Приусадебное убийство

Наталия Антонова, 2019

Олег Павлович Торнавский – умный, приятный и невероятно состоятельный мужчина в самом расцвете лет – вынужден играть классическую роль «дядюшки». Его окружает целая толпа родственников и приживал – от искренне преданных людей до последних лицемеров. И когда Олег Павлович неожиданно принимает решение жениться на молодой прелестной Марианне, кому-то это явно не по душе… Невесту сталкивают с лестницы. Теперь частный детектив Мирослава Волгина и ее неотразимый помощник Морис Миндаугас должны разобраться, кто совершил это преступление и что его заставило пойти на крайний шаг – пресловутая погоня за богатством, зависть, ревность или давно похороненные тайны прошлого…

Глава 5

Константина разбудил шум автомобиля. Было еще совсем рано, только-только заполыхал малиновым край неба, окаймленный золотым огнем.

Приехала Нина, догадался он, подумав, что она, наверное, выехала из дома еще затемно. Хотя июньские ночи темными назвать невозможно, но все-таки. На этой мысли Константин снова задремал.

Нину встретил управляющий, не скрывающий своего недовольства ее ранним приездом. Он пробурчал, что Олег Павлович еще спит.

— Ничего, не волнуйтесь, — весело проговорила Нина, добавив, что сначала навестит Татьяну.

Пальчикова уже хлопотала на кухне и приходу Нины очень обрадовалась. Сразу же налила ей чаю, выставила на стол только что приготовленные оладьи, масло, мед, мандариновый джем.

— Как у тебя всегда все вкусно, Таня, — похвалила гостья, принимаясь за еду.

— А ты, как всегда, ранняя пташка, — улыбнулась раскрасневшаяся Татьяна.

Нина молча кивнула, обмакивая в мед очередной оладушек. Потом спросила:

— Ну и как у нас Олег Павлович себя чувствует?

— Да вроде ничего, получше.

— А я ехала и думала — дел-то накопилось много, но как нагружать больного.

— А ты не нагружай, — проговорила Татьяна.

— Я бы рада, — отмахнулась Нина. — Но только сама знаешь, какой он: пока все не переделаем, не остановится.

— Это точно, — согласилась Пальчикова.

— Костя приехал? — спросила Нина.

— Да, вчера. А ты машину в гараже заметила?

Нина кивнула и спросила:

— Один?

— Нет. — Пальчикова покачала головой. — С Сашенькой.

— Еще гости есть?

— Да как тебе сказать… Гости есть, но не совсем Олега Павловича.

— То есть?

— Да Игнат Степанович дочку из столицы вызвал.

— Зачем? — удивилась Нина.

— Соскучился, должно быть, — уклончиво ответила Татьяна.

— Ну и как она тебе?

— Хорошая девушка.

— Небось скучно ей здесь после столицы, — промурлыкала Нина, лакомясь мандариновым джемом.

— Да она все больше с Олегом Павловичем сидит.

— Зачем?

— Как сиделка.

— Интересно. У нее медицинское образование?

— Нет, кажется, она что-то в МГУ изучала.

— Надо же, оказывается, дочурка Степаныча высоко летает. А факультет какой, не знаешь?

— Вроде экономический, — задумалась на миг Пальчикова. — Но я не уверена.

— А чего же не пригласили медсестру посидеть?

— Чего не знаю, того не знаю, — пожала плечами Татьяна. — Мое дело кухня.

— И это верно, чего в дела хозяйские мешаться, — покладисто согласилась Нина.

Было слышно, как постепенно просыпается дом, наполняясь шорохами, скрипами, звуками шагов и голосов.

Когда Костя с Сашей спустились в гостиную, Нина стояла у раскрытого окна и смотрела в сад. Она быстро обернулась, на ее симпатичном округлом лице появилась приветливая улыбка.

— Привет, молодежь, — произнесла она и шагнула им навстречу.

Саша уже встречалась с Ниной, поэтому благосклонно кивнула ей.

— Я видел, как ты приехала, — сказал Костя, приобнимая Нину. — Но вставать еще было неохота.

— Соня. — Нина шутливо стукнула его по руке.

— Ага, — весело согласился он. — Только у дяди и отоспаться.

В столовую вошла Марианна, и все замолчали.

— Извините, — проговорила девушка.

— Нина, вы не знакомы, — разрядил возникшую неловкость Костя, — это Марианна, дочь нашего Игната Степановича. А это Нина — незаменимый человек, правая рука дяди.

— Очень приятно, — приветливо улыбнулась Марианна.

— Мне тоже. — Нина ответила улыбкой на улыбку и добавила: — Я о вас уже у Татьяны спрашивала.

— И получили положительные отзывы, — не удержалась от колкости Саша.

— Ага, — простодушно откликнулась Нина, — Татьяна Марианну очень хвалила.

Вскоре все уселись за стол.

Съев добрую порцию яичницы и укладывая на хлеб кусок колбасы, Нина со вздохом призналась:

— Я уже с утра пораньше Татьяниных оладий наелась, но надеюсь, что не лопну. — Она погладила левой рукой живот.

— Вы такая стройная! — не выдержала Саша. — Как вам это удается? Я думала, что вы на диете сидите…

— Никогда ни на каких диетах не сидела. Наверное, от природы такая конституция.

— «Такая же конституция, как у нас всех», говорил старшина Федот Евграфыч Васков, — заметил Костя серьезно.

— У всех, да не у всех, — вздохнула Саша и покосилась на Марианну, которая так же, как и она сама, ела без аппетита.

После завтрака все зашли поздороваться с дядей в его комнату. После чего Костя с Сашей отправились гулять к реке, а Марианна, узнав, что сегодня она свободна, поскольку Торнавский собирался провести день с Ниной, взяла машину у отца и уехала в город.

Валевский некоторое время с недовольным видом топтался на кухне.

— Что такое, Игнат Степанович? — спросила Татьяна. — Надо чего?

— И чего эта Снегурченко заявилась, — сердито пробормотал Валевский.

— Так Нина Витальевна не сама заявилась, Олег Павлович вызвал ее, — ответила Пальчикова.

— Знаю, что вызвал, но доктор велел ему пока не перенапрягаться.

— Так ведь мы с вами не можем Олегу Павловичу указывать.

— Может, доктору позвонить?

— Как хотите, — ответила Татьяна. — Но толку не будет, доктор ему тоже не указ.

Управляющий махнул рукой и направился к двери.

— Экий, однако, беспокойный, — вздохнула Татьяна тихо.

Торнавский и Снегурченко действительно собирались уединиться надолго: накопилось много дел.

— Нина, как я рад тебя видеть, — проговорил Торнавский, когда они остались наедине.

— Еще бы, — согласилась она. — Вам же без работы и один день в тягость, а тут вы столько времени бездельничаете.

Ее губы тронула улыбка.

— Не говори! — весело согласился Торнавский. — Давай подходи поближе, ставь свой ноутбук на стол. А то стоишь за тридевять земель, как не родная.

Нина засмеялась и расположилась рядом с постелью больного со всеми удобствами. Время пролетело незаметно, они не успели оглянуться, как пришло время обеда. Управляющий нетерпеливо постучал в дверь и, приоткрыв ее, сообщил, что пора к столу и отдыхать. Но Торнавский распорядился принести обед к нему в комнату, и Валевский скрепя сердце выполнил пожелание хозяина.

Около четырех вечера Нина заметила, что Торнавский утомился, но сдаваться не собирается, поэтому она чисто по-женски схитрила и, сославшись на усталость, попросила сделать перерыв в работе до завтра.

— Извини, я так увлекся.

— Ничего. Работы много накопилось, но ведь я не завтра уезжаю?

— Да, тебе придется пожить здесь несколько дней.

— Я не возражаю.

— Знаешь, я хотел посоветоваться с тобой о личном.

— Да, если это в моих силах, — улыбнулась она.

— Видишь ли, Нина, я бы очень хотел, чтобы Костя работал в фирме.

— Конечно, это было бы неплохо…

— Но, увы… — Он развел руками.

— В чем проблема?

— В его желании быть независимым. Он почему-то считает, что, устроившись в фирму, будет зависеть от меня. Хотя это не так. Ты ведь понимаешь?

Она кивнула и, подумав, сказала:

— Мне кажется, нужно дать ему время. Пусть пока побудет в свободном плавании. Рано или поздно Костя сам поймет, что работа в фирме — это самое лучшее для него. Если он женится, то, не сомневаюсь, на этом настоит Саша.

— Пожалуй, ты права, — согласился Торнавский.

Он и сам решил, что давить на племянника не стоит. Создав семью, Костя станет больше прислушиваться к мнению жены, а уж Сашу уговорить он сумеет…

Снегурченко вышла в сад, она была уверена, что прогулка ее и успокоит, и взбодрит. Проходя мимо грядок с клубникой, она высматривала спелые ягоды, но нашла всего с десяток. Именно там и застал вздыхающую Нину Евдоким Назарович Орешников — садовник Торнавского.

— Нина Витальевна! Здравствуйте! — воскликнул он, раскланиваясь. — Вы никак к клубнике примеряетесь?

— Примеряюсь, Евдоким Назарович, но только, увы, — она протянула ему ладонь с ягодами, — вот весь мой улов.

— Так я из теплицы на кухню Татьяне только что ведро клубники отнес, идите, она вас угостит.

— Правда? — обрадовалась Нина. — Бегу со всех ног! Спасибо, Евдоким Назарович.

Нина прошла до конца дорожки, обернулась, помахала рукой глядящему ей вслед Орешникову и, свернув налево, оказалась в березовой аллее. Она невольно залюбовалась высокими белыми стволами, испещренными серебряными отметинами. Где-то совсем рядом запел соловей, Нина присела на скамью и заслушалась. Вдруг птичьи трели прервали громкие девичьи голоса. Саша и Марианна ссорились, Нина разобрала отдельные слова и хотела незаметно уйти, но тут девушки вышли на аллею. Впрочем, Нину они заметили не сразу.

— Ты самая настоящая охотница за деньгами! — выговаривала Марианне Саша.

— А ты? — парировала та.

— Я?! Что я?!

— Разве ты не потому цепляешься ко мне, что, если Олег Павлович женится на мне, вам наследство не достанется?

— Да как ты смеешь, нахалка!

Нина вскочила со скамейки и, не оглядываясь, почти бегом бросилась прочь.

Запыхавшись, влетела на кухню к Пальчиковой.

— За тобой собаки, что, ли, гнались? — спросила Татьяна.

— Ой! Даже и не знаю, как сказать, — растерянно проговорила Нина.

— Не темни, рассказывай как есть, — потребовала Татьяна.

И Нина поведала о происшествии, свидетельницей которого стала.

— Да глупости все это, — сказала Татьяна. — Девчонки молодые, несмышленые.

— Или чересчур смышленые, — не согласилась с ней Снегурченко.

— Во всяком случае, это не наше дело, — подвела итог Татьяна и поставила на стол большое блюдо вымытой клубники.

— Какая прелесть! — воскликнула Нина, тотчас забыв и о Саше, и о Марианне. Она брала по одному сочному спелому сердечку, зажмуривала глаза и клала ягодку в рот, потом нажимала на нее зубами, ощущала, как кисловато-сладкий сок наполняет рот, и чуть не таяла от неземного блаженства.

Татьяна знала о любви Нины к клубнике, и для нее было настоящим удовольствием смотреть, как та ее ест. Казалось, Снегурченко не просто лакомится, а священнодействует. Татьяна не удивилась бы, появись в это время на кухне какая-нибудь клубничная фея.

Прошла неделя. Олег Павлович и Нина почти целыми днями были заняты работой. Марианна скучала, Саша злилась. Девушки старались не ссориться на глазах у окружающих, но Саша не могла удержаться, чтобы не отпустить шпильку при виде Марианны, а Валевская отмалчивалась, игнорируя Сашу, и тем вызывала у последней еще большую неприязнь.

Костя изо всех сил пытался сгладить ситуацию, но все его усилия оказывались бесполезными. Роль миротворца взяла на себя Пальчикова, решившая, что Марианна будет хорошей женой Торнавскому-старшему, сколько же можно ему жить бобылем. Саша тоже была ей до поры до времени симпатична, и она старалась помирить девушек. Но однажды Татьяна перехватила взгляд Лесневской, устремленный на Марианну, и выражение Сашиного лица всерьез ее испугало. Она даже перекрестилась и пробормотала:

— Что же это такое делается…

Наконец Нина собралась уезжать. Вечером накануне отъезда она зашла к Торнавскому. Физически он чувствовал себя значительно лучше, а то, что было у него на душе, он всегда умел неплохо скрывать. По едва уловимому аромату духов с ноткой туберозы и ванили Нина догадалась, что в комнате совсем недавно была Марианна.

— Олег Павлович! Хочу пожелать вам спокойной ночи и заодно попрощаться, утром уеду рано и вас тревожить не хочу.

— Хорошо, иди сюда, посиди со мной.

Нина села на кресло возле кровати.

— Зря ты не привезла мальчика, он бы прекрасно провел здесь время, подышал чистым воздухом, — улыбнулся Торнавский. — Глядишь, и ты не рвалась бы так в город.

— У него свои увлечения, и я не хочу навязывать ему что-то.

— Но ему же всего десять лет.

— Уже десять лет, — задумчиво проговорила она.

— Как ты думаешь, мне не пора жениться и завести собственных детей? — неожиданно спросил он.

— Почему бы и нет… — отозвалась она тихо.

— Как тебе дочь управляющего?

— Милая девушка.

— А невеста моего племянника?

— Тоже хороша.

— Да, пожалуй…

— По-моему, они обе влюблены в тебя как кошки.

— Или в мои деньги.

— Вот в чем проблема богатых мужчин, — усмехнулась Нина.

— В чем?

— Они всегда подозревают женщину в корысти.

— А как же иначе.

— Бедный же наверняка знает, что любим.

— Но бедному грех жениться, — сказал серьезно Торнавский.

— Это еще почему?! — изумилась Снегурченко.

— Долг мужчины — содержать семью, обеспечивая всем необходимым жену и детей.

— Не скажите. Сейчас многие женщины сами себя обеспечивают.

— Да, например, ты.

Она опустила голову.

— Я никогда не мог понять, почему ты не выходишь замуж, ведь у тебя всегда было много поклонников.

— Да, поклонников много, — согласилась она, и он заметил, как печальны ее глаза.

— Извини, что спрашиваю, но почему ты не вышла за отца своего ребенка?

— Он никогда не любил меня и ни за что не согласился бы на мне жениться.

— Но он хотя бы видится с сыном?

— Очень редко, если выпадает случай. Давай не будем об этом говорить. Мне эта тема неприятна.

— Извини.

— Ничего…

— Значит, ты завтра уезжаешь?

— Да, мы ведь все решили, а если понадоблюсь, я сразу приеду.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Она наклонилась и сжала его руку.

И он пожал в ответ ее руку и проговорил задумчиво:

— Пожалуй, мне действительно нужно жениться.

— На ком же из них? — улыбнулась она лукаво.

— Я порядочный мужчина, любящий дядя, так что отбивать невесту у племянника точно не стану.

— Понятно, значит, Марианна… Неплохой выбор, по-моему, она станет вам хорошей женой. И только одно препятствие…

— Какое?

— Вы ведь не любите ее.

Он усмехнулся.

— Навряд ли это можно считать препятствием.

— И все же…

— Я нахожу ее весьма и весьма привлекательной. Я буду о ней заботиться и сумею ее полюбить.

— Ну что ж, коли так, совет вам да любовь.

Она дошла до двери, открыла ее, оглянулась.

— Я уверен, Нина, что тебе тоже однажды повезет и ты получишь то, о чем мечтаешь.

— Спасибо, Олег Павлович. Я стараюсь верить в свою планиду.

Едва Нина скрылась за дверью, как Торнавский уснул, и ему снились Марианна и… Саша. Обе были в белых платьях из струящейся шелковой ткани и наперегонки бежали к нему навстречу. Он раскрыл объятия обеим. Но когда до девушек оставалось всего несколько шагов, Саша превратилась в белую лошадь и промчалась мимо, а Марианна стала лебедем и, печально крича, взмыла ввысь.

Торнавский проснулся весь в поту, потянулся к столику. Выпил лекарство и запил его водой из стакана. Через пять минут он снова уснул и спал до самого утра без сновидений.

Вернувшись к себе в комнату, Нина долго смотрела на луну, зависшую над кроной одной из яблонь.

«Может, она там себе гнездо свила, — подумала Нина с грустью. — У меня тоже есть гнездо, и в нем птенчик. Но всех интересует, почему нет у меня мужа. У ночного светила вот тоже нет мужа, оно само себе два в одном, то месяц, то луна… Но у людей так не бывает. И я всегда луна, одинокая луна по имени Нина».

Она поправила волосы, взъерошенные ночным ветерком, и проговорила вслух:

— Нет, я не одинокая, у меня есть мой сын, мой Стив. И никто мне больше не нужен.

И все же вспомнила отца Стива — такого красивого, респектабельного и до боли желанного. Когда Нина увидела его впервые, ее сердце точно молния пронзила. Ей тогда показалось, что она упадет в обморок. Но ничего такого не случилось… Нина Снегурченко внешне сумела оставаться такой холодной, как настоящая Снегурочка. И даже близкая подружка не сумела проникнуть в ее тайну.

Нина сжала кулаки так, то у нее побелели костяшки, и застучала ими о подоконник. Она не чувствовала боли, не ощущала полившихся из глаз жгучих слез. Спустя какое-то время силы оставили ее, и она успокоилась. Что теперь страдать — бесполезно. Ее любимый недосягаем для нее, он никогда не любил ее, и она это прекрасно знала. Но он подарил ей сына, самое ценное, что есть в ее жизни.

Нина разделась, приняла душ и уснула, чтобы рано утром подняться и, не потревожив никого, уехать в город, где у нее было гнездо, а в гнезде птенчик, который через несколько лет улетит, и вот тогда она станет одинокой луной по имени Нина.

Марианна читала в библиотеке, когда туда вошел ее отец.

— Вот ты где, а я тебя обыскался.

Девушка подняла голову, догадываясь, что отец сейчас снова заговорит о Торнавском. Так и случилось.

— Я уверен, что ты нравишься Олегу Павловичу, он меня о тебе расспрашивал и намекал, что, может быть, мы породнимся.

Марианна улыбнулась.

— По-моему, ты принимаешь желаемое за действительное.

— Ничего подобного! — возмутился Валевский.

— Не знаю, отец, мне кажется, что Олегу Павловичу и Саша нравится…

— В каком смысле? — удивился управляющий.

— Он и ей много внимания уделяет…

— Он не может не уделять ей внимания, — проговорил Игнат Степанович назидательно. — Она невеста его племянника. Но Олег Павлович никогда не станет отбивать девушку у своего воспитанника, которого считает сыном. Ты уж поверь мне.

— Но если бы ты видел, папа, как она смотрит на меня, у меня просто мурашки по телу. Она не отступится.

— Выбрось это из головы.

— Хорошо, отец, я пойду к себе.

— Иди, я тоже лягу спать, только проверю все двери.

Валевский вышел из дома и направился к воротам. Марианна удалилась к себе. Девушка долго не могла уснуть, ее взгляд притягивала молодая прозрачная луна, которая этой ночью висела так низко, что казалось — они смотрят глаза в глаза друг другу…

«Ах да, — промелькнула мысль, — у луны же нет глаз… А может быть, и есть…»

Надо было встать и задернуть шторы, но подниматься не хотелось. Заснула Марианна ближе к рассвету и спала так мало, что при пробуждении у нее было такое ощущение, словно она закрыла глаза всего минут десять назад. На самом деле она проспала чуть больше пяти часов.

«Интересно, о чем же хотела мне поведать луна. Предупредить? Предостеречь? Почему так муторно на душе?»

Но луны на небе уже не было, зато ярко светило солнце, и настроение девушки улучшилось. А к обеду, когда она узнала, что Торнавский встал на ноги и здоровью его больше ничего не угрожает, Марианна еще больше повеселела. Вечером же за семейным ужином, на котором она тоже присутствовала, девушка почувствовала себя по-настоящему счастливой, услышав, что Константин и Александра завтра уезжают в город.