Любовь как улика

Наталия Антонова, 2021

Любви все возрасты покорны, вот и немолодой преподаватель вуза Борис Гусаров не может устоять перед юной Катей. А до нее – перед юной Кристиной, Асей и другими прекрасными дамами! Ведь Катя – уже третья жена Бориса. Супруги выглядят замечательной парой, но у каждого из них есть романы на стороне. Это многообразие любовных связей очень осложнило работу полиции, когда Гусарова обнаружили убитым. К счастью, частный сыщик Мирослава Волгина не сентиментальна и за делами сердечными не упустит нить расследования…

Глава 3

Морис предупредил Мирославу, что клиентка отказалась ждать её в приёмной и сидит на скамейке под кустом отцветающей розовой акации. Так оно и оказалось. Тут надо заметить, что находилась клиентка под двойным наблюдением. Из окна на неё время от времени бросал взгляды Морис Миндаугас. А с крыльца за Незвецкой наблюдал кот Дон. Несмотря на то что он делал вид, будто дремлет на солнышке, один его глаз всё время был слегка приоткрыт и внимательно наблюдал за гостьей. Но, видимо, потому, что женщина сидела на скамейке не шевелясь, коту было скучно наблюдать за ней, и он время от времени зевал.

Однако заслышав приближающийся звук автомобиля, он тотчас сорвался с крыльца и бросился к воротам. Морис, заметив манёвр кота, вышел из дома и открыл ворота раньше, чем Мирослава успела нажать на оповещающее устройство.

Дон запрыгнул на плечо любимой хозяйки и замурлыкал ей в ухо. А Морис представил женщин друг другу:

— Это Ариадна Борисовна Незвецкая, а это детектив Мирослава Игоревна Волгина.

— Здравствуйте, — проговорила Ариадна Борисовна, — простите, что я без звонка. Карина Викторовна предупреждала меня, что вы договариваетесь с клиентами заранее по телефону и только тогда назначаете встречу. Но я упросила Карину Викторовну написать записку, вот она, — Незвецкая протянула Мирославе листок.

Волгина быстро пробежала глазами текст. Почерк, действительно, был Шумской.

— Давайте поднимемся в мой кабинет, и вы всё по порядку мне расскажете, — предложила она. И Незвецкая покорно пошла вслед за ней.

За тот короткий отрезок времени, что женщина устраивалась на предложенном ей детективом кресле, Мирослава успела хорошо рассмотреть будущую клиентку и составить некоторое представление о ней.

На вид женщине было слегка за тридцать. Симпатичная шатенка с короткими волосами и светло-карими умными глазами. Овал лица ближе к кругу, лоб высокий, нос тонкий, средней длины, плотно сжатые губы едва тронуты помадой кирпичного цвета. Лицо бледное, но следов слёз не видно. И только лихорадочный блеск, время от времени появляющийся в глазах, выдавал сильное волнение, которым была охвачена женщина. Несмотря на это, клиентка выглядела уверенной в себе особой. Недостатка в средствах, как представлялось Мирославе, она не испытывала. И в то же время не было ощущения того, что женщина живёт за каменной стеной, в качестве которой мог выступать муж, отец, любовник. Видимо, дама сама крепко стояла на ногах.

— Карина Викторовна заверила меня в том, что я могу полностью положиться на вас, — заговорила клиентка.

— Я, конечно, очень благодарна Шумской за высокое мнение о работе нашего агентства, но для того, чтобы дать ответ на вопрос, возьмёмся ли мы за ваше дело, я должна выслушать вас.

— Да, я понимаю.

— Тогда рассказывайте с самого начала.

— Сегодня утром мне позвонила Катя и сказала, что на моего отца напали неизвестные, когда он возвращался из ресторана.

— Что он там делал?

— Отмечал с коллегами защиту диссертации одного из преподавателей.

— Ваш отец работает в вузе?

— Да.

— А кто Катя?

— Его третья жена.

— Ваш отец остался жив после нападения?

— Увы, нет.

— Как его убили?

— Ударили металлическим прутом.

— Есть подозреваемые?

— Сначала заподозрили нашего соседа дядю Мишу. Он и нашёл папу, когда выгуливал Тотошу.

— Сосед имел мотив для убийства?

— Ну что вы! Конечно нет! Просто папа повздорил с дядей Мишей из-за автостоянки в нашем дворе. Дядя Миша был против её появления, — пояснила Ариадна Борисовна.

— Ваш отец тоже Незвецкий?

— Нет, я ношу фамилию мужа. Папа Борис Аввакумович Гусаров.

— У вас есть версия — кто мог на него напасть?

— Нет, — покачала головой Ариадна Борисовна, — в случайных хулиганов я не верю, несмотря на пропавшие у папы деньги, сотовый и документы.

— Сколько лет было вашему отцу?

— 51.

— А вам?

— 32.

— Интересно…

— Я родилась, когда отцу было 19. Школьная любовь.

— Ваши родители поженились?

— Да, но расстались, когда мне было всего 5 лет. Мама полюбила другого, более взрослого мужчину. Он стал моим отчимом. Но отец никогда меня не бросал. Он всегда присутствовал в моей жизни. Гулял со мной, играл, позднее помогал чем мог.

— После развода с вашей мамой он тоже женился?

— Да, на Асе. Но через 10 лет они развелись. Детей у них не было. Четыре года назад отец женился на Кате.

— Удачно?

Ариадна Борисовна пожала плечами:

— Трудно сказать.

— У вас сложились не очень хорошие отношения с мачехой? — спросила Мирослава.

— Да нет, что вы, — тихо рассмеялась Ариадна Борисовна, — просто Катю трудно назвать моей мачехой.

— Почему?

— Она на десять лет моложе меня.

— Что ж, бывает. Надеюсь, она вышла за вашего отца по любви?

— Надо думать. Особого богатства у отца нет.

— А у вас?

— Я обеспеченный человек, — после небольшой паузы ответила Незвецкая.

— В этом заслуга вашего мужа?

— Нет, моя. — И подумав, добавила: — И в некоторой степени моего отчима.

— А ваш муж?

— Он художник.

— Известный?

— Если вам его фамилия ни о чём не говорит, то, значит, не очень.

— Я не могу быть мерилом известности в мире искусства, — улыбнулась Мирослава.

— Скажем так, фамилия моего мужа не на слуху у подавляющего большинства общественности. Но для меня это не имеет значения.

— Вернёмся к Кате. Вы ладили с ней?

— Да. Вполне. Если сказать точнее, то я относилась к ней как к своей младшей сестре. А порой она даже вызывала у меня материнские чувства.

— Вы у своего отца единственная дочь?

— Да.

— С Катей у них детей, как и с Асей, нет?

— Нет.

— Почему?

— Я думаю, что заводить детей не хотел мой отец.

— Почему вы так думаете?

— Потому что как-то раз я завела разговор о детях с Катей, и она расплакалась. На мои расспросы она отвечать не стала, замкнулась и ушла в себя. Больше я с ней никогда не говорила на эту тему.

— А с отцом?

— Тем более.

— Почему тем более?

— Потому что вы не знали моего отца. С ним было невозможно говорить о том, о чём он не хотел вести речь.

— Ваш отец был властным человеком?

— Я бы так не сказала. Просто он был взрослым, сложившимся человеком, точно знающим, чего он хочет, а чего нет.

— Он поддерживал отношения с вашей матерью и её мужем?

— Если вы хотите спросить, общались ли они достаточно близко, то нет. Но если нужно было решить какой-то вопрос, чаще всего касательно меня в детстве, то они общались без конфликтов. Однако я выросла, и теперь у родителей отпала надобность в общении.

— Понятно. А со своей второй женой ваш отец общался?

— Нет. Ася вышла замуж за немецкого жонглёра и уехала с ним в Германию.

— Интересно, где же она с ним познакомилась?

— В цирке, — невольно улыбнулась Ариадна Борисовна. — Их цирк был здесь на гастролях. После представления Ася пошла за кулисы выразить своё восхищение иллюзионисту, а натолкнулась на жонглёра. Мужчина оказался из бывшей Восточной Германии, они разговорились, а потом у них завязался роман, который завершился свадьбой.

— Откуда вы всё так подробно знаете?

— От самой Аси. Она пригласила меня на свадьбу.

— И вы пошли?

— А почему нет?!

— Действительно.

— Позднее мы с мужем несколько раз ездили к Асе в гости в Германию.

— К моменту знакомства Аси с немецким жонглёром она уже была разведена с вашим отцом?

— Естественно.

— Вы сказали, что ваш отец не является богатым человеком?

— Да, это так.

— Но наверняка у него имеется какая-то недвижимость и счёт в банке?

— Да, отцу принадлежит квартира, в которой они живут с Катей, и у него есть определённая сумма денег.

— Кому всё это достанется?

— Кате.

— Разве положено не вам? Вы же его единственная дочь?

— Я сама уговорила отца составить завещание в пользу Кати. Как вы уже поняли, я сама способна позаботиться о себе и своей семье. А Кате будет спокойнее, если она будет знать, что в случае чего ей не придётся возвращаться к родителям.

— То есть вы предполагали, что с отцом может что-то случиться? Верно ли я вас поняла?

— Не совсем. Мне, конечно, и в страшном сне не могло присниться, что моего отца убьют. Просто он намного старше Кати, и я хотела, чтобы этот его брак был последним для него. Катя умела ненавязчиво заботиться о моём отце. Я всегда была уверена, что он ухожен, накормлен и рядом с ним находится любящий его человек.

— Понятно. Катя знала, что завещание оформлено на неё?

— Мы этого от неё не скрывали.

— А не могла ли она…

— Нет! Не могла! — решительно оборвала Незвецкая детектива. — Даже думать об этом забудьте!

— Но почему? Вы же сами сказали, что третья жена вашего отца намного моложе не только его, но и вас, его родной дочери.

— И тем не менее! Кто угодно, но не Катя.

— Хорошо. У вашего отца есть ещё родственники?

— Только старенькая тётя.

— Мне будут нужны её данные и адрес.

— Зачем?

— Если мы будем заниматься расследованием вашего дела, то вы не будете задавать нам подобных вопросов.

— Хорошо, — тряхнула головой Ариадна Борисовна.

— Меня интересует ещё один вопрос…

— Какой?

— Насколько я поняла, автостоянкой во дворе был недоволен не только Шахматов, но и другие соседи?

— В принципе, да, — согласилась Незвецкая, — но скандалил с отцом только Михаил Петрович. Хотя, когда дядя Миша составил петицию и дал её на подпись соседям, подписались ещё несколько человек.

— Те, у кого есть дети?

— Да, или одинокие пенсионеры. Вот, например, на первом этаже живёт тётя Люба. Она категорически против стоянки, потому что не хочет, чтобы её кошечка, сидящая днём на окне, дышала выхлопными газами.

— Но она не протестовала?

Ариадна Борисовна хмыкнула:

— Не знаю, можно ли это назвать протестом, но пару раз тётя Люба собирала мочу из кошачьего лотка и выливала на коврик, лежащий под отцовской дверью.

— Ваш отец ссорился из-за этого с соседкой?

— Нет. У него же не было доказательств, что это делала именно тётя Люба.

— Что же он сделал?

— Велел Кате убрать коврик.

— И полив прекратился?

— Представьте себе.

— А как фамилия соседки-мстительницы?

— Костина Любовь Петровна.

Мирослава что-то пометила у себя в блокноте.

— Понимаете, — проговорила меж тем Незвецкая, — у части соседей возникла дилемма.

Мирослава с интересом посмотрела на клиентку, и та продолжила:

— В том смысле, что у них есть дети, но есть и автомобиль. С одной стороны, им, естественно, хочется, чтобы ребёнок играл в физически и экологически безопасном дворе, но с другой стороны, и машину хочется поставить поближе к дому, а стоянка под окнами вообще идеальное место. Автомобиль всё время на глазах.

— Да, — согласилась Мирослава, — раньше было принято считать, что людей портит жилищный вопрос. И хотя он до сих пор не потерял актуальности, появился ещё и автомобильный вопрос.

— Идеально, когда семья живёт в своём доме, пусть и небольшом, но со своим двором, — сказала Ариадна Борисовна.

— К сожалению, для большинства наших граждан это нереально, — заметила детектив.

— Вы правы, — согласилась Незвецкая. — Но я не верю, что отца убили из-за стоянки.

— Пожалуй, вы правы, однако нельзя исключать ни одну из возможных версий, Ариадна Борисовна! Скажите, пожалуйста, ваша мачеха не упоминала фамилии следователя, прибывшего на место преступления?

— Говорила. У него очень смешная фамилия.

Мирослава выжидала, и Незвецкая произнесла:

— Наполеонов. Катя заметила, что она очень идёт ему.

— В смысле?

— Он маленький и имеет очень важный вид.

— Понятно, — едва заметно улыбнулась Мирослава, — пока у меня больше нет к вам вопросов. Если появятся, я вам позвоню. А пока в приёмной заключите договор с нами. Миндаугас уже ждёт вас.

— Но вы будете держать меня в курсе дела? — спросила, поднимаясь, Незвецкая.

— Конечно.