Ива, или Кровь пополам с древесным соком

Наталия Александровна Яксина, 2020

Дочь дриады и человека, воспитанная в приёмной человеческой семье, в день своего тринадцатилетия получает удивительный дар – способность общаться со зверями и птицами. Благодаря новому дару Ива узнаёт тайну своего происхождения. Но не успев переосмыслить себя, полудриада сталкивается со смертельной опасностью: в её деревне обосновался вампир. Среди жертв кровопийцы – приёмная семья Ивы. У девочки есть всего три дня, чтобы спасти своих близких от превращения в вампиров. Непонятая людьми и отринутая дриадами, Ива находит поддержку среди лесных и домашних животных. Но четверолапые и пернатые союзники сами оказываются перед лицом смерти. Что окажется сильнее – чары вампира или сила леса? Что победит в схватке – чёрная кровь или кровь пополам с древесным соком? Что хуже – противостоять злу или насильно причинять добро? Прочитайте – и узнаете!

Куда глаза глядят

-Рассвет! Рассвет! — весело прокричал петух.

–Рассвет! Рассвет! — подхватили соседские петухи.

–Утро! Утро! — весело защебетали птицы.

Значит, голоса продолжают чудиться. Даже еще отчетливее слова слышаться стали. Может, переволновалась из-за праздника взросления? Надо бы успокоительный травяной сбор заварить. Но это потом, а сейчас надо вставать и за дела приниматься.

Дел у Ивы после обряда взросления прибавилось, но огонь в печи утром по-прежнему зажигала хозяйка дома — мать. У колодца девочка встретила тетю Розу, бледную, с красными от недосыпа и слез глазами: Василек еще сильнее кашляет и так ослабел, что с трудом встает с постели.

Обитатели хлева встретили ее радостным многоголосным хором.

–Здравствуйте! — привычно поздоровалась с ними Ива, — а я вам хлебушка принесла. Да не простого, а праздничного, чтобы вы все долго жили, здоровы были и молочка много давали. Ну, ответьте мне! Вы ведь умеете, — пошутила девочка.

–Меее, — почему-то робко отозвалась Манька.

–Меееее, — в тон ей подхватила Санька.

А Буренка только тяжело вздохнула и захлопала роскошными ресницами. «Значит, перестали мерещиться голоса», — почему-то печально подумала Ива.

Проводив скотину в стадо, она пошла в птичник. Куры и гуси встретили ее таким оглушительным гомоном, что она и не надеялась разобрать в нем голоса. И птиц она тоже угостила кусочками своего праздничного каравая, как велит древний обычай. Осталось дать по кусочку Верному и Дружку.

–Здравствуй, Верный! Я тебе хлебушка праздничного принесла, чтобы ты был здоровый и быстроногий! Ну что, поговоришь со мной?

Конь высокомерно покосился на хозяйку, фыркнул и отвернулся. Покапризничал немного, пошевелил бархатными ноздрями и милостиво взял с протянутой узкой ладони хлебную корочку. И этот ничего не говорит. Радоваться бы надо, что голоса больше не слышатся, а на душе, словно колючий куст, царапается разочарование.

Дружок звонко лаял, забравшись на крышу своей будки:

–Вон! Вон! Ррразорррву!

Неужели голоса вернулись? Пес почуял маленькую хозяйку, замолчал и спрыгнул на землю. Заметив краюшку в руках Ивы, он радостно завилял пушистым хвостом.

–Вот тебе кусочек моего праздничного каравая! Чтобы долго жил, здоровым был, исправно нам служил. Скажи мне что-нибудь, ведь ты умеешь, — попросила Ива с замиранием сердца.

Пес недоумевающе посмотрел в ее глаза, отвел взгляд и тихо гавкнул, прося хлеб. Сердце болезненно сжалось — все-таки голоса перестали слышаться. А ведь Ива уже размечталась, как будет разговаривать со своими питомцами… Но некогда грустить — надо бежать в дом и накрывать на стол.

Вымыв посуду после завтрака, Ива отправилась к своим грядкам с лекарственными травами.

–Доброе утро, Лев! Забыл, наверное, про мои коклюшки? — мелодично прозвенел знакомый голосок.

–Привет, Заряна! Обижаешь — на память не жалуюсь. Вот твои коклюшки, держи, — смущенно буркнул брат.

–Благодарю! Какая тонкая работа… Золотые у тебя руки, Лев. Такого искусного мастера непременно надо поцеловать! — рассмеялась Заряна и повисла у Льва на шее. Иве почему-то стало противно до ужаса. Отвернуться, что ли, от собравшейся целоваться парочки. Она слишком резко отвернулась и задела головой низко свесившуюся ветку яблони. Заряна резко обернулась на шорох и разжала руки, а побагровевший Лев отстранился.

–Ты что, подслушиваешь, подглядываешь за мной? — рассердилась Заряна, — Чучело! Ты мне просто завидуешь! Уродина!

–Ты в чужой дом незваная пришла, на парня вешаешься да еще и обзываешься? — оскорбилась Ива, а в душу глубоко запали обидные слова: «чучело», «уродина».

–Ах, какая обидчивая! Привыкай к правде! Еще не раз про себя такое услышишь — ведь краше ты не станешь! Жердь востроносая! Пугало лохматое!

–Заряна, не смей мою сестру оскорблять! Извинись! — потребовал Лев, сжав кулаки.

–Да что ты обижаешься, Лёвушка? — в голосе красавицы зазвучали медово-льстивые нотки, — Она же тебе и не сестра вовсе. Просто приёмыш, из милости в семье пригретый. Ты-то вон какой красавчик!

–Родная или неродная, а она мне сестра, и обижать я её никому не позволю, — голос брата смягчился под потоком лести.

–Не сердись, Лёвушка, это я сгоряча! Что она за нами шпионит? Ревнует тебя, наверное! На неё парни и глядеть не хотят, так и ты должен одиночкой быть? — ласково прожурчала хитрая обидчица, а Иве ехидно процедила, — Хочешь — завидуй, хочешь — ревнуй, а я от своего не отступлюсь. Мой Лёвушка! А ты иди себе, куда шла, страшила!

Такая жгучая боль пронзила Иву, что и вытерпеть невозможно. Она резко развернулась и унеслась прочь так быстро, как позволяло мучительно колотящееся сердце.

Ноги скользили по влажной траве, тонкие ветки кустарников с хрустом выскальзывали из пальцев. Но Ива продолжала торопливо спускаться по крутому склону к реке. Стайка стрижей шумно вспорхнула с ракитового куста. Кормившийся возле куста заяц испуганно дернул ушами и пустился наутёк. Лиса, почти уже подкравшаяся к зайцу, досадливо повела носом, вильнула хвостом и осторожно поползла на брюхе прочь.

Не замечая произведенный ею переполох, Ива мчалась, куда глаза глядят. Бежать, бежать, бежать, не останавливаясь! Иначе задушат подступавшие к горлу слезы — плакать она не умела с детства. Лишь у кромки воды она остановилась. За спиной осталась деревня, где её вроде и любят, но часто не понимают и даже обижают. Ведь она так отличается от остальных людей… А впереди — любимый лес, в котором она всегда чувствовала себя, как дома. В лесу ей знакомы каждая звериная тропка, все грибные и ягодные места, полянки с лекарственными травами, даже звериные норы и логовища, которые надо уважительно обходить стороной. А прямо перед ней, можно рукой дотронуться — река, из водной глади которой настороженно выглядывает двойник. Ива зажмурилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. С досадой посмотрела на своё отражение, а отражение с досадой посмотрело на неё. Никто не виноват, что она такая. Никто не виноват, что у других тринадцатилетних девушек стройные женственные фигуры, приятные лица и густые послушные волосы. И никто не виноват, что она такая худая, плоская, скуластая и востроносая, а её тонкие пушистые волосы невозможно причесать. Ива безуспешно попыталась пригладить непослушные кудряшки гибкой смуглой рукой с длинными, чуть узловатыми пальцами. Такая уж уродилась, такая уж выросла — знать, судьба такая. Ива решительно зашагала к шаткому деревянному мостику через реку. Мост отчаянно скрипел под её легкими шагами. Проплывавшая мимо утка встревоженно крякнула своему выводку и поспешила увести своё семейство в другую сторону. Под ногой хрустнула и проломилась гнилая дощечка, но Ива не обратила на это внимание. Спрыгнув с моста, она устремилась в лес.

Ива быстро шагала по лесу, то и дело переходя на бег. Птицы испуганно замолкали, заслышав её шаги, белка хотела бросить в неё шишкой, но почему-то передумала. В ушах по-прежнему звенели издевательский смех и обидные слова: «Не обращай внимания, она просто ревнует! Чучело!» Надо же было так некстати застать брата с Заряной… Заряна очень красивая, все парни в деревне на нее заглядываются, и Льву она очень нравится. А еще она приветливая и ласковая: при встрече и про здоровье спросит, и наряд похвалит, и обнимет, и поцелует. Но есть в её красоте что-то холодное, хищное, злое… Ива с отвращением вспомнила, как Заряна прильнула ко Льву и обвила его шею, словно… словно… ядовитый плющ. Казалось, она из него все жизненные соки выпить хочет.

И что это Заряна говорила про ревность? Любовь, ревность… Непонятно все это. Родители нечасто говорили друг другу о любви, но всегда были, как дерево о двух стволах: во всем друг друга поддерживали, понимали и помогали. А Заряна клянётся, но не любит, это ведь сразу понятно. А ревность что такое? Вроде соперничество, но неужели Ива из-за брата с кем-то соперничать будет? И ведь ни у кого не спросишь, что это такое — засмеют.

А вот за чучело, уродину, страшилище и прочие грубые слова обидно. Ну не всем же быть красивыми! Кому-то суждено быть страшненькими. Например, Иве. «Не надо меня дразнить, и сама знаю, что некрасивая…», — обречённо прошептала девочка.

Почувствовав, что непреодолимое желание бежать исчезло, Ива остановилась и огляделась по сторонам. Обида и боль утихли — в лесу девочке всегда было легко и спокойно. В этой части леса ей ещё не приходилось бывать, но она не чувствовала никакой тревоги — только любопытство. Ива всегда прекрасно ориентировалась в лесу, безошибочно выбирала самый короткий и удобный путь, ну а дорогу домой могла отыскать с закрытыми глазами. Удивительно, что не все люди обладают таким даром — ведь так просто слышать мысли леса! Интересно, от кого она унаследовала эту способность — от отца или от матери? Жаль, что невозможно это узнать…

Ива ничего не знала о своих настоящих родителях. Приёмные родители любили ее и называли дочерью, но правды от нее не скрывали. Но и они о происхождении Ивы знали совсем немного. Снежана вышла рано утром в коровник и увидела на пороге спящую девочку в пелёнках. Добрая женщина подхватила малышку на руки и отнесла в дом — показывать мужу. Супруги решили оставить найдёныша у себя. Их родному сыну Льву было тогда два года. Девочку назвали Ивой, потому что в её пеленках отчего-то было много ивовых листьев. На вид подкидышу было около трёх месяцев, но три месяца назад девочки не народились ни в их деревне, ни в соседних. Чужаков накануне её загадочного появления в деревне не видели. Даже главные деревенские сплетницы не смогли догадаться, кто же родные мать и отец ребенка. Наверное, и она никогда ничего не узнает, такая уж у неё судьба…Придётся смириться…

–Зррря! — раздался резкий хриплый голос. — Зррря!