Тест на графоманию

Наталия Алексеевна Королева, 2021

В сборник вошли рассказы и одноактные пьесы, написанные или доработанные в период пандемии и отчасти благодаря ей, но в основном – вопреки. Благодаря, потому что вынужденная самоизоляция предоставила автору время для учёбы в литературных мастерских, а вопреки, потому что истории, собранные под одной обложкой, вовсе не о коронавирусе. Они о нашей жизни и людях, которые, оказавшись в различных ситуациях – смешных, странных, порой непростых, – узнают нечто важное о себе и о других.

Курортники

До отправления фирменного поезда «Кисловодск-Москва» оставалось полчаса. Вилен Архипович вошёл в купе первым, разместил кожаный чемодан под своей полкой, уселся поближе к окну, надел очки и принялся просматривать свежую газету. Для своих шестидесяти пяти он выглядел стильно и бодро.

Через несколько минут в проём купе закатился большой розовый чемодан, вслед за ним появилась раскрасневшаяся молодая женщина. Поздоровавшись с Виленом Архиповичем, она поставила чемодан у столика, уверенным движением сложила его длинную ручку и быстро вышла в коридор.

— Платон! Сколько можно?! — сердито крикнула она кому-то. Спустя несколько мгновений в купе влетел мальчик лет шести. Он с разбегу запрыгнул на нижнюю полку и молниеносно оказался за столиком напротив Вилена Архиповича. Тот строго посмотрел на него поверх очков, тяжело вздохнул и вернулся к газете.

Женщина схватила сына за руку, стащила его с полки, убрала чемодан и, облегченно выдохнув, села. Платон взобрался на полку поближе к матери, крепко её обнял и запричитал:

— Мамочка-Ирочка, мамусечка, я тебя так люблю, так люблю!

— Отстань! Прекрати! Дядя подумает, что ты невоспитанный ребенок! — отстранила мальчика Ирина и виновато посмотрела на Вилена Архиповича.

Тот осуждающе взглянул на Платона, потом на часы, многозначительно кашлянул и вернулся к газете.

— Скоро уже отправимся, — виновато сказала Ирина.

— Ураааа! — закричал Платон, перебрался на четвереньках к двери купе и постучал указательным пальцем по защелке: — А что это, мам?

— Успокойся! Не трогай! Не расплатимся потом, — одёрнула его Ирина. — Как же с тобой тяжело!

— Современные дети. Откуда им взяться — нормальным? Куда идём… — едва сдерживая раздражение, произнёс Вилен Архипович.

— Вы отдыхали или по делам? — извиняющимся тоном поинтересовалась Ирина.

— В санатории был, — сдержанно ответил Вилен Архипович. — Одно название — санаторий.

— Три звезды? — сочувственно спросила Ирина.

— Написано, что пять, — Вилен Архипович кашлянул. — Но, как говорил Козьма Прутков «если на клетке слона прочитаешь надпись буйвол, то глазам своим не верь».

— Дядя, а кто такой буйвол? — поинтересовался Платон.

— Как тебе не стыдно? — вновь одёрнула его Ирина. — Видишь, взрослые беседуют. Посиди спокойно!

Она усадила сына рядом, дала ему планшет и вернулась к разговору:

— А мы в отеле жили. В центре города. Парк рядом. И, знаете, сервис неплохой.

— Вот вам, пожалуйста, чуждые нашему народу слова — отель, сервис, — проворчал Вилен Архипович. — Раньше в гостиницах селились, да коньяк армянский пили «Пять звёзд». И хорошо, и понятно. Теперь эти отели, звёзды, виски! Куда катимся!

Ирина смущённо промолчала.

Платон, пока взрослые обсуждали важные вопросы, заметил на стенке слева от двери металлическую табличку и, отложив планшет, направился к ней:

— Мам! А что здесь написано?

— Сам не можешь прочитать? — отмахнулась Ирина. — Как ты собираешься в школе учиться? Я что ли за тебя читать буду?

— Смотри, мам, там кто-то начёркал!

— Такой же плохой мальчик, как ты, — раздражённо сказала Ирина и потянулась за сыном: — сядь, кому говорят!

Платон соскользнул с полки и хотел было выскочить из купе, но в дверях уткнулся в живот невысокой худощавой женщины. Он мигом вернулся к матери и спрятался у неё за спиной.

Женщина поздоровалась со всеми и скромно присела на полку Вилена Архиповича. Она аккуратно положила рядом с собой незатейливый багаж — целлофановый пакет, заполненный лишь до половины, поправила на коленях тёмную юбку, одернула рукава цветастой блузки, скользнула взглядом по купе и внимательно посмотрела на Платона, который с любопытством выглядывал из-за спины матери.

— Как тебя звать-то? — ласково спросила женщина.

— Платон, — куда-то в сторону ответил мальчик.

— Надо же! Такого имени не слыхала, — удивилась женщина. — А меня Надеждой зовут. Можешь называть меня тётя Надя.

Ирина приветливо кивнула:

— Ирина. Приятно познакомиться.

Вилен Архипович посмотрел на женщину, дежурно улыбнулся, представился и шумно перевернул газетный лист.

Платон выбрался из-за спины матери, сел рядом с ней, с интересом поглядывая на новую знакомую.

— А ты, видать, мальчик смышлёный. Вон глазки какие умненькие. И шустрый, как я погляжу: чуть меня не сшиб, — улыбаясь, сказала Платону Надежда.

— Извините, ради бога, — засуетилась Ирина.

— Да что вы, не волнуйтесь, это я так. Ему рост покою не даёт. И слава Богу, — успокоила её Надежда и вновь посмотрела на Платона: — Куда же вы с мамой едете?

— В Москву, — ответила за мальчика Ирина. — А вы?

— Сначала до Москвы, а потом дальше, — Надежда неопределённо махнула рукой.

— Тётя Надя, а у вас дети есть? — оживился Платон.

— Есть, а как же, — охотно ответила Надежда, — сынок.

— А он в школу ходит? — Платон соскочил с полки и возбуждённо запрыгал на месте.

Надежда рассмеялась:

— Нет. Он уже большой. Ему тридцать лет и четыре месяца.

— Ого! — Платон замер на месте. — А где он сейчас? На работе?

— В санатории. Я его сюда в Кисловодск привезла и быстро домой. Хозяйство у меня.

— А что, он сам не мог приехать? — удивился Платон.

— У него ножки больные, — всё с той же ласковой улыбкой ответила Надежда. — Не может он сам ездить.

— Ранение? — с понимающей тревогой в голосе спросил Вилен Архипович.

— Нет, — Надежда зашуршала пакетом, достала кулёк с шоколадными конфетами, раскрыла его и предложила: — Угощайтесь, пожалуйста.

Вилен Архипович, поблагодарив, отказался. Ирина тоже.

Платон с радостью взял две конфеты и продолжил расспрос:

— Он что ли упал?

— Родился такой, — спокойно объяснила Надежда, — ручки и головка хорошие, а ножки так не пошли.

— Как же вы его сюда привезли? — сочувственно спросила Ирина.

— У нас коляска хорошая, — Надежда достала из кулька конфету, покрутила её в руках, положила на колени. — Да своя ноша ведь не тянет. Муж на шахте погиб. Я одна с сыном осталась. Слава Богу — путевки бесплатные в санаторий дают и дорогу оплачивают.

— Представляю, что за санаторий, — не сдержался Вилен Архипович.

Надежда положила кулёк с конфетами на столик и улыбнулась Вилену Архиповичу:

— Ну что вы! Хороший санаторий. Еда вкусная. Мясное каждый день. Процедуры.

— Как же вам тяжело…, — задумчиво произнесла Ирина.

— Поначалу трудновато было, — согласилась Надежда, — а потом привыкла. Да и грех нам жаловаться. Нас Господь миловал.

Она перекрестилась, немного помолчала, будто вспомнила о чём-то важном, и продолжила:

— В нашем в посёлке много больных ребяток. Только мой-то спокойный и умненький. А вот у соседки моей горе настоящее. Она сына привязанным на кровати держит. Один раз отвязала, так он чуть дом не спалил, — Надежда покачала головой: — Нет, нам жаловаться грех. И в компьютере сынок разбирается. Работает на нём. И ребята в гости заходят. И сам на крыльцо может выйти — руками от пола толкается и шаг за шагом, шаг за шагом. Да так ловко у него получается!

Надежда на мгновение замерла, покивала каким-то своим мыслям и тихо повторила:

— Нет, нам жаловаться грех.

Она задумчиво развернула конфету, откусила кусочек и, немного посмаковав, радостно улыбнулась:

— Вкусно! Сразу видно, что на курорте сделано.

Ирина прижала к себе Платона, поцеловала его в макушку и, уткнувшись в кудрявую шевелюру сына, заплакала. Вилен Архипович тяжело вздохнул, снял очки, нервно сложил газету и отвернулся к окну.

Поезд тихо тронулся.