Вредина для Майора

Нана Фокс, 2023

Мне не помешают досрочно майорские звезды на погонах, а ей нужна отличная отметка по практике. Нет ничего проще, решил я и предложил ей тихо отсидеться в кабинете не путаясь под ногами у матерых оперов.Соглашается, но и свои условия выставляет: «Будь моим парнем… на время!»

Глава 7

АНАСТАСИЯ

— Доброе…

Мужской голос с той самой ноткой хрипотцы, что последние три ночи преследует меня во взрослых снах, врезается в паутину невесомых воспоминаний, выплетаемую приятно удивленным сознанием. Тонкие нити безжалостно рвутся, возвращая мой разум в реальность.

Встряхиваюсь, точно чудом освободившаяся из цепкого плена бабочка. Расправляю крылышки, вздернув подбородок. Фокусирую чуть расплывшийся взгляд и, как ни в чем не бывало, приклеиваю к губам приветную улыбку.

Во взгляде устремленных на меня карих глаз мелькает узнавание, и даже уголки губ еле заметно скользят вверх, но это длится всего лишь считанные секунды. Щелк — и нечитаемая темнота заполняет всю радужку, пропуская по венам изморозь отчуждения.

— А почему посторонние в отделе? Кость. — Скидывая куртку, мой пятничный попутчик, а теперь еще и временный начальник, с недовольством в голосе обращается к парню, который привел меня. — Вы уже в хлам обленились?

— Артем Захарович, — ничуть не тушуясь, даже с толикой ехидства отвечает Костя, делая шаг в сторону выхода. — Эта, — кивает в мою сторону и с трудом сдерживает улыбку, — по вашу душу.

Тут же открывает дверь и, шутливо отдав честь, ретируется, дабы не попасть под раздачу.

В кабинете повисает звенящая тишина. Сижу, почти не дыша, и только лишь слежу за тем, как меняется выражение лица Артема… Захаровича.

Мужчина прищуривается, внимательно рассматривая меня, будто невесть откуда взявшееся пятно на только что вычищенных до блеска парадных ботинках, хмурится, и весь его вид отчетливо дает понять, что мое присутствие в его отделе — как чирей на пятой точке.

— Анастасия, — решаюсь представиться. — Анастасия Игоревна Пахомова, — добавляю, будто это что-то изменит в его отношении ко мне.

Ком горечи застревает в горле, и, главным образом, не от обиды, что меня не вспомнили: это еще можно понять — не в том он состоянии был, хотя мог бы и позвонить, хотя бы из вежливости поблагодарить за проявленную заботу. Ну, да ладно, Бог с ним, невелика потеря!

Больше задевает другое: моё честолюбие царапает поставленный им незримый штамп мне прямо на лоб «бездарная протеже».

— Ну что, Анастасия… — Майоров произносит мое имя, чеканя каждую букву, затем подходит к столу, который я нахально «приватизировала», опирается ладонями на его край и чуть наклоняется вперед. Расстояние между нами моментально сокращается до критического. Глаза в глаза. В моих ушах — легкий шум от бури резонансных эмоций, а в легкие пробирается аромат его парфюма, сбивая дыхание и учащая сердцебиение. Прикусываю щеку изнутри, чтобы не поддаться панике, в лучшем случае — сиюминутной слабости и…

— Давай договоримся сразу. — Уверенность в его голосе возвращает поток моих мыслей в нужное русло. — Ведешь себя тихо, никуда не лезешь, под ногами не путаешься, никому не мешаешь. А лучше сразу переходи в отдел к Волкову, все проще будет.

В глазах — строгость и предупреждение, чтобы даже не думала перечить.

Чертенок, дремавший до этого момента где-то глубоко в моем сознании, взбудораживается, воодушевлённый столь пламенной речью, и с язвительной ухмылкой тычет своим трезубцем в тихий омут моего благоразумия. Ухмыляется, будоража его. Виток-другой, и разум туманит замутненными водами противоречивости.

А вот хрен вы угадали, Артем Захарович! Я теперь не только никуда не уйду, хотя на пару секунд и мелькала такая мысль, — я теперь во все ваши дела и нос суну, и хвостиком за вами буду ходить, и даже во сне являться!

А еще… А еще… Еще…

— Артем Захарович, — вкладываю в голос столько приторной лести, что аж зубы сводит и слипается одно место, — а давайте вы будете моим парнем? — произношу, пристально глядя в темноту его негодующих глаз, — на время, — даю поблажку, — пожалуйста…

Минутная пауза. Тягучая тишина, и лишь тяжелое дыхание прожигающего меня свирепым взглядом мужчины закручивает пружину нарастающего напряжения.

— А ты не охренела, девочка?! — цедит он сквозь стиснутые зубы, играя желваками и сжимая ладонями несчастную столешницу до побелевших костяшек.

— Нет, — делаю самостоятельный вывод на свое предложение. — А как же «звездочки»? — Приподнимаюсь, упираясь локтями в стол, и, почти касаясь губами его гладко выбритой щеки, тихо-тихо произношу:

Шантаж, да, и меня саму от этого коробит, но коль скоро он и так повесил на меня бирку смазливой и несерьёзной фифы, то я ему и подыграю.

Раз… Два… Три…

Медленно и про себя веду отсчет до взрыва. Огненные всполохи в глубине потемневшего взгляда не сулят мне мирного исхода после такого моего сумасбродного заявления. И я жду, затаив дыхание, слушая стуки собственного сердца и все глубже утопая в бездонных омутах красивых глаз.

— Гражданка Пахомова. — Каменное выражение лица и лед в каждом звуке. — Мальчики для утех — в другом учреждении. На днях планируем облаву на одного из таких, вас непременно возьмем с собой и в качестве бонуса…

— Ой, я вы тоже по мальчикам? — перебиваю его, подливая масла в огонь и без того полыхающей злости.

Знаю, что перегибаю палку, нарываюсь, но остановиться не могу. Даже мой внутренний чертенок опасливо качает головой и, прикрывая свой зад, медленно отступает. Я же, видать, бесстрашная, и чувство самосохранения временно поставлено на паузу. Набираю в легкие воздуха, но сказать очередную колкость не успеваю.

От гнева огнедышащего «дракона» и моего скорого «возгорания» меня спасает телефонный звонок.

— Да! — хватая трубку стационарного аппарата, рявкает Артем, да с такой яростью, что стекла даже в пластиковых стеклопакетах жалобно звенят.

Напряженный, разгневанный, он сжимает кулак так, что слышен хруст несчастного пластика, попавшего в его руку. Четкий профиль, плотно сжатые губы и эта непослушная прядь, выбивающаяся из небрежно-стильно уложенных волос, в которые так и хочется запустить ладони.

Блин блинский!

Почему рядом с ним меня так штормит? То извести его хочу, то зацеловать. Надо бы выбрать одну концепцию своего поведения и строго её придерживаться. А в свете всех событий лучше остановиться на первой: она рациональнее и полезнее для душевного спокойствия.

Выдыхаю напряжение и откидываюсь на спинку стула. Удары собственного сердца отдаются в висках пульсирующим дискомфортом. Чуть морщусь и искоса поглядываю на притихших парней, ставших свидетелями нашей перепалки.

— Упс… — пожимаю плечами, с невинным видом. «Я нечаянно», — мысленно извиняюсь.

Сотрудники в тихом шоке, даже не скрывают своего любопытства, и я более чем уверена, что в личном чате они уже запустили тотализатор и принимают ставки, кто первый сдастся. Интересно, на меня кто-нибудь поставил?

— Выезжаем, — звучит, как сигнал стартового пистолета, и парни устремляют внимательный взгляд на начальника.

Трубка с грохотом опускается на аппарат. Артем уже не обращает на меня никакого внимания и общается только с повскакивавшими со своих мест сотрудниками. Бросая односложные фразы, он проверяет свое табельное оружие и уже спешит к выходу, абсолютно забыв обо мне.

— А я? — делаю попытку встать, но стул, словно специально, цепляется за что—то невидимое на полу и тормозит мою оперативность.

— А ты, — останавливается капитан почти у самой двери, разворачивается ко мне, делает шаг в мою сторону, — ты остаешься в отделе. Никого в кабинет не пускаешь, если звонит телефон — отвечаешь и записываешь всю информацию. Сидишь на месте и не отсвечиваешь, поняла?

Ответа от меня явно не ждут. Бегло окидывая взглядам помещение, Артем — мать его! — Захарович хватает со стеллажа неприметную серую папку и почти швыряет ее на столешницу передо мной.

— Вот! — шлепает по ней широкой ладонью. — Изучай! Читай от корки до корки, а как прочтешь, — кивает в сторону полок, — там еще для тебя есть. Ознакомишься с работой отдела пока в теории, заодно и порядок наведешь.

Резко разворачивается и уходит, напоследок грохая дверью так, что я испуганно подпрыгиваю на ступе, тот не вовремя отъезжает от стола, и моя несчастная пятая точка приземляется на жесткий пол.

Больно и отчего-то обидно. А еще неудобно выкарабкиваться из-под стола, потому что сволочной предмет офисной мебели опять своими шаткими колесиками застревает в невесть откуда взявшейся щели в паркете. Пыхчу, корячусь, пытаюсь высвободиться из неожиданного «подстольного» плена и не слышу, как в кабинет кто-то входит.

— Ой! — восклицаю от неожиданности и встречаюсь затылком с твердыми деталями своей «крепости», когда преграда волшебным образом устраняется.

— Помочь? — раздается заботливый мужской голос над головой, и я с недоверием цепляюсь за протянутую широкую ладонь.

— Спасибо, — благодарю спасителя и тут же отдергиваю руку, — я и сама бы выбралась, просто… — Отряхиваю пылинки с брюк, поправляю пиджак и чуть растрепавшуюся прическу, — карандаш искала. — Вздергиваю подбородок и тянусь к спинке кресла, неосознанно устанавливая его между нами, словно защитный барьер.

Конец ознакомительного фрагмента.