Восхождение. Сага «Исповедь». Книга третья

Натали Бизанс

Бывший католический священник Эрик Вишневский покинул служение в Церкви ради любви. Но найти себя в обычной жизни ему непросто. Впереди новый период становления, поиски ответов на вечные вопросы, зов призвания. Не избежать искушений, труден и тернист путь души, жаждущей реализовать заложенные в ней уникальные способности, быть полезной людям, дарить счастье своим близким. Внезапно в нём открывается память прошлого, с которой нужно научиться жить, вопреки всем прописным постулатам религии.

Часть 3. Глава 2

Станцию метро отремонтировали и открыли. Впервые было трудно спуститься под землю. Тело на физическом уровне сопротивлялось, осознавая опасность. Но жизнь продолжается, и мы должны идти дальше, преодолевая боль и страх. Люди в форме с автоматами только усугубляли картину. Где-то в глубине души я понимал, что они здесь для того, чтобы охранять наш покой, но как раз его-то это зрелище не добавляло. Цветы и свечи напоминали о случившемся. Но… жизнь возвращается на круги своя, невзирая на утраты. Возобновились уроки, продолжилось служение.

По вечерам, чтобы заполнить зияющую пустоту, образовавшуюся после ухода Маргарет, я читал дневник одной замечательной польской девушки, которую любил так же сильно. Они оказались в чём-то похожи, только Марго была мудрая, а Агнешка пока ещё находилась в поиске этой самой мудрости. Неистощимая энергия бурлила в ней и клокотала, живая и раскалённая, подобная лаве в вулкане. Почему я не сгорал от её откровенных, пылких слов, написанных в этой тетрадке? Потому что передо мной всегда стояла Наташа, словно Ангел-Хранитель, мой воздух и свет, моя тихая прохлада в жаркий полдень. Воду её любви я пью как из источника в пещере Старца. Она утоляет не только жажду, она излечивает любые раны. И пусть мы сейчас далеко друг от друга, для души не существует расстояний. Только под этим водопадом любви я могу зайти к Агнешке и не сгореть дотла.

«Прошлый день, почти сутки, мы провели вместе. Он забирал меня из больницы, мы убегали от журналистов, словно дети, играющие в прятки. Впервые была в доме священника, жаль не у него, мне бы только хоть раз прикоснуться к тому, что его окружает ежедневно… Но там нас ожидала засада. Поехали к Юрису, его молодому помощнику.

Скользкий тип, озабоченный, я таких много встречала. Хотя теперь пытается жить праведно, но от одного моего взгляда чуть не расплавился, как масло на сковородке. Я имею власть над такими людьми, только они мне неинтересны. Я бы смогла ими управлять, как марионетками в кукольном театре, только какой в этом прок? Когда единственный, кто мне нужен, никогда не будет моим. Поэтому я добровольно согласилась, чтобы меня заперли в клетку, как опасное дикое животное, чтобы оно больше не приносило зла. Теперь сижу и рыдаю, потому что больше не вижу его. Мой единственный лучик света в царстве непроглядной тьмы, где ты?.. Как я пошла на это, сама не пойму. Как жить без тебя?!

Монашки добрые, тихо молятся, а у меня под рёбрами полыхает огонь, пожирающий всё на своём пути. Как я могла здесь оказаться? Каким путём, каким обманом ты убедил меня в правильности такого решения? Эрик и обман — несовместимы. Прости, мой безнадёжно любимый, нет мне покоя на этом свете. И все монахини мира не отмолят моих грехов.

И пусть мне больно, как бывает только в агонии перед смертью, я готова платить эту цену за свои чувства к тебе. Ты сейчас спишь. Спишь в машине, отгоняя от себя мысли обо мне, и поцелуй, который я у тебя украла на прощанье, ещё горит на твоих губах. Ты верен своей любви, ты мне не ответил, но я успела впрыснуть яд в твою чистую кровь. Теперь ты меня никогда не забудешь. Я буду жить занозой в твоём нежном сердце, бередить нежную гладь твоей прозрачной души.

Откуда ты взялся на мою голову?! Как тебе, такому светоносному, позволили ходить по этой грешной Земле? Где ты оставил свои белые крылья? Когда я думаю о тебе, готова шагнуть в бездну, но и она не исцелит меня от любви.

Вчерашняя авария на дороге… Ты держал на руках окровавленную девушку и истово молился. А я завидовала ей, потому что нет большего блаженства, чем умереть на твоих добрых руках. Она даже не поняла, кто помогал ей. И хорошо. И не надо! Вы, все живущие, не замечайте его! Пусть только я одна буду знать о твоём совершенстве, о котором ты сам не догадываешься или просто принимаешь как данность. Есть ещё и она… Та, которую ты любишь. Эта женщина узнала твою тайну. Проклятье! Почему ты не слышишь меня?

Помню, как твоё лицо освещала Луна, безмятежный и светлый сон лёгким облаком окутывал твоё сознание. А я любовалась тобой, затаив дыхание, и боялась пошевелиться, чтобы не разбудить. Лучи касались твоего лица, и я ревновала, что не могу этого себе позволить. Как же мне хотелось прильнуть к этим губам, дотронуться до твоей кожи, расстегнуть рубашку и припасть к твоей груди, чтобы слышать стук твоего доброго сердца и навсегда благословить его! Вместилище рая в тебе, и ада — во мне. Как странно устроен этот мир! Я должна тебя люто ненавидеть, а люблю больше жизни. Даже если бы ты был моим палачом, и смерть приняла бы из твоих рук с благодарностью и любовью. Одно твоё появление уже благословило этот мир навечно. Как можно тебя не любить?

Я прижгла рану этой девчонке, и ты понял, какой огромной силой я обладаю. Ты взглянул на меня другими глазами. Мы вместе могли бы спасать людей! Я бы весь мир для тебя перевернула, но ты отказываешься, потому что боишься. В глубине души ты понимаешь, что сильно привязан ко мне, и однажды можешь сорваться…

Ты неустанно заботишься об овцах Христовых, а ту единственную, которая готова умереть за тебя, отвёз в монастырь!

Ты уже проснулся и уезжаешь всё дальше от меня, думая о том, как бы скорее позвонить своей любимой, успеть вернуться до ночи, чтобы не потревожить её. Тебе необходимо услышать её голос, чтобы поскорее избавиться от воспоминаний обо мне. Если бы ты только знал, Эрик, как легко читать твои мысли! Как легко и одновременно трудно!..

Боже правый, куда деть эту боль, раздирающую моё сердце на куски? Благословенное имя возлюбленного прожигает раскалённым железом мою душу. Эрик… Нет для меня другого рая на земле, не было и никогда не будет. Я создана в аду, и буду пылать в нём вечно, без возможности прикоснуться к тебе.»

«Ах, Агнешка… Бедный ты мой ребёнок! Если бы я только мог помочь тебе! Но нет таких средств на Земле. Нет лекарства от любви. Можно только принять её и жить с нею.»

Зачем я мучаю себя, читая всё это? Она достойна быть услышанной. Каждое слово в этой тетрадке написано кровью её души. Как бы я хотел, чтобы эта любовь, это пламя обратилось не ко мне, а к Богу, к истинному источнику любви! Вот где она бы утолила свою жажду, исцелила свои раны, наполнилась бы благодатью и умиротворением! Но эта упрямая душа сосредоточилась на мне и мучает себя, Марика, всех нас. А я не знаю, как и чем ей помочь. До сих пор не знаю, с таким я ещё никогда не сталкивался.

Наши чувства с Наташей взаимны, они питают нас обоих. А здесь сплошные страдания и мука. Ради чего? Что во мне такого особенного? Я не Ангел, обычный смертный, которому точно так же, как и всем остальным, приходится преодолевать собственную слабость, грехи и искушения. Мне всего лишь хочется быть полезным, вот и всё. Что же ты напридумывала себе, родная? Зачем поместила меня на пьедестал? Почему не видишь, как совершенен Господь, только Он один достоин таких признаний…»

Читаю дальше и сердце болит в груди:

«У меня впереди целая жизнь, чтобы замаливать свои грехи. Все, кроме одного: этот украденный поцелуй я никому не отдам, ты уж прости, он слишком дорог мне, чтобы в нём раскаяться. Я заберу его с собой и после смерти. Если плата за него — вечное пламя, я готова принять её и заплатить.

Вспоминаю, как ты надевал рубашку, которую я выбрала для тебя. Старую я сумела незаметно спрятать, чтобы забрать с собой, потому что, кроме чужой крови, на ней твой запах, тепло твоей кожи.

Ты вытирался влажными салфетками, стесняясь моих взглядов, как нетронутый шестнадцатилетний мальчик. Было ли у тебя вообще что-то? Как смею я даже думать об этом?! Нет, всё правильно, я не достойна тебя, и ты всегда будешь солнцем на небе, до которого не долететь, не дотянуться.

Горе мне, проклятой. Не вырваться из этой клетки! Монастырь — это полбеды, не придумали ещё таких решёток, что удержали бы меня, но не справиться с клеткой, в которую ты поместил мою душу, лишив доступа к тебе. Твоё сердце занято.

Хотелось бы мне хоть раз взглянуть на ту, что завладела тобой. Испепелить её взглядом? Уничтожить?! Но разве я смогу причинить вред тому, кого ты любишь больше всего на свете? Сделать тебя несчастным? Лучше самой умереть.

Вот поэтому я здесь, где даже стены пропитаны молитвами и ладаном. Лежу на кровати, где до меня умерло не одно поколение монашек, и думаю о том, как дальше жить. Всё правильно, зверь должен сидеть в клетке, чтобы больше никому не причинить зла.

Будь счастлив, любимый! Езжай с Богом, и звони своей женщине, она ждёт. Когда твоё сердце радостно забьётся, может, и моему станет капельку легче. Ничего не могу с этим поделать. Только живи! Я буду терпеть всё, лишь бы ты дышал, любил и делал этот мир добрей и чище своим присутствием в нём! Иначе всё теряет смысл.»