Блуждание. Сага «Исповедь». Книга шестая

Натали Бизанс

«Уникальная книга, где история переплетается с мистикой, а чувства любящих героев, как вулканы, завораживают своей огненной мощью и красотой. Роман удивительно живой, наполнен благородством, страданиями и бесконечной, романтической любовью.Он скрашивал мои вечера, увлекая судьбами героев, зачаровывая Душу необыкновенным сюжетом, магией и волшебством, а также глубокой философией познания мира, Души, отношений и бесконечной любви к Богу и всему сущему на Земле». Анна Серпокрылова

ЧАСТЬ 3. ГЛАВА 11

— Скажи, он тебя не обижал? — ни с того ни с сего спросил Реми, когда они легли в постель.

— Нет… Зачем ты мучаешь себя?

— Может быть, если я пойму, как и почему это произошло, то смогу простить… Боль не отпускает меня, оттого я и терзаю нас обоих. Расскажи мне обо всём, что случилось, прошу!

— Я ушла из дома, чтобы спасти Дариена. Два месяца мы скитались от одного святого места до другого и почтили семь святых: Самсона, Патерна, Корантина, Павела, Тюгдуаля, Бриега и Мало. У всех у них я искала защиты и покровительства для нашего мальчика! Мы нуждались и просили подаяния, добрые люди иногда принимали нас на ночлег, а иногда приходилось ночевать и под открытым небом. В церквях принимали и кормили, но, чуть оправившись, мы с сыном вновь отправлялись в путь. Когда малыш уставал, я несла его на руках или на спине целыми днями. Ты же знаешь, я не взяла из дома ни су. Наша одежда обветшала и ботинки стёрлись…

— Ты всё ещё продолжаешь настаивать, что ему угрожал какой-то колдун?

— Не веришь мне, спроси повитуху, кто навещал меня в день родов, пока ты ездил за врачом?! И аптекарь подтвердит.

— Я спрашивал. Никто не знает, о чём вы говорили и что произошло, когда ты рожала…

— Значит, остаётся только поверить мне на слово!

— Так чем же он грозил?

Жюзьен рассказала всё, как было.

Реми и верил, и не верил ей.

— Хорошо, тогда как ты попала в руки того богача?

— Не богач он, а епископ.

Реми даже сел, у него перехватило дыхание.

— Ты… с епископом?!

— Он принял нас, устроил на ночлег, велел дать новую одежду. А на следующий день принял мою исповедь.

— С чего вдруг такие милости?

— Он помнит меня ещё ребёнком, когда приезжал в наш город и посетил приют будучи ещё секретарём Его Святейшества.

Реми молча переваривал всё услышанное, только глаза впотьмах блестели взволнованно.

— Пока я исповедовалась, Дариен исчез, — продолжила Жюзьен, — камердинер, что смотрел за ним, лежал на полу мёртвый. Сына нигде не было. Бернард бросил всё, чтобы помочь мне его разыскать. Он поверил мне, хотя история про колдуна казалась ему фантазией.

— Ты зовёшь ЕГО Бернардом?! — Реми вытаращил глаза.

— Монсеньор, Его Святейшество, какая разница! Это один и тот же человек!

Реми пребывал в прострации. Он представить себе не мог ничего подобного. Где они — простые деревенские люди, а где епископ всей Бретани?! Однако же, он видел этого человека собственными глазами!

— Хорошо, вы искали ребёнка, и в тот день приехали сюда…

— Да. И то, что мы увидели, было ужасно! — Жюзьен даже отодвинулась от него при этих словах.

— Ну, допустим, вы подружились, — он с трудом выговорил последнее слово, — и епископ вместе с тобой разыскивал Дариена, что было потом?..

История битвы с колдуном и прозрения Дариена вообще не укладывалась в его голове, да и какой нормальный человек в это может поверить, даже если живёт рядом с ведьмой уже много лет? Она при нём на метле не летала и чудес не показывала. А что люди болтают, так на то они и люди, одно у них развлечение — языком молоть, да небылицы рассказывать.

— А дальше?

— Дальше я попросила Берн… прости, монсеньора, — поправилась она, — найти моих братьев. Ведь у него есть авторитет и связи. И мы несколько дней занимались их поисками.

— Нашли?

— Нашли. С ними всё хорошо, они уже совсем взрослые парни. Их удочерила одна очень хорошая женщина, аристократка, — «неужели я это сказала о НЕЙ?!» — мои братья получили образование и собираются поступать в университет. Конег увлекается литературой и хочет стать учителем, а Бастиан — архитектурой и мечтает проектировать мосты…

Реми притих, он и слов-то таких не слышал. Всю жизнь, кроме земли, и не видел ничего, пахал и сеял, собирал урожай, выгребал навоз, помогал строить в деревнях дома, всё как все, к кому он привык с детства. Та жизнь, о которой сейчас рассказывала ему жена, была чем-то далёким и неизвестным, другой заоблачный мир. Он тяжело вздохнул, представляя свою ненаглядную в этой совсем незнакомой ему обстановке. Когда-то она пришла в их дом, не похожая на других, чужая, и говорила как-то странно, будто маленькая леди, умела читать… Со временем и Реми понял, как складывать эти закорючки, называемые буквами, в своей голове. Читал и писал он лучше, чем брат, возможно, только потому, что хотел всё свободное время проводить рядом с Жюзьен, слушать её и тайком дотрагиваться до тонких пальчиков, когда она терпеливо объясняла ему что-то. Теперь она вновь полна желания вернуться к той, другой жизни, и разве можно её за это винить? Ведь, положив руку на сердце, он всегда знал, что Жюзьен и деревня несовместимые понятия. Уйдёт и Дариена заберёт, если он будет вести себя и дальше, как ревнивый идиот. Но как же не ревновать её?!

— Как это произошло?

— Больше я тебе ничего не скажу, не своди меня с ума! — она хотела уйти, но Реми крепко схватил её за руки и прижал своим телом к постели.

— Ты сделала это из благодарности? Ответь, я должен знать!

— Меня не принуждали, если ты об этом. Пришло чувство, которому я не смогла противостоять.

— Он тебе в отцы годится! Он — священник!

— Может быть, теперь ты мне расскажешь о той, что грела тебе здесь постель? — огрызнулась Жюзьен и даже чуть его не укусила, когда Реми попытался поцелуем закрыть её уста. Она запустила в него ногти, и Реми вскрикнул от неожиданности. — Правда за правду, кто эта дрянь?!

— Так, приблудная потаскушка, за бутылку, где пригреют, там и спит…

— Врёшь! Ты бы на такую, даже смертельно пьяный, не позарился. Кто она?! — Жюзьен взвилась и одолела над ним верх, повалив в этот раз его на лопатки.

— Она — никто. Совсем никто. Не будем об этом.

— Почему ты её защищаешь, Реми? Боишься, что могу навредить? Значит, эта змеюка из местных, и мне знакома?! Если бы я тогда не увидела тебя с ней, не было бы ничего.

— Так ты назло мне значит, отомстила?!

— Ты не знаешь, как мстят! — ярость завладела Жюзьен и бесовщина проснулась, ей до безобразия захотелось причинить ему боль, такую, чтобы он корчился и умирал.

— Что ты делаешь? Опомнись! — тело Реми задергалось судорогами. Жюзьен, вовремя собрав всю силу воли, остановила чёрный поток.

— Не зли меня! Ты даже не представляешь, на что я способна!

Он только стонал и извивался, словно его проткнули одновременно множеством ножей.

— Кто она?!

— Кристель.

Словно гром среди ясного неба. Жюзьен опешила от этого имени.

— Мы долго пили вместе, разделяя общее горе… Прости, я ничего не соображал.

Жюзьен накинула плащ, обула на босы ноги сабо* и вышла из дома в холодную мглу. На безоблачном небе сияли далёкие звёзды, она увидела Кассиопею, пять ярких звёздочек сложились в знакомую букву «w», слёзы медленно потекли по щекам. Если бы она могла, если бы только могла…

*сабо — деревянные башмаки, которые бедняки использовали для работы по хозяйству и не только.