Пять абсолютных незнакомцев

Натали Ричардс, 2020

Поездка домой превратится в настоящий кошмар, с которым не сравнится даже самая опасная снежная буря. Семнадцатилетняя Мира летит домой на Рождество. Она должна поддержать мать, которая тяжело переживает развод. Но из-за сильных снегопадов самолет совершает экстренную посадку в другом городе, все авиарейсы отменены. В аэропорту Мира знакомится со студенткой Харпер, и та предлагает взять в аренду машину, чтобы добраться до Питтсбурга. Но вместе с ними собираются поехать трое незнакомцев: парень со сломанной ногой, неразговорчивая девушка и студент-медик. На первый взгляд, обычные пассажиры, но каждому из них есть что скрывать. Кто-то из попутчиков Миры отчаянно не хочет, чтобы она вернулась домой. Для фанатов Карен Макманус, Меган Миранды и Наташи Престон. Напряженный, наполненный саспенсом роман, где под подозрением будет каждый! Слишком медленный разгон в начале и резкий динамичный финал, до которого в живых доберутся не все. Пугающая поездка вам обеспечена!» – Гарри @Ultraviolence_g Натали Д. Ричардс – американская писательница, уроженка штата Огайо. Ее триллеры лишат вас сна до самого утра. Натали ратует за всеобщую грамотность, поддерживает начинающих авторов и часто выступает в школах, библиотеках и писательских кружках. Когда она не пишет книги, то работает в городской библиотеке.

Пять

Я резко разворачиваюсь и в панике прижимаю руку к груди, спиной ударяясь об автомат. Кто-то сидит за столиком. Сгорбленный мужчина, скрытый тенями. Я с трудом разглядываю сношенные рабочие ботинки и широкие плечи под плотной фланелевой курткой. Рук его я не вижу, а лицо полностью скрыто под козырьком старой желтой бейсболки.

— Я вас не заметила, — запыхавшись, выдыхаю я.

Он не отвечает. Наверное, спит. Просто сидит тут в темноте: ни напитка на столе, ни еды. Я делаю вдох и чувствую запах дезинфицирующего средства. Такой сильный запах и до странного знакомый. По коже снова бегут мурашки. Все мое существо противится тому, чтобы поворачиваться к мужчине спиной, и поэтому бутылку я подбираю, согнувшись под странным углом.

Мои глаза привыкают к темноте, и я наконец вижу очертания его правой руки на столе. Кисть выглядит заскорузлой, узловатой… надеюсь, это игра теней… Я наклоняю голову. Нет, не показалось: все пальцы у него в шрамах. Может, ожог? Меня охватывает сочувствие — хотя, может, и зря. По его могучим плечам можно понять, что искалеченная рука не помешала ему работать. Он выглядит сильным.

Но… от чего-то в нем мне не по себе. Почему он сидит тут в темноте, молча, неподвижно? Может, заболел?

— Все хорошо? — негромко спрашиваю я.

Молчание. Тишину прерывает гудение автомата с газировкой: включилась система охлаждения. Я слышу тихий шорох ног по плитке. Кто-то выходит из туалета. Наверно, Харпер или Кайла. Я не отрываю взгляда от желтой бейсболки, под тенью которой прячется его лицо.

— Извините…

По-прежнему ничего. Какого хрена он не отвечает?

— Мира?

Я подпрыгиваю. Мой взгляд мечется по помещению, а рука опять хватается за шею. Джош. Он стоит в дверях, тяжело опираясь на костыли. Меня так поглотили размышления, что я его не услышала.

— Пойдем? — спрашивает он.

— А… ага. Извини.

Выходя из кафетерия, я бросаю на мужика в бейсболке последний взгляд из-за плеча. Двери здания только что захлопнулись за Харпер с Брекеном, так что, похоже, мы остались с Джошем вдвоем. Я спешу к дверям, распахиваю их настежь, и холодный ветер ударяет мне в лицо.

Снаружи снег валит сильнее. Он заползает мне под воротник и в рукава. Наклонив голову, я спешу к машине. Мои попутчики дрожат от холода и ругаются на погоду. У колес Брекен снова присел на корточки, но Харпер с Кайлой стоят, опершись на открытый багажник и заслонившись от ветра дверцей.

— Какой-то город-призрак, а не стоянка, — говорит Харпер.

Я открываю рот, собираясь рассказать им про мужчину в кафетерии, но потом вижу, что парковка совершенно опустела. Два грузовика, которые стояли тут раньше, пропали, оставив за собой только запах дизеля. Я оглядываюсь по сторонам. Даже следов от колес не осталось, если не считать наших собственных.

Кроме нас, здесь никого нет. А значит, я понятия не имею, откуда появился тот мужчина.

— Можем ехать, — говорит Брекен.

— Что, с цепями не получилось? — спрашивает Джош.

— Они все сломаны. Все четыре, представьте себе, — говорит Брекен, жестом показывая на лежащие в снегу цепи.

— Снега все равно мало, — рассеянно замечает Харпер, не отрываясь от телефона.

По ее серьезному лицу я понимаю, что ей не нравится то, что она читает.

— А откуда ты знаешь? — безразлично спрашивает Кайла.

Я наклоняюсь, обхватив плечи руками. Брекен поднимает одну из цепей и показывает на сплющенные, изогнутые звенья. По виду похоже, что кто-то поработал плоскогубцами. Неужели предыдущий водитель решил, что так они будут лучше держаться на шинах?

— Так они же не сломались, просто сплющены, — говорю я.

— Может, в прошлый раз кто-то их неправильно нацепил, — говорит Джош.

— Нет, — отвечает Брекен. — Похоже, их нарочно поломали. Это те самые звенья, которые цепляют к колесам.

Я коротко хмыкаю.

— Думаешь, кто-то нарочно сломал наши цепи? Под Рождество? По-моему, это слегка попахивает паранойей. Думаю, водитель просто попытался затянуть их и испортил.

— Да ладно? — спрашивает Джош. — Я не то чтобы эксперт, но вообще любой бы понял, что после такого цепями никто не сможет воспользоваться.

— Может, у кого-то не получалось их снять, — говорит Харпер. — Ну и взбесился…

— Логично. — Я киваю. — Наверно, просто потянули цепи с колес и не поняли, что погнули звенья.

— Может, и так, — отвечает Брекен, но в его голосе по-прежнему звучит сомнение.

Харпер смотрит на экран и сжимает челюсть. Она кидает телефон в сумку.

— Да какая разница. Мы и так уже потеряли кучу времени.

Мы в том же порядке загружаемся в машину, и я жалею, что здесь оказалась; жалею, что девчонка рядом со мной то и дело заваливается мне на плечо во сне. Или что мои оптимистичные прогнозы насчет погоды не сбылись. Однако ситуация стремительно меняется.

Когда мы возвращаемся на шоссе, снег уже не тает на дороге. Мы плетемся в потоке машин, и на дороге становится все более скользко. Прищурившись сквозь плотную пелену снега на лобовом стекле, Брекен медленно и уверенно ведет машину по узкой колее, оставшейся от едущих впереди машин. Он крепко держит руки на руле. Если представить, что руль — циферблат, ладони Брекена находятся на отметках в десять утра и два дня, как и полагается.

Он шумно выдыхает.

— Думаю, надо срезать на севере у Истона — и потом по магистрали до I-80. Похоже, мы едем прямо в бурю.

— Согласен, — говорит Джош. — Снегопад явно движется на юг.

— В прогнозе сказали, что метель вряд ли покроет большую территорию, — говорит Брекен.

— Я в этом не разбираюсь, — замечает Кайла. — Но разве в горах не опаснее?

— Только если идет снег, — с каменным лицом отвечаю я.

— Да, я тоже это слышала, — говорит Харпер.

Она черкает что-то в кожаном блокноте, а потом, задумчиво нахмурясь, захлопывает его.

— Наверно, в этом есть смысл. Уехать от всего подальше.

— I-80. Даже звучит как-то зловеще, — говорит Кайла.

Я склоняю голову набок.

— Ну, потому что это не шоссе, а смертельная ловушка, раскрашенная веселенькими желтыми линиями.

— И совсем не ловушка. — Брекен постукивает большими пальцами по рулю. — Конечно, от снега мы не убежим, но посмотрите по сторонам. Тут настоящая метель! Нужно выбраться отсюда, или мы так и будем месить снег до конца пути.

Харпер улыбается мне:

— Не переживай. Пока я рядом, ничего плохого с тобой не случится.

— Ты остановишь снегопад в горах? — спрашивает Кайла. — Ничего себе у тебя способности.

— В горах не будет снегопада, — говорит Джош.

Я трясу головой:

— В горах всегда идет снег.

— Даже если и пойдет, то I-80 сразу расчистят, верно? — говорит Джош. — По этой трассе постоянно ездят фуры.

— И тут они тоже ездят. — Я большим пальцем показываю на магистраль, по которой плетутся грузовики. — Но что-то снегоуборочных машин я не вижу.

— Это из-за ошибочного прогноза, — говорит Брекен. — Обычный косяк метеорологов. Они сказали, что в горах будет хуже, поэтому всю технику отправили туда. А эту дорогу, наверно, вообще закроют, хотя думали, что тут все будет в порядке. Попомните мои слова.

— Значит, на I-80 будет не протолкнуться от снегоуборочных машин, — говорит Джош. — Засыплют все солью гуще, чем снегом.

— Ну не знаю, — возражаю я. — Я ездила по I-80. Моя тетя одно время жила в Филадельфии, и про эту трассу вечно говорили, что она полный отстой. То пробки, то аварии, то перекрывают полосы. Всегда что-то не слава богу, и это — в хорошую погоду!

— А плохой погоды и не будет, — говорит Брекен. — Просто успокойся и доверься нам. Или подожди, когда мы туда доберемся, и тогда я скажу тебе: «А вот я же говорил».

— Нет, не скажешь, — возражает Джош и хлопает меня по колену. Наверно, ему кажется, будто это дружелюбный жест. — Я правда считаю, что лучше нам поехать по I-80. Там безопаснее.

— Ну давайте, — со вздохом говорит Кайла. — Какая разница. Все лучше, чем бесконечно спорить.

Харпер опять что-то строчит на переднем сиденье. Она бормочет, соглашаясь.

— А я говорю, что это ужас, — произношу я. — По восьмидесятой и в хорошую погоду еле едешь.

— О господи, да ты не лучше моей мамы, — говорит Брекен, а потом обращается к Харпер: — А что, в Помоне девчонки тоже такие?

— Женщины, а не девчонки, — говорит Харпер. — Впрочем, уверена, что и твои одногруппницы тебя уже поправляли.

— А где ты учишься? — спрашивает Джош.

— Хожу на курсы в медицинский при Беркли, — натянуто отвечает Брекен, глядя на Джоша в зеркало заднего вида. — А сам где?

Мой мозг искрит, как закоротивший электропровод. В горле застыл истерический смех.

Они даже не знают друг друга.

— Карнеги Меллон, — отвечает Джош.

— Психология, так? — Харпер, повернувшись, подмигивает Джошу. — Значит, у нас есть доктор, психолог, будущая звезда международного бизнеса — это я про себя, — художница Мира и… А ты на кого учишься, Кайла?

— Ни на кого, — отмахивается она. — Я тут так… навещаю кое-кого.

Я наконец не выдерживаю и заливаюсь смехом. Пытаясь остановиться, трясу головой.

— Что смешного? — спрашивает Харпер.

Джош с Кайлой тоже переводят на меня взгляд.

Я чувствую, как краснеют щеки. С чего я вообще решила, что они знакомы? Это же даже нелогично.

Я машу рукой.

— Ладно, это очень тупо, но я думала, что вы все друзья.

— Как мило, — говорит Брекен.

Может, это и не самый вежливый ответ, но его идеально белозубая улыбка в зеркале лучится дружелюбием.

Джош ничего не отвечает. Кайла, однако, пожимает плечами:

— Может, мы были знакомы в прошлой жизни или типа того.

— А что, звучит неплохо, — добавляет Харпер.

Она оборачивается и одаряет меня улыбкой.

— Может, это судьба нас свела.

— Может, судьбы вообще не существует, — говорит Джош.

— Ого, — удивляется Харпер. — Ну ты и пессимист.

Джош поднимает руку и выдавливает из себя смешок.

— Простите, день выдался так себе.

— День просто ужасный! — Мне становится его немного жаль. — А ведь ты еще и на костылях.

— Я сидел рядом с той плачущей женщиной в самолете. И колено болело до ужаса. И стюардесса не разрешила мне достать обезболивающее из сумки над головой.

Кайла смотрит на него с интересом.

— Я слышала! Она явно разозлилась. И что, ты достал их в итоге?

— Только после посадки.

— Не понимаю, как ты всех нас нашла, Харпер, — говорю я.

— Ага, — соглашается Кайла.

— Ты всегда подбираешь незнакомцев в аэропортах?

— Ну, не знаю, так получилось. Мы с Брекеном стояли рядом в очереди за машиной. С вами двумя мы познакомились на эскалаторе, а с Мирой мы подружились в самолете, правда, Мира?

Она глядит на меня с такой искренностью. Словно я какая-то бедная сиротка, которую она не могла не подобрать. Я отвечаю вымученной улыбкой.

— А то.

— Вот видите! — Харпер смеется. — Это все совпадения. Пятеро незнакомцев встречаются на Рождество. Думаю, это может стать началом дружбы длиною в жизнь.

— Ага, — без энтузиазма отвечает Джош. — А кто-нибудь из нас видел указатель на I-80?

— Ах, ну да, — ворчу я. — Забыла, что два блестящих метеоролога решили, что нам надо направиться в горы в разгар метели.

— Эй! — обиженно говорит Джош, но потом сразу смеется. — Ладно, ладно, я понял.

Я поворачиваюсь и, не зная, флиртую я или злюсь, парирую:

— Да? И что же, позволь спросить, ты понял?

— Ну, для начала, у тебя… горячий нрав. Я этого поначалу не заметил.

— А я заметила! — говорит Харпер и подмигивает мне. — Я много чего заметила.

— Ну, у меня тоже есть нрав, — говорит Брекен. — Вот увидите.

— Что ты делаешь?

— Сворачиваю на I-80. Все это какой-то цирк с конями. Мне надоело.

— Но мы же еще не договорились, — произносит Харпер, глядя на меня. — Я хочу, чтобы мы учитывали все мнения.

— Тебе решать, — говорю я. — Это ты арендовала машину.

— Я помог за нее заплатить, — говорит Брекен. — Так что у нас тут демократия.

— А я говорю, давайте уже поедем по какому угодно шоссе и перестанем это обсуждать, — хнычет Кайла.

В зеркале я вижу, как Брекен ухмыляется.

— Ну что же, у нас кворум.

— Получается, трое против двоих, так? — мягко спрашивает Джош.

Я поворачиваюсь, и с его лица исчезает резкое выражение.

— Кайла не против, и мы с Брекеном за.

Харпер проверяет телефон. Она бледнеет и заносит пальцы над экраном. Но затем трясет головой и убирает телефон в сумку. Вид у нее такой же потрясенный, какой был у меня в тетиной палате прошлым Рождеством. Что-то происходит у Харпер дома. Что-то плохое.

Я наклоняюсь вперед, чтобы лучше ее разглядеть. На груди ее блузки алеет ряд кровавых капель: три идеально круглых зловещих пятна. Я осторожно касаюсь ее руки, и она, вздрогнув, поднимает взгляд.

— Харпер? — тихо спрашиваю я. — Все в порядке?

— Черт, — выдыхает Брекен, замедляя ход.

Мы проезжаем мимо нескольких машин, съехавших в канаву. На вид ничего ужасного: это не масштабная авария из двадцати автомобилей. Однако это еще одно доказательство: на этой дороге небезопасно.

— Так мы никогда не доберемся домой, — тихо вздыхает Джош.

Похоже, его слова задевают Харпер. Она поворачивается к Брекену:

— Сколько до Истона?

— Пять-шесть километров на север от нашего маршрута.

— И ты правда думаешь, что мы доберемся домой?

— Да. — Голос его звучит до странного ласково. — Мы довезем тебя домой. Я уверен.

— Тогда нет смысла оставаться на этой дороге. Надо попробовать I-80.

— Харпер согласна, — дружелюбно говорит Джош. — Ну что же, Мира. Теперь ты не против?

Я не отвечаю: и голосование, и замедленный ход машин напоминают мне, что погода портится. Это больше не веселая поездка с компанией студентов. Это метель в Пенсильвании, и я окружена незнакомцами. Нам нужно соблюдать осторожность.

Я бросаю взгляд в окно. Легко забыть, что такое зимы в Пенсильвании. Замедлить ваш ход — это самое безобидное, что могут сделать местные дороги. А нам ехать еще несколько сот километров.