137 чудес маленькой истории. Возможно ли будущее?

Наруто Руссо

Двое не совсем обыкновенных братьев в ходе социального эксперимента переезжают в закрытый город – Джянховет, в котором они заводят друзей, учатся в школе, веселятся и отдыхают, но, самое главное и грустное, вырастают. Мир «снаружи» тоже меняется. Порой мелочи влекут за собой значительные последствия.

Глава 2. Лучший день на свете

Двери славного домика настежь распахнулись с улицы, и в дом вбежал веселый енот в широких желтых шортах и рубашке с пальмами. Он радостно смеялся и не задумывался, что что-то может быть не так. Его мама занималась домом, пока была в декрете, и, разумеется, сильно уставала, но строго отказывалась от помощи.

— У меня скоро День Рождения! — Говард нацепил на голову бумажную корону, которую сделал по дороге из школы, и начал танцевать.

— Сынок, не глупи! Ты уже такой взрослый! — запричитала бабушка.

— Брось, мам, пускай подурачиться!

Миссис Ноубл проплыла через гостиную с аккуратным фарфоровым чайничком на кухню. Желтенькие занавески раздувались на сквозняке, но все еще было невыносимо жарко. Миссис Ноубл стянула чепчик и пригладила коротенькие волосы. Она поставила чайничек на круглый столик и выглянула в окно: пусто. Жить на окраине — хорошо. В городе, в самом центре, вечная шумиха, неразбериха и спешка. На окраине же всегда свежий воздух, прохлада леса и умиротворение. Таможенный пост располагался далеко, за несколько километров, так что вид военных не тревожил. Джянховет еще не открыли, хотя вовсю вели переговоры. Миссис Ноубл никак не относилась к политическим вопросам. Она принимала то, что оглашали, исходила из фактов и бед не знала! Примут — замечательно, столько нового увидит мир, жители Джянховета вспомнят былое. Не откроют — мирная жизнь без изменений. В сердце каждый понимал, что у Джянховета два исхода: либо принятие миром, либо уничтожение. Но никому не хотелось думать о подобном в столь удивительном месте.

Рама окна опустилась, занавески всколыхнулись. Со второго этажа доносилась музыка. Где Говард ее достал — неизвестно. Никому из семьи Ноубл она не нравилась. Слишком прогрессивная, резкая и, отчасти, экстремистская. Однако Говарду нравилось. Пока он оставался прилежным, не нарушал закон и не делал прочих глупостей, семья мирилась с его странными предпочтениями. В остальном же Говард был идеальным сыном. Миссис Ноубл начала проверять шкафчики: наступила пора готовить ужин. Муж должен был скоро вернуться из магазина. Теряясь в догадках и вариантах, миссис Ноубл обреченно вздохнула и облокотилась о раковину.

— Что такое, доченька?

— Сегодня ужин готовит Ричард!

Миссис Ноубл сняла фартук и откинула его в сторону. За неделю она жутко устала, а тут еще и пришлось думать насчет приближающегося дня рождения сына. Миссис Ноубл прошла в гостиную и упала в кресло, раскидывая лапы в разные стороны. Голова откинулась назад, веки прикрылись. Если бы еще не боли, вспыхивающие то там, то тут из-за беременности, все было бы не так плохо.

— Ты покормила Хоуп? Она говорила, что проголодалась пару часов назад. Надо будет с ней погулять.

— Мам, — протянула миссис Ноубл. — Ты приехала, чтобы помочь нам, пока я беременна, разве нет? Погуляй с Хоуп или попроси Говарда, поиграйте с ней. Каждому питомцу надо уделять время.

Цветы покачивались на прилежных клумбах перед домом. Приятное солнце ласкало яркие лепестки, листочки дрожали. Зеленая постриженная трава сладко спала и пробуждалась, медленно потягиваясь. Начинающаяся лесная полоса разрезала небо на чудные треугольники, ломая солнечные лучи. Облака медленно плыли по небу. Будто бы весь мир еще спал. В такую жару ничего больше не хотелось. Шелест природы разносился до центра города и терялся в музыке голосов. С океана тянуло соленой прохладой, а за ним — что-то невиданное, такое далекое, словно и не существующее. Весь мир ограничивался одним городом.

Говард продолжил с нетерпением веселиться в комнате на втором этаже, слушая музыку. Бумажная корона свалилась на бок, хвост энергично поспевал за мелодией. Он напевал себе под нос песню и пытался собрать мысли, чтобы придумать, чего же он хочет. Может, новую гитару? Или летную поездку с друзьями куда-нибудь загород? Отличную камеру? Идей было много. Говард сел за стол, достал из ящика блокнот и начал записывать все варианты в столбик. «Потом выберу», — сказал он себе, кивая головой в такт музыки.

Вечером, когда Ричард вернулся, он оставил на вешалке шляпу и пошел в кухню готовить ужин. Бабушка как раз собиралась на прогулку с Хоуп, хомячком. В прихожей горел свет. Город готовился ко сну. Солнце спускалось все ниже, а веселые прохожие держали курс на дом. Городские часы на главной площади показывали десятый час. После легкого ужина небольшая прогулка — самое то. Бабушка повязывала простой мягкий шарф, пока Хоуп нетерпеливо ходила от входной двери, в которой для нее сделали специальную, поменьше, до гостиной. Светильник вновь начал мигать. Бабушка постучала по нему коготком, нахмурилась и попыталась вспомнить, сколько уже времени в прихожей неполадки с проводкой.

— Ричард! — позвала она. — Сделай уже что-нибудь со светом!

— Обязательно! — ответил Ричард, кружась по кухне в фартуке.

— Только будьте аккуратны, — обеспокоенно говорила миссис Ноубл.

— Милая, не волнуйся! — крикнул мистер Ноубл, заглядывая в кастрюлю, из которой повалил пар. Его очки в миг запотели, и он тут же опустил крышку обратно, отворачиваясь. — Еще не так поздно!

— Говард! — позвала миссис Ноубл, положив руку на сердце, будто ей резко стало очень-очень плохо. Она оперлась о стену и прикрыла глаза. — Говард, иди сюда!

Через двадцать секунд в проходе показался Говард. Он без удивления наблюдал за картиной, повторяющейся каждый день.

— Что, мам? — спросил Говард.

— Сходи с бабушкой и Хоуп погулять. Тебе тоже полезно.

— Милая, ты волнуешься слишком сильно!

— Это все потому что осталось меньше трех недель до родов.

— На следующей ляжем в больницу.

Этот диалог повторялся каждый вечер, словно по расписанию. Говард подождал еще немного, стоя на середине лестницы, а потом, когда взрослые урегулировали конфликт, все-таки поднялся к себе в комнату и лег на кровать дальше слушать музыку. Бабушка и Хоуп вышли на улицу и отправились по старому проторенному пути. Миссис Ноубл вернулась в гостиную, где проводила полдня, лежа в кресле или на диване. Ричард стоял на кухне, готовя обед на завтрашний день. Он вспоминал отчеты по работе и мысленно считал, чтобы экономить время. Они все, казалось, забыли о радости, погрузившись в рутину, угодивши в ловушку серого дня.

И даже с утра, когда уходила ночь, и солнце поднималось снова, ничего в корне менялось. Бабушка, всегда просыпающаяся раньше всех, готовила завтрак. Ричард собирался на работу, тратя минут по семь, пытаясь застегнуть наручные часы. Говард никогда не просыпался вовремя. Хорошо, что он взял за привычку собираться вечером. Поэтому он всегда быстро вскакивал, летел в ванную, одевался и завтракал уже на ходу, доезжая с отцом до центра, а дальше бежал до корпуса средней школы. Миссис Ноубл спала очень плохо и полночи переворачивалась с бока на бок, поэтому вылезала из кровати только около одиннадцати. После ее окатывал прилив бодрости и энтузиазма: она неслась прибираться, гладить, разбирать старые вещи, но через несколько часов снова падала на диван, раскинув лапы в сторону. Семья енотов с хомяком в любимых питомцах жила хорошо, пускай и однообразно.

Уроки тянулись непозволительно долго и скучно. Учителя вели лекции, а ученики вовсю смотрели за окна кабинетов, где приветливые краски вызывали улыбки у целого мира. Из-за растущей температуры воздуха к обеду в стенах школы стало невозможно находиться. Все устало волочились по коридорам, переходя из кабинета в кабинет, натягивали вежливые улыбки и с облегчением выдохнули только тогда, когда включили кондиционеры. В столовой разобрали все холодные напитки, а кто-то сбегал до ближайших магазинчиков и купил своим одноклассникам мороженого. Впрочем, на улице ситуация обстояла лучше. Ветер с океана помогал освежиться, уличные музыканты умело отвлекали внимание от назойливого солнца. В конце концов, ничего страшного не происходило — одно и то же каждый май — один из самых жарких месяцев года. Впрочем, летом могли не обращать внимания на жару из-за адаптации организма. В любом случае, все были довольны.

Обычно, на перемене Роджер готовился к следующему уроку, но всегда случаются исключения. В этот раз к нему подошла Глоис и очаровательно улыбнулась, не позволяя просто уйти от нее. Они никогда особо не общались, хотя были в одном классе. Пару раз сталкивались, а года два назад даже делали лабораторную работу по биологии, но на этом все. К слову, они были из одной компании. Иногда встречались все вместе и гуляли или что-то в этом роде. В общем, официально Глоис и Роджер были друзьями. Неофициально — едва ли товарищами.

— Привет!

— Привет, — Роджер пытался звучать как можно приветливей, но сомневался, что у него вышло.

— Мы решили подготовить сюрприз для Говарда. Ты с нами?

— Конечно! — Роджер облегченно выдохнул. Он боялся предположить, к чему приведет эта встреча, а причина оказалась такой пустяковой! — И что это будет? Вечеринка, торт и что-то в этом духе? — Роджер поправил рюкзак на плече и не спеша пошел до класса. Опаздывать все-таки не хотелось.

— Тиффани и я поговорили с его родителями, у нас есть парочка идей. — Глоис пошла рядом, немного выступая вперед, чтобы ее точно было слышно. — Мы сегодня все собираемся в «У Глории» в четыре. Ты придешь?

— Да, обязательно, — Роджер кивнул и повторил про себя.

Попрощавшись, Глоис убежала в другом направлении. Роджер дошел до класса и упал за парту как раз со звонком. Он записал в блокнот назначенную встречу. Хоть он никогда и ничего не забывал — всегда записывал.

Не выдерживая духоты в погрузочном помещении, Грэг вышел на улицу вместе с сослуживцами. У океана, на побережье, температура была ниже. На том берегу жил другой, холодный мир. Они встали под навесом подальше от главного входа. Несколько минут молчали, ожидая, пока исчезнет пот. Облака испарились с неба, открывая путь лучам. Вскоре многие ушли. Сначала Джордж, конь, после него Шон, дальше — Чаки и Джесси, два брата, бегемоты. Получилось так, что под навесом остались только Грэг и Винсент, сокол. Отношения у них были не худшими, товарищескими, достойными рабочей атмосферы.

Они немного друг о друге знали. У обоих семьи, неплохие должности. У одного — жена завидная, у другого — строгая. Два сына-молодца и никого. Прекрасный домик в спальном районе и большая квартира в центре города. Ничем примечательным они не обладали. Несколько фактов о каждом работнике фабрики — и ты уже хороший сослуживец. Винсент достал из кармана рабочей формы пачку длинных сигарет. Он чиркнул спичкой и закурил. Грэг продолжал стоять рядом, смотря перед собой, давая себе остынуть. Он задумался, а придут ли его дети сегодня встретить его, найдется ли у них время. В последнее время они редко общались. Даже Мэри как-то похолодела, все чаще стала пропадать в театре на работе, меньше улыбаться дома. Казалось, что-то шло не так.

— Нестабильное сейчас время, я тебе скажу, нестабильное, — Винсент выдохнул никотин.

— Это почему же? — Грэг нахмурился. — Вроде, как раз наоборот.

В глобальном плане, как считал Грэг, все именно так и было — стабильная ситуация. В последнее время почти ничего не менялось. Ничего инновационного не вводили, войн не объявляли. Пока над головой чистое небо, а на прилавках продукты потребления, можно не волноваться. Бывают трудные времена, но тьма еще не значит, что света не существует.

— Там, — Винсент кивнул в сторону, — митинги проводят. Говорят, это все — извращение. Будто бы нас против воли здесь держат, издеваются. А выйди я туда и скажи, что все нормально, станут ли меня слушать? Нет, не станут, — Винсент сделал еще затяжку и покачал головой.

— Но мы ведь не там.

— Эх, Грэг, — вздохнул Винсент. — Мы живем в этом мире, на одной планете. Если тебя не интересует, что происходит в паре тысяч километров от твоего дома, то ты дурак. Думаешь, толпу остановят военные? Черт бы там побрал…

— А что я-то могу сделать? — Грэг нахмурился сильнее и сунул руки в карманы рабочих штанов.

— Не знаю, — Винсент покачал головой. — Будешь? — он протянул Грэгу сигарету, тот отказался. — На меня тоже Ви наседает: брось да брось. А как я могу, когда вокруг такое?

— Это отговорки, Винсент, и ты сам это знаешь.

Винсент бросил окурок в урну и проверил его. Дыма не было.

— Однажды нам всем придет конец из-за прогресса, помяни мое слово.

Он ушел. Грэг остался в одиночестве. «Был ли прав Винсент?» — спрашивал себя он. Разве, можно было так просто ответить… Через много-много лет, возможно, и станет известно. Простой ответ на простой вопрос, когда над лазурным небом поднимется первая черная длань. Война неизбежна. Когда-нибудь голос митингов организаций по защите животных станет оглушительным и под марш оркестров лозунгов он ударится в нерушимую стену славного города, удаленного мира, и будет первым, кто сломает эту стену. Зарекаться — опасное хобби. Однажды нам всем придет конец из-за прогресса… Грэг покачал головой. Не известно, когда именно и какого прогресса. Новое оружие — тоже прогресс! Но и новые лекарства — прогресс! Опасный реверс простого выживания. Однажды монетка, подброшенная богом, упадет на одну из сторон, и тогда вторая будет сиять.

Кафе находилось прямо на углу Бейкер стрит и Пятой авеню. Уютное местечко, где всегда было приятно провести время. Посетителей приходило немного, или этого просто не чувствовалось из-за просторного зала. Маленькие и большие столики, мягкие диванчики кофейного оттенка, плетенные стулья и фотографии, развешенные по кирпичным стенам. С потолка спускались лампы в коричневых абажурах, на мебели — разные цитаты. И в этом кафе варили лучший кофе в городе. С разными добавками и вкусной выпечкой в подарок. Всегда дружелюбный персонал улыбался и с радостью обслуживал посетителей. Местная группа играла приятную музыку. Нередко их просили сыграть на заказ. Уходить из кафе не хотелось. Обычно там задерживались на час, два, а то и на половину дня. Время в этом кафе шло по-особенному. За вкусным блюдом и чашечкой чая хотелось просидеть вечность. На стойках ничего не лежало — скупали сразу. Всегда свежие десерты и ароматные напитки. В чудесном городе Джянховет «У Глории» стало оазисом.

Роджер зашел через главные двери и окинул зал взглядом. Кит, парень, учащийся на год младше, помахал ему рукой. Роджер улыбнулся и пошел к столику вдоль западной стены. Он упал на диванчик и пожал Киту руку.

— Больше никто не пришел?

— Глоис опаздывает. Тиффани задержали на факультативе. Амелия задерживается. Нил и Рик должны подойти. Я заказал нам кофе. Знал, что ты придешь первым.

Будто по команде подошла миловидная брюнетка и поставила на стол две больших чашки кофе. Роджер и Кит ей улыбнулись и неловко опустили взгляд. Они никогда особо не общались — не доводилось оставаться наедине. Хоть и знали друг друга хорошо, помогали, но дальше их отношения не заходили. Каждый уткнулся в свою чашку, и они потерялись во времени, вздрагивая от каждого потока свежего воздуха, когда открывалась дверь.

— Давно хотел у тебя спросить, — опомнился Кит. — Сможешь подтянуть меня по химии?

— Химии? — переспросил Роджер, подняв глаза. — Да, конечно. Напишешь, какие темы западают?

Кит громко рассмеялся, потом начал терять глаза, будто смахивал слезы.

— Чувак, абсолютно все, — признался он с горечью. — Зато элементы я помню!

— Всем привет! — неожиданно громко поприветствовала их Амелия, падая на диванчик рядом с Роджером. — А мне кофе не заказали? — она состроила обиженную мордашку.

Амелия была девушкой, в которую без ума был влюблен Кит. Правда, он это скрывал, только все, кроме этих двоих, разумеется, и так знали. Кит слегка покраснел и заерзал на месте. Амелия поправила высокий хвост длинных рыжих волос, на ее запястьях забренчало множество разных браслетов. Девушка всегда покупала простую одежду, но носила ее стильно — никто не понимал, как она это делает. Наверно, рыжие все-такие волшебники. Амелия лучезарно улыбнулась и подозвала официанта, заказав себе холодное какао.

— Так, где остальные?

— В пути, — Роджер уронил голову на лапу и с тоской заглянул в пустую чашку.

Через сорок минут уже все подошли. На диванчик к Роджеру и Амелии упала Тиффани, Ник и Рик к Киту, а Глоис пришлось пододвинуть лишний стул к столику. Они все заказали напитки и десерты и первое время говорили о разном, шутили, делились новостями. Как в их обычную встречу. Все были счастливы провести время друг с другом. Хоть, может, наедине они неловко молчали и не находили тем для разговоров, в компании все менялось. Они становились близкими друзьями, крепкой командой, единым целым.

— Предлагаю, испечь ему торт!

— Нил, ты даже не можешь нарезать хлеб, — заметил Роджер.

Нил закатил глаза и откинулся на диван.

— Я не предлагаю, чтобы я его пек! У нас Кит прекрасный повар, я знаю, хоть он это и скрывает.

Кит вжался в стену, заливаясь краской. Он выпустил из рук бокал холодного чая, будто обжегся. Темные каштановые волосы упали ему на глаза, и дыхание участилось.

— Это вовсе не так!

— Нет, так! — подхватила Тиффани. — Его мама говорила моему отцу, что он пек прекрасные эклеры! Как во Франции! — она встрепенулась, распушив перышки. Алые ибисы были очень красивыми, но Тиффани почему-то казалось еще более красивой, чем все остальные. — Торт — отличная идея!

— А что Говард любит больше всего? — спросил Рик.

— Больше всего? — переспросили все эхом.

Они задумались. Вопрос поставил всех в тупик. Они дружили с Говардом так долго, но не смогли ответить на такой простой вопрос. Всех пристыдили их внутренние голоса. Они начали вытаскивать из памяти все мелочи, связанные с Говардом, но, как оказалось, он был очень, очень разносторонней личностью. Никогда не занимался чем-то одним дольше двух месяцев. Перескакивал с мысли на мысль. Жил моментом. Очень импульсивный и веселый. Говард был отличным другом, но… Каждый все же цеплялся за соломинку, выплывая из потока прошлого. Говард был просто Говардом.

— Он любит гулять, да? — спросил Рик. Все кивнули. — Как насчет поездки куда-нибудь?

— Ты забыл? — упрекнула его Глоис. — Мы не можем выбираться за пределы города.

— А круиз по океану? — подхватил идею Ник.

— По-моему, торт более надежно, — неуверенно заявил Роджер. — В конце концов, с этим точно проблем не будет.

— Ты как обычно, — улыбнулась Тиффани. — Надежность — превыше всего, да?

Роджер смущенно пожал плечами. Он всегда был сторонником рациональности и не видел в этом ничего дурного. Все взяли время подумать и уединились со своими чашками, оставаясь за одним столом. Группа в этот день играла блюз, ласкающий слух. Ничего лучше этого места быть не могло. Новые песни — прогресс. Новый кофе — прогресс. Разве может нечто столь прекрасное и приятное убить? Может. Смерть выглянет из-за угла, который не замечаешь краем глаза, и тогда, когда этого ждешь меньше всего, ее костлявая сильная рука протянется за шеей бедняка, схватит и унесет к себе домой, шепча на ушко колыбельную. А пока все чисто — стоит наслаждаться пустыми углами и поворотами, за которыми никто не скрывается. Прогресс убивает только после множества приятного.

— Мне кажется, надо голосовать, — предложила Глоис. — Кто «за» торт?

Она, Нил, Роджер, Тиффани и Амелия подняли руки. Кит и Рик остались в стороне.

— А что вас не устроило, парни?

— Торт — это глупо, — Рик закатил глаза, развалившись на диване. — Нам не по семь лет. Серьезно, вы думаете готовить торт? А кто его будет делать-то? Глупо!

Тиффани кинула в Рика чистую розовую салфетку, тот снова закатил глаза, но уже не стал ничего говорить, только вздохнул и уткнулся в пустую чашку.

— Решено, — подытожил Нил. — Готовим торт. Но какой?

Все ребята снова поникли, погружаясь в глубокие дебри разума.

— Ванильный? — предложила Тиффани. — Как-то он съел при мне три ванильных мороженых.

— И после этого неделю валялся с отравлением, — хмуро заметил Нил. — Не думаю, что это то, что нам нужно. Может, с виноградным желе?

— А он любит виноградное желе?

— Не знаю, но я его люблю.

— Точно! — воскликнул Роджер. Все уставились на него. — Сделаем ему торт из того, что мы любим! — Непонимающие взгляды чуть смягчились, задумались. Роджер вздохнул и наклонился над столом, чтобы до всех донести свои мысли. — Мы подарим ему то, что сами любим, то есть, самих себя. Ничего ведь нет круче друзей, да?

— А ты у нас романтик, Роджер, — протянул Кит, сложив руки на груди. — Мне нравится идея, а вам, ребята? — он посмотрел на всех.

Возражений не последовало. Началось обсуждение любимых ингредиентов и вкусов, цветов и размеров, которые бы все сочетались друг с другом. И вскоре у них началось получаться нечто прекрасное и невинное, но такое глубокое, первородное — они вкладывали частички своей души и отдавали их своему другу. Каждый улыбался. Им всем было приятно это делать. Друг — это не всегда тот, кто остается рядом в черные времена, но и тот, кто может быть с тобой рядом в светлые, при этом самому оставаясь светлым. Радоваться за близких — благословение, доступное, к сожалению, не всем.

В тот час было много произнесенных фраз, придуманных шуток и пролитого смеха, сильного, даже до слез. И ни капли сожаления или зависти не очернило сердца. Разумы оставались чистыми и свободными, они цеплялись друг за друга. В единстве не только сила, в этом еще и слабость. Но нет и не было, и никогда не будет, чего-то могущественнее. В слабости — сила, сила — в душе. Все словно держались за руки и крепко обнимались, наслаждаясь каждой минутой, каждой секундой, ведь это было по-настоящему невероятное времяпровождение. Не у всего может быть конец. Теплые воспоминания навсегда остаются в сердце и после греют, обнимают, опекают. Человек никогда не будет одинок, если ему есть, что вспомнить.

Когда двери кафе хлопнули в очередной раз, ребята этого не услышали. В зал зашел невысокий мальчик с темно-каштановыми волосами. Он потер глазик и осмотрелся, затем повернул налево и зашаркал ботиночками. Остановился у пустого столика, потягиваясь. Он будто бы только-только проснулся. Что-то заставило всех замолчать. Тиффани обернулась, предчувствуя неладное. Мальчик сильно выделялся на фоне кафе. Его бы с легкостью заметили где угодно: такие маленькие дети редко ходили одни. Прошелся неприятный холодок, перышки встрепенулись. Каждый обернулся и глянул на мальчишку, смотрящего в сторону прилавка. Он широко распахнутыми глазами изучал меню, хотя едва ли умел читать. Броские фотографии и рисунки, должно быть, привлекли его внимание.

— А это кто еще? — покосившись, спросила Тиффани.

— О, это мой младший брат. Джонни. Я вам говорил о нем, разве нет?

Мальчик подошел к столику и окинул всех взглядом с таким видом, будто босс явился проверять подчиненных. От этого невинного ребенка, заспанного и вялого, что зашел минуту назад в кафе, не осталось и следа. Он невозмутимо заявил:

— Я хочу домой!

— А как ты тут оказался, Джонни? — Кит уронил голову на руку, налегая на стол.

— С маминой работы, — Джонни оттянул низ майки и покачался с носка на пятку.

— Ну, в принципе, мы закончили, — ответила Глоис, спасая ситуацию.

Она поднялась с места, за ней и остальные. Все, кроме Кита и Роджера. Они решили дождаться, когда им расчистят дорогу. Амелия убрала в сумочку блокнот с сделанными записями и поправила прическу. Тиффани убежала первой: вспомнила про тренировку. Она ходила в танцевальный клуб их школы, и прямо сейчас они готовились к межклассовым соревнованиям. Глоис и Амелия прихватили с собой Роджера, и они втроем ушли в магазин за покупками для вечеринки по случаю дня рождения Говарда. Главное, чтобы сам именинник их не заметил. Он мог бы не только узнать про сюрприз, но еще и обидеться, что его не позвали в магазин за компанию. Кит вышел из-за стола к недовольному братишке. Нил и Рик оставляли чаевые, споря насчет этого. Когда их эмоции достигли пика, Рик отошел назад и случайно задел Джонни. Мальчик начал плакал. Рик испуганно вытаращил глаза. Нил покачал головой, убирая бумажник в задний карман джинсов.

— Нет, пожалуйста, не плачь! — взмолился Рик, выставляя руки вперед. Он совсем не умел обращаться с детьми, едва находив общий язык со сверстниками и взрослыми.

Мальчик оттолкнул от себя Кита и зарыдал еще громче.

— Ты расстроил моего брата. Что мне теперь с ним делать? — Кит еще никогда не выглядел таким мрачным. Он сложил руки на груди и насупился, глядя на мальчишку, не подпускающего к себе никого. Джонни знал, что сразу же успокоится, как к нему подойдет с объятиями брат.

— Я-… — Рик растерялся, забыв все слова. — Давай я куплю ему мороженое!

Не дожидаясь ответа, Рик убежал к кассе и начал говорить прежде своей очереди. Его голос звучал действительно надрывисто и истерично, будто стоял вопрос жизни и смерти. Тем не менее, взрослая мадам из очереди не оставила ситуацию без своего ехидного комментария. Мальчик так и продолжал плакать. Рик достал из кармана деньги, оставил их, забирая чашечку с мороженым, и убежал, не дожидаясь чека. У него была паника. Он всучил мальчику мороженое. Джонни принял подкуп. Рик облегченно выдохнул, когда плач прекратился. Кит рассмеялся, хватаясь за живот. Рик удивленно посмотрел на него, потом на довольного Джонни, уплетающего мороженое, и ударил себя по лбу.

— Он такой трюк с каждым проделывает, — сквозь смех отвечал Кит. — Постоянно срабатывает.

— Не принимай на свой счет, — тихо сказал Рик Киту, — но твой брат однажды всех нас обставит.

— Ага, без нитки оставит, — кивнул Кит, поправляя ворот кожаной красной куртки. — Пошли, нам в одну сторону, верно? А куда Нил подевался?

— Нил постоянно пропадает, — Рик махнул рукой и повернулся к выходу. — Потом сам появится. Кит, Джонни — за мной!

Братья переглянулись. Кит подмигнул Джонни, потрепав за волосы, и они пошли за Риком к выходу на яркое солнце, на улыбающиеся дорожки и к самым добродушным в мире домам. По пути они говорили о недавно вышедшей книги и не скрывали своих эмоций. Их искренние слова и переживания насчет, вроде, незначительной вещи заставляли задуматься: а так ли все-таки беспечно и так ли утрачено «молодое поколение»? Ведь в правде есть свет, а свет непременно выведет на нужный путь, и даже если заставит поплутать в поисках верного направления — не беда. Пока в сердце и в глазах есть истина — ничего не страшно. А их сердца пылают ярко, горячо, и тело их полно решимости, пока их разум не отравлен, надежда есть: они честны.

Гулять с друзьями всегда весело. Это отвлекает от рутины, от проблем и склок. Можно сцепиться с кем-нибудь на улице за приятной беседой и поговорить, пока идете в одном направлении. Можно перекинуться парочкой фраз в магазине, в очереди, обсудить горячие темы, высказаться. Можно в аллее на лавочке поговорить по душам с незнакомцем. Всегда можно встретить интересных личностей. Но все они не сравнятся с дружеской беседой. У вас словно одна душа на всех. Вы думаете одинаково, но в то же время каждый по-разному, по-новому. Вам есть, чем поделиться, что рассказать, и есть причина открыться. Вы близки и доверяете друг другу. Доверие — вещь хрупкая и такая ценная, что иногда может казаться, будто она и вовсе миф. Стоит к ней притронуться, спрятать в себя, и почувствуешь ее силу, ее мощь и любовь. Она охватит тебя целиком, но только на время: очень важны определенные факторы. Надо беречь эту находку, ведь все рано или поздно может закончиться.

Вернувшись домой, Роджер потянулся. После того, как он с подругами прошелся по магазинам в поисках нужных продуктов, они заглянули к Киту, где их снова встретил важный Джонни. Немного поболтав и выслушав недовольства друга, они ушли по домам. Было уже довольно поздно. По одежде в прихожей Роджер понял, что Грэг так и не вернулся с работы. Должно быть, он снова остался на внеурочные. План на день ставили невыполнимый, приходилось вечно задерживаться. Роджер зевнул и прошел вперед. В кухне горел свет. Он заглянул и увидел Мэри, работающую над костюмом для новой пьесы местного писателя Робина Ди, сурка. Ходили слухи, он был очень нелюдим и никто точно не знал, где он живет. Роджер несколько секунд смотрел на Мэри, потом вспомнил, о чем хотел поговорить. Сердце отчего-то взволнованно скакало в груди.

— Мам? — Роджер замялся на пороге.

— Ты что-то хотел, милый? — Мэри подняла голову и перестала шить.

— У моего друга скоро день Рождения. Можно будет сходить?

— У какого друга? — она наклонила голову набок и сощурила глаза. — Только не говори, что это тот олух Фил! Не знаю, куда смотрят его родители!..

— Он не мой друг, — Роджер закатил глаза и отодвинул для себя стул. — Это Говард, мы вместе ходим с ним на физику.

— Говард, который ретривер?

— Нет, Говард, который коала.

— Ах, этот Говард! — Мэри закивала головой. — И сколько ему исполняется?

— Как и мне, шестнадцать.

— Что собираешься дарить?

— Да мы там посоветовали… Это ведь не так важно. Можно будет? В эту субботу, в семь вечера.

— Домой хотя бы вернешься? Ну и над подарком подумай, остался один день. — Говард выжидающе смотрел на нее, и тогда женщина решила ответить прямо, улыбнувшись: — Иди, не стану же я тебе запрещать немного повеселиться!

Весело и благодарно улыбнувшись, Роджер, виляя хвостом, взлетел на второй этаж. Он подпрыгнул и нетерпеливо забежал в свою комнату. Эмоции переполняли его. Он и так знал, что Мэри его отпустит, да и Грэг не будет против, но милая особенность еще не утратилась: умение радоваться простым вещам. Роджер завалился на кровать, раскинув руки в стороны и смотрел на потолок с восхищенной улыбкой. Он, вроде как, получил разрешение быть счастливым. Можно было забыть на короткое время об учебе и стрессе, да обо всем можно было бы забыть! Просто веселиться с друзьями — заслуженный отдых. Потом экзамены, аттестация года, но после — лето! Роджер прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Ты не занят? — на пороге показался пухленькая недовольная тень. Роджер вздрогнул и поднял голову. — Помоги мне с математикой.

Бобби сел у стола напротив окна в комнате и включил лампу, раскрывая тетрадь. Роджер вздохнул, подошел к брату и наклонился, вчитываясь в его неразборчивый почерк.

— У нас завтра контрольная, — сказал Бобби, стуча ручкой. — Я кое-чего не понимаю.

— Чего?

— Всего, — Бобби пожал плечами.

Роджер провел лапой по морде, выпрямляясь и без лишних слов подошел к шкафу, около которого стоял стул. Он взял его, вернулся к Бобби и сел рядом. Пододвигая тетрадь к себе, Роджер вспоминал тему из начальной школы и думал, как лучше всего ее объяснить. Бобби сонно моргал глазками. Он был полон решимости. Бобби собирался сдать тест на отлично. Роджер начал объяснять тему, разбирать ее. Вся ночь прошла в семейном репетиторстве. Зато к утру Бобби победно вскрикнул: наконец-то он все понял! Роджер валился от усталости с ног и постоянно зевал, выглядя вялым и рассеянным. Рассвет подкрался незаметно. Результат был достигнут.

Когда наступила заветная суббота, ребята весь день между собой созванивались. Оставалась масса нюансов, про которые они вспоминали на ходу. Например, упаковочная лента. Телефон разрывался в кармане. Если его где-нибудь оставить — начинал трезвонить домашний, и тогда певчий голос Мэри разлетался по всему дому, пока не слышались быстрые шаги лап. Взволнованные напряженные разговоры на разных концах провода. Беготня. Покупки. Жар от печи. Разбросанные ингредиенты. Разлетевшаяся мука. Неподобранные наряды. Забытые слова. Все навалилось на друзей в одночасье и росло, росло, пока не исчезло, как по щелчку.

Торт был готов. Такой, какой задумывали. Нежный бисквит с виноградным желе. Прослойка из масла из темного шоколада. Надпись клубничным джемом. Абрикосовая начинка. Большой круглый торт остывал после печи. Он стоял на столе, рядом с еще несобранной коробкой. Наспех купленная лента лежала около плиты. Принесли ножницы. Торопливые ноги семенили по полу, по дорогам, от дома к дому, от заведения к заведению. Солнце клонилось к горизонту, с интересом подглядывая. Убедившись, что в его помощи никто боле не нуждался, оно расслабленно покатилось вниз из зенита.

— Ты куда? — Бобби сбежал по лестницы.

— На день рождения, к другу, — ответил Роджер, выпрямляясь. — Уроки сделал? Контрольную написал?

Бобби кивнул, слабо улыбаясь. Роджер потрепал его по волосам и подмигнул на прощание. Он вышел на крыльцо, спустился на дорожку, сунул лапы в джинсы и уверенно зашагал, с наслаждением смотря на переливистое небо и вдыхая сладкие ароматы. Как и все остальные, как вся их компания, он побежал к одному дому, самому приветливому в округе, к тому, что этим вечером должен был стать особенным.

Семья коал Ноубл была очень гостеприимной. Они украсили дом к празднику, на заднем дворе повесили гирлянды и флажки, даже веселую растяжку с поздравлением, расставили столики с угощениями и напитками. Пришло очень много знакомых — ребята слышали их с улицы. В окнах дома было видно, как семенила любимая бабушка. Она бегала с Хоуп на руках, а та все просила отпустить ее повеселиться со всеми. Амелия переступала с ноги на ногу, смотря на начало улицы, вдоль которой стояли разные домики. Но все пустые. Соседи собрались в этот вечер в одном-единственном. Идя вприпрыжку, Рик и Нил помахали, завидев подругу. Они пустились бежать и уже скоро обнимали ее в знак приветствия.

— Где торт? — спросила Амелия, привстав на носочки.

— Кит несет его, — ответил Нил.

— В коробке с бантом, — сказал Рик.

— Мы завязывали его целую вечность, — добавил Нил.

— Надеюсь, они не опоздают.

— Нет! — Нил мотнул головой. — Тиффани уже спешит.

— У, — протянула Амелия. — Если уж Тиффани идет, то они точно не должны опоздать.

В ближайшие десять минут друзья собрались. Они поприветствовали друг друга, осмотрели большую коробку, в которой прятался торт, а потом, все вместе, зашли в дом. На кухне их встретил мистер Ноубл и сам Говард. Они жутко обрадовались. Говард кинулся с объятиями к друзьям, а Ричард помог поставить коробку на стол. Каждый, смеясь и радуясь, поздравил Говарда, а его энтузиазм скакал выше и выше. Бабушка с Хоуп на руках поприветствовала ребят и спросила, все ли у них хорошо, как их семьи. Зашедшая с заднего двора миссис Ноубл поблагодарила друзей сына за торт и сказала, что они будут его есть не дольше, чем через сорок минут. Друзья вышли на улицу, взяли бумажные стаканчики с соком и под приятную музыку начали веселиться.

— Этот торт просто нечто! — воскликнул Говард, когда Ричард выкатил на тележке подаренное угощение.

Гости разобрали по кусочку. Кит сильно нервничал. Он надеялся, что получилось неплохо. Его ожидания себя не оправдали: вышло гораздо лучше! Сочный, нежный, в меру сладкий торт таял во рту, заставляя стонать от удовольствия. Кто-то спрашивал рецепт, но Кит только неловко пожимал плечами и смущенно улыбался. Парень оказался доволен собой. Он попробовал последним, и ему тоже понравилось. Блюда, в которые вкладываешь душу, получаются особенно вкусными. С щепоткой любви, приправами смеха, добавленными теплыми совместными воспоминаниями и с украшением наверху из общих мечтаний, надежд и планов.

Понеслись поздравления. Стол для подарков уже ломился. Родители позвали родственников, соседей, коллег — у них со многими были хорошие отношения. Семья Ноубл не конфликтная. Они находили общий язык с каждым. Живя почти на окраине, они чувствовали себя в безопасности, в покое, но это совсем не значило, что общение — не их конек. Говарда Ноубл все любили. Он был веселым парнем, всегда желал хорошего дня или вечера, спрашивал, как дела, и предлагал помощь. Душа компании, очарование учителей и замечательный парень — никто не думал о Говарде плохо. Поэтому и поздравить его пришло много-много людей и животных. Кто-то даже приехал с другого конца города, кто-то отпросился с работы или подстроил свои планы под этот вечер. Крепкие объятия, теплые слова и искренние улыбки — лучшее украшение вечера. День Рождения всегда особый праздник, но этот Говард запомнит надолго. И совсем не из-за шестнадцатилетия.

— У нас всегда так получается, — сказал Говард. — Сначала думаем, что все хорошо, потом становится плохо, а после — все улучшается. Закон жизни! — он подмигнул, поднимая стаканчик вверх.

Друзья поддержали его радостными смешками, чокнулись и глотнули сок. После побежали на танцпол. Нил подошел к ди-джею, к Тачибане, лисица, приехавшая из Японии. У нее был отличный слух, она всегда одевалась в темные оттенки, почитая прошедшую моду восьмидесятых годов. Нил попросил посмотреть список песен, после выбрал парочку и в благодарность за любезность протянул девушке купюру. Из колонок заиграла любимая музыка. Все вместе, друзья начали танцевать, чувствуя лишь свободу. Ветер был там, вместе с ними, вертелся рядом. И солнце тоже, его лучи активно прыгали. Неразборчивые разговоры взрослых — тоже, они кружились вокруг. По периметру — беззаботный аромат цветов.

Позднее некоторые начали расходиться по домам. Друзья, конечно же, собирались остаться и помочь прибраться. Говард не мог перестать говорить. Таким уж он был, и всем нравился! Тиффани сидела у маленького бассейна. Амелия и Кит помогали миссис Ноубл. Нил и Рик говорили с Тачибаной, одновременно справляясь с аппаратурой. Глоис кружилась по заднему двору, просматривая, никого ли не осталось, не нужна ли кому-то помощь. Роджер держал бумажный стаканчик с соком. Он вышел из дома на крыльцо и посмотрел на ночное, усеянное звездами небо. Сделал глубокий вдох, полной грудью. Роджер облокотился о деревянный столб на крыльце и улыбнулся. Луна ясно светила ему в ответ. Роджер медленно, с наслаждением вдыхал свежий прохладный воздух. И он наконец понял: в Джянховете пахло по-особому, городом, в котором беспрерывно играла жизнь, какой бы она ни была.