Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

Натали Бизанс

«Уникальная книга, где история переплетается с мистикой, а чувства любящих героев, как вулканы, завораживают своей огненной мощью и красотой. Роман удивительно живой, наполнен благородством, страданиями и бесконечной, романтической любовью.Он скрашивал мои вечера, увлекая судьбами героев, зачаровывая Душу необыкновенным сюжетом, магией и волшебством, а также глубокой философией познания мира, Души, отношений и бесконечной любви к Богу и всему сущему на Земле». Анна Серпокрылова

ЧАСТЬ 3. ГЛАВА 8

Начали заново выстраивать свою жизнь. Кропотливо, день за днём, стараясь избегать взаимных упрёков. Однажды, наводя порядок в шкафах, Жюзьен встряхнула курточку Дариена и из потайного кармашка посыпались крупные купюры. Чтобы заработать такие деньги, Реми нужно полгода батрачить не разгибая спины. Жюзьен ещё раз проверила курточку, трепетно собрала их и, свернув, засунула в лиф платья, под самое сердце.

«Бернард, мой любимый Бернард, ты позаботился и об этом! Если Реми узнает, непременно сожжёт их, а нам сейчас очень нужны деньги. Мне нужно каким-то образом представить их ему, но как?» — судорожно думала она, понимая, что ещё одна капля масла в костёр мужниной ревности, и беды не миновать. Ей и так еле удавалось поддерживать хрупкий мир в семье.

В очередной раз она направилась к аптекарю, чтобы помочь с травами. Шла быстро, на людей не смотрела. Кто-то злословил ей в след, кто-то втихаря крестился. «Плевать!» — думала она, стараясь изо всех сил не использовать колдовские чары. Есть вещи, которые нужно просто терпеть, терпеть до тех пор, пока хватит терпения.

Ренне встретил её с отцовской нежностью, он души в Жюзьен не чаял и всегда жалел, особенно с тех пор, как ему пришлось поучаствовать в её родах. Он же и стал крёстным отцом Дариена.

— Как дела, дочка?

— Спасибо, Ренне, Бог милосерден. Как вы?

— Хорошо. Жена вот только приболела, совсем от кашля не спала, уже третий день мучается.

— Я её посмотрю. Кристель как?

— Да, помаленьку… — старик опустил глаза. Молва про его ненасытную дочку гудела по всей округе, соревнуясь разве что со сплетнями про Жюзьен.

— У меня к Вам дело, — Жюзьен волновалась.

— Чем могу помогу, ты же знаешь.

Она отвернулась от него и достала запрятанные деньги.

— Вот. Если Реми их увидит…

— Я понял. Нужно их припрятать.

— А ещё придумать, как я могу понемногу их предъявлять.

— Я тебе давно предлагал поработать в аптеке продавцом. В порошках ты разбираешься лучше меня и всегда можешь составить нужный сбор.

— Так деньги и оправдаются, я же ещё и заплачу. Это раньше у тебя скотины был полон двор, да дитё малое. Теперь, небось, полегче?

— Это точно, остались только куры одни, да и те скоро на еду пойдут, не хотят нестись, хоть ты что с ними делай. Дариен совсем самостоятельный уже.

— Ты мне так и не рассказала, как удалось ему зрение вернуть, в деревне разное болтают, только я и слушать не хочу, — аптекарь присел и усадил Жюзьен рядом.

— По святым местам ходила два месяца, семь благословенных мест обошла. А потом в Ренне к епископу на исповедь попала…

— Отпустил грехи?

Жюзьен кивнула головой.

— А дальше что было?

— А затем пропал Дариен, мы его с епископом разыскивали.

— Так это ты с ним на автомобиле через всю деревню проехала?

— Да. Он очень добрый и отзывчивый человек.

— Слышала новость? К нам нового священника направили, старого, говорят, за пьянство перевели куда-то. Прости, что перебил.

— Ничего страшного, — сердце Жюзьен бешено заколотилось в груди: «Не спроста сии перестановки. Бернард что-то задумал, потому и послал нового приходского священника в эту Богом забытую глушь. Он всё ещё продолжает заботиться обо мне!..» — Так вот, когда нашёлся мой мальчик, он уже прозрел.

— Так где же был Дариен эти несколько дней?

— Говорит, гулять пошёл, да и заблудился.

— Бедный ребёнок. Нет, это огромное счастье, что он прозрел, но одному Богу известно, сколько ему пришлось страху пережить…

«Даже не представляете, сколько!» — подумала про себя Жюзьен, ни словом не упомянув в своём рассказе о колдуне.

— Но нет худа без добра! Зато теперь видит! Так что решила?

— Завтра же приступаю к работе!

— Вот, и слава Богу, я уже подустал, да и дело моё оставить некому. Тебе со временем им и заведовать.

— Что Вы, Ренне, погодите ещё о покое думать, какие Ваши годы?!

Он улыбнулся и потрепал Жюзьен за плечи.

— Эх, был бы я помоложе, дочка! Никому бы тебя не отдал!

Жюзьен засмеялась.

— Ведите меня к супруге, посмотрим, что можно сделать.

Больная лежала вся мокрая от пота, под спиной три подушки, иначе кашель спасу не давал.

Жюзьен поздоровалась с нею, тут и трубка не нужна, всё сипит и хрипит.

Подложила одну руку ей под спину, другой сверху накрыла. Молитву прочла «Отче наш». И силу свою задействовала, чтобы облегчить страдания. Уже через пять минут жар спал и женщина задышала спокойнее.

— Дайте ей поспать как следует и горячего молока с мёдом, к утру будет уже на ногах.

— Не пойму, как ты это делаешь?

Жюзьен пожала плечами:

— Бог даёт, Бог и забирает.

Аптекарша так растрогалась исцелением, что даже руку Жюзьен поцеловала.

— Спите, матушка, отдыхайте, — прошептала Жюзьен, Вам ещё внуков поднимать!

— Да каких же внуков-то, дорогая? Вдовица наша не замужем.

— Скоро выйдет, вот увидите, и детишки посыпятся, как из рога изобилия.

— Твои слова, да Богу в уши! — аптекарша заулыбалась.

— Да, Вы правы, пойду помолюсь, за одно и с новым священником познакомлюсь, — Жюзьен поднялась, довольная результатом. — Завтра во сколько приходить?

Возле церкви в саду копошился какой-то человек в белом переднике. Жюзьен не обратила на него внимания, подумала, что садовник. Вошла в храм. Там — никого. Только свечи горят. «Давненько я здесь не была, да, с того дня, как крестили Дариена… А ведь грех мой всё ещё со мною. Тяжела будет исповедь!..» — подумала она, услышав позади чьи-то шаги.

— Могу Вам чем-то помочь? — священник снял передник, под ним была сутана.

«Так вот ты какой!» — подумала Жюзьен. На вид ему было не больше тридцати, живые глаза, густые тёмные брови. Не высок, уже лысоват. Приятная улыбка.

— Мне кажется, я знаю, кто Вы… — священник пристально посмотрел ей в глаза.

— Меня зовут Жюзьен.

— Та самая?! — улыбка обнажила его белые зубы.

— Та самая, других тут нет.

— Наслышан…

— От кого же?

Он загадочно опустил глаза:

— Мне тут каждый второй прихожанин говорит, что Вас нужно изгнать.

— Изгоните?

— У Вас есть большой покровитель, — пресвитер прищурил глаза, — он молится за Вас.