

— Не встретился, — подтвердила её слова девушка, и её ореховые глаза потемнели.

— Вы не были знакомы с Сергеем и Лидией?

— Нет! Откуда?

— Вероятно, они были расстроены?

— На них лица не было! Как и на всех нас.

— Это правда, что вы увидели хозяйку в то время, как она пыталась войти в кабинет мужа?

— Да, — кивнула девушка.

— Это было совпадением?

— Что?

— То, что вы оказались поблизости именно в это время?

— Конечно! Не думаете же вы, что мы заранее сговорились со Снежаной Эдуардовной, — обиженно хмыкнула она.

— Нет, не думаю, — ответила Мирослава, прикинув про себя, что сговариваться с молодой горничной было бы весьма не осмотрительно со стороны Снежаны. Да и смысла в этом не было. Вот если бы дверь кабинета с убитым хозяином не была заперта на ключ изнутри, то свидетель Дарской мог бы пригодиться…

На всякий случай детектив спросила:

— Вы увидели Снежану Эдуардовну в тот момент, когда она стучала в кабинет мужа? Толкала дверь?

— Ну да, хотя погодите, я заметила Снежану Эдуардовну, когда она спешила к кабинету от лестницы.

— Спешила?

— Ну да! Внизу уже ждал сын с женой, но дело не в этом!

— А в чём?

— Зинаида Марковна, наша кухарка, сердилась, что стынут приготовленные ею блюда. Донимала Веру Никитичну — нашу домоправительницу, а та уже звонила Снежане Эдуардовне. — Немного подумав, девушка добавила: — К тому же было непонятно, почему Артур Владимирович так долго не спускается. Наверное, это встревожило Снежану Эдуардовну.

— А что, раньше с ним такого не случалось?

— Вообще-то бывало. Он мог увлечься и забыть о времени.

— Тогда почему Снежана Эдуардовна нервничала?

— Так это же был особый случай! — Девушка воззрилась на Мирославу, точно укоряя её в недопонимании важности момента. — Артур Владимирович решил помириться с сыном! Этого он не мог забыть!

— А как относилась к намечавшемуся примирению Снежана Эдуардовна?

— Нормально относилась, — пожала плечами девушка, — радовалась за мужа.

— А насколько быстро шла Снежана Эдуардовна от лестницы в тот момент, когда вы её заметили?

— Я же говорю, очень быстро! Что вполне соответствует её волнению.

— Угу, — согласилась Мирослава. — А вы не заметили, как она была одета?

— Почему не заметила? — удивилась девушка. — Заметила.

— И как же?

Алика задумалась:

— Платье голубовато-зелёное, длинное, волнами.

— До пола?

— Нет. Туфли на шпильке голубые. И украшения с изумрудами. Ещё перчатки в тон платью.

— До локтя?

— Нет, короче. Но красивые. Видимо от волнения она стягивала их на ходу.

— И в дверь стучала без перчаток?

— Без.

— А куда дела перчатки?

— Комкала в другой руке.

— Потом снова их надела?

— Не видела. Но думаю, что нет, тут такое началось, что не до перчаток.

— Теперь я хотела бы познакомиться с вашей кухаркой.

— Да, конечно. Пойдёмте, Зинаида Марковна на кухне.

Они перешли в левое крыло. И вскоре оказались в огромной благоустроенной кухне.

«Как жаль, что Морис не видит всю эту красоту и чудеса современной техники», — промелькнула мысль у Мирославы. Но она тотчас подумала, что не хотела бы иметь такую кухню в своём доме. Ей больше нравилась та кухня, что была у неё, не столь оборудованная всякими прибамбасами, не такая огромная, но зато в ней было уютно и царила аура покоя и тепла.

— Зинаида Марковна, мы к вам, — окликнула Алика полноватую миловидную женщину.

— Эта наша кухарка Зинаида Марковна, а это детектив Мирослава Волгина, — представила Алика женщин друг другу и сообщила кухарке: — Снежана Эдуардовна просила, чтобы мы ответили на её вопросы.

— Знаю я, — взмахнула полной рукой Зинаида Марковна, — хозяйка звонила и предупредила меня.

— Чаю хотите? — спросила женщина Мирославу.

— Не отказывайтесь, — быстро встряла Алика. — Зинаида Марковна такой чай готовит, что лучше всякого эликсира.

— От эликсира я, пожалуй, не откажусь, — улыбнулась Мирослава.

— И мне тоже, Зинаида Марковна, налейте, — попросила Алика, скорчив смешную умоляющую рожицу.

Кухарка рассмеялась. Усадила их за круглый мраморный столик, поставила на него три чашки с чаем и тарелку с пирогом.

— Сахар не предлагаю, — сказала она, — а пирога моего отведайте.

Алика тут же утащила один кусочек, откусила, зажмурила глаза:

— С яблоками! Мой любимый!

Зинаида Марковна улыбнулась и посмотрела на Мирославу.

Та тоже взяла кусочек, откусила. Пирог действительно был вкусным.

— Волшебно, — прокомментировала она и спросила: — С корицей?

Зинаида Марковна кивнула:

— Вы тоже печёте?

— Нет, я не по этому делу, — рассмеялась Мирослава, — но мой напарник печёт с корицей и тоже очень даже неплохо.

— Ну и ладно, — покладисто согласилась кухарка и тоже взяла кусочек пирога.

Когда чай был выпит, Мирослава поблагодарила за угощение и спросила:

— Зинаида Марковна, вы помните тот день, когда не стало вашего хозяина?

— Ещё бы не помнить, — вздохнула кухарка.

— Снежана Эдуардовна и Алика говорят, что в тот день у вас простывал обед.

— Это мягко сказано! — всплеснула руками кухарка. — Давно было пора всё подавать на стол, а они всё никак не могли собраться в гостиной.

— И вы позвонили Снежане Эдуардовне?

— Нет, моё дело готовить. А с хозяевами пусть разбирается Вера Никитична, она управляет домом. Именно ей я и позвонила.

— А она?

— Она пообещала узнать, в чём там дело, и поторопить хозяев.

— И как скоро вам сообщили о гибели Артура Владимировича?

— Даже не знаю, — вздохнула женщина. — Мне показалось, что целая вечность прошла! Я тут сначала рвала и метала! Столько трудов и всё псу под хвост! А потом когда узнала, то уже не до приготовленных блюд было. Руки сразу опустились.

— Вы дорожили своим местом у Дарских?

— Почему дорожила? И сейчас дорожу. Хозяйка у нас человек справедливый, никогда не обидит, не накричит.

— А Артур Владимирович?

— Он в хозяйственные дела не вникал. Но при встрече всегда любезно здоровался, спрашивал то про здоровье, то про детей. Хороший был человек. — Зинаида Марковна прослезилась.

— А с хозяйкой Артур Владимирович тоже был любезен?

— Скажете тоже, любезен, — фыркнула кухарка. — Он с неё пылинки сдувал и на руках носил. Если уж кому и повезло с замужеством, так это Снежане Эдуардовне.

Распрощавшись с кухаркой, Мирослава последовала за своим Вергилием, рассчитывая поговорить с домоправительницей.

Алика предварительно созвонилась с Герасимовой, и та предложила поговорить на летней веранде.

Девушка передала Волгиной слова Веры Никитичны, и детектив согласно кивнула:

— Прекрасно.

Они вышли из дома и прошли совсем немного по дорожке, выложенной мозаичной плиткой, среди низкой травы и окаймляющих её цв етов.

По пути Мирослава думала о том, почему она сразу окрестила Алику Вергилием… На первый взгляд дом Дарских вовсе не походил на ад. Или это только на первый взгляд?

Додумать она не успела, так как Алика радостно воскликнула:

— Вот мы и пришли.

Вера Никитична встретила их на пороге и пригласила присесть в кресла, сплетённые из ротанга. Алика сказала, что она, пожалуй, подождёт на скамейке в саду. И Герасимова тут же согласно кивнула.

— Какой вы любите сок? — спросила Вера Никитична и направилась к стоящему неподалёку холодильнику.

— Если можно, минеральную воду, — попросила детектив.

Женщина, не говоря ни слова, достала бутылку минеральной воды и запотевший кувшин с оранжевой жидкостью. Из буфета, сделанного под старину, а возможно, и антикварного, достала два стакана. Налила Мирославе воду, себе сок, судя по цвету и аромату, апельсиновый. Всё это она проделала не торопясь и молча.

— Спасибо, — поблагодарила Волгина.

Герасимова кивнула в знак того, что благодарность принята.

«Да уж», — подумала Мирослава и сказала:

— Я детектив и вместе с полицией расследую это дело.

В ответ снова безмолвный кивок.

— Расскажите мне о том дне, когда был убит Дарский.

— Артур Владимирович застрелился, — наконец-то заговорила домоправительница и перекрестилась.

— Возможно, — не стала спорить Мирослава.

— А что, у полиции есть иные версии? — неожиданно живо спросила женщина.

— У полиции не знаю, — уклончиво ответила Мирослава, — а у меня есть.

— И какая же, если не секрет?

— Нет, не секрет. Доведение до самоубийства. А это тоже преступление.

— Ну что вы! — взмахнула на неё обеими руками Вера Никитична, — Этого не может быть!

— Почему?

— Да потому, что просто некому было его до этого доводить!

— То есть?

— Посудите сами, с детьми Артур Владимирович не общался после женитьбы на Снежане Эдуардовне, с родственниками и прежними друзьями тоже, дела его в профессиональном плане шли в гору.

— Против общения с детьми и родственниками возражала Снежана Эдуардовна?

— Ну что вы! — искренне возмутилась Вера Никитична. — Это они не хотели! А Артур Владимирович и Снежана Эдуардовна стремились к этому всей душой!

— Так, может быть, Дарский так сильно переживал из-за разрыва с детьми, что…

— Нет, нет! — не дала договорить ей домоправительница. — Без сомнения, Артур Владимирович переживал! Но он никогда не наложил бы на себя руки! Тем более в этот день он ждал сына и невестку для примирения.

— Однако он всё-таки застрелился, — тихо произнесла Мирослава.

— Да, — вздохнула женщина печально, — ума не приложу, почему он это сделал, видимо, помутнение рассудка.

— Судя по всему, Артур Владимирович не страдал психическими расстройствами?

— Не страдал, — согласилась женщина, — может, что-то мгновенное…

— Может быть, его к этому подтолкнули нелады в семейной жизни? — вновь осторожно спросила Мирослава.

— Вы что, имеете в виду их отношения со Снежаной Эдуардовной? — недоверчиво спросила женщина.

Мирослава кивнула.

— Даже и не думайте об этом! Они жили дружно, ворковали, как два голубка. Кто угодно вам это подтвердит! — уверенно произнесла домработница.

— Но ведь в любой семье бывают конфликты, пусть даже маленькие ссоры.

— А у них не было! — категорично отрезала Вера Никитична.

— Это правда, что Снежана Эдуардовна решила подняться в кабинет мужа только после того, как вы сказали ей о нетерпении вашей кухарки?

Домоправительница пожала плечами:

— Не знаю, возможно, ей неудобно было заставлять ждать гостей.

— А почему Дарская не встревожилась задержкой мужа сама?

— Да потому, что Артур Владимирович и раньше нередко, увлекшись работой, забывал, что его ждут к обеду. Ну и…

— Что — ну и?

— Не любил, когда его тревожат напоминаниями?

— То есть он ругал за это жену?

— Нет! Не ругал, но как бы огорчался.

— Понятно. А в этот раз Снежана Эдуардовна всё-таки решилась напомнить мужу, что он задерживается?

— Да. Но только потому, что ждала его не она одна, но и приехавшие сын с невесткой. К тому же обед был приготовлен из особо сложных блюд, которые, постояв, теряли свой вкус и шик. Вы меня понимаете?

— Да, конечно. Но всё-таки я не могу понять, почему Снежана Эдуардовна просто не позвонила мужу?

— В этом доме не принято звонить по телефону в кабинет хозяина. — Женщина поджала губы.

Мирослава решила принять к сведению причуды покойного хозяина и спросила:

— Снежана Эдуардовна отправилась в кабинет к мужу одна?

— Естественно.

— Но там она встретилась с Аликой?

— Чисто случайно.

— И послала её вниз за остальными?

— Да. Надо было открыть кабинет.

— Вы тоже поднимались?

— Нет, я оставалась с Лидой, женой сына Артура Владимировича.

— Кто поднялся сразу?

— Сын его Сергей, потом наш водитель Руслан и чуть позже садовник Иван Филатович.

— А почему садовник не поднялся сразу?

— Алика не нашла его, и телефон его молчал. Вот она и отправила ему эсэмэску.

— У вашей хозяйки есть близкие родственники?

— Только тётя Аполлинария Андреевна.

— Они часто видятся?

— Не знаю, я не слежу за хозяйкой, — пожала плечами домоправительница.

— То есть сюда в дом Дарских Аполлинария Андреевна не приезжает?

— На моей памяти это было два или три раза…

— Спасибо, Вера Никитична, вы мне помогли.

— Разве? — удивилась домоправительница.

Мирослава молча с улыбкой кивнула.

— Тогда я рада, — неуверенно проговорила женщина.

Мирослава догадалась, что она сильно горюет о кончине хозяина и боль, зажатую в тиски, не на кого ей было выплеснуть. Вот она и страдала молча, стараясь скрыть свои чувства от окружающих.

Мирослава подошла к домоправительнице и нежно сжала её руку:

— Крепитесь, Вера Никитична.

— Спасибо, — поблагодарила та, скорее не за слова, а за то тепло и сочувствие, что прозвучали в голосе детектива.

— Где мне теперь найти моего Вергилия? — спросила Мирослава.

— Кого?! — удивилась домоправительница.

— Алику. — По губам Волгиной скользнула лёгкая улыбка.

— А! Как вы её, однако, окрестили, — невольно улыбнулась в ответ домоправительница. — Она под яблоней на скамейке сидит, сама вас увидит, как на ступенях появитесь, и тут же окажется рядом.

Вера Никитична оказалась права, не успела Мирослава спуститься на первую ступеньку, как Алика уже была тут как тут.

— Куда дальше? — спросила она.

— Пойдём, побеседуем с вашим водителем. Он на месте?

— Как штык! — кивнула девушка. — Хозяйка всех заранее предупредила.

Руслан Витальевич Зеленин действительно был на месте и, скорее всего, нетерпеливо поджидал детектива. По крайней мере, когда Мирослава увидела его, на лице мужчины промелькнуло именно это чувство…

— Здравствуйте, — сказала Мирослава, — я частный детектив и мне нужно задать вам несколько вопросов.

Он кивнул и пригласил Мирославу присесть. Алика снова испарилась.

— Расскажите мне, пожалуйста, как вы узнали о гибели хозяина?

— Как узнал? — На секунду растерялся мужчина и тут же ответил: — Увидел собственными глазами.

— При каких обстоятельствах?

— В смысле?

— Вы пришли и увидели?

— Нет, сначала ко мне прибежала Алика и сказала, что хозяин заперся в кабинете, не отзывается и дверь не открывает. Потом хозяйка сказала, что кабинет надо открыть. Мы и открыли с Иваном Филатовичем, это наш садовник.

— Вы сразу заглянули в кабинет?

— Нет, сначала хозяйка, и чуть в обморок не упала. Потом уже мы, и там такое, что немудрено, что Снежане Эдуардовне плохо стало.

— Полицию вызвала Снежана Эдуардовна?

— Нет, сын Артура Владимировича, он как раз в этот день мириться с отцом приехал.

— Они были в ссоре?

— Ну, нам, обслуге, всё это неведомо, просто слухи ходили, что, мол, дети от первого брака осерчали на отца за развод с матерью и не общаются. А наш хозяин очень хотел с ними помириться. Всё-таки родные. Вот сын и согласился пойти на мировую.

— А Артур Владимирович со Снежаной Эдуардовной часто ссорились?

— Ни разу такого не слышал, — удивлённо проговорил водитель.

— То есть жили дружно?

— Дай бог всякому так жить, — ответил мужчина.

— Снежана Эдуардовна не возражала против общения мужа с детьми?

— Нет, конечно, наоборот, переживала.

— И откуда вам это известно?

— Так опять же слухи, — прищурил он один глаз.

— А родственники самой Снежаны Эдуардовны часто приезжали в гости к Дарским?

— Да у неё из всех родственников, кажись, одна только тётка. Сюда она редко приезжала. Но я время от времени отвозил хозяйку на встречу к тётке, они встречались в кафе, ресторанчиках, в театре или у тётки дома. Потом опять же она не всегда ездила со мной. У неё и своя машина есть.

— Руслан Витальевич, — обратилась к водителю Мирослава, — вы верите, что Артур Владимирович мог покончить с собой?

— Не верю, — вздохнул мужчина, — но от факта никуда не деться.

— У вас есть предположения, что могло его подтолкнуть к роковому шагу?

— Понятия не имею! Я много лет знал Артура Владимировича и чтоб он такое сотворил с собой при его-то неиссякаемой энергии и любви к жизни?! Нет, у меня это в голове не укладывается.

— Ну что ж, спасибо вам, — сказала Мирослава и распрощалась с Зелениным.

— Теперь к Черешне? — спросила поджидавшая её Алика.

— К черешне? — рассеянно переспросила Мирослава. Но тут же вспомнив, что фамилия садовника Черешня, кивнула: — Да теперь к нему.

Ивана Филатовича они нашли в саду, вернее, в розарии, где он аккуратно подстригал и подвязывал кусты роз.

— Какая красота! — искренне восхитилась Мирослава.

На лице садовника расцвела гордая улыбка, какая обычно появляется у родителей, когда кто-то искренне хвалит их любимых детей.

Мирослава наклонилась и понюхала цветок на кусте чайной розы.

— Какой тонкий и нежный аромат! — невольно вырвалось у неё.

Черешня так и сиял от удовольствия.

— Сейчас так часто стали выращивать цветы без аромата, — вздохнула грустно Мирослава.

Садовник кивнул:

— Есть такая тенденция, но я предпочитаю цветы, которые радуют не только глаз, но и душу.

Мирослава одарила его благодарным взглядом, и садовник оценил это.

— Вы детектив? — спросил он, проследив глазами за отходящей в сторонку Аликой.

— Да.

— Хозяйка звонила, давайте присядем вон на ту скамеечку и поговорим.

Мирослава согласно кивнула и проследовала за ним. Они расположились так близко от цветущих роз, что даже едва заметный ветерок доносил до них запах цветов. Мирослава догадалась, что садовник специально выбрал именно эту скамью, чтобы доставить понравившейся гостье удовольствие.

«Хотя, — грустно улыбнулась она про себя, — гостья-то я незваная и непрошеная».

— Иван Филатович, расскажите мне, пожалуйста, как вы узнали о гибели хозяина.

— Так увидел собственными глазами! — ответил садовник теми же словами, что и водитель.

— Начните с того места, когда вы узнали о просьбе хозяйки подняться к кабинету Дарского.

— А, так мне Алика эсэмэску прислала.

— То есть она вас не нашла?

— Ну не бегать же девчонке по всему саду, теплицам и оранжерее.

— У вас такое большое хозяйство?

Он кивнул.

— И вы со всем этим один управляетесь?

— Управляюсь. Сезонных рабочих редко нанимаем.

Мирослава про себя отметила слово — нанимаем. То есть садовник считал себя как бы частью семьи… И это можно было засчитать плюсом чете Дарских.

— Вы прочитали эсэмэску и сразу поднялись к кабинету работодателя?

— Да.

— Там уже кто-то был?

— Разумеется! Снежана Эдуардовна, сын Артура Владимировича Сергей, Руслан, наш водитель, и Алика.

— И что они делали?

— Пытались достучаться до хозяина. Потом решили открыть кабинет. И Руслан ушёл за инструментами.

— Что вы лично подумали, когда Дарский не отзывался и не отпирал дверь?

— Я, как и все, подумал, что Артуру Владимировичу стало плохо с сердцем.

— Откуда вы знаете, что подумали другие?

— Так мы же разговаривали, обсуждали!

— Понятно. Зеленин принёс инструменты, и?

— Мы открыли дверь.

— И вошли?

— Сначала вошла Снежана Эдуардовна. Вернее, даже не вошла, а посмотрела с порога.

— И что?

— Ей стало плохо, когда она увидела мужа. А потом и мы увидели.

— Что именно увидели?

Садовник вздохнул и ответил:

— Хозяин лежал вниз лицом в луже крови. В руках он сжимал ключ от двери. Наверное, хотел открыть кабинет и позвать на помощь, но силы оставили его. — Черешня быстро отвёл глаза, и Мирослава догадалась, что он хочет скрыть от неё слёзы.

Она выждала минуту, позволив ему справиться с чувствами, и спросила:

— Кто вызвал полицию?

— Не помню… кажется, сын Артура Владимировича.

— Что делали все до приезда полиции?

— Ждали. Мы хотели проводить Снежану Эдуардовну в соседнюю комнату, чтобы она прилегла, но она отказалась.

— Сильная женщина.

Черешня согласно кивнул.

— Наверно, Дарские, несмотря на разницу в возрасте, любили друг друга?

— Артур Владимирович любил жену очень сильно. Думаю, что и она его любила. Они так дружно жили, что их можно назвать образцовой парой.

— Что, и никогда не ссорились?

— Лично я не слышал. Но об этом лучше спросить тех, кто постоянно в доме, ту же Алику. — Садовник кивнул на прижавшуюся спиной к стволу груши девушку.

— Вы правы… Я так и сделаю.

Садовник снова вздохнул и посмотрел куда-то, то ли вдаль, то ли в глубину собственных мыслей.

— Иван Филатович, — позвала его Мирослава.

— Да?

— А родственники часто приезжали к Дарским?

— Родственники? — переспросил мужчина и покачал головой.

— Не знаете почему?

— Так родные Артура Владимировича рассорились с ним из-за развода с первой женой. А у Снежаны Эдуардовны и нет их вроде. Сюда только тётка приезжала пару раз.

— Симпатичная старушка?

— Старушка?! — Садовник уставился на детектива удивлёнными глазами.

— Я что-то не так сказала? — улыбнулась она.

— Нет, то есть да. Она не старушка!

— Вот как?!

— Да, ей на вид ещё и сорока нет.

— Может, пластика? — предположила Мирослава.

— Что? — не понял садовник.

— Возможно, она делала пластические операции…

— Чего не знаю, того не знаю. Но тётка Снежаны Эдуардовны женщина молодая, — уверенно ответил Черешня.

«Что ж, всякое бывает, — подумала Мирослава, вспомнив свою тётю Викторию, — разберёмся». — И поднялась со скамьи.

— И красавица! — выпалил неожиданно садовник.

— Что?

— Тётка эта красавица! Глаз не оторвать!

— Вот как?

— Писаная!

— Они со Снежаной Эдуардовной сильно похожи?

Садовник покачал головой:

— Я бы сказал, что они разные…

Мирослава решила не уточнять, как выглядит тётка Снежаны, но садовник сам не удержался и сказал:

— Она рыжая и зеленоглазая.

— Вы близко рассмотрели её?

Он кивнул:

— В первый её приезд я как раз стриг траву возле ворот и увидел, как она выходила из автомобиля. — Он зацокал восторженно языком.

— Понятно, — улыбнулась Мирослава, — спасибо за помощь, Иван Филатович.

— Неужто я хоть чем-то вам помог? — недоверчиво спросил садовник.

— Конечно, — уверила его Мирослава.

— Вы тоже очень красивая, — неожиданно сказал Черешня.

И Мирослава, рассмеявшись, помахала ему рукой. Алика присоединилась к ней, когда детектив ступила на дорожку, ведущую к дому, и вошла в дом вместе с Мирославой.

— Алика, ты не знаешь, где может находиться Снежана Эдуардовна? — спросила детектив.

— В гостиной, думаю, я вас провожу.

— Спасибо.

Хозяйка дома действительно была в гостиной вместе с Морисом.

— Я больше не нужна? — спросила Алика и, услышав отрицательный ответ Снежаны, тут же испарилась.

Морис всё это время провёл наедине с Дарской. В первое мгновение ему показалось, что она не в восторге оттого, что, удалившись с Аликой, Мирослава не прихватила с собой и его. Но вскоре Снежана стала любезной и вела себя так, словно общение с ним доставляло ей удовольствие. И Морис никак не мог понять, действительно ли она наслаждается их беседой или искусно притворяется. Ведь Снежана — жена великого актёра и вполне могла многому научиться у мужа. Она предложила ему выпить чай, и он согласился, надеясь, что за чаем разговор потечёт более непринуждённо.

— Вы давно работаете детективом? — спросила Дарская как бы вскользь.

— Более трёх лет, но я, скорее, помощник детектива, — улыбнулся он.

— Наверное, это очень опасная работа? — спросила она, по-девичьи наивно взмахнув ресницами.

— Как вам сказать, — пожал он неопределённо плечами и обезоруживающе улыбнулся.

Снежана картинно потупила взор.

И Морис добавил:

— Бывает, конечно, всякое, но в основном работа у нас рутинная и не представляет физической опасности.

Это было не совсем так, но Морис решил не волновать и без того расстроенную женщину.

— Хотите, я покажу вам наши фотографии? — неожиданно для него предложила Снежана.

— Да, очень хочу! — тотчас откликнулся он.

Она поднялась и вскоре вернулась сразу с несколькими альбомами. Снежана раскрыла один из них:

— Вот это наша свадьба.

Морис с интересом рассматривал свадебное платье Снежаны, выполненное в стиле конца девятнадцатого века, вуаль, которую несли за ней два маленьких ангелочка. Сам Дарский был в чёрном фраке, белой манишке, на голове его красовался цилиндр.

— Романтичная у вас была свадьба, — проговорил Морис.

— Да, очень, — печально вздохнула Снежана, — а потом у нас было кругосветное путешествие.

Дарская листала плотные страницы альбома, и перед глазами Мориса проплывали прекрасные виды Старой Европы. Сердце его сжала невольная печаль, и он подумал о том, что вскоре Европа станет совсем другой…

Снежана открыла второй альбом:

— А это мы с Артуром в Каннах.

Её глаза загорелись, и она стала рассказывать об успехах мужа и об их последней поездке в Канны.

— И как вам Канны? — спросил Морис осторожно.

— Чудесно! А вы бывали там?

— Да.

— И что?

— Провинциальный городок, — отозвался Морис бесстрастно, и Снежана Дарская не поняла, шутит он или говорит серьёзно.

— Вы родились в России? — спросила она неожиданно.

— Нет, в Литве.

— А что заставляет вас жить здесь?

— Любовь, — ответил он серьёзно.

— Понимаю.

— К приключениям, — добавил он и улыбнулся.

— Вот как?!

Он кивнул.

— В Литве отсутствуют острые ощущения, — попыталась пошутить Дарская.

— Напрочь, — подтвердил он и поскучнел, всем своим видом давая понять, что продолжать разговор о своей малой родине он не желает. Морис хорошо помнил, как совсем недавно они чуть было не рассорились с Мирославой. Он, желая расположить её, стал рассказывать, что некогда в русско-литовском государстве русский язык был главным и что первые правители Литвы были христианами.

— То, что было, кануло в Лету, — ответила Мирослава, — а теперь Литва представляет собой не что иное, как агрессивно настроенное по отношению к России карликовое государство.

Морис удержался от ответной реплики, просто отвернулся и больше не возвращался к этому разговору, свято веря в душе, что настанет время, когда Литва и Россия будут жить в мире и согласии.

— Я знаю, что делом гибели моего мужа занимается полиция, — тем временем перевела Дарская разговор на другую тему, — но предполагаю, что им ничего существенного выяснить не удалось. А вам?

— Нам пока тоже, — мягко ответил Морис.

— Вас ведь наняла дочь Артура? — спросила Снежана.

Морис приложил палец к губам:

— Тсс.

— Что такое? — Снежана быстро оглянулась.

— Детективы не разглашают информацию о своих нанимателях, — пояснил он своим бархатным голосом.

— А! Но я и так знаю, что это Алевтина.

Лицо Мориса оставалось бесстрастным. Он с самого начала предполагал, что Снежана попытается ненавязчиво выяснить всё, что ему известно. Но она, кажется, не собиралась искать окольных путей, решив действовать напрямик.

— Понимаете, Артур очень переживал ссору с детьми, — сказала она, не отводя от лица Мориса своих чарующих аквамариновых глаз…

— Вы думаете, что это могло подтолкнуть вашего мужа… — Он не произнёс слова «самоубийство», щадя её чувства.

Снежана быстро закачала головой:

— Я не верю в это!

— Да, эта версия вызывает сомнения, — согласился он осторожно, — тем более что вашему мужу удалось уговорить сына приехать к вам.

— Да. Но я думаю о том, что его дочь могла предпринять какие-то шаги.

— Какие именно?

— Не знаю, — вздохнула Снежана и провела рукой по своим роскошным золотистым волосам.

— Она ведь не могла проникнуть в кабинет вашего мужа…

— Физически нет, но она могла стоять за его спиной как призрак!

Морис с недоумением уставился в глаза женщины, продолжающие сиять влажным аквамарином.

— Ах, не смотрите на меня так! — Она сделала вид, что смутилась, а потом воскликнула с болью в голосе: — Я не сошла с ума! Просто Алевтине удалось окружить своего отца стеной почти физически ощущаемой враждебности!

— Вот как? — сделал вид, что удивился Морис.

— Посудите сами, — горячо заговорила вдова, — она настроила против Артура своего сына! А муж не чаял во внуке души! Сделала так, что от него отвернулся родной дядя и самый близкий друг.

— Вы думаете, что Алевтина Артуровна могла оказать давление на взрослых людей, проживших долгую жизнь? Я имею в виду дядю и друга вашего супруга.

— Конечно, могла! — Глаза Снежаны широко распахнулись. — Вы забываете, что первая жена Артура заболела после их разрыва, и это стало мощным оружием в руках Алевтины.

— Вы не знаете, дочь звонила отцу?

— Думаю, что нет, иначе Артур сказал бы мне, — слегка растерялась вдова, — а почему вы спрашиваете об этом?

Не отвечая на её вопрос, Морис задал свой:

— То есть угрозы и шантаж со стороны Алевтины Артуровны вы исключаете?

— Полностью я ничего не могу исключить, — замялась женщина. — Но скорее всего она действовала скрытно.

— То есть?

— Создавала вокруг Артура атмосферу, в которой он начал задыхаться!

— Но у него были вы! Феерические успехи в профессии!

— Да, это всё так, — неохотно согласилась Снежана, — и всё-таки что-то же заставило мужа убить себя. — В её глазах блеснули слёзы. Слёзы были настоящими, и Морис увидел, как две крупные слезинки выкатились из глаз женщины и покатились по щеке.

— Не плачьте! — вырвалось у него помимо воли.

— Простите, — проговорила она, вытащила крохотный кружевной платочек и осушила влагу.

Морис не сводил глаз с лица красавицы, сочувствуя ей и в то же время пытаясь понять, что же заставило эту молодую прелестную женщину выйти замуж за Дарского, мужчину преклонного возраста. Несомненно, талантливого актёра, но всё же. Его обаяние? Головокружительный успех, в котором она купалась вместе с ним? Богатство? Наверное, и то, и другое, и третье. А ещё Морис подозревал, что Снежана не настолько пылкая женщина, какой может показаться на первый взгляд. И некоторый холодок, свойственный её натуре, позволял ей удовлетворяться мужем-отцом, не требуя пылкой чувственности более молодого партнёра.

— Мне будет очень трудно без Артура, — вздохнула Снежана, — если честно, я даже представления не имею, как мне жить без него.

— Но у вас есть родственники…

— Только тётя. Я её, конечно, очень люблю, но она ведь не может заменить мне любимого мужа.

Морис не знал, что сказать, отлично понимая, что никакие слова соболезнования и утешения в таких случаях не работают. Поэтому он просто промолчал.

На его счастье, появилась Мирослава в сопровождении Алики. Снежана тотчас отпустила девушку и перенесла всё своё внимание на детектива.

— Вы узнали всё, что хотели? — спросила она Мирославу.

Та улыбнулась в ответ:

— Увы, ещё никто и ни разу не удовлетворил моё профессиональное любопытство полностью. Но я благодарна вам, Снежана Эдуардовна, что вы не стали чинить препятствий…

— С какой стати мне их чинить? Ведь я заинтересована в установлении правды, — ответила Дарская. — И называйте меня просто Снежана. — Она окинула Мирославу взглядом, и та почувствовала, словно ее обволок кокон, и невольно тряхнула головой, освобождаясь от наваждения.

Вскоре детективы уже сидели в своём автомобиле.

— Домой? — спросил Морис.

Ответить Мирослава не успела, её сотовый залился трелью иволги — флиу-фли.

— Да, — отозвалась она, узнав высветившийся номер.

— Я поражён в самое сердце! — донёсся до неё голос Наполеонова.

— Чем, Шурочка?

— Тем, что ты сразу взяла в руки телефон.

— Это потому что мы в автомобиле.

— Мы — это кто?

— Я и Морис.

— Слава богу, — вздохнул Наполеонов, — а то я уж подумал невесть что.

— Переходи к делу, дуэнья, — хмыкнула Мирослава.

— Думаю, что тебе интересно будет узнать. Сделаны распечатки звонков с телефона Дарского. — Наполеонов сделал паузу.

— Шура, не тяни!

— Короче, там особенно интересны эсэмэски, приходившие с одного и того же номера.

— И чем они интересны?

— Дарского шантажировали!

— Вот как…

— Подробности, как понимаешь, при встрече.

— А номер телефона на кого?

— На алкаша, — сердито фыркнул следователь.

— Вы его нашли?

— Да, но толку-то!

— Понятно. Ты сегодня к нам приедешь?

— Если ничего неожиданного не приключится.

— Хорошо, до вечера.

— Эх, подруга, погоди, не отключайся!

— Что ещё?

— Поцелуй там за меня Мориса.

— Он за рулём!

— Ну и что? — сделал вид, что не понял Наполеонов.

— Ты хочешь, чтобы мы куда-нибудь врезались?

Следователь расхохотался и отключился.

— Что сказал Шура? — спросил Миндаугас.

— Просил тебя поцеловать.

— И что же?

— Я тебя поцелую, — пообещала она таким тоном, что ему сразу вспомнился фильм «Здравствуйте, я ваша тётя».

Он хмыкнул и проговорил:

— Я захочу.

Она проигнорировала его ответ и спросила:

— Морис, как тебе Снежана?

— По-моему, имя ей родители подобрали верно…

— В смысле? — не поняла Мирослава или сделала вид, что не поняла его намёка.

— Она умеет держать себя в руках, хотя и обронила пару слезинок…

— Тебе не кажется это странным?

— Что?

— Что она не запала на тебя?

— Шутите?! Женщина только что потеряла любимого мужа!

— Ты прав, я шучу.

Вечером Наполеонов не приехал, позвонил на стационарный телефон и сообщил Морису, что не может вырваться с работы.

Так что вечер они провели вдвоём, вернее, втроём, так как Дон постоянно был рядом, отлучившись только на короткую вечернюю прогулку по саду.

На следующий день Мирослава, подгадав под обеденный перерыв Наполеонова, поехала к нему на работу. Следователь с энтузиазмом согласился пообедать вместе с ней.

Недолго думая, она повезла его на набережную в кафе «Жемчужина», которую любила не только за недорогую, хорошую кухню, но и за возможность полюбоваться Волгой.

Оставив машину на верхней стоянке, они не спеша спустились по мраморным ступеням, по обе стороны которых цвели петунии, испуская слабый аромат. Поодаль серебристо-зелёными струями стекали до земли облиственные ветви ив.

Дойдя до кафе, они, как всегда, выбрали столик у окна. Шура принялся изучать меню. Хотя оба понимали, что это всего лишь игра и заказывал Наполеонов обычно всегда одно и то же — приличный кусок мяса с картошкой, овощной салат и пирог или рулет с яблоками.

Мирослава заказала жареную речную рыбу, салат и кусочек яблочного пирога. Шура с жалостью посмотрел на этот крохотный кусочек и с превеликим удовольствием оглядел свои полные тарелки.

Уголок рта Мирославы дрогнул в улыбке, которую она попыталась скрыть. Но друг детства был начеку.

— Смейся, смейся, — сказал Шура и принялся за еду.

— Как хорошо здесь, — сказала Мирослава.

— Угу, — согласился с полным ртом Наполеонов.

— Шура! Я тебя обожаю! — вырвалось у Волгиной.

— Я знаю, — проглотив мясо с картошкой, ответил Наполеонов.

— И что бы я без тебя делала?! — рассмеялась Мирослава.

— Без меня твоя жизнь была бы безрадостна и лишена всякого разнообразия, — ответил он с серьёзным видом.

— Это точно, — продолжая улыбаться, согласилась она. — А теперь рассказывай мне про эсэмэски, — попросила Мирослава, после того как Наполеонов собрал с тарелки с пирогом всё до последней крошки.

— Видишь ли, кто-то регулярно слал Дарскому эсэмэски угрожающего характера.

— И требовал у него денег?

Наполеонов покачал головой:

— Он у него ничего не требовал.

— Интересно! Но его жена ничего об этом не говорила!

— Наверное, он не хотел её расстраивать.

— Чем именно угрожали?

— Вот чем именно и неизвестно. Текст примерно одинаковый во всех посланиях; «Скоро ваша грязная тайна выйдет наружу».

— И на протяжении какого времени приходили Дарскому эти эсэмэски?

— Нам удалось отследить четыре месяца.

— Так, если рассуждать логически, то Дарский должен был чувствовать себя не в своей тарелке.

— Выходит, так.

— Но никто не замечал, что он был чем-либо расстроен.

— Он актёр и мог держать себя в руках.

— Или знал, что никакой грязной тайны не существует и шантажист блефует.

— Тем не менее неизвестный продолжал слать эсэмэски?

— Да.

— Мне непонятны здесь две вещи, — проговорила Мирослава.

— Какие?

— Почему неизвестный не выполнил свою угрозу и почему Дарский не поменял номер телефона.

— Да, согласен, это странно. Но ты же сама сказала, что тайны могло и не быть.

— Я думаю, что их присылал либо психически больной человек, либо некто, кто хотел помотать актёру нервы.

— И ты склоняешься ко второму варианту?

Мирослава кивнула.

— Мне тоже приходила в голову именно эта мысль, — вздохнул Наполеонов.

— А что вам удалось добиться от типа, на которого зарегистрирован номер?

— Практически ничего, — вздохнул Шура.

— Рассказывай.

— Гражданин Дубовец проживает на улице Есенина в однокомнатной квартире. Нигде не работает.

— Что же является источником его дохода?

— Что Бог пошлёт, — недобро усмехнулся следователь. — Собирает бутылки, роется в помойках, попрошайничает и, думаю, тащит всё, что плохо лежит. Но сама знаешь, не пойман — не вор.

— Он рассказал, кто попросил его купить телефон?

Дубовец заявил, что не мы первые задаём ему этот глупый вопрос.

— Вот как? — Мирослава заинтересованно посмотрела на следователя. — Ты не думаешь, что Дарский нанял частного детектива?

— Вполне возможно, — отозвался следователь.

— Было бы неплохо узнать, кто именно расспрашивал Дубовца, — задумчиво проговорила Мирослава. — Дубовец не описал его?

— Описал.

— Ну и?

— Высокий мужчина в чёрном плаще, чёрной шляпе и чёрных очках.

— Да уж, — вздохнула Мирослава, — а как он описал того, кто попросил его купить телефон?

— Это была она.

— Она?

— Да, горбатая старушка, одетая в старьё.

— Понятно. Кто-то подстраховался вдвойне. Сначала нанял старушку и попросил её уговорить Дубовца купить телефон…

— Типа того. Но Дубовец мог быть личным выбором старушки. Нанимателю же могло быть всё равно, на кого будет зарегистрирована симка.

— Тоже верно, и навряд ли мы здесь сумеем что-то раскопать.

Наполеонов вздохнул:

— Я велел оперативникам обшарить дворы, метро и прочие места поблизости. Может, найдётся старушка. Но пока ничего.

Они расплатились за обед, и Волгина отвезла друга в следственный комитет.

* * *

Зацвёл жасмин, который Мирослава просто обожала!

Кусты в её саду были подобраны с разными сроками цветения, так что белые ароматные цветы радовали и пленяли обитателей дома и гостей в течение полутора месяцев.

Приехала тётка Мирославы вместе со своим молодым мужем Игорем, и все расположились пить чай на открытой террасе.

Так хорошо было сидеть в плетёных креслах, прихлёбывать из чашечек зелёный чай с жасмином и смотреть на ароматное белое кружево, покрывающее кусты так, что листья служили всего лишь огранкой, подчёркивая невесомую красоту цветов.

Лес замирает, млеет в зное,

Но тем пышней цветёт жасмин, —

тихо процитировала Виктория строки Бунина.

Цветёт жасмин. От белых звёзд

Всю ночь светло в саду нагретом, —

выдохнула так же тихо Мирослава стихи Николая Рыленкова.

Морис подумал, что, пожалуй, только июнь с таким завораживающим упоением купается в свете долгих дней и словно крылья ангела простирает над землёй божественный аромат жасмина.

Ночи же в июне походили на короткий взмах ресниц. Но и в этих коротких ночах есть своё волшебство — соловьиные трели, полные любовного томления и такой нежности, что сердце невольно замирает. Может быть, это всё и есть счастье?

Из раздумий Мориса вывел голос Виктории.

— А знаете, — сказала она, — ведь «филадельфус» — научное название жасмина — произошло от греческих слов — phileo — любить и adelphos — брат.

— Ты, дорогая, намекаешь на братскую любовь? — улыбнулся её муж Игорь.

— Да я собственно ни на что не намекаю, — пожала плечами Виктория, — просто, по одной из версий, название растения связано с его тесно сближенными супротивными побегами.

— Как скучно! — фыркнула Мирослава.

— Есть ещё одна версия, может, тебе она понравится больше, — задумалась Виктория.

— Тётя, не тяни!

— Возможно, научное название жасмина дано ему в честь древнеегипетского царя Птолемея Филадельфа, покровителя наук и искусств, который не только обожал жасмин, но и занимался естественной историей.

— Ага, — сказала Мирослава, — вроде бы его мать Беренику, вернее, её волосы восславил в элегии «Локон Береники» Каллимах, а потом и римлянин Катулл написал поэму «Волосы Береники».

— И за что же ей такие почести? — улыбнулся Игорь.

— Береника отрезала свои роскошные волосы и принесла их в храм Афродиты в знак благодарности богине за победу её мужа над сирийцами. По одной из версий, волосы из храма пропали. По другой версии, вернувшийся царь был огорчён, увидев свою жену без её прекрасных волос. Назревал скандал.

— Я бы тоже не хотел лицезреть свою жену лысой, — фыркнул Игорь.

Виктория хмыкнула:

— Выход нашёл придворный астроном, математик и жрец Конон Самосский, между прочим, друг Архимеда, который сказал супругам, что волосы чудесным образом вознесены на небо и превратились в новое созвездие, которое и назвали «Волосы Береники».

— Да, даже цари подвержены внушению.

— К сожалению, не только цари.

— Тётя, а у тебя есть стихи про жасмин?

— У нас есть всё! — улыбнулся Игорь.

— Не мешай! — махнула на него рукой Мирослава и обратилась к Виктории: — Прочитаешь?

— Почему бы и нет, — отозвалась та.

Белые звёзды жасмина

Падают на ладонь.

Я женщина, ты мужчина

И между нами огонь…

Трепетный, не обжигающий

Навстречу протянутых рук.

И клятвенно обещающий

Любовь навсегда. Без разлук.

Над нашими головами

Светит луны полный круг,

Конец ознакомительного фрагмента.