Стан золотой крови – 2

Настасья Дар, 2023

Продолжение мистической истории " Стан золотой крови". За основу данного романа были взяты реальные легенды Восточной Сибири.Он не помнит меня… Теперь я всего лишь русская рабыня, не имеющая права голоса и даже не достойная своего настоящего имени. Шулам – вот как он теперь называет меня. Просто кличка, чтобы все вокруг знали, что я ведьма. Знали и боялись.А ещё ненавидели. И в этой ненависти мне теперь приходится жить, в тайне надеясь на то, что когда-нибудь он все вспомнит…Но с каждым днем эта надежда угасает все больше. Я почти готова сдаться… Всего-то и нужно, что воззвать к древнему змею и попросить его вернуть меня обратно. В моё время. В мой мир. И я в полушаге от этого. Но мне все же придется задержаться. И виной этому три ритуальных убийства, одно из которых произошло практически на моих глазах.Я должна разобраться, что здесь происходит…

ГЛАВА 5

К голосу прибавились медленные, до боли знакомые шаги, и вскоре я буквально каждой клеточкой тела почувствовала раздражение и гнев, исходящие от мужчины.

— Ты понимаешь мою речь? — пророкотал голос прямо над моей макушкой.

Я хотела ответить, правда… Вот только страх, липкой змеей пробравшийся до самой глотки, не позволял этого сделать.

До скрежета зубов неприятно признавать, но я боялась его. Боялась Хана. Такого знакомого и одновременно такого чужого… Сердце тянулось к нему с неимоверной силой, но вот инстинкты буквально вопили о том, что этот мужчина представляет для меня серьезную опасность.

Я не знала, что он может сделать со мной за неповиновение его приказу. Казнить нельзя помиловать — так было в сказке? Только вот в жизни есть вещи и похуже казни, и одно осознание этого вгоняло меня в дрожь.

Поняв, что я не тороплюсь отвечать на его вопросы, Хан медленно обошел меня по кругу, и склонившись прямо к моему лицу, рыкнул:

— Не прикидывайся овечкой, я знаю, что ты выучила наш язык!

Стиснув кулаки и до боли закусив изнутри щеку, я невольно отвела взгляд в сторону, не желая сталкиваться с полными бешенства глазами каана. Удивительно, но помимо страха я начала испытывать еще и дурацкое чувство стыда и несправедливости, ощущая себя шкодливым ребенком, пойманным взрослым на очередной шалости.

Ненавижу это чувство. Ненавижу ощущать себя беспомощной.

— Не отводи взгляд, Шулам!

А вот это было огромной ошибкой…

Меня буквально передернуло. Сделав шаг назад, я вернула Хану презрительный взгляд, и процедила:

— Не смей меня так называть! У меня есть имя!

Черная бровь взлетела вверх, а губы, перечеркнутые свежей царапиной, резко выпалили:

— Пока что ты не заслужила его, Шу-ла-м, — последнее слово было произнесено нарочито медленно, — Не будь ты упрямой ослицей, нарушающей мои приказы, то я бы вернул тебе его. Своим неповиновением ты сама лишила себя имени.

Меня буквально трясло от бешенства и возмущения, но было в глазах мужчины что-то такое, что заставило меня в этот раз придержать язык за зубами. Здесь я всего лишь бесправная наложница, и вряд ли могу рассчитывать на какую-либо жалость или сочувствие с его стороны.

Сделав несколько глубоких вдохов, я покорно опустила взгляд, и недовольно выпалила:

— Мне пришлось уйти, но я не собиралась никуда бежать. В улусе происходит что-то странное. Русские наложницы мрут одна за другой, как мухи, и явно не своей смертью. Я ушла, чтобы осмотреть тело умершей девушки и понять что тут творится. Как-то не хочется стать следующей, знаешь ли…

Сказав правду, я ожидала чего угодно — очередной вспышки гнева или же прощения, но вместо этого услышала лишь гробовое молчание, повисшее тяжелой тучей между нами.

Решив, что Хан ждет продолжения рассказа, осторожно продолжила:

— Ее убили не высшие силы, Ерден. Ее убил человек. Кто-то, кому ты перешел дорогу. Тот, у кого имеется зуб на тебя.

Медленно подняв взгляд, я поняла, что мне не поверили.

— Я разберусь, — единственное, что я услышала от Хана, перед тем как он обошел меня и устремился к двери.

— Постой! — спохватилась я, сделав несколько быстрых шагов вслед за ним.

Мужчина нехотя остановился, и слегка повернул голову, тем самым позволяя понять, что слушает меня.

— У меня есть одна просьба… — осторожно начала я, — Из твоих наложниц, славянок осталось только двое, я и Настасья. Не трудно понять, что следующей погибнет кто-то из нас.

Я на мгновение замолчала, пытаясь подобрать правильные слова, а Хан приподнял брови, не понимая к чему я клоню.

— Отпусти нас. Выгони из гарема.

— Нет.

И все?! Так сразу?! Да он даже не подумал!

— Но тогда мы умрем! — раздраженно воскликнула я, пнув ногой валявшуюся у кровати подушку.

— Без моего покровительства вы умрете еще быстрее. Как только я откажусь от вас, мои воины набросятся в тот же миг. И поверь, ты не захочешь оказаться ни под одним из них. Вас будут насиловать до того момента, пока вы еще дышите, а после выбросят в поле на съедение диким зверям.

Я вздрогнула и невольно сделала шаг назад, представив те ужасы, о которых говорил Хан.

— Но ты же можешь приказать им не трогать нас. Ты же каан, они должны подчиниться, — безжизненным голосом просипела я.

На мгновение в черных глазах промелькнуло что-то, похожее на сочувствие. А может мне показалось, потому как уже через секунду мужчина довольно жестко отчеканил:

— Невозможно спасти овцу от стаи шакалов. Если бы вы были уроженками улуса, то я мог бы вернуть вас под защиту семей. Но вы для всех здесь чужие. Просто трофеи, полученные в очередной битве. Парни взбунтуются, если я не позволю им взять то, что они получили в честном бою. Лишь под моей защитой вы в безопасности, — заметив мой пришибленный вид, Хан тихо добавил, — Сейчас только ты сама представляешь для себя большую опасность. Следи за своим языком и поступками. Если не будешь расстраивать меня, то будешь жить. Это ясно?

— Ясно.

Мой ответ прозвучал грубо, даже недовольно. Но Хана он устроил.

Отвернувшись, он распахнул дверь, и перешагнув порог, вдруг произнес на ходу:

— Забыл предупредить. Я приду к тебе этой ночью. Дождись меня, не ложись спать.

Дверь захлопнулась с громким стуком. Но лично у меня сложилось впечатление, что створка ударила вовсе не по колоде, а по моей голове.

Он. Придет. Этой. Ночью. Нетрудно догадаться зачем…

Я обессиленно рухнула на постель, чувствуя себя заключенным в ожидании исполнения приговора.

У меня нет и возможности отказать ему. Хан явно намекнул, что моя жизнь напрямую зависит от послушания и повиновения.

Иначе…

Даже думать не хочу. Выбирая между толпой насильников и убийц и Ханом, я выберу его. Как бы то ни было, но жить мне хотелось. И очень сильно. Настолько сильно, что даже собственная гордость и честь забились в самый край подсознания, и в испуге замерли там, прижимаясь друг к другу.

Быстро стерев пыльным рукавом злые слезы, я трясущимися пальцами принялась расстегивать пуговки на ярко-алом шелковом дээле. Не для кого мне сегодня наряжаться. Все это происходит не по моей воле…

Стянув платье, я забросила его куда подальше, и выудила из вещевого сундука самое простое и мрачное одеяние, которое у меня только было — темно-серый, выцветший от времени дээл из грубой ткани, без пояса и каких либо украшений — а по сути старый потрепанный халат на пуговицах, в комплект к которому шли тонкие синие шаровары, поеденные молью. Нацепив все это на себя, я подошла к бронзовому зеркалу, установленному на одной из тумб у входа, и холодно ухмыльнулась.

Посмотрим что ты скажешь на это, достопочтенный каан…

Дорожную пыль с лица тоже не стала стирать, решив что грязные разводы на лице прекрасно дополнят мой изысканный образ.

Пусть это в каком-то смысле было ребячеством… Но я почувствовала себя чуточку лучше, провернув этот финт с внешним видом. Не стану я для него выряжаться.

Закончив с переодеванием, я подошла к кровати, и опустившись на колени, откинула край покрывала. Боковая доска была частично испещрена множеством перечеркнутых палочек, отмеряющих, сколько дней я провела в этом времени. Проведя пальцами по царапинам, пересчитала дни, и вынув из волос серебряную шпильку, сделала на дереве еще одну насечку.

— С днем рождения, Кара, — тихо прошептала я, осознав, что в моем времени сегодня мне бы исполнилось восемнадцать.

Не так я мечтала встретить совершеннолетие…

От этих мыслей стало еще горше. Поправив загнутый край покрывала, я развернулась, и села прямо на пол, устало уронив голову на колени. К глазам упрямо подкрадывались слезы, но я раз за разом гнала их прочь, до боли жмуря веки и по привычке теребя пальцами родительский кулон, спрятавшийся под кузунгу и подвеской из магмы.

С того момента, когда кулон попал ко мне, я еще ни разу его не снимала, веря в то, что эта незримая ниточка связи с отцом поможет ему наблюдать за мной из мира духов. Я до сих пор находилась в неком смятении, ловя себя на мысли о том, что я вроде как больше и не круглая сирота. Но при этом очень странно было реально воспринимать отца, существующего лишь в мире духов…

Может я заснула или слишком глубоко погрузилась в свои мысли, но как-то не заметила появления Хана. Лишь сквозняк, тихо гуляющий по юрте, заставил меня приподнять голову. Скосив глаза в сторону двери, я тут же столкнулась с темным внимательным взглядом, который буквально приклеился к моему лицу. Мужчина замер на пороге, будто бы не решаясь сделать шаг внутрь.

— Чего ты там застрял? — не особо дружелюбно поинтересовалась я, забыв про акцент и интонацию, о которых постоянно талдычила Настасья, — Тебе приглашение вроде не нужно.

Сказав это, я снова опустила голову на колени.

Как-то все разом стало безразлично. Надоело. Я слишком устала бороться с превратностями судьбы. Хочет, чтобы я стала его постельной грелкой — пускай, убьет — тоже не худший вариант.

Дверь все же закрылась и тяжелые шаги медленно двинулись в мою сторону.

— Смотрю, ты готовилась к моему приходу, — тихо усмехнулся Хан, — Надо же… Действительно думала, что это оттолкнет меня?

Шаги остановились и сквозь спутанные рыжие пряди, занавесом закрывающие меня от мужчины, я разглядела как он присаживается на корточки прямо напротив меня.

— Не нравится? Ну извини… Я не хочу спать с тобой, и тем более прихорашиваться ради этого, — безэмоционально произнесла я.

Хан напрягся.

— Вот как… Ты же понимаешь, что я могу взять тебя силой?

От этих слов внутри что-то мерзко заворочалось, рождая страх и липкую дрожь. С усилием оторвав голову от колен, я уперлась в настороженный взгляд, и равнодушно протянула:

— Я не стану сопротивляться. Делай что хочешь.

Отбросив волосы за спину, поднялась, и выйдя на середину юрты, начала скидывать с себя одежду, стараясь больше не сталкиваться с мужчиной взглядом.

Дээл летит на пол… Шаровары тоже. Теперь лишь легкая хлопковая сорочка скрывает мое тело от мужских глаз.

Хан резким рывком поднимается на ноги и делает шаг в мою сторону — шаг, но всего один. И вновь замирает.

Ну вот и все…

Я тяну за завязки на плечах и тонкая ткань падает к моим ногам.

Неловко ежась от стеснения и ночной прохлады, пробравшейся в юрту вместе со сквозняком, хмурюсь и упорно отвожу взгляд, лихорадочно гадая, что будет дальше.

Минута… Две… Три… Господи, мне кажется, что мы стоим так уже целую вечность, но он все молчит, не делая больше ни шага в мою сторону.

— Одевайся, — раздраженный голос стрелой прорезал пространство.

Я удивленно уставилась на мужчину, чувствуя странную смесь облегчения и непонимания.

— Почему? — тихо спросила я, невольно прикрывая грудь и бедра руками.

Даже не взглянув на меня, он быстро пересек юрту, и вместе с дверным стуком я услышала разочарованное:

— Я не хочу тебя.

Внутри меня что-то оборвалось…