Кукла в чужих руках

Наталия Алексеева, 2021

Софии шестнадцать. Она живет в коммунальной квартире, гуляет по крышам и верит только в реальность. Всюду ее сопровождает преданный друг детства Кирилл. Однажды им в руки попадает старинный клад. Эта случайная находка запускает цепочку опасных, жестоких и сверхъестественных событий. И только тогда Соня понимает, чего стоит настоящая любовь и дружба. Но не слишком ли поздно?

Глава 8. Притон

В своей комнате я быстро сменила шорты на узкие черные брюки. Волосы еще не просохли, и пришлось так и оставить их узлом на макушке. Проходя мимо зеркала, я невольно притормозила. Повернулась направо, налево, покрутилась. И все время не сводила глаз с сережек. В отражении я видела подтверждение Кирюхиных слов о том, что они мне идут. И это льстило. Ни один парень ни разу в жизни не говорил мне комплиментов! Но Кирюха не считается, как и те придурки, которые изредка клеились на улице. Смотреть на себя было приятно. Эти маленькие серьги оказались такие изящные, и мне пришло в голову, что даже у Машки Кантарии таких нет! Я полюбовалась на себя еще немного, но вдруг снова почувствовала ледяное дуновение на плечах. Я вздрогнула, оглянулась и рассмеялась — на пороге стоял Кирюха.

— Ты меня напугал!

Но он молча смотрел на меня из-под темной челки, коробка была зажата у него под мышкой. Я подошла к нему:

— Идем?

Кирюха сглотнул и подался ближе, будто хотел что-то сказать, но тут хлопнула входная дверь. Я ринулась в коридор и закрыла собой Кирюху, давая ему возможность уберечь нашу тайну.

— Привет, — сказала моя мама и поставила на пол битком набитый полиэтиленовый пакет.

— Здравствуйте, тетя Надя, — высунулся Кирюха поверх моего плеча.

У моей мамы есть такая особенность — она может пропадать неделями, а потом раз — и явиться с полными сумками продуктов как ни в чем не бывало. Раньше меня это бесило, а теперь я привыкла.

— Чем заняты? — спросила она, оглядев нас.

Я открыла рот, чтобы что-нибудь соврать, но мама повесила пальто на вешалку и скрылась в ванной. Почувствовав облегчение, я жестом поторопила Кирюху. Но он и без моих подсказок запихал коробку за пояс джинсов, опустил край футболки и тоже выдвинулся в коридор.

— Мы гулять, — бросила я маме, натягивая ботинки.

— Там дождь проливной, — отозвалась она из ванной, — промокнете.

— Мы в торговый центр! — крикнула я и пропустила Кирюху на лестницу.

Ни в какой торговый центр мы не пошли, а поднялись на чердак. Под крышей было сумрачно, а шум дождя, усиленный железным настилом, создавал ощущение, что мы под водопадом. Влажный воздух пах гнилыми досками, в нем висела застарелая пыль.

— Софи, подожди меня тут. — Кирюха закашлялся и направился к выходу на крышу.

Вскарабкался по узкой лестнице и исчез. А я огляделась по сторонам. Днем на чердаке не так уж и мрачно. Ясно различимая стопка покрышек в темном углу уже не казалась человеческой фигурой. Но все же было неуютно, словно тут кто-то прятался. Чтобы отвлечься и перестать чувствовать посторонний взгляд, я подошла к покрышкам.

Уютно свернувшись пятнистым клубком в принесенной Кирюхой коробке, спала Маруся. Я присела на корточки и потянулась к ней, чтобы погладить. Но кошка подпрыгнула, как это умеют только кошки — молниеносно, словно в каждой лапе у нее по туго скрученной пружине. Она приземлилась на все четыре и, ощетинившись, замерла, глядя огромными блестящими глазами куда-то мне за спину. Я обернулась. В полумраке мелькнул темный силуэт. От испуга я едва не рухнула на ощетинившуюся Марусю.

— Ты чего мою девочку пугаешь? — Надо мной стоял Кирюха. Руки в карманах, на губах едкая ухмылка.

— В смысле?

— В прямом — удрала от тебя, даже не попрощалась!

— Да я сама чуть от страха не померла!

— Какая-то ты нервная, — заметил он, протягивая мне руку.

Я демонстративно закатила глаза и смахнула со своего плеча налипшие соринки.

Рафик жил через несколько дворов от нашего. Хозяином квартиры был его старший брат Салим, который называл себя Саней. Их жилище было эпицентром дна всей Петроградки. Здесь можно было купить все, что запрещено законом. Без исключения. Все более-менее адекватные жильцы давно уже съехали из подъезда, и в доме остались только съемные квартиры. В отличие от нашего замкнутого, этот двор был проходным.

Цепляясь за Кирюхину куртку, я шагнула в темный подъезд. И тут же зажала нос, спасаясь от удушливого запаха мочи.

Рафик открыл обшарпанную дверь. Длиннющий коридор уходил в глубь квартиры, загибался, и конца-краю его не было видно.

— Здорово, Жмур, — Рафик вытянул лапищу, обменялся с Кирюхой рукопожатием и посторонился, пропуская нас внутрь.

— Мне бы с Саней перетереть, — сказал Кирюха и оттеснил меня к стене, пряча от настырных Рафиковых глаз.

Тот кивнул и заорал в недра квартиры:

— Лина! Лин!

На зов вышла девушка, одетая в узкие черные брючки и свободную бледно-розовую тунику. Убранные назад светлые волосы стрижкой каре открывали огромные серьги-кольца.

— Боже мой! — томно произнесла блондинка и протянула мне руку. — Идем, куколка. Пусть мальчики поговорят тет-а-тет.

С немым вопросом я посмотрела на Кирюху, но он только пожал плечами и кивнул. Девушка, видя мою нерешительность, оттеснила его и цепко схватила меня за руку.

— Не бойся, идем, кофе тебя угощу. С ликером! — Она засмеялась и потащила меня за собой. Я даже разуться не успела, так и потопала в ботинках с налипшим на подошву палым березовым листиком.

Девушка провела меня вдоль вереницы разнокалиберных дверей и открыла одну. За ней оказалась довольно приятная комната. Светлые стены, пара диванов друг напротив друга, между ними маленький столик. Плотные темные занавески на окнах создавали полумрак, но девушка зажгла светильник, и сразу стало уютно. Звучала тихая романтическая мелодия. Кажется, Стинг. На столе стоял стеклянный нежно-салатовый электрический чайник. Девушка включила его, и чайник, нагревая воду, осветился изнутри. Вокруг теснились чашки со следами губной помады и остатками кофе.

— Я — Виталина, или просто Лина, — представилась хозяйка. — Тебя как зовут?

— София. — Я топталась посреди комнаты.

— Красиво. — Лина осмотрела меня с ног до головы. — Садись!

Я присела на краешек дивана.

— С сахаром? — Лина поставила передо мной чашку и щедро сыпанула туда кофе.

— Я кофе не люблю. И сладкое тоже.

Она приподняла брови, и я заметила, что Лина не так молода, как мне показалось вначале. Когда она улыбалась, то под глазами собиралась сеточка мелких морщинок, а губы припухли явно не от природы.

— Это твой мальчик? Бойфренд? Тот, с которым ты пришла? — Она так жадно разглядывала меня, что я растерялась.

— Да. Кирюха. А, нет, — я рассмеялась, — Кира сосед мой. Мы в одной квартире живем.

— Хорошо, — непонятно чему обрадовалась она. — У тебя волосы мокрые. Замерзла? — Она смотрела широко распахнутыми глазами. — Там дождь на улице? Ливень, что ли?

— Да нет, — я махнула рукой, — это я после душа.

— Понятно! — И вдруг потребовала: — Распусти-ка волосы!

— Это еще зачем?

— Заболеешь, куколка, — улыбнулась она. — Пусть просохнут, пока мы тут болтаем.

Пожав плечами, я потянула резинку, и волосы упали, неприятно шлепнув по коже на шее мокрыми концами.

Лина удовлетворенно откинулась на спинку стула.

— И глаза на пол-лица! Да за такие глаза — двойной тариф! — Она рассмеялась и чмокнула воздух. — Вот уж правда — куколка!

Потом она наклонилась и достала из-под стола пузатенькую темную бутылку. Тренькнул вскипевший чайник. Лина наполнила кипятком чашку, и густой кофейный дух разлился по комнате. Вытащив бутылочную пробку, плеснула в чашку золотистую прозрачную жидкость. К запаху кофе добавился легкий фруктовый аромат.

— Пей! — Лина осторожно подвинула чашку. — Тебе надо согреться! Не бойся, это вкусно! Айриш виски. Попробуй!

Осторожно пригубив, я почувствовала тонкий привкус карамели. Он был таким приятным, что его даже не портила горечь кофе. Я сделала полный глоток.

— Куколка, так ты в коммуналке живешь? — Лина заварила кофе и себе, но виски добавлять не стала.

— Да. — Я сделала еще глоток, и в животе приятно потеплело.

— С родителями живешь? Ты ведь еще маленькая? — Лина засмеялась. — Сколько тебе? Пятнадцать? Четырнадцать?

— Шестнадцать. — Мне стало обидно. Но она так мило улыбалась, что я поверила в ее искренность.

— Сладкое ты не любишь. — Лина прищурила серые, с черными стрелками, глаза.

И мне подумалось, что хорошо бы научиться так же искусно наносить макияж, чтобы не походить на разрисованную Барби. Вдруг она, словно прочитав мои мысли, спросила:

— А косметику любишь?

— Люблю, но не пользуюсь. Но рисую хорошо.

— Правда? — обрадовалась она. — А меня могла бы нарисовать?

— Наверное, — я пожала плечами. — У вас очень правильные черты лица, мне нравится.

— Тогда приходи ко мне в гости, — предложила она, — по этому адресу приходи. Я тут живу. Буду рада! В… — она задумалась, покусывая пурпурный ноготок, — в четверг приходи, часиков в шесть вечера. Договорились?

— Если смогу, — наполовину пообещала я.

— Я буду ждать.

Она облокотилась о стол, положила подбородок на ладонь. Молчала, улыбалась и пристально рассматривала меня. От смущения я провела по волосам, убрала влажные пряди за уши и снова глотнула кофе.

— Сережки у тебя какие красивые!

Лина пальцем подцепила мочку моего уха и вдруг отдернула руку. А меня кольнуло холодком возле щеки.

— Ух ты! Током бьешься, электрическая куколка! — рассмеялась она и снова потянулась ко мне. Я отстранилась: совсем не хотелось испытать еще раз это ледяное покалывание на коже.

— Не нравится, когда тебя трогают? — улыбнулась Лина. — Я просто посмотреть! Люблю красивые вещи. Дорогие, наверное?

— Не очень, — ответила я, — они же серебряные.

— Ну-ну. — Лина лукаво закусила нижнюю губу. — Камешки к глазам твоим подходят.

— И Кира то же самое сказал! — обрадовалась я.

— Ох уж эти мальчишки! Чего не скажут, чтобы получить свой кусок пирога! Не соврал! Но ты все равно не ведись, — посоветовала она, и мне стало противно: я что, должна перед ней оправдываться и объяснять, что мы с Кирюхой просто друзья?!

В коридоре послышались голоса. Дверь распахнулась, в проеме показался Рафик, а за ним хмурый Кирюха. Он мотнул головой:

— Пошли отсюда!

Я встала. Лина приложила пальцы к губам и, чмокнув, послала мне воздушный поцелуй.

— Приходи, как договорились, Куколка!

Пока мы покидали вонючий подъезд и пересекали двор, Кирюха мрачно молчал. Он шел быстро, не разбирая дороги, шлепал прямо по лужам, а я обегала их — достаточно на сегодня воды и грязи!

— Кир! Стой! — Я дернула его сзади за куртку. — Куда несешься?

Он остановился под аркой возле выхода на оживленный проспект. Мы будто оказались в пещере: над головой каменный свод, снаружи — дождевая завеса. В полукруглый проем было видно, как тучи роняют последние капли, а из-за них робко выглядывает вечернее солнце.

— К Лине не ходи! Поняла? — сказал Кирюха.

— А что это ты мне указываешь?

— А ты в борделе работать хочешь?

— Нигде я не хочу… — я смутилась. — А что Салим сказал?

— Что это подделка и гроша ломаного не стоит.

— Вот бли-и-ин… — Я разочарованно сникла.

— А я-то, дурак, размечтался. — Кирюха вдруг схватил меня за плечо и притянул к себе. — Поверил, что можно все бросить к чертовой матери и уехать отсюда!

От его одежды пахло влажной тканью и детским стиральным порошком. И глубоко под курткой стучало сердце. Я выпуталась из-под его руки.

— Реально? Все бросил бы и уехал? А я?

Кирюха ехидно ухмыльнулся:

— А тебе я бы письма писал. Электронные!

— Жаль, конечно, что подделка. — Я прислонилась к шершавой стене. — А вдруг Салим врет?

— Может, и врет. — Кирюха задумчиво порылся в кармане, вытащил пачку сигарет, зажал одну губами и встревоженно похлопал себя по карманам. — Блин! Зажигалку потерял!

— А мозги ты не потерял? Монета где?

— На месте. — Кирюха запустил руку в карман джинсов, вытащил монетку и небрежно подбросил вверх. Она подлетела, крутясь и переворачиваясь. В этот момент случайный луч вечернего солнца осветил ее и монетка заблестела так, что я не сомневалась больше — Салим врал!

Крик со двора заставил нас оглянуться.

— Э! Жмур! Погоди!

Из подъезда торопился Рафик. Подойдя, он оценил ситуацию и чиркнул зажигалкой. Кирюха прикурил и выжидающе уставился на него. Тот перевел взгляд с него на меня и обратно:

— Слышь, Жмурик, братан сказал, что знает одного чувака, которому твое добро надо. Только не за дорого — это же фуфло!

— На фига тогда берется — раз фуфло?

— Чел — лох, грех не развести! — оскалился Рафик. — Лучше синица в руках. Да, Куколка? — Он подмигнул, и Кирюха взял меня за руку.

— Не, не пойдет! У меня все серьезно.

— Ну ты деловой, Жмур! — хохотнул Рафик. — А вы сейчас куда?

— Не твое дело, — отрезал Кирюха, и мы покинули двор.